Русским военным морякам ‒ прошлого, настоящего и будущего

ЦУСИМСКИЙ БОЙ В ИСТОРИЧЕСКОМ ИНТЕРЬЕРЕ

Облечен я весь

В одежды черного цвета

Черные, что ягоды тута.

«Кодзики или Записи древних дел».

VIII век, Эпоха Нара

Эскадры сближаются

К полудню 14 мая 1905 года море в Восточно-Корейском проливе стало затихать, а бывший с утра туман рассеялся. И картина, представшая в эти минуты любому ценителю прекрасного, окажись он там, напомнила бы ему гравюру в стиле Хокусая, или иных мастеров графики страны Ниппон.

По серо-синим волнам Японского моря, словно нарисованные черной тушью, шли военные суда под русскими Андреевскими стягами. Колонна их, казалось, скрывается за горизонтом.

Черные тела кораблей, цвета ягод тута, как сказали бы поклонники японской поэзии эпохи Нара, казались глыбами черного полированного мрамора. На носу каждого из них распластал крылья золотой двуглавый орел. Чуть правее основной колонны шли четыре огромных броненосца, первый из которых нес адмиральский флаг.

2-я эскадра Тихого Океана Русского Имперского флота, во главе с флагманским броненосцем «Князь Суворов» шла на свой последний парад, готовясь принять бой − за малопонятные, а потому малоценимые ныне ценности, − выраженные чеканной формулой:

“За Веру, Царя и Отечество”.

За кормой эскадры оставалось 18 тысяч морских миль, что сравнимо с длиной земного экватора. Этот путь она прошла, не имея на нем ни одной угольной станции, ни одной дружеской базы, ‒ во враждебном окружении всего «свободного мира», под неусыпным наблюдением его флотов, особенно британского.

Единственным государством, соблюдавшим в русско-японскую войну дружественный нам нейтралитет, была Германия. Именно благодаря германским угольщикам эскадра смогла совершить свой крестный путь от Либавы до Цусимы. И только раз на этом пути, в немецкой африканской колонии Ангра-Пекена, русскую эскадру ждал сердечный прием, а немецкий майор-«губернатор» колонии пил с нашими офицерами в кают-компании «Суворова» за победу над Японией и за погибель Англии. Сегодня той Германии, равно как и той России, нет, а потому сердечная любовь и таковая же благодарность автора − от имени той России ‒ той Германии − ни коим образом не должна оцениваться в рамках политкорректности.

Сам по себе переход огромной эскадры от Либавы до Цусимы ‒ без баз и тылов! ‒ является подвигом, равного которому нет до сих в анналах мирового мореплавания.

И подвигом этому эскадра была обязана в первую очередь железной воле адмирала Русского Императорского Флота Зиновия Петровича Рожественского. С этим согласны, кажется, даже его недоброжелатели, число которых из пишущих о Цусимском сражении и о русско-японской войне в целом, за столетие с хвостиком не уменьшилось. Во всяком случае, в России.

В полдень 14 мая 1905 года на судах русской эскадры реяли стеньговые флаги, а офицеры поднимали бокалы с шампанским ‒ для многих последние в этой жизни − и кричали «Ура!» − в честь годовщины Священного Коронования Их Величеств.

Вопреки обычаю, Адмирала не было в кают-компании флагмана[1]. Уже более суток он не спускался с мостика. На мостике же он провел большую часть похода, часто даже ночуя там, в кресле, особенно когда эскадре грозила опасность.

А с северо-востока, еще не видимая нашими сигнальщиками, стремительно сближалась с нами светло-серая боевая колонна японской эскадры под флагом адмирала Того Хейхатиро. До визуального контакта оставался еще час, до огневого − полтора.

И пока часы эти длятся, напомним сами себе предъисторию событий, приведших к одному из трех крупнейших морских сражений XX века и мировой истории. Первому и крупнейшему испытанию в бою паровых броненосных судов, не считая боя Порт-Артурской эскадры в Желтом море 28 июля 1904 года.

