После похода 12-16 июля 1791 года, адмирал снова вышел в море 29 июля, произведя уси­ленный ремонт пострадавших от сильного штор­ма некоторых судов. Имея в составе эскадры 7 кораблей, 11 фрегатов, 20 небольших судов и 1 брандер, он направился в сторону Варны с целью обнаружить турецкую эскадру. Свой флаг контр-адмирал Ушаков поднял на линей­ном корабле «Рождество Христово» с воору­жением в 84 пушки и лучшем ходоке эскадры. Вторым по рангу был «Иоанн Предтеча» о 74 пушках, переделенный из взятого в плен турец­кого «Мелек-Бахри».

Остальные корабли имели по 66 орудий.

Черноморская эскадра была значительно слабее турецкой армады в 18 больших линей­ных кораблей, 17 фрегатов и 43 мелких судна.

31 июля утром показался в дымке болгар­ский берег. Определившись, узнали, что эскад­ра находится недалеко от Варны. Вскоре пока­зался мыс Калиакрия. На нем турки установи­ли батареи, защищавшие вход в бухту, удоб­ную для стоянки большого флота. Русская эс­кадра, не меняя походного строя в три колонны, пошла к берегу. В час дня показался белый маяк Калиакрии.

Турки стояли на якоре в полном сборе и си­ле. Развевались флаги капудан-паши Гуссейна, Саид-Али, алжирского адмирала и его флагманов — алжирцев, тунизийцев, триполийцев…

Ветер был северный, береговой…

Не теряя времени на перестроение, чтобы обе­спечить быстроту и внезапность, адмирал Уша­ков повел эскадру в том же походном строю трех колонн к берегу, чтобы отрезать турец­кий флот от берега. Уже были видны на берегу толпы турок, у них был праздник Рамазан-Байрам…

Русский флот приближался под всеми пару­сами, и батареи Калиакрии уже открыли по нему огонь… Но Ушаков, прорезав линию якор­ной стоянки турецкого флота, повел эскадру тремя колоннами между берегом и турками.. Пройдя под выстрелами батарей, он выиграл ветер и, отрезав турок от берега, получил воз­можность их атаковать.

Турецкие матросы, бывшие на берегу, бро­сились к шлюпкам, стремясь попасть на свои суда…

Смятение охватило весь турецкий флот, ко­торого командиры думали лишь о том, как сняться с якоря и выйти в море, рубили якор­ные канаты и второпях ставили паруса. На всех брамстеньгах появилось множество сигналов девяти турецких адмиралов, и последовали пу­шечные выстрелы, — так они пытались восста­новить порядок. Но Ушаков уже спускался на турок, оказавшихся в невыгодном подветренном положении, принуждая их принять бой.

Капудан-паша (главнокомандующий), убе­гая под ветер, лавировал то на левый, то на пра­вый галсы. Видя это замешательство и стремясь, как всегда, нанести удар по флагману, Уша­ков пошел на него со своими тремя колоннами. Тогда управление турецким флотом взял в свои руки алжирский вице-адмирал Саид-Али. Уйдя вперед с отдельным отрядом и выстроив его на левом галсе, он увлек за собой остальные ту­рецкие судна, в том числе и корабль капудан-паши. Турецкий флот вытянулся волнистой линией, но это уже был некоторый порядок. Ушаков построился параллельно противнику и приказал его атаковать с предельной быстротой. Саид-Али, шедший в авангарде турок, отделил­ся с двумя кораблями и двумя фрегатами… Ухо­дя все дальше, он стремился выиграть ветер и, обогнав головные суда черноморцев, поставить русскую эскадру в два огня. Адмирал Ушаков понял маневр алжирского паши, вышел из кильватерной линии и пустился в погоню, обго­няя передовые корабли. По его сигналу рус­ские суда сомкнулись и последовали за своим адмиралом. Впереди Ушакова на ветер выходи­ли четыре судна Саид-Али.

