Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

История репрессий Терского казачества начинается с принятия на Втором съезде Советов рабочих и солдатских депутатов 25 октября 1917 г. декрета «О земле» уравнявшего казаков в гражданском и экономическом положении со всеми слоями населения России.

Следующий декрет принятый 10 ноября 1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» ликвидировал казачество как таковое в правовом отношении. При этом нужно заметить, что мероприятия новой власти казаки встретили, в основном, с сочувствием, но «триумфального шествия Советской власти» по казачьим территориям юга России не получилось. Для обеспечения спокойствия и порядка на своих территориях войсковые атаманы, а также представители высших слоёв горцев и калмыков после ряда консультаций 2 ноября 1917 г. подписали договор об образовании «Юго-восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей».

В самой же Терской области сложилась ситуация, когда казакам пришлось с оружием в руках обороняться от враждебно настроенных горцев и возвращавшихся с фронта озлобленных солдат. В ноябре чеченцы сожгли станицу Фельдмаршальскую, затем разграбили станицы Воздвиженскую, Кохановскую, Ильинскую, Гудермес и изгнали все русское население Хасав-Юртовского округа[1].

Последней попыткой договориться с лидерами горцев и восстановить порядок было образование в декабре представителями Терского казачьего войскового правительства, Союза горцев Кавказа и Союза городов Терской и Дагестанской областей так называемого Временного Терско-Дагестанского правительства. Это правительство объявило о принятии на себя всей полноты «общей и местной государственной власти». 26 декабря 1917 г. на железнодорожной станции Прохладной группой революционных солдат был расстрелян терский войсковой атаман М.А. Караулов. С его смертью Терско-Дагестанское правительство оказалось недееспособным, а власть постепенно перешла в руки местных рабочих и солдатских депутатов, которые вскоре провозгласили создание Терской Советской республики.

В мае 1918 года Совнарком так называемой «Терской Советской республики» на проходившем в г. Грозном 3-м съезде народов Терека принял решение о выселении из 4-х станиц казаков Сунженского отдела и передаче их земель «верным Советской власти» горцам. Казаков же, сии ревнители марксистского классового подхода, именовали не иначе как «народ –помещик» (словечко, пущенное в оборот чеченским шовинистом Асламбеком Шериповым и очень полюбившееся кавказским коммунистическим заправилам типа Амаяка Казаретяна). В обозначенные казачьи станицы посылались отряды, которые грабили и расправлялись с недовольными. Станичные земли и имущество, отобранные у терских казаков раздавались горцам «за поддержку и верное служение советам». В июне началось выселение казаков из станиц Тарской, Сунженской, Аки-Юртовской.

В докладе казака Терской станицы Г.М. Бублеева Казачьему комитету ВЦИК отмечалось: «По границе с ингушами и чеченцами идет жестокая борьба – нет возможности возделывать поля, выехать из станицы; выезжая на работы необходимо брать с собой караул не менее 100 человек, так как их вооруженные банды силою в 1000 человек все время рыскают около пограничных станиц. Во время стычек зверски истязают казаков, попавших к ним в плен. За неимением оружия нет возможности работать на поле; большинство полей остались не засеянными, нет возможности убрать хлеб»[2]. Почувствовав беззащитность казачьего населения, «советские» горцы стали проявлять «инициативу» – казаки вырезались семьями, оставшиеся в живых выбрасывались из домов, уничтожались православные храмы и кладбища. Все это находило горячую поддержку у инициаторов расказачивания на Северном Кавказе: – чрезвычайного комиссара юга России, ярого русофоба Г.К. Орджоникидзе и Наркома внутренних дел Владикавказского большевистского режима Яко Фигатнера.

События мая-июня 1918 года взбудоражили казачьи массы Терека. Колебавшиеся до этого времени казаки, ощутив на себе неизбежные тяготы и перегибы в политике местных органов советской власти – передел земли, продовольственные реквизиции, частичную или полную конфискацию имущества, устранение неблагонадёжных и постоянную угрозу попасть в их число, начали постепенно переходить в лагерь контрреволюционеров и вместе с ними организовывать летучие партизанские отряды.

18 июня 1918 года казаки станицы Луковской после кровопролитного боя захватили г. Моздок, что послужило поводом к восстанию. Почти одновременно взялись за оружие казаки станиц Георгиевской, Незлобной, Подгорной, Марьинской, Бургустанской, Прохладненской. Начали формироваться сотни, во главе которых встали генерал-майор Эльмурза Мистулов, Полковники Барагунов, Вдовенко, Агоев. 23 июня в Моздоке собрался казачье-крестьянский съезд Советов, который принял постановление о полном разрыве с большевиками. Основной лозунг съезда – «За Советскую власть без большевиков». На съезде было организовано Временное народное правительство Терского края, которое возглавил левый эсер Георгий Бичерахов[3].

