С.В. Ковалевская родилась в Москве в семье состоятельного помещика, артиллерийского генерала Василия Васильевича Корвин-Круковского и Елизаветы Федоровны Шуберт. В доме существовала легенда о происхождении рода Корвин-Круковских от дочери венгерского короля Корвина и польского военачальника Круковского. Софья Ковалевская, интересовавшаяся корнями своей семьи, говорила: «Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке, поэзии – от деда по матери, астронома Шуберта; личную свободу – от Польши; от цыганки-прабабки – любовь к бродяжничеству и неумение подчиняться принятым обычаям; остальное – от России».
Когда Соне исполнилось шесть лет, отец вышел в отставку и поселился в своем имении Палибино, в Псковской губернии. Именно там, как утверждала Ковалевская, и произошло ее первое соприкосновение с наукой, которой она впоследствии посвятила себя: «Я не могу не упомянуть об одном очень курьезном обстоятельстве, тоже возбудившем во мне интерес к этой науке. Когда мы переезжали на житье в деревню, весь дом пришлось отделать заново и все комнаты оклеить новыми обоями. Но так как комнат было много, то на одну из наших детских комнат обоев не хватило, а выписывать-то обои приходилось из Петербурга; это было целой историей, и для одной комнаты их выписывать решительно не стоило. Все ждали случая, и в ожидании его эта обиженная комната так и простояла много лет, с одной стороны оклеенная простой бумагой. Но по счастливой случайности на эту оклейку пошли именно листы литографированных лекций Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислениях, приобретенные моим отцом в молодости. Лекции эти, испещренные странными, непонятными формулами, скоро обратили на себя мое внимание. Я помню, как я в детстве проводила целые часы перед этой таинственной стеной, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны бы следовать друг за другом».
Соне наняли домашнего учителя – Иосифа Игнатьевича Малевича, аккуратного и педантичного человека. Ему приходилось сдерживать пыл своей ученицы, которая, еще не зная четырех правил арифметики, решала задачи, пользуясь различными комбинациями чисел. К десяти с половиной годам Соня так быстро решала самые трудные задачи, что Малевич позволил ей изучить двухтомный курс арифметики Бурдона, применявшийся в то время в Парижском университете.
Однажды друг отца, профессор Н.Н. Тыртов привез ему в подарок свою книгу «Элементарный курс физики» и Соня стала ее самостоятельно изучать, хотя в книге встречались абсолютно незнакомые ей понятия. Автор книги с трудом поверил, что девочка сама нашла путь объяснения тригонометрических формул. «Сама того не сознавая, - рассказывал позже ее брат Федор, - она как бы вторично создала целую отрасль науки – тригонометрию. Живи она несколько лет раньше и сделай то же самое, этого было бы достаточно для того, чтобы потомство поставило ее наряду с величайшими умами человечества. Но в наше время, труд ее, хотя и не имевший непосредственного научного значения, тем не менее, обнаруживал в ней дарование, совершенно выходящее из ряда обыкновенных. В особенности если принять во внимание, что он исходил от 14-летней девочки!»
Отцу порекомендовали пригласить для занятий с дочерью известного математика А.Н. Страннолюбского. На первом же уроке дифференциального исчисления она поразила педагога быстротой усвоения новых понятий, «точно наперед знала». С.В. Ковалевская, вспоминая этот эпизод, писала, что «в ту минуту, когда он объяснял мне эти понятия, мне вдруг живо припомнилось, что все это стояло на памятных мне листах Остроградского, и самое понятие о пределе показалось мне давно знакомым».
В доме Корвин-Круковских часто гостил Ф.М. Достоевский. Он был влюблен в старшую дочь хозяев – Анну. Это произвело на Соню, преклонявшуюся перед его талантом писателя, неизгладимое впечатление. Она невольно оказалась свидетельницей сцены объяснения Достоевского в любви: «Он держал Анютину руку в своих и, наклонившись к ней, говорил тем страстным порывчатым шепотом, который я так знала и любила: «Голубчик мой, Анна Васильевна, поймите же, ведь я вас полюбил с первой минуты, как вас увидал, да и раньше, по письмам уже предчувствовал. И не дружбой я вас люблю, а страстью, всем моим существом».
