Швецов. С 37 по 40-й год мы наблюдаем снижение потока, которое очень напоминает снижение в отрезке 1928–1930-хх годов. Далее начинается чудовищный провал, вызванный войной. И в 1943-м году наблюдаем подъём. Самый резкий подъём, который можно увидеть на этой диаграмме.

Башлачёв. Да, самый резкий подъём. И по сути дела уже к 49-му году женщины уже нарожали нужное количество детей.

Эти провалы показывают, что демографическая детородность русского народа не зависела от войн. Понимаете?

Швецов. Тогда уж и от.

Башлачёв. Нет. от политического строя — очень даже зависит.

Но мы же рассматриваем годы после войны.

Я же помню Победу 1945-го года. Я первый класс закончил.

Мой брат пришёл с войны. Вернее, его привезли из госпиталя.

За полгода до этого второй брат погиб.

У меня три брата воевало — два инвалида и один погиб.

Что такое война — для меня совершенно понятно.

И вот на моих глазах происходило. Вроде бы многих мужчин нет, а женщины рожали.

Швецов. Не боялись.

Башлачёв. Чувствовали необходимость! Потому что веками вырабатывалось вот такое понимание, что детей нужно иметь.

Я это называю Великий Нравственный закон.

Я его формулирую так: Создавайте семью, рожайте детей, и воспитывайте их так, чтобы было кому позаботиться о вашей старости. Вот и вся мораль, которая держала рождаемость.

Швецов. К 1948 году скорость этого взлёта несколько спадает, хотя и остаётся высокой. Это влияние голода 1946–47 годов или что–то ещё?

Башлачёв. Знаешь, в 1947 году я учился в 4 классе. Хлеба в магазине действительно не купить.

И вот мы с мамой в январе отправились за хлебом.

В Котласе жил и работал на железной дороге наш сосед Александр Алексеевич Башлачев.

До железной дороги 20 км. Шли пешком, с санками.

Заночевали в деревне Крёж.

Утром на площадку, где останавливался пригородный поезд.

До Котласа ехали до вечера.

Александр конечно пригласил нас ночевать у себя. Он уже был женат и у него была комната в доме железнодорожников.

Железнодорожники — это был привилегированный класс. У них долго была служебная форма. Был отдельный магазин и столовая — для своих. Посторонних не обслуживали.

Так что в столовую нас проводил Александр. С его помощью мы «отоваривались» хлебом. Купили за два дня 26 буханок черного хлеба.

Вернулись домой тем же маршрутом: пригородный поезд, ночевка в Крежэ. Назавтра 20 км пешком. Мешок с хлебом на санках.

Дома нас ждал мой старший брат Николай. Он воевал с 22 июня 1941 года. Служил командиром разведвзвода артиллерийского гаубичного дивизиона. В начале 1944 года его подстрелил снайпер, и он больше года лечился в госпиталях. Вернулся в мае 1945 года инвалидом с сопровождающим. Так что он был не ходок за хлебом в Котлас. Вот теми 26 буханками хлеба мы и дотянули до весны.

Ты думаешь, в таком положении мы были только одни?

Нет, конечно. Инвалидов войны было много. Все женатые, семейные. Ты спрашиваешь: повлияло ли это на поток детей 1948 года рождения?

Конечно, повлияло. Но не настолько, чтобы большинство женщин перестали рожать.

Швецов. Война ударила по всем народам СССР?

Башлачёв. По данным Генштаба было призвано 29 миллионов человек в ряды Красной армии. Причём известно, сколько русских, сколько украинцев, сколько белорусов, сколько татар, евреев, среднеазиатов. Если взять по переписи 1939-го года тот состав, который подлежал призыву, то мы увидим, что более 90% русских были призваны в армию. То есть 9 из 10 русских были призваны в армию. Мужчин других народов СССР — заметно меньше.

Швецов. То есть из всех народов СССР по сути дела весь удар на себя принял только один народ — русский?

Башлачёв. Да. И в то время не разделяли русских, украинцев и белорусов. Западенцев не было — они только в 1939-м были присоединены. Получается, что один народ. Можете сами считать. Только опирайтесь на те числа, которые можно проверить. Призывали с 18 до 45, данные переписей есть. С 17 лет писались добровольцами далеко не все. Сколько подлежало призыву, и сколько было призвано. Всё есть. Делайте дальше выводы.

Швецов. Архивы по Второй Мировой (как и по 30-м годам) до сих пор закрыты. Пока они не открыты, все, до последней бумажки, никакие выводы не могут быть достоверными. Более того, даже это не даст полного охвата, потому что множество бумаг уже уничтожено. Я понимаю, что существует немало косвенных показателей и свидетельств, по которым можно восстановить картину или опровергнуть какие–то громкие заявления. Но подлинный документ с настоящими цифрами куда–как весомее!

Башлачёв. Не напирай ты на то, что архивы недоступны.

А ты уверен, что в архивах все подлинное и правдивое?

Я вот далеко не уверен. Вот результаты переписей 1939 и 1959 годов есть. Вот когда над числами таблиц размышляешь — многое проясняется. Иногда достаточно сравнить потоки по переписи 1959 года с потоками 1939 года. Ведь графики потоков строятся по годам рождения. Построишь потоки раздельные для мужчин и для женщин — многое становится очевидным.

А если сравнишь потоки разных областей — становится совсем ясно. Так что не пренебрегай материалами переписей. И не надейся особо на архивы, которые — КОГДА-НИБУДЬ откроются.

Швецов. Я не считаю совершенно уж непосильной технической задачей подделку ВСЕЙ истории той же Великой Отечественной.

Для слаженного коллектива на спецпайке с неограниченным доступом к любым печатям?

Да, сложная инженерная задача, расписать на несколько миллионов человек с номерами частей, датами сражений, обрывками донесений и так далее.

Потом загнать в архивы вперемешку с правдивыми документами, потом с громом литавр открыть — и нате, жрите, не обляпайтесь.

Но чтобы такое провернуть, нужно ВРЕМЯ. А оно как раз выигрывается закрытием архивов на долгие годы. Вот такие вот у меня «надежды»!

Башлачёв. По сути, ты согласен, что нечего надеяться на архивные «документы». Числа переписей, преобразованные в потоки по годам рождения — намного надежнее. По ним всегда можно обнаружить начало и конец того или иного «катаклизма» истории.

источник