К началу июля восстание охватило многие казачьи станицы Терека. Его активно поддержали многие осетинские селения и кабардинские аулы. Казачьи повстанческие отряды, действуя в разных направлениях, осадили города Владикавказ, Грозный и Кизляр, но силы были неравные и к концу октября 1918 года наступил перелом. Под напором 11-й и 12-й Красных Армий отряды повстанцев были частично уничтожены, частично вытеснены в Ставропольскую губернию.

18 ноября 1918 года, разгромив последние очаги восстания на Тереке, в районе железнодорожной станции Котляревская соединились части 11-й и 12-й Красных Армий, о чем чрезвычайный комиссар юга России Г.К. Орджоникидзе по телеграфу лично доложил В.И. Ленину[4].

По всей Терской области восстанавливалась Советская власть. В станицах, только что взятых с боя начались грабежи и убийства как участников восстания так и им сочувствовавшим. В течении трех недель красные части «очищали» Терскую область от повстанцев, не успевших отступить казнили на месте.

В декабре 1918 года на собрании партийного актива в г. Курске Л.Д. Троцкий – председатель Реввоенсовета республики и народный комиссар по военно-морским делам, анализируя результаты года гражданской войны, наставлял: «Каждому из вас должно быть ясно, что старые правящие классы своё искусство, своё мастерство управлять получили в наследие от своих дедов и прадедов. Что можем противопоставить этому мы? Чем нам компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, - только террором. Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать организацию, аппарат которой, если понадобится, сможет уничтожить десятки тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вынуждены встать на путь уничтожения»[5].

В подтверждение и развитие этих слов 24 января 1919 года председатель ВЦИК Я.М. Свердлов подписывает секретную директиву ЦК РКП(б), в которой буквально приказывает следующее: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе против Советской власти. К среднему казачеству необходимо применить все меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти». Земля, сельхозпродукты «неугодного» казачества конфисковывались, семьи, в лучшем случае, выселялись в ближние регионы[6].

В этих условиях, развязанный террор в занятых станицах приобрел такие масштабы, что, 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП(б) вынужден был признать январскую директиву ошибочной. Но маховик машины истребления был запущен, и остановить его было уже невозможно.

Наступление Добровольческой Армии генерала Деникина на какое-то время приостановило геноцид против Терского казачества, который возобновился сразу же после окончания Гражданской войны в 1920 году. Тогда же на Тереке снова появился Г.К. Орджоникидзе. В директивном разговоре по прямому проводу с председателем Терского областного ревкома В. Квиркелия он прямо указал: «Политбюро ЦК одобрило постановление Краевого бюро о наделении горцев землей, не останавливаясь перед выселением станиц».

Первыми весной 1920 года опять были насильно выселены жители трех многострадальных станиц: Аки-Юртовской, Тарской и Сунженской. Как проходило «освобождение» станиц от казаков давно хорошо известно. 27 марта 1920 года население этих станиц погнали к железнодорожному разъезду Далаково. Тех, кто оказывал малейшее сопротивление, не способен был идти, либо пытался бежать – убивали на месте. Трупы грузили на подводы, и страшный конвой двигался дальше. Подводы «разгружали» в огромную яму, заранее уготованную неподалеку от разъезда. Туда же были сброшены тела расстрелянных уже на месте, поскольку на всех вагонов не хватило. Дворы опустошенных казачьих станиц тут же подверглись разграблению ингушами и чеченцами, которые устраивали резню между собой при дележе захваченного добра[7].

Даже И.В. Сталин был вынужден признать, что антирусскую политику большевиков «горцы поняли так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин»[8].

Как сообщают архивные данные ЦГА КБР станицы Пришибская, Котляревская и Александровская весной 1920 года пополнились населением на 353 человека, это были спец переселенцы из станиц Сунженской, Тарской и Аки-Юртовской[9].

К концу осени 1920 года со старорежимным казачеством было, в основном, покончено. Сформулированный в начале 1919 году призыв Троцкого «Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции» нашел своё воплощение в жизни.

Правовым документом, закрепившим победу советской власти над ним, стало постановление ВЦИК № 483 от 18 ноября 1920 года «О землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях», которым все казачьи войска были официально ликвидированы. Земли войск постепенно разделены по новым административно-территориальным и государственным образованиям[10].

Казачьи «неблагонадёжные» семьи лишались своего имущества, земельных наделов, права проживания на родине предков. Особо уполномоченный ВЧК по Северному Кавказу К. Лендер объявил: «Станицы и селения, которые укрывают белых и зелёных, будут уничтожены, все взрослое население – расстреляно, все имущество – конфисковано. Всё взрослые родственники сражающихся против нас будут расстреляны, а малолетние высланы в Центральную Россию»[11]. На Тереке возобновилась практика выселения станиц и передача их чеченцам и ингушам, что вызвало обоснованные протесты и возмущение местных жителей.

