Принято считать, что разгул уголовной преступности в СССР начался в 1953 году из-за амнистии, объявленной после смерти Сталина. Но документы свидетельствуют, что масштабная преступность существовала в стране и при жизни "вождя и учителя". А борьба с ней осложнялась одним удивительным обстоятельством.

"Не выявляла и не предупреждала хищений"

При изучении донесений правоохранительных органов в ЦК партии и правительства, а также сводок происшествий по стране сталинских времен поневоле замечаешь интересную особенность. Милиция и прокуратура с пафосом докладывали о раскрытии громких уголовных дел — убийств важных персон и их родственников, крупных ограблений, налетов и хищений, а в сводках за те же самые дни преобладали менее яркие нарушения закона — изнасилования, уличные грабежи, квартирные и прочие кражи. Причем никакой информации о массовом раскрытии этих преступлений в документах почему-то не наблюдалось.

Зато в архивных делах отложилось немалое количество писем граждан о неблагополучной криминальной обстановке буквально со всей страны. Однако по советской традиции их отправляли для проверки на места — в областные и городские отделы милиции, откуда неизменно приходили ответы, гласившие, что отдельные факты имели место, но недостатки быстро исправляются.

Одним из немногих исключений оказалась история с жалобами жителей Макеевки, у которых нашелся защитник — первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Н. Шелепин. Правда, заботился он не столько о жителях города, сколько о комсомольских работниках, которые становились жертвами преступлений с удивительной частотой. Но как бы то ни было, глава комсомола добился отправки в Макеевку авторитетной комиссии, о результатах работы которой заместитель начальника Главного управления милиции Овчинников 2 февраля 1953 года доложил в ЦК КПСС:

"Данные о наличии большой преступности в Макеевке полностью соответствуют действительности. Преступность в Макеевке хотя и уменьшилась в 1952 году, но продолжает оставаться исключительно большой. За 11 месяцев 1951 года было зарегистрировано 873 преступления, за тот же период 1952 года — 698 (меньше на 175 преступлений). Преступления раскрывались милицией плохо".

Овчинников писал и о конкретных причинах неблагополучной криминальной обстановки в городе:

"Органы милиции гор. Макеевки работают много, но самотеком, аппарат их организован исключительно плохо. Милиция лишь регистрировала совершаемые преступления и очень плохо их раскрывала. Оперативной работы по выявлению рецидивистов-преступников, которые играют организаторскую роль во всей преступности, или хотя бы какого-то подобия правильной системы работы, на базе которой должно обеспечиваться предупреждение преступлений, не велось. Начальники отделений милиции лично сами слабо помогали оперативным работникам в разработке мероприятий по своевременному разоблачению преступников... Личный состав милиции как следует не воспитывался и не контролировался. В течение 11 месяцев 1952 года работниками милиции было допущено 63 серьезных аморальных проступка.

На стройках, в ОРСах предприятий, в торговых, снабженческо-сбытовых и заготовительных организациях имеют место крупные хищения и растраты, между тем за 11 месяцев 1952 года по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР милицией было возбуждено всего лишь 11 дел на 28 человек. Она не выявляла и не предупреждала хищений и растрат, а только фиксировала их, когда они выявлялись ведомственными ревизионными органами...

Недопустимо плохо осуществлялся административный надзор за исполнением обязательных решений Исполкомов Советов депутатов трудящихся... Большинство работников милиции, в том числе и начальники отделений, не знали административных законов. В этом деле, особенно в части надзора за поддержанием общественного порядка, благоустройства и санитарии, милиция проявляла прямое бездействие власти".

"Перегружены работой по розыску"

Список выявленных недостатков в докладе был огромен, но комиссия Главного управления милиции объясняла, что высокий уровень преступности объясняется и объективными причинами:

"Считаю необходимым доложить особо, что обстановка для работы милиции в Макеевке тяжелая. Город с его поселками разбросан на территории свыше 490 кв. км. В связи с большой промышленностью и строительством численность населения в городе быстро увеличивается и в настоящее время достигла более 405 тыс. человек. Местность нережимная, поэтому в город прибывает много уголовных преступников после отбытия наказания в тюрьмах и лагерях, в том числе бандитов, грабителей, рецидивистов-воров и других. Только за последние два с половиной года прибыло таких лиц свыше 6400 человек. Вокруг Макеевки образовалось множество самовольных построек, так называемых "Нахаловок", которые нередко служат убежищами для уголовного элемента и беглых преступников.

Штат милиции состоит из 407 человек, в городе 10 отделений милиции, транспорта у милиции только одна автомашина, аппарат работает постоянно с большим некомплектом, не хватает оперативных работников. На 20 декабря некомплект составляет 36 единиц, главным образом рядовых милиционеров. Милиция испытывает тяжелое положение с жильем. В настоящее время не имеет квартир 70 работников. Многие из них ютятся в землянках или нанимают комнаты и углы у частников, оплачивая за них по 100-200 рублей в месяц. Комплектование милиции грамотными людьми крайне затруднено... Значительная часть вновь принятых из числа демобилизованных солдат или завозимых из сельской местности вскоре же всяческими путями стремится уйти из милиции, мотивируя низкой заработной платой и необеспеченностью жильем. Текучесть кадров милиции беспрерывна. За 11 месяцев 1952 года принято было 75 человек, уволено 76. До 30 работников не соответствуют своему назначению и подлежат немедленной замене. При такой обстановке Макеевской милиции нужна радикальная помощь со стороны центра. Без этой помощи милиция и в дальнейшем может иметь в работе большие прорывы".

И все же главная причина высокой преступности и плохой работы милиции в Макеевке была той же, что и по всей стране. Овчинников писал:

"Вследствие слабой культурно-воспитательной работы среди молодых рабочих, особенно в "Макеевстрое" и "Ясиноватстрое", а также из-за недостатков в организации их труда и быта многие из них самовольно уходят с производства, а затем привлекаются к уголовной ответственности. Органы милиции Макеевки до крайности перегружены работой по розыску самовольно оставивших производство и нередко вынуждены бросать на это все свои силы, в ущерб работе по охране общественной безопасности и борьбе с преступностью. В течение 11 месяцев 1952 года сбежало с предприятий Макеевки 3079 человек, из них 1981 человек милицией было разыскано, но взамен их в декабре поступили материалы о розыске новых 369 человек. На 20 декабря 1952 года скопилось в розыске 897 человек, сбежавших с производства".

Эта система рабского прикрепления рабочих к рабочим местам, начавшая действовать в 1940 году, парализовала не только милицию. В 1942 году Верховный суд СССР докладывал Совнаркому, что в некоторых районных судах до 95% дел составляют дела против нарушителей производственной дисциплины и беглецов с фабрик и заводов. По розыску и осуждению этой категории граждан милицией велась без преувеличения колоссальная работа. Статистика Министерства юстиции СССР по этим делам, собранная в 1955 году, просто поражала. В 1940 году насчитывалось 321 648 человек, осужденных за бегство с производства, и 1 769 790 осужденных за прогулы. В 1952 году за трудовое дезертирство осудили 176 695 человек. А с 1942 года еще ловили и сажали тех, кто отказывался от принудительной отправки на сельхозработы.

Действительно, когда здесь было заниматься борьбой с уголовной преступностью, хищениями и коррупцией. И именно это — эксплуатация рабского труда и правоохранительная система, следящая за тем, чтобы рабы не сбегали,— и было основой основ настоящего "порядка при Сталине". Все остальное — мифы о себе и своем правлении, созданные лучшим пиарщиком всех времен и народов.

Евгений Жирнов

Оригинал статьи: http://kommersant.ru/doc/2135753