Анна не ответила взаимностью на чувство писателя, а Соня была по-детски влюблена в него: «По мере того, как отношения между Достоевским и моей сестрой, по-видимому, портились, моя дружба с ним все возрастала. Я восхищалась им с каждым днем все более и более и совершенно подчинилась его влиянию. Он, разумеется, замечал мое беспредельное поклонение себе, и оно ему было приятно». Кстати, именно Ф.М. Достоевский заметил у Сони незаурядные литературные способности и, в дальнейшем способствовал выходу ее книг.
Софья и Анна мечтали продолжить учебу, но в России женщин в университет не принимали, и получить высшее образование можно было только за границей. В те годы без проблем выехать за границу позволялось только замужней женщине, и в 1868 году Софья, мечтая поскорее решить вопрос с образованием, вступила в фиктивный брак с Владимиром Онуфриевичем Ковалевским.
В.О. Ковалевский был книгоиздателем, но дела его шли не слишком успешно. Вскоре после свадьбы супруги стали посещать в Петербурге лекции по естествознанию профессора И.М. Сеченова. В.О. Ковалевский увлекся палеонтологией и в дальнейшем стал известным ученым.
В 1869 году Ковалевские, взяв с собой сестру Софьи Анну, уехали в Европу. Они жили в Австрии и Германии. В Гейдельберге Софье Васильевне удалось поступить в университет, но она мечтала учиться в Берлинском университете, а туда женщин не принимали. В 1870 году Ковалевская все же переехала в Берлин и четыре года посещала частные занятия у выдающегося математика Карла Вейерштрасса. Профессор сначала отнесся к ней скептически, но после того как молодая женщина блестяще справилась с самыми трудными задачами, изменил свое мнение.
Через четыре года именно Вейерштрасс ходатайствовал, чтобы С.В. Ковалевской заочно присудили докторскую степень «с наивысшей похвалой». На защите он сказал: «Что касается математического образования Ковалевской, то я имел очень немного учеников, которые могли бы сравниться с ней по прилежанию, способностям, усердию и увлечению наукой».
Сестра Анна во Франции вышла замуж за сторонника Парижской Коммуны Виктора Жаклара и принимала участие в революционных событиях 1871 года. Чета Ковалевских приезжала в осажденный Париж весной 1871 года и Софья Васильевна вместе с сестрой оказывала помощь раненым на баррикадах революционерам.
В 1874 году супруги Ковалевские вернулись в Россию. К этому времени их семейные отношения наладились, и брак больше не был фиктивным. В 1878 году у них родилась дочь, названная Софьей в честь матери.
Однако семейное благополучие не могло заменить Софье Васильевне главной цели – служения науке. Но в России она могла рассчитывать лишь на место учительницы женской гимназии – преподавать в университете женщине никто бы не позволил. На несколько лет Ковалевская отошла от научной работы и занялась литературно-публицистической деятельностью.
Тем временем в семье Ковалевских случилась трагедия. Владимир Онуфриевич попал в сложную финансовую ситуацию и не смог выплатить многочисленные долги. Чтобы избежать позора, он покончил с собой. После самоубийства мужа Софья Васильевна испытала сильнейшее нервное потрясение.
В 1883 году С.В. Ковалевскую пригласили на работу в Стокгольмский университет. Выучив всего за один год шведский язык, она читала лекции по различным разделам высшей математики, была членом редколлегии известного журнала «Acta mathematica», проводила научные исследования. В 1888 году она написала работу «Задача о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки», за которую она получила премию Парижской Академии наук. В следующем году за продолжение этого исследования ей была присуждена премия Шведской Академии наук.