К населению таких станиц решительно применялись чрезвычайные меры. В докладе В.И. Невского – председателя комиссии ВЦИК по вопросу о наделении землей малоземельных горцев приводится отрывок из показательного приказа Члена Реввоенсовета Кавказского фронта Г.К. Орджоникидзе, подписанного в конце октября 1920 года в отношении восставших станиц:

«Власть рабочих и крестьян решила:

1) Мужское население от 18 до 50 лет будет выслано из ст. Калиновской на Север для принудительных работ. Из ст. Ермоловской, Закан-Юртовской (Романовской), Самашкинской и Михайловской – для принудительных работ в шахтах Донецкого бассейна.

2) Все остальное население высылается в станицы и хутора: из ст. Калиновской – не ближе 50-ти верст на Север и Запад от этой станицы. Из станиц Ермоловской, Закан-Юртовской (Романовской), Самашкинской и Михайловской – за реку Терек.

3)Все лошади, скот, подводы, хлеб, всякое имущество, не пригодное для военных целей, и фураж остаются и поступают в распоряжение Рабоче-Крестьянской власти.

4)Станицу Калиновскую – после выселения жителей сжечь…»[12].

В районы, очищенные таким образом от казаков, планировалось переселить: до 20000 чеченцев в станицы Самашкинскую, Михайловскую, Кохановскую, Грозненскую, Закан-Юртовскую, Ильинскую и Ермоловскую на 98775 десятин казачьей земли;

Более 10000 ингушей в станицы Сунженскую, Воронцовскую, Тарскую и Фельдмаршальскую на 35264 десятин казачьей земли и насильственно захваченные еще 43673 десятин;

До 20000 осетин в станицы Архонскую, Ардонскую, Николаевскую, Змейскую и хутор Ардонский на 53000 десятин[13].

14 октября 1920 года Г.К. Орджоникидзе докладывал В.И. Ленину, что 18 станиц с 60 тысячным населением выселено с Терека и в результате, - «станицы Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская, Романовская, Ермоловская и другие нами освобождены от казаков и переданы горцам - ингушам и чеченцам»[14].

Неоднократные обращения депортированных казаков с просьбой вернуться в районы прежнего проживания наталкивались на решительный отказ со стороны Г.К. Орджоникидзе: - «…Вопрос о станицах решен, они останутся за чеченцами». В марте 1922 года Малый Президиум ЦИКа Горской АССР принял постановление о закреплении выселенных станиц за чеченским и ингушским округами. В конце мая 1922 года председатель правительства Горской АССР в Москве Т. Созаев радостно констатировал, что «17 мая 1921 года Коллегия Наркомнаца постановила прекратить всякое обязанное вселение в Горреспублику казачьего населения, выселенного в 1920 году».

Об условиях жизни казачества в 1921 году дает наглядное представление коллективное письмо терских казаков:

«Жизнь русского населения всех станиц, кроме находящихся в Кабарде, стала невыносима и идет к поголовному разорению и выживанию из пределов Горской республики:

1. Полное экономическое разорение края несут постоянные и ежедневные грабежи и насилия над русским населением со стороны чеченцев, ингушей и даже осетин. Выезд на полевые работы даже за 2-3 версты от станиц сопряжен с опасностью лишиться лошадей с упряжью, фургонами и хозяйственным инвентарем, быть раздетым донага и ограбленными, а зачастую и убитыми или угнанными в плен и обращенными в рабов.

2. Причиной такого положения служит якобы национальная и религиозная вражда горцев к русским и малоземелье, заставляющее вытеснять русское население, но обе эти причины не являются основными.

3. Русское население обезоружено и к физическому отпору и самосохранению бессильно. Аулы, наоборот, переполнены оружием, каждый житель, даже подростки 12-13 лет вооружены с ног до головы, имея и револьверы, и винтовки. Таким образом, получается, что в Советской России две части населения поставлены в разные условия в ущерб одна другой, что явно несправедливо для общих интересов.

4. Местные власти вплоть до окружных национальных исполкомов в ГорЦИК, зная все это ненормальное положение, не принимают никаких мер против этого. Наоборот, такое положение усугубляется еще открытой пропагандой поголовного выселения русских из пределов Горской республики, как это неоднократно звучало на съездах, например, Учредительном Горской республики, чеченском и др. Это печатается в газетах, таких как «Горская правда», «Трудовая Чечня». Станицы, причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоеванных и порабощенных местностей и совершенно непропорционально с горским населением обременены повинностями – продовольственной, подводной и прочими. Всякие обращения и жалобы русских властей Сунженского округа, кипы протоколов об убийствах и ограблениях остаются без последствий, как их и не бывало.