Корабль «Рождество Христово» был пре­красный ходок, и вскоре Ушаков настиг Саид-Али, обошел его с носа и загородил ему доро­гу. И тотчас, в упор, с расстояния полукабель­това, грянул всем бортом русский адмиральский корабль… Своим судам Ушаков поднял сигнал: «Подойти на самую ближнюю дистанцию и ата­ковать соответствующие суда!». Сам же Уша­ков атаковал алжирского флагмана и громил его непрерывным огнем, чтобы лишить его ини­циативы, так как убедился, какое значение имел Саид-Али. Атакованный с носу огромный алжирский корабль мог отвечать только из но­совых орудий, в то время как против него дей­ствовала артиллерия всего борта русского ко­рабля. Предназначенные для абордажа алжир­цы толпились, метались на деках, ища спасения от русской картечи и ядер.

Ошеломив противника быстротой натиска, Ушаков прошел под корму алжирца и дал продольный залп. Золоченая корма алжирского корсара рассыпалась вдребезги; бизань-мачта рухнула, как срезанная, со всеми парусами; по­летел в воду и прибитый к стеньге флаг кор­сарского адмирала. «Капудание» — флагман­ский корабль адмирала Саид-Али, избитый, исковерканный, уклонился под ветер и спасся от нового удара. Два алжирских корабля, шедшие следом, заслонили его. Первый из них был под вице-адмиральским флагом, за вторым в кильватер шли два фрегата. — четыре корсарских судна спешили на помощь Саид-Али.

Русский флот был весь в движении. Ушаков перенес огонь на вице-адмирала. Все корабли Черноморского флота стреляли из всех пушек, как больших, так и малых, атакуя волнообраз­ный строй турецкого флота. Ближе всех к про­тивнику был арьергард под командой Пустош­ки. Вся в молниях залпов, но немного дальше, держалась «Навархия» Сенявина.

Стремительно шел в атаку «Святой Павел» и беспрерывно стрелял всем бортом корабль «Мария Магдалина» которым командовал бри­гадир Голенкин.

Ушакову было видно, как его эскадра теснит турецкую линию, которая уваливает под ветер, все больше ломая строй… Он также учитывал, что у турецкой эскадры не хватает матросов, чтобы управиться с парусами и пушками, так как часть экипажей осталась на берегу Калиакрии.

Алжирский вице-адмирал, пройдя вперед, открыл огонь по линейному кораблю «Рождест­во Христово» из своих кормовых орудий; вто­рой алжирский корабль выдвинулся с левого борта русского корабля, а два фрегата легли против правого. Ушаков был почти окружен!

Он начал бой один с четырьмя алжирскими корсарами. Метким прицельным огнем он не давал им развить атаку и в то же время прика­зал сигналом «Иоанну Предтече», «Александ­ру Невскому» и «Феодору Стратилату» подой­ти к нему. Когда они приблизились к «Рож­деству Христову», все четыре алжирских суд­на были уже настолько повреждены, что ото­шли от линии сражения и открыли своего пашу. Корабль «Рождество Христово» затем врезал­ся в середину турецкого флота, ведя огонь с обоих бортов, громя «Капудание» и ближайшие к нему суда. Этим маневром Ушаков оконча­тельно нарушил и спутал турецкий боевой строй, а русская эскадра к этому времени по­гнала и смешала неприятельские корабли.