Критерий Цусимы

Русскому флоту и русским морякам посвящается…

В 2009-2010 гг. вышла в свет моя трилогия «Цусима − знамение конца русской истории»[2], с подзаголовком: военно-историческое расследование. Объектом его стало продвижение и расширение Российского государства на Восток начиная с похода Ермака до так называемой Русско-Японской, а по сути Японо-Русской войны, и заканчивая Цусимским сражением, поставившим в этом продвижении точку. Выявленные исторические факты вызвали интерес у ознакомившихся с работой офицеров и адмиралов современного Российского флота.

Трилогия посвящена, в первую очередь, русскому флоту и русским морякам, сыгравшим большую, если не решающую роль в этих поворотах судеб России.

Давно канувшая в Лету война 1904-1905 годов была близка моему сердцу с пяти лет, когда я впервые увидел навсегда запавший в душу фильм «Крейсер ВАРЯГ». И сейчас трепетное чувство вызывает у меня эти грозные и торжественные слова и мистически связанное с ними слово ‒ Порт-Артур. И в самой этой войне было всегда что-то загадочное, недосказанное.

В самом начале 1980-х годов мне довелось ознакомиться с материалами, каким-то образом прошедших мимо просвещенного внимания специалистов, посвятивших свои работы японской войне и, в частности, сражению при Цусиме. Материалы эти были засекречены еще царскими адмиралами, под уголовную ответственность, по крайней мере, на четверть столетия. Датой возможного рассекречивания должен был стать 1937 год.

Особая конфиденциальность, содержащейся в этих документах информации, обусловила их чрезвычайно ограниченный тираж. Некоторые же из них вышли из печати только после Октябрьской революции. Революционные события 1917 года и связанные с ними потрясения в государстве Российском, сыграли свою роль в том, что на эти документы не обратили должного внимания и после их формального рассекречивания.

Поэтому, как подчеркнуто в одой из рецензий, «более половины обоих томов “Цусимы – знамение…” занимают реальные документы – из тех, что делают книгу Бориса Галенина подлинным историческим хитом»[3].

В частности, это в полной мере относится к пакету документов, связанных с занятием Россией Порт-Артура и Квантунского полуострова[4]. До сих пор системно не рассмотренных и не проанализированных.

Фактическое исключение их из исторического оборота частично объясняет парадоксальный факт, что «приобретение» Квантуна до сих пор считается успехом царской дипломатии. В том числе патриотическими настроенными историками. Между тем, даже поверхностное ознакомление с этими документами, освещает помянутый исторический эпизод совершенно иным светом. И в этом свете он предстает как ошибка русского МИД, граничащая с государственной изменой. Последнее и стало причиной засекречивания указанных документов до 1937 года. Именно «Квантунские» события 1897-1898 годов, а отнюдь не пресловутые концессии на реке Ялу, вызвали напряженную ситуацию на Дальнем Востоке, облегчившую подготовку и организацию определенными силами русско-японской войны 1904-1905 годов.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что при всех недостатках своего положения, Порт-Артур прикрывал от японцев путь на Пекин, и опираясь на него можно было контролировать обстановку в Маньчжурии и западной части Кореи. В сочетании с базой на юге Кореи, он работал бы просто идеально в плане охраны наших интересов.

Выдающийся наш геополитик генерал Алексей Вандам, отмечал также, что Великий Сибирский путь, проложенный до Порт-Артура и Дальнего, мог быть продлен посредством пароходства до устья Янцзы, и стать «одною из доходнейших государственных статей». Учитывая, что Вандам был во время русско-японской войны помощником атташе в Китае, ситуацию он мог оценить лично.

С целью нахождения «естественного» места этих событий, в контексте многовекового распространения России к берегам Тихого океана, в первой книге трилогии и была рассмотрена их предъистория, начиная с присоединения к Москве Сибирского царства в результате похода Ермака.

При этом также обнаружены были неожиданные лакуны в традиционных изложениях нашего продвижения на Амур, а затем − в заокеанскую Сибирь − Русскую Америку. Все это и обусловило название первой книги: «Ветер с Востока, или Долгий путь к Порт-Артуру».