5. Отношение местной власти и даже ГорЦИК к постановлениям высшей власти – ВЦИК недопустимое, ибо постановления остаются на бумаге, на деле же царит описанный выше произвол…»[15].

Более благоприятные условия для терских казаков в это время существовали лишь в Кабардино-Балкарской Автономной Области, где с 1925 по 1927 год даже существовал особый Казачий округ.

Новым испытанием для терского казачества стал рубеж 20-30-х годов. В 1927 году Северо-Кавказский край (основная зерновая база СССР) не выполнил план по заготовкам зерна для государственных нужд. Это было расценено как саботаж. Специальные отряды изымали в станицах все зерно, какое можно было найти, обрекая население на голод и срыв посевных работ. Многие казаки были осуждены «за спекуляцию хлебом». Советская власть не могла мириться с ситуацией, когда ее существование зависело от доброй воли зажиточного крестьянства.

Выход был найден в проведении коллективизации и включении Северо-Кавказского края в зону сплошной коллективизации. Всех, кто сопротивлялся вступлению в колхозы, объявляли врагами советской власти и кулаками. С конца 20-х годов начинаются насильственные высылки с Северного Кавказа в отдалённые регионы страны.

2 февраля 1930 года Объединенное государственное политическое управление издало приказ № 44/21, в котором определило тактику борьбы с внутренним противником:

«Немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, особенно кадров действующих контрреволюционных повстанческих организаций, группировок и наиболее злостных, махровых одиночек (первая категория).

Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и погранполосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, из которого сформируется контрреволюционный актив, кулацкого антисоветского актива церковников и сектантов) и их семейств в отдаленные северные районы СССР и конфискация их имущества (вторая категория)»[16].

К третьей категории были отнесены все остальные кулаки, и в отношении их применялись меры переселения внутри своих областей в специальные поселки под контролем комендантских управлений.

Как и предполагали органы госбезопасности, в этом году вспыхнули восстания в станицах Северо-Кавказского края. На Тереке восстали станицы в районе Минеральных вод. Все они были быстро и решительно подавлены.

Председатель специальной комиссии ЦК ВКП(б) Л. М. Каганович инструктировал ответственных партийных и советских работников края: «С ними надо поступать так, как поступили с терскими казаками в 1921 году, которых переселили за сопротивление Советской власти. Невыполнение трудгужповинности будет караться по статье 61-й, саботажники будут выселены, а на их места будут приглашены переселенцы из малоземельных районов»[17].

О масштабах репрессий можно судить по данным трех станиц бывшего отдельного Казачьего округа Кабардино-Балкарской Автономной области: Пришибской, Котляревской, Александровской, здесь с 1929 по 1932 годы были осуждены и высланы за пределы Северного Кавказа 28 казачьих семей, еще 67 человек осуждены по статье 58-10 «за контрреволюционную пропаганду» к различным срокам заключения.
 

Автор статьи историк, кандидат исторических наук, автор ряда книг по истории Северного Кавказа и терского казачества.

Эдуард БУРДА

[1] Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы. Документы, факты, комментарии. М., 1995, с. 326.

[2] Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917-1940. М., 1999, с. 90.

[3] Энциклопедический словарь: Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1987, с. 67.

[4] Сухоруков В. Т. 11-я армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918-1920 гг. М., 1961, с. 151.

[5] Агафонов О. В. Казачьи войска России во втором тысячелетии. Юг России. М., 2002, с. 276.

[6] Известия ЦК КПСС. М., 1989, № 6, с. 177-178.

[7] «Дон». 1990, № 7, с. 68.

[8] Сталин И. В. Полное собрание сочинений. Т. 4, с. 400.

[9] ЦГА КБР, ф. Р-78, оп. 1, д. 4, лл. 87-89; ф. Р-82, оп. 1, д. 3, лл. 10-10 об.; ф. Р-100, оп. 1, д. 22, л. 3.

[10] См.: Декреты Советской власти. Т. 1, М., 1957, с. 12-16, 20.

[11] Мельгунов С. П. Красный террор в России. 1918-1923. М., 1990, с. 71.

[12] Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917-1940. М., 1999, с. 150.

[13] Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы. Документы, факты, комментарии. М., 1995, с. 325-326; Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917-1940. М., 1999, с. 158-159.

[14] Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1, М., 1956, с. 76, 131, 193.

[15] «Родина». 1994, № 3-4, с. 139.

[16] Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917-1940. М., 1999, с. 168.

[17] Агафонов О. В. Казачьи войска России во втором тысячелетии. Юг России. М., 2002, с. 292.

источник