Впереди спасалась бегством эскадра алжир­ского вице-адмирала. Ее преследовали «Алек­сандр Невский» и «Феодор Стратилат». Турец­кий флот был окружен. Его корабли, проры­ваясь, уходили на буксирах гребных шлюпок, и каждый из них подставлял корму залпам рус­ской артиллерии. Турки отстреливались наугад, в дыму и сумятице, а русский флот, сомкнув ди­станцию между судами, гнал и поражал их до самой ночной темноты. Только внезапно насту­пивший штиль помешал Ушакову захватить в плен турецкие суда, а Капудан-пашу спас от плена и от полного разгрома. В полночь сно­ва задул ветер, и русские возобновили погоню. Но турки были значительно быстроходней. Вскоре крепкий ветер и крупная зыбь заставили Ушакова стать на якорь у мыса Эмине…

Турецкий флот бежал, кто — к румелийским, кто — к анатолийским берегам, а кто рас­сеялся по морю. Одна только алжирская эскад­ра достигла Константинополя. Она пришла ночью, ее флагманский корабль «Капудание», разбитый, с простреленными парусами, пушеч­ной пальбой подавал сигналы бедствия. Разбу­дил султана и навел панический страх на ту­рецкую столицу. Ожидали с трепетом появле­ния «Ушак-паши» в Босфоре…

Отстоявшись у мыса Эмине и выслав крей­серские суда для поисков неприятеля у побе­режья, Ушаков быстро исправил у кораблей по­вреждения, полученные в бою. Получив от плен­ных известия, что будто бы алжирские кораб­ли укрылись в Варне, Ушаков решил прежде всего покончить с ними, а затем, войдя в Бос­фор, истребить остатки турецкого флота.

8 августа 1791 году русский флот появился в виду Варны, от берега которой отошли два судна и, подойдя к флоту, передали Ушакову, что русский главнокомандующий генерал Реп­нин и великий визирь подписали статьи мира. Адмирал Ушаков повел эскадру в Севастополь. Потемкин же нашел договор генерала Репнина слишком мягким и разорвал его. Переговоры возобновились и тянулись долго. Вел их канц­лер Безбородко. Только 29 декабря 1791 года в Яссах был заключен мир. Происки англичан, французов, шведов и немцев, направленные к тому, чтобы не допустить утверждения России на Черноморских берегах, окончились неуда­чей. Получив земли между Днестром и Бугом, Гаджибей (Одессу) и крепость Очаков, Россия прочно утвердилась на северных берегах Чер­ного моря, и ее флот под водительством адмира­ла Ушакова сыграл в этом немалую роль.

Сражение при мысе Калиакрия 31 июля 1791 года было заключительным аккордом в ряду других предшествовавших победоносных сра­жений молодого Черноморского флота под ру­ководством молодого (38 лет) контр-адмирала Феодора Федоровича Ушакова: 1) 3 июля 1788 г. победа Севастопольской эскадры при острове Фидониси была одержана только благодаря сме­лости и инициативе его, в то время 36-летного бригадира и младшего флагмана: по просьбе растерявшегося командующего эскадрой контр-адмирала Войновича он взял на себя ведение боя с много раз более могущественным турец­ким флотом. Командуя авангардом из одного линейного корабля и двух фрегатов, он нару­шает старые традиции линейного боя, оторвав­шись от главных сил русской эскадры, атаку­ет турецкого адмирала и со своими двумя фре­гатами разбивает линию турок, отрезав турец­кого адмирала, и тем обращает в бегство кораб­ли неприятельского авангарда, в последствии и всех остальных турецких судов.

Русская эскадра под флагом Войновича име­ла два линейных корабля, «Преображение Го­сподне» и «Св. Павел», десять фрегатов и 24 небольших судна и насчитывала разного калиб­ра 550 орудий. У турок было 17 кораблей, 8 фре­гатов, 24 небольших судна и всего орудий на них было 1.100. Русские корабли, не обшитые медью, быстро обрастали ракушками, травою и уступали турецким в быстроте хода.

2) 16 мая 1790 года Ушаков отправляет в разведку Сенявина в Синоп-Карасу, где им бы­ли потоплены турецкие суда с военным снаб­жением для турецкой армии на Кавказе.

3) 5 июня 1790 года сам Ушаков ведет эскад­ру в крейсерство Карасу — Анапа — Севасто­поль. Он громит артиллерией турецкие порто­вые учреждения и топит корабли с военным грузом.

