 200 лет назад, в день Святителя Николая Чудотворца, 6 декабря (старый стиль) 1815 года родился один из самых выдающихся героев Кавказской войны Николай Павлович Слепцов.
Будущий генерал родился в селе Кологривовке, Аткарского уезда Саратовской губернии в дворянской семье. Получив первоначальное домашнее образование, в 10 лет он был отправлен в Ярославль, где продолжил обучение в пансионе при Демидовском училище, а затем ‒ поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Но стать горным инженером Слепцову было не суждено, его манила военная служба. Получив военное образование в Школе гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, Николай Павлович в 1837 году в чине прапорщика был определен службу в лейб-гвардии Литовский полк. Но спустя три года, в судьбе молодого офицера-гвардейца происходит неожиданный поворот. Как отмечает один из его дореволюционных биографов, «вся жизнь Слепцова сложилась в дали от шаблона. Офицер лейб-гвардии Литовского полка оставляет гвардейскую службу с ее заманчивыми перспективами, переходит в Нижегородский драгунский полк, несший долгую боевую страду на Кавказе». Такое неожиданное решение было связано с тем, что молодой офицер рвался на войну, участия в которой для Императорской гвардии на тот момент не намечалось. В звании штабс-капитана Слепцов отправился на грозный Кавказ.
«Шесть лет пробыл Слепцов в почти беспрерывных схватках с чеченцами, вихрем носился по самым, казалось бы, недоступным аулам, едва находя время передохнуть в промежутках между экспедициями, одна другой утомительнее, одна другой опаснее», ‒ отмечалось в заметке, посвященной столетию со дня рождения героя. ‒ «Кавказ во времена Слепцова (...) был сплошны разбойничьим гнездом, прилепившимся среди прямо-таки головокружительных горных твердынь. Работали наш войска в самых тяжелых условиях, каждый шаг сколько-нибудь сносной дороги пересекался завалами из срубленных чеченцами гигантских чинар, за которыми таились незнающие промаха стрелки-горцы, на выбор бившие врага».
Уже в 1841 году 26-летний Слепцов, за отличие, проявленное им в экспедиции против горцев, был награжден первым орденом Святого Станислава 3-й степени. В следующем, 1842 году, Слепцов добровольцем поступил в отряд генерала Ф.К.Клюки-фон-Клугенау, который выступал на выручку подполковника Д.В.Пассека, больше месяца выдерживавшего осаду в укреплении Зыраны. В ходе этой операции молодой офицер, получив приказ сбить горцев с высот, с которых они обстреливали и забрасывали камнями русский отряд, с шашкой в руке, впереди всех, взобрался на 300-метровую крутую скалу и, несмотря на целый град пуль, сыпавшихся сверху, сумел невредимым добраться до позиций горцев и вытеснить их оттуда. За отличие, оказанное в этом сражении, Слепцов был произведён в майоры с назначением состоять по кавалерии и при Кавказском линейном казачьем войске.
В 1844 году Слепцов принял участие в экспедиции, предпринятой под начальством командира Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютанта А.И.Нейдгардта, а в январе 1845 года был назначен командиром 1-го Сунженского линейного казачьего полка. По случаю своего назначения Н.А.Слепцов издал приказ, в котором, в частности, были следующие слова, обращенные к казакам: «Вера в Бога и повиновение властям земным есть первый залог отваги и силы. Понимайте долг христианский, исполняйте его по присяге, и вы превзойдете старых одностаничников ваших, оправдаете надежду Царя и начальников. Молодечеством казак щеголяет, удальство в крови его, оружие и конь срослись с ним. (...) Не обманывайте себя заранее ложною силою неприятеля (...), они сильны только тогда, когда нападают на слабого, а вы всегда сильны верой, славой имени русского и славой казацкою с давних времен. (...) Нет врага кресту нашему, мы водрузим знамение Спасителя везде, где укажет нам Бог перстом Царя».
