Приобрести книгу в нашем магазине

Как я научилась читать и писать – не знаю: меня никто не учил ни буквам, ни числам, со мною никто не занимался. Но зато я часто сидела с моими старшими сестрами и братом и смотрела, как они учили уроки, и вот таким образом я незаметно научилась читать и писать. Сначала мне доставляло большое удовольствие держать в руках книгу-букварь и рассматривать в нем картинки и большие буквы. Картинки-то были мне хорошо знакомы из нашей жизни. Например, мальчик в лесу с кузовком на шее кричит "a-у", и я запоминала буквы "а" и "у". Потом, вероятно, кто-либо из сестер показал мне при случае и другие буквы, и как из букв складываются слова. Но систематических занятий со мною не было. Мои старшие сестры и брат начали ходить в школу семи лет, а мне было в то время около пяти лет. Я была очень маленького роста, в связи с чем помню такой случай: сидела я на подоконнике в кухне и читала какую-то интересную книгу с картинками. В кухню к матери пришла соседка Настя – молодая женщина – попросить что-то у матери, увидев меня, маленькую, с книгой в руках, стала подсмеиваться надо мной:

– Смотрите, Нютка делает вид, что читает! А книгу, верно, вверх ногами держит!

Меня это очень обидело, но я спокойно возразила, что по-настоящему читаю. Настя не поверила и посмотрела, правильно ли я держу книгу. Убедившись в этом, она попросила меня прочитать указанное ею слово. Я, конечно, прочитала его; она указала другое – я и это прочитала. Тогда она начала охать да ахать:

– Подумайте, Ивановна, такой клоп, а уже читать умеет!

Я расхрабрилась совсем:

– Я и по мелким буквам читать могу!

Снова Настя стала меня испытывать, и опять охи да ахи.

Будучи еще совсем маленькой, я постигла и арифметику, сначала по пальцам, а потом научилась так хорошо устно складывать и вычитать, что скоро перегнала своих сестер и брата. Так, незаметно для самой себя и для всех окружающих, я научилась читать, писать и считать.

В арифметике я была очень бойка и память имела хорошую. Бывало, мать посылает более старшую сестру Маньку в лавку купить что-либо скоро-скоро, а для верности – меня с ней:

– Ты же смотри, Маня, купи полфунта масла подсолнечного, а не конопляного, вот возьми и бутылку для него и деньги, да поскорей! – наказывала мать в последний момент.

Я иду с Манькой за руку, а она меня наставляет:

– Чтобы не забыть, пока мы добежим до лавки, ты, Нютка, повторяй "полфунта", "полфунта", "полфунта", а я буду твердить "подсолнечного", "подсолнечного".

Мне кажется это твержение напрасным, ненужным, я хорошо помню, что сказала мать, но ослушаться Маньку сейчас нельзя: она надо мной старшая.

Приходим в лавку, и Манька обращается ко мне с вопросом:

– Сколько?

Я говорю:

– Полфунта.

Тогда она протягивает продавщице бутылку и деньги и говорит:

Полфунта масла, конопляного!

Я спешу поправить ее:

– Не конопляного, а подсолнечного.

Продавщица в недоумении:

Какого же точно? – и посылает нас назад с пустой бутылкой спросить мать точно, какого масла надо купить. Мать, конечно, сердилась, ей спешно нужно было масло, а из-за дурости Маньки получалась задержка. Поэтому очень скоро мать стала посылать в лавку меня, как более толковую.