4) 8 июля 1790 года Ушаков дает сражение сильной турецкой эскадре с десантными войска­ми В этом бою в Керченском проливе он вво­дит резервный отряд, служивший для ударов по противнику в нужных местах, в помощь сво­им. Это было новшеством в линейной тактике, до которого не додумался даже сам Горацио Не­льсон.

5) 28-29 августа 1790 года сражение при Гад­жибей (будущей Одессе) или Тендре. Турецкая эскадра бежала, оставив в пленение русским линейный корабль «Капудание» (сгорел от сна­рядов русской судовой артиллерии), с которого был снят обожженный турецкий адмирал Саид-бей и были взяты в плен командир корабля Махмет-Дерсей Мустафа Ага с семнадцатью другими офицерами, и линейный корабль «Мелеки-Бахри», окруженный отрядом капитана 1 ранга Голенкина. Этот последний сдался без боя и на нем был поднят Андреевский флаг.

В этом же 1790 году 38-летний контр-адми­рал Ушаков возглавил Черноморский флот. Фактически, он его преобразовал. Он отстроил Севастополь, построил казармы и доки для килевания судов. Провел воду из Черной речки; занимался образованием офицеров как в мор­ском деле, так и в познании литературы и со­временных морских наук из иностранной специ­альной литературы. Он был строг, но справед­лив с матросами и любил их. Он обращал осо­бое внимание на подготовку хороших артилле­ристов и поощрял в них быстроту исполнения, понятливость и сообразительность. Стратег — новатор, блестящий администратор, он терпеть не мог бюрократизма и канцелярщины.

Светлейший князь Потемкин-Таврический оценил Ушакова за откровенность, за его лю­бовь к родине и за самоотверженность в созда­нии Черноморского флота. Потемкин много по­мог Ушакову как командующему Черноморским флотом и обыкновенно все его проекты по судостроительной программе им безоговорочно утверждались.

Турецкие моряки его прозвали «Ушак-пашой» и это имя наводило на них страх. Рус­ские же современники — моряки прозвали его «Морским Суворовым», особенно за его действия в Средиземном море в 1798-1800 гг. Он из­гнал французов из Ионических островов, Цериго, Занте, Кефалонии, Санта-Мавра, Корфу, Южной Италии. «Замечательные успехи рус­ского флота в Средиземном море под предводи­тельством адмирала Ушакова, — пишет Д. А. Милютин, — за блеском подвигов Суворова за­быты и даже известно ли многим из соотечест­венников наших, что русские моряки освободи­ли Неаполь и Рим».

Благодаря такту адмирала Феодора Федоро­вича Ушакова, его решительности и инициативе русское имя долгое время было в Италии и Ио­нических островах символом дисциплины, хра­брости, гуманности и благородства.

***

В итальянской деревне Кампо-Формио 7 октября 1797 года генерал Бонапарт продикто­вал Австрии мир и Франция получила Далма­цию, город Венецию. Из венецианских владений французы захватили Ионические острова и не­сколько крепостей в Албании. Таким образом Бонапарт приобрел важные стратегические по­зиции в Средиземном море. «Острова Корфу, Занте и Кефалония, — писал он Директории, — важнее для нас, чем вся Италия вместе». Так он открыл себе путь на Балканы и становился соседом Турции…

Весной 1798 года стало тревожно, в Севасто­поле. Приезжавшие моряки рассказывали, что в Константинопольском адмиралтействе много французов, что неизвестно зачем турки воору­жили 42 корабля. Очень тревожили также слу­хи о приготовлениях флота в Тулоне и о том, что он под турецким флагом войдет в Черное мо­ре. Покончив с Австрией, Бонапарт решил нанести удар Англии. В Тулоне, Бресте, Рош­форе и Лориане снаряжалась армия десанта на Британский остров. Но английский флот следил за французами, и более шестидесяти кораблей блокировали французские порты. Превосход­ство англичан на море было слишком явным, и к весне 1798 года Бонапарт отказался от этой затеи. Он решил завоевать Египет и оттуда угрожать британским владениям в Индии. Та­кого прыжка англичане не ожидали, они опа­сались, что Бонапарт скорее всего нанесет удар по их острову из Бреста и там близ него и дер­жали главные силы флота. Контр-адмирал Не­льсон с небольшой эскадрой из трех кораблей крейсеровал в Средиземном море, меж берега­ми Испании и Сардинии.