Во второй книге рассмотрены многочисленные «странности», связанные с подготовкой России к вполне ожидаемому военному конфликту на Дальнем Востоке. Традиционно объясняемые неразворотливостью и несовершенством государственного механизма управления Российской Империи. При системном рассмотрении все особенности подготовки России к войне выстраиваются в ряд, никакими случайностями и ляпами необъяснимый.

Напротив, при таком рассмотрении, «странности» эти являют собой ряд энергичных, целеустремленных и высокоорганизованных действий, подготовивших максимально неблагоприятные условия для участия России в предполагаемом конфликте.

Там же − во второй книге − рассмотрено весьма специфическое командование русской Маньчжурской армией, также традиционно объясняемое «бездарностью» царских военачальников. Приведенные в книге документы и свидетельства склоняют к мысли, что командование это было скорее гениальным. Вопрос только − в чьих интересах.

Третья книга трилогии посвящена непосредственно Цусимскому бою, который является и сквозной темой ее. Понятно, что основное внимание обращено на прояснение обстоятельств сражения в Японском море 14/27 мая 1905 года, а также связанных с этим сражением и предшествующих ему событий отечественной и мировой истории, не получивших пока должного освещения в исторической науке. Именно на этом, сравнительно небольшом историческом отрезке выявились и обнаружили себя откровенно те силы, влияющие на мировой процесс, которые традиционно предпочитают пребывать в тени, как тогда, так и сейчас.

«Критерий правды» − верность

Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни… Побеждающему, не грозит вторая смерть.

Откровение Иоанна Богослова 2:10-11.

Что же на самом деле произошло 14 мая 1905 года в Цусимском проливе?

Понять это автору, помогла опора на сохранившиеся свидетельства о бое, сообщаемые теми его участниками, которых сам автор назвал верными.

Дело в том, что вечером 14 мая произошло стихийное разделение единой эскадры на три отряда с навсегда разной судьбой. И с навсегда разными мнениями личного состава этих отрядов о самом бое, о роли командования в бою, о предъистории боя и всех связанных с боем обстоятельствах.

Первый отряд составили дравшиеся до конца, − верные.

Второй – сдавшиеся, неважно по каким обстоятельствам, но нарушившие Морской Устав.

И наконец третий отряд – это ушедшие с театра боевых действий. На Манилу.

Рассмотрение обстоятельств боя и его предъистории позволило ясно увидеть и осознать, что до конца правдивые и достоверные сведения о них дают донесения и показания только участников первого отряда − в нашей терминологии отряда верных.

В результате был выработан практический критерий оценки достоверности мнений об исторических событиях их участников, в зависимости от роли, сыгранных ими в этих событиях, своего рода «Критерий правды», именованный автором «Критерием Цусимы».

«Критерий Цусимы», он же «Критерий правды» может служить практическим инструментом исследования любых исторических, особенно экстремальных ситуаций.

В известной песне Высоцкого про «славный полк», говорится, что основные труды о таких событиях как сражения, пишут «умеренные люди середины». Поскольку самые преданные и верные − храбрецы и герои − гибнут первыми, а шкурников и трусов убирают свои же.

В том, что касается храбрых и верных Высоцкий несомненно прав, но он явно недооценил выживаемость шкурников, трусов и подлецов. Как показывает не столь давний исторический опыт, последние также выживают в количестве достаточном, чтобы внести лепту в историческое творчество. И если распространить понятие войны и сражения на экстремальные ситуации вообще и на революции в частности, то мы увидим, что точка зрения «верных» на них практически не представлена.

А если и представлена, то оценивается с равным весом, как и точка зрения предателя и стороннего наблюдателя. При такой «статистически взвешенной» оценке мы в принципе никогда не получим правдивого взгляда, на того же Государя-Мученика Николая Александровича. Немногих верных ему уничтожали особенно тщательно.

Хотя с православной точки зрения заранее очевидно, что мнение о нем всех предавших Царя «скверно-подданных» не стоит ломаного гроша. Будь этих мнений миллионы. Но до этой простой мысли историческая наука пока отнюдь не дошла.