Первое время после сформирования полка и заложения станиц на реке Сунже (Сунженская линия) Слепцов не знал ни минуты покоя, так как чеченцы беспрестанно совершали набеги на новую линию; но шаг за шагом ему удалось очистить от неприятеля всю Малую Чечню и покорить племена Галашковское, Карабулакское и Армтинское. «Каждый удар Слепцова, ‒ отмечалось в его биографии, ‒ попадал прямо в цель и колебал власть Шамиля и веру в его могущество».
В 1845 году Слепцов действовал с Назрановским отрядом в Малой Чечне и за штурм аула Шаудень-Шари был произведен в подполковники. Когда в следующем 1846 году Шамиль переправился со значительными силами через Сунжу и двинулся по направлению Большой Кабарды, надеясь вызвать общее восстание горцев Кабарды и Кубани, Н.П.Слепцов неожиданным нападением заставил его отступить. А в мае 1847 года Слепцов одержал победу над чеченцами на берегах реки Асу, за что был произведен в полковники и награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». Осенью того же года Слепцов стал Георгиевским кавалером, заслужив орден Св. Георгия 4-й степени за удачное нападение на аулы карабулаков, постоянно тревоживших своими набегами Сунженскую линию.
В 1850 году Слепцов провел несколько удачных действий против горцев, в том числе, уничтожив непреступную укрепленную неприятельскую линию в Большой Чечне, состоявшую из сильных окопов и завалов. За это дело 35-летйний офицер был произведен в генерал-майоры, с оставлением начальником Верхне-Сунженской линии.
«...Сухощавый, стройный человек, среднего роста, с южным породистым типом лица: короткие с слега курчавые черные волосы с заметную проседью, большие черные огненные глаза и привлекательная улыбка. Во всей фигуре его было что-то пылко-воинственное, но не это выделяло его из обстановки, а нечто иное, глубокое и серьезное, что просвечивало из тайников его души. Что-то напоминало в нем рыцаря, смолоду давшего строгий обет и посветившего всю свою жизнь на его выполнение», ‒ таким запомнился молодой генерал одному из своих современников.
«Слепцов знал только одну тактику ‒ суворовскую: стремительное движение вперед, наскок с быстротою молнии и полное забвение пути назад», ‒ отмечалось в очерке к 100-летию со дня рождения генерала, опубликованном в 1915 году популярной газетой "Новое время". ‒ В четыре года Слепцов очистил от неприятеля всю малую Чечню, отняв у врага не только самые плодоносные земли, но и весь его лучший боевой элемент. Каждый удар Слепцова, зрело обдуманный и проведенный в баснословной личной отваге, достигал цели и колебал прежде беззаветную веру чеченцев в могущество и счастье талантливого Шамиля. Бог войны долго хранил своего витязя, о котором его казаки сложили бесхитростную песнь, сохранившуюся и поныне в новых казачьих поколениях:
Стая на небе орлов
Тучу рассекает,
На чеченцев наш Слепцов
С Сунжей налетает».
Популярность генерала Слепцова на Кавказе была столь велика, что о нем была написана не одна, а целый цикл песен, получивших названия «слепцовских». Вот фрагмент еще из одной казачьей песни:
«…Пыль клубится по дороге,
Слышны выстрелы порой
То с набега удалого
Едут сунженцы домой.
Их вождем был воин храбрый
Генерал-майор Слепцов...»
Последней победой прославленного генерала стал бой на берегу реки Гехи 10 декабря 1851 года. Бросившись с двумя сотнями казаков на неприятеля, Слепцов очутился перед огромными завалами, из-за которых горцами был открыт смертоносный огонь. Генерал приказал двинуть вперед пехоту, и когда наши солдаты стали быстро оттеснять горцев, вражеская пуля поразила его прямо в грудь. «Белый кровный кабардинский конь и красный верх генеральской папахи, как всегда, мелькали мишенью для неприятельских выстрелов. Вдруг, спешенные конные казаки, не сводившие опасливых глаз со своего боготворимого батьки-вождя, с ужасом увидели, что он пошатнулся в седле, и повернув коня, ухватился за гриву. К нему подбежали. "Конец!" ‒ произнес он глухо. ‒ "Снимите меня". Его сняли с коня и вынесли из-под пуль. Расстегнули черкеску, бешмет и только тогда на белой рубашке заметили небольшое белое пятнышко. Пуля попала ему под сердце, а через полчаса оно перестало уже биться. Последним его предсмертным словом был вопрос: "Пушку взяли?" Склонившийся над ним вестовой, здоровенный казачина, только глухо зарыдал в ответ, весь содрогаясь телом, точно малый ребенок», ‒ так описывалась смерть героя в одном из дореволюционных очерков.