8 мая 1798 года сильный шторм повредил его корабли. В эту же ночь Наполеон вышел из Тулона в Египет. Четыреста транспортов под охраной кораблей и фрегатов двинулись к африканским берегам. Нельсон же в это время спокойно исправлял повреждения и, получив вскоре пополнение одиннадцатью кораблями, от­правился в Тулон. Только там он узнал, что французский флот ушел в неизвестном направ­лении.

Достигнув Мальты, Наполеон овладел ею без боя. Оставив на острове гарнизон, он двинул­ся дальше, к Александрии. Для сохранения его похода в тайне, он просто топил встречные суда.

Нельсон искал его в Архипелаге! 9 июня 1798 года он узнал, что Тулонская экспедиция назначена в Египет, и пустился за нею в пого­ню. 11 июня ночью Нельсон со своей эскадрой прошел на расстоянии всего 60 миль от фран­цузского флота, следуя почти параллельным курсом: он шел тоже к Александрии.

17 июня он был там, но не нашел французов. Их флот был еще только в пути, и Нельсон обо­гнал их на целые сутки. Теряясь в догадках, он метнулся к Сицилии, а Бонапарт 18 июня 1798 высадился вблизи Александрийской бухты и пошел завоевывать Египет. Командиры анг­лийских фрегатов, рассеявшись в это время по Средиземному морю, захватывали французские торговые суда и находившийся на них груз. Нельсон же, не имея сведений от своих развед­чиков, фрегатов, потерял противника из вида и в течение целого месяца не мог отыскать его след. Он получил приказание: «Идти на поис­ки всюду по Средиземному и Адриатическо­му морям, в Морею, Архипелаг и даже в Чер­ное море». Только убедившись, что Наполеон находится в Египте, Нельсон устремился туда вторично. За это время Бонапарт успел продви­нуться по Нилу и захватил Каир.

21 июля 1798 года утром с английской эскад­ры увидели минареты Александрии. Оба пор­та, — старый и новый, — были заставлены су­дами. На городской стене развевался француз­ский флаг. Нельсон со своей эскадрой остал­ся на море. Его передовые суда приблизились к гавани и сигналом показали, что на рейдах стоят одни транспорты, военных же судов нет. Но три часа спустя один из английских судов-разведчиков обнаружил французскую эскад­ру. Нельсон тотчас же при хорошем попутном ветре повел свою эскадру на восток.

В 2 часа дня с французской эскадры увиде­ли идущую под всеми парусами английскую. Она не была в кильватерном строю и хотя не­которые ее корабли сильно отстали, тем не ме­нее англичане спускались на французский флот. Он стоял далеко от берега, растянувшись на полторы мили. Это были корабли, фрегаты и бриги адмирала Брюэса, конвоировавшие из Ту­лона в Египет войска Бонапарта. Этот француз­ский адмирал, выдвинутый Директорией, бес­печно не выслал дозорные суда и теперь рас­плачивался за свою оплошность. В это время его экипажи занимались ремонтом, и батарей­ные палубы были завалены корабельным имуществом, и, кроме того, около 3 тысяч матросов находились на берегу, посланные за пресной водой.