В 1889 году по представлению ведущих русских ученых С.В. Ковалевскую избрали членом-корреспондентом Петербургской академии наук. Сохранилась телеграмма, подписанная академиком П.Л. Чебышевым, в которой сообщалось: «Наша Академия наук только что избрала Вас членом-корреспондентом, допустив этим нововведение, которому не было до сих пор прецедента. Я очень счастлив видеть исполненным одно из моих самых пламенных и справедливых желаний».
Оценка коллег-ученых была лестной, но никакого практического значения звание члена-корреспондента Академии наук для женщины в России не имело; все пути в науку на родине были по-прежнему закрыты.
Софья Васильевна все же надеялась, что мировая известность даст ей возможность заниматься любимым делом в России. Но в ответ на очередное ходатайство научной общественности последовал жесткий ответ Президента Петербургской академии наук великого князя Константина Константиновича: «Так как доступ на кафедры в наших университетах всегда закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для г-жи Ковалевской в нашем отечестве нет места столь же почетного и хорошо оплачиваемого, которое она занимает в Стокгольме».
С.В. Ковалевская была не только выдающимся ученым, но и талантливой писательницей. Известны ее романы «Нигилистка», «Воспоминания детства», а также драмы и стихи. Она писала: «Что до меня касается, то я всю жизнь не могла решить: к чему у меня больше склонности, к математике или литературе? (…) Очень может быть, что в каждой из этих областей я сделала бы больше, если бы предалась бы ей исключительно, но, тем не менее, я ни от одной из них не могу отказаться совершено».
Софья Ковалевская была молода, хороша собой, и, как всякая женщина мечтала о любви. В Стокгольме она была дружна с известным путешественником Фритьофом Нансеном. Он считал ее самой умной и обаятельной женщиной Европы. Однако серьезные романтические отношения между ними не сложились, поскольку Нансен был связан обещанием, данным другой женщине, ставшей впоследствии его женой.
В 1888 году в Швеции Софья Васильевна познакомилась со своим однофамильцем Максимом Максимовичем Ковалевским, ученым, уволенным из Московского университета за либерализм и «крамольные» лекции о государственном устройстве западноевропейских стран. После первой встречи Софья была поражена эрудицией и обаянием Ковалевского, а затем влюбилась в него. Свои чувства она описала в письме к подруге, шведской писательнице Анне-Шарлотте Леффлер в марте 1888 года: «Он такой большой и занимает так много места не только на диване, но и в мыслях других, что мне было бы положительно невозможно в его присутствии думать ни о чем другом…»
Со своей стороны, Максим Максимович вскоре стал ее страстным поклонником и предложил «сделаться его женою». Отношения влюбленных были непростыми. По воспоминаниям Анны-Шарлотты Леффлер, любовь Софьи Ковалевской «отличалась тираническим характером; она не допускала мысли, чтобы любимое ею существо имело какие-либо чувства, мысли, желания, направленные не на нее. Она хотела так всецело обладать любимым человеком, что лишала его совершенно возможности жить собственною индивидуальною жизнью… Она мучила его и себя своими требованиями, устраивала ему страшные сцены ревности, они много раз совершенно расходились в сильном взаимном озлоблении, снова встречались, примирялись и вновь резко рвали все отношения».
К сожалению, эта история любви осталась незаконченной, хотя они помирились и прекрасно провели зимние каникулы 1890-1891 годов в Ницце на вилле Ковалевского. В 1891 году Софья и Максим должны были обвенчаться, однако судьба распорядилась иначе…
В конце января 1891 года по дороге из Франции в Швецию Софья Васильевна сильно простудилась и заболела тяжелым воспалением легких. 10 февраля, несмотря на все усилия врачей, она скончалась.
могила С.В. Ковалевской, фото WALKERU 2009 г.С.В. Ковалевскую похоронили в Стокгольме. Русские женщины на свои средства воздвигли на ее могиле гранитный крест.
источник
|