«Глубоко религиозный, Слепцов умирал с твердою верою в жизнь вечную. Он не страдал: агония его не была мучительна; ни одного крика и стона не вырвалось из его уст; он заснул тихо, никто не приметил, как улетел могучий дух вождя», - сообщал биограф генерала полковник С.Новоселов. «Слепцов умер тихо и с твердою верою. Ни единого стона не вырвалось из его груди... Горе было всеобщим... Среди казаков эта потеря произвела ошеломляющее впечатление. Чтобы понять, как любили Слепцова на Сунже, достаточно было видеть, что там происходило, когда везли его тело. Все население высыпало навстречу, и все, от мала до велика, рыдали... Слепых подводили к гробу, матери клали на его крышку грудных детей», ‒ сообщается в истории Эриванского полка. По словам известного военного историка А.А.Керсновского, называвшего генерала «храбрейшим из храбрых» и «кумиром Кавказской армии», «до самой всероссийской катастрофы культ памяти Слепцова свято соблюдался в Сунженско-Гребенском полку, прославленном героем, и в Терском войске вообще».
Спустя годы после смерти «Баярда кавказской армии», как современники прозвали Н.П.Слепцова, один из боевых кавказцев помянет легендарного генерала следующими словами: «Слепцов не нуждается в искусственных подпорках, чтобы оставаться на достигнутой им высоте при жизни: это был тип русского воина, сильный отважный, жаждущий кипучей деятельности, увлекающийся до самопожертвования, до забвения о том, что его жизнь дорога для Отечества. Слепцов ‒ предшественник Скобелева, только не имевший случая проявить столько военных способностей: круг действий его был ограничен. Нет сомнения, оставайся он жив, получив постепенно высшие командования, Слепцов достиг бы той степени известности, которая открывает место на страницах всеобщей истории».
Согласно приказу военного министра от 29 декабря 1851 года, в память Николая Павловича Слепцова, «образовавшего Сунженский полк и постоянно водившего его к победе», станица Сунженская была переименована в Слепцовскую и в ней был сооружен памятник генералу (к сожалению, не сохранился). Приказом от 28 мая 1852 года имя Слепцова было внесено на мраморную доску, находящуюся в церкви Школы гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. А в мае 1916 года в Николаевском Кавалерийском училище был установлен бюст генералу, на пьедестале которого были высечены такие слова: «Покоритель Чечни и Дагестана (...) Слава его высока и светла, как вершина Казбека, а грудь полна боевой отваги, как грудь могучего льва» (бюст этот также утрачен). В советской России имя славного героя было предано забвению, и лишь в 2004 году бюст генералу Н.П.Слепцову был отрыт на его родине в Пензе на территории школы №46, которая носит его имя.
Закончим этот небольшой очерк памяти славного русского генерала словами одной из казачьих песен, сложенных о Николае Павловиче Слепцове в 1860-е годы:
Вспомним, братцы, про былое,
Что, как сладкий сон, прошло;
Жизнь, раздолье удалое,
Наше время золотое.
Дружно грянем про Слепцова,
Память храброго почтим,
И минуты наслажденья,
Хоть на миг мы возвратим.
Как с ним жили и служили,
Веселились в добрый час;
Неприятелей как били
И как жаловал он нас.
(...)
Так, чтоб быть его достойным,
Мы не будем унывать,
Склавши руки и на печке
Мы не станем смерти ждать.
Нет, в бою с врагами, в сече,
С острой шашкою в руке,
Мы достойны будем встречи
Там, на Божьем с ним суде.
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
18.12.2019
|