На военном совете, созванном адмиралом Брюэсом, было решено принять бой на якоре, так как находившиеся на кораблях матросы не смогли бы управиться на батареях и с пару­сами, а находившиеся на берегу из-за сильной зыби не могли вовремя вернуться. Считая, что атака может быть произведена англичанами только с правого борта (так как французы сто­яли левым бортом к берегу), Брюэс приказал перегрузить загромождавшую палубу утварь на левый борт. Втайне он надеялся ночью уйти в Корфу, полагая, что противнику понадобит­ся не менее четырех часов, чтобы начать атаку, а в сумерки Нельсон не решится завязать бой. Бухта англичанам была незнакома и поэтому они шли осторожно, медленно продвигаясь в неизвестном фарватере, все время измеряя глу­бину лотом. Солнце уже садилось, когда англи­чане приблизились к противнику. Был виден берег, опоясанный рифами, и буруны взлетали над ними белой стеной. Лоция предупреждала мореплавателей так: «Если день склоняется к вечеру, поворотите в море!». Нельсон не при­нял во внимание это предупреждение и вошел на рейд, когда багровый африканский закат уже охватывал небо.

Ветер дул вдоль французской линии кораб­лей. Их тринадцать стояло на якоре; между ни­ми и берегом, второй колонной, фрегаты и мел­кие суда, а вдалеке и мористей стоял их арьер­гард. Головной английский корабль обошел от­мель и направился между берегом и француз­скими линейными кораблями и занял позицию с левого борта противника. Его примеру после­довали четыре идущих за ним корабля.

На шестом корабле, «Вангард», находился Нельсон. Он поднял сигнал, благодаря коман­диров за удачный маневр — отрезать францу­зов от берега, и повел остальные свои корабли по правому борту их, отрезав со стороны моря неприятельский арьергард. Этот маневр, — от­резать французскую эскадру от берега, — при­надлежит инициативе командира головного ан­глийского корабля «Голиаф», капитана Фолей, Нельсон же предполагал вначале бро­ситься на передовые и центр француз­ской линии кораблей, но увидя блестящую инициативу капитана Фолей, он с радостью ме­няет диспозицию. Спускаясь по ветру двумя колоннами, его корабли охватили голову фран­цузской эскадры и поставили ее в два огня. Нельсон рисковал многим, идя на этот маневр, так как мог сказаться в ловушке, если бы фран­цузский арьергард вступил в бой, но он не ока­зал помощи своей эскадре, так как находился под ветром и поэтому не мог быстро сняться с якоря и подойти к головным кораблям. Нельсон рисковал своими кораблями, рассчитывая, что противник не решится предпринять труд­ный маневр. Половина атакующих английских кораблей устремилась между берегом и фран­цузским флотом. Нельсон как бы повторил ма­невр Ушакова, предпринятый им за семь лет до этого, в 1791 году.

Тогда, у мыса Калиакрия, Ушаков также на­чал сражение с турецко-алжирской эскадрой, не перестраиваясь из походного строя в три ко­лонны в боевой, то есть в кильватерную линию, ради внезапности и быстроты атаки, прошел между берегом и судами противника, отрезав его от части команды, находившейся на берегу, и своим метким артиллерийским огнем вывел из строя и лишил инициативы главнокомандую­щего турецкого адмирала. Внеся панику среди неприятеля, он его уничтожал как по отдель­ным кораблям, так и по отрядам.

Только малочисленность эскадры не позво­лила Ушакову брать в два огня бежавшие в море или тянувшиеся к берегу турецкие суда.

Но вот в Абукире стало быстро темнеть, и сражение началось уже в сумерках. Для опоз­нания своих судов во мраке англичане подня­ли на гафеле по четыре фонаря. Правый борт французов оказал яростное сопротивление. Командующий адмирал Брюэс успел вызвать людей с фрегатов; возвратилась также часть матросов с берега и заняли свои места. Но ле­вый борт бездействовал!.. Совершенно завален­ный корабельной утварью, он не был способен на бой и молчал.

Англичане нещадно громили оба француз­ских борта, их ядра не оставляли обычных про­боин, но сокрушали деревянные борты, как та­раном. На близкой дистанции они были особен­но смертоносны. Вдобавок их орудийная стрель­ба была очень скорострельной: у французов уходило на выстрел 3 минуты, а у англичан од­на. Адмирал Брюэс был ранен в самом начале боя, но упорно оставался на шканцах и вскоре умер.

Арьергард французов не принял участия в бою. Командовал им контр-адмирал Вильнев. Около восьми часов вечера самый большой французский корабль «Ориан» загорелся и за­тем взлетел на воздух. В девятом часу вечера сдались четыре головных французских кораб­ля» Контр-адмирал Вильнев продолжал оста­ваться зрителем. Он видел гибель и пленение соотечественников и не собирался прийти им на помощь. Он ждал приказаний, не отваживаясь на маневр, требовавший большой смелости. Го­рели и гибли суда адмирала Брюэса. К трем ча­сам ночи был закончен их разгром. Французы потеряли одиннадцать кораблей и два фрегата. Уцелел их арьергард, не сделавший ни одного выстрела в течение всего боя.

Англичане порядком тоже пострадали и до утра оставили Вильнева в покое. Но когда на другой день они начали атаку, Вильнев снялся с якоря и бежал!… Нельсон послал корабль «Леандр» в Гибралтар с донесением о победе, но он был перехвачен сильным французским кораблем «Женере», ушедшим из арьергарда контр-адмирала Вильнев еще ночью. «Леандр» имел всего пятьдесят орудий против семидеся­ти четырех орудий «Женере». Завязался бой. Победили французы и увели его в плен на о. Корфу. Адмирал Ф. Ф. Ушаков в феврале 1799 года взял крепость Корфу, и корабль «Леандр» был освобожден и передан адмиралу Нельсону.

Ушаков и Нельсон — оба смелые новаторы в линейной тактике морского боя. Победой над турецким флотом в Калиакрии 31 июля 1791 года Ушаков изгнал турецкий флот из Черно­го моря, на котором русский молодой флот стал господствующим. Победой в Абукире 1 августа 1798 года Нельсон установил преимущество ан­глийского флота в Средиземном море. Но вой­на 1798-1799 годов против Наполеона в Среди­земном море Тройственного союза (Англия, Тур­ция и Россия), столкнула их, и лорд Нельсон, несмотря на всякие совещания и договоры, от­несся к Ушакову надменно, хотя ему и не уда­лось главенствовать над союзным флотом. Фло­тами русским и турецким в Средиземном море в эту войну по взаимному соглашению коман­довал Ушаков. Когда же Ионические острова были очищены от французов и гуманные адми­нистративные распоряжения Ушакова привели к мирному самоуправлению жителей этих ос­тровов, то популярность русских была такова, что вызвала ненависть и высокомерие Нельсо­на. Чтобы отнять славу освобождения Рима у русских, Нельсон тайно от Ушакова отправля­ет английское судно в порт Чивита Веккия, близ Рима, По его распоряжению командир это­го корабля предложил находившемуся в Риме французскому генералу сдать все занятые пунк­ты римских владений на чрезвычайно выгод­ных для французов условиях. Ушаков пришел в крайнее негодование от недальновидности и вероломства Нельсона. Благодаря такой капи­туляции французы получали свободные войска и могли подкрепить свои армии, действующие против Суворова на Генуэзском побережье. Французские войска быстро собрались в Чи­вита Веккия и английские корабли доставили их большей частью в гавани южной Франции и частью в Корсику. Заявленный Ушаковым протест не был принят во внимание. Ушаков уже решился было отказаться от похода на Рим и хотел посадить обратно на суда русский от­ряд, высаженный на берег. Начальник неапо­литанского отряда кардинал Руффо упросил адмирала не отменять предположенного похо­да, так как он не рассчитывал на дисциплину своих войск и опасался повторения в Риме тех

же ужасов, какими сопровождалось освобож­дение Неаполя. Адмирал Ушаков согласился послать 800 человек. Поход на Рим был триум­фальным шествием для русских и 30 сентября 1799 года, они вступили в столицу. Многочислен­ные толпы встретили русских и сопровож­дали их по улицам города. Итак Нельсон не смог предвосхитить у русских чести освобождения Рима, и итальянцы поняли, кто их настоящие освободители.

По плану действий союзников, Нельсон дол­жен был упредить приход русских в Италию, но английский адмирал хитро подоспел уже тогда, когда горсть русских матросов почти закончила освобождение неаполитанского ко­ролевства. Их подвиги прославили имя русских на юге Италии, в то время как на севере ее гре­мели победы Суворова. В три недели, по прибы­тии русских судов к берегам Италии, с суворов­ской быстротой и натиском неаполитанское ко­ролевство от Бриндизи до Неаполя было осво­бождено от французов без больших потерь, среди ликований народа.

Сам герой этих удивительных подвигов, ка­питан-лейтенант Белли, в донесении своем фельдмаршалу Суворову скромно рапортовал:

«Мая 10-го высажен я со вверенным мне десантным войском, состоявшим из 560 морских солдат, канониров и матросов, для покоре­ния провинции Апулии (Южная Италия), кото­рую я привел в подданство королю даже са­мого Неаполя и оный взял силою оружия, раз­бил неприятеля во многих местах, где толь­ко ни встречал. При входе в Неаполь взял три замка и одну батарею, а потом Кастельново, Дель-Ово, крепость Сан-Эльм и город Капуа. Имею честь донести Вашей Светлости, что не­аполитанское владение освобождено от республиканцев».

После освобождения от французов Южная Италия долго не могла успокоиться от ужасов междоусобия. Виновником этого был прибыв­ший английский адмирал Нельсон. К его при­ходу французские гарнизоны Неаполя, сдав­шиеся военнопленными, были уже отправлены во Францию. Туда же кардинал Руффо пред­полагал отправить всех сторонников францу­зов, составлявших бывшее временное прави­тельство Неаполя. Это было выговорено капи­туляцией и этим кардинал рассчитывал поло­жить конец междоусобиям в Неаполе. Но лорд Нельсон решил иначе и как старший по своему чину среди начальников союзных войск в Не­аполе он задержал корабли с военнопленными республиканцами и велел предать их суду. Несмотря на уговоры кардинала Руффо о не­благовидности такого нарушения заключенно­го договора и наложения на себя такого бес­честия, Нельсон для разбора преступлений быв­ших изменников учреждает временный верховный суд — Юнта.

Суд этот быстро обратился в средство мще­ния. Беспрестанные доносы, вынужденные пыт­кой признания, личные мщения приводили в тюрьмы десятки тысяч обвиненным. Осужден­ных ставили толпами под батареи и расстрели­вали, других казнили на эшафоте. Дома же, за­нятые русскими, были домами убежища для невинных, спасавшихся от рук черни.

Неаполитанский король писал Ушакову: «Даже и после того, как королевство мое было уже освобождено от ига неприятельского, не менее заслуг оказал русский отряд своею дея­тельностью и усердием, на нем лежало столь необходимое и настоящее время охранение спо­койствия в столице; благоустройство его принято в образец дисциплины и порядка для вновь формируемых войск неаполитанских». Сам ко­роль, передав во время смуты свои полномочия Юнте, нередко обращался к содействию капи­тан-лейтенанта Белли для спасения некоторых осужденных. Белли иногда скрытно помогал обвиняемым, невинность которых ему была из­вестна, бежать из Неаполя. Неограниченное уважение к русским охраняло занятые ими до­ма от вторжения и обыска.

Г. фон Гельмерсен

Библиография: В. П. Ильинский «Адмирал Ф. Ф. Ушаков в Средиземном море в 1799 г.». Из­дание 1914 г. С-Петербург.

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