Конечно, такое событие как революция и крушение империи, слишком сложная модель, для обкатки нового подхода, в том числе оценки источников. Как это принято у математиков, для обкатки новой теории и надо было взять обозримую модель. Такой моделью и послужило Цусимское сражение.

В сформулированном «Критерии правды» на самом деле сказалась общая духовная закономерность. «Верный в мале, и во мнозе верен есть» [Лк 16:10], говорит Господь. Из этих слов неоспоримо следует, что верить и доверять можно только верным, только они могут рассказать правду.

Таким образом, «Критерий правды», или «Критерий Цусимы» утверждает, что правдивые и достоверные сведения об исторических событиях, особенно в экстремальные моменты истории, такие как войны и революции, могут дать только верные − присяге, солдатскому долгу, боевым товарищам и Отечеству. То есть те, которым незачем придумывать оправдания за недостойное поведение, что по человеческой склонности к греху сводится обычно к обвинению других. От непосредственных товарищей, до высшего руководства.

Если бы в наши дни сохранялось православное отношение к миру, то Критерий Цусимы − просто служил бы еще одним подтверждением приведенных выше евангельских слов:

Такая постановка вопроса, возможно, не прояснит исторические и современные реалии ни политикам, ни политологам, ни социологам, но сделает их совершенно ясными и прозрачными для любого честного человека.

А честному историку поможет ориентироваться в степени достоверности описаний и сведений, дошедших до нас из дней прошедших, и не питать иллюзий по поводу дней грядущих.

Критерий Цусимы может служить практическим инструментом исследования любых исторических, особенно экстремальных, ситуаций. Причем конкретно понятие верные приложимо к адептам любой идеологической системы: христианам и зороастрийцам, воинам Аллаха и самураям, да и вообще ко всем, кто верен ‒ своей идее, своей клятве, своей присяге, своему вождю.

Это позволяет рассмотреть сквозь призму Критерия Цусимы любые экстремальные события «круга земной истории», начиная с изгнания – не в последнюю очередь за самооправдание – праотца Адама из Перво-Рая на нашу эмпирическую грешную землю, и до последней «точки» этой истории, в которой всех нас ждет развилка: верным – направо, в Рай Второго Пришествия и Небесный Иерусалим, а трусам, предателям, подлецам… и всем лжецам – налево, поскольку им место в озере, что пылает огнем и серой, а это − вторая смерть [Откр 21:8].

А в промежутках между этими двумя точками рассмотреть сквозь эту призму такие, например, знаковые события истории, как война Рима с Карфагеном, убийство Цезаря и гибель Первого Рима, Французская революция и революция Мейдзи, Наполеоновские войны и войны Крымская и Японская, февральская катастрофа 1917 года и крушение СССР в августе-декабре года 1991-го.

Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя

Следует сразу подчеркнуть, что сама Цусима рассматривается в трилогии не столько как сражение, пусть значимое, Русско-японской войны, а как ключевой геополитический и геостратегический фактор русской и мировой истории. Ее точка ветвления.

Поэтому основное внимание и усилия автора было устремлены на внесение ясности в картину весьма длительной и специфической подготовки к сражению и к выявлению иных факторов, предопределивших как ход сражения, так и результат его. «Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все остальные значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 гг., особенно сражение при Шантунге 28 июля 1904 года.

В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие»[5].

Достаточно неожиданным результатом проведенного расследования, стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае, его завязка − первый удар русской эскадры − является несомненной тактической победой русского флота. Победой русского флотоводческого искусства. Причем для достижения этой победы адмирал Рожественский впервые в мире применил радиоразведку!

А вся Цусима, во всяком случае, первый день сражения, является победой русского воинского духа, несломленного никакими материальными факторами.

Раньше и лучше всех поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. И это несмотря на грандиозный материальный успех − уничтожение главных сил 2-й эскадры в дневном бою 14 мая.

Достаточно взглянуть на приведенную в работе схему начальной фазы Цусимского боя − по «Описанию … Мейдзи» (см. далее схему 2) и сравнить с восстановленной схемой истинного передвижения русской и японской эскадр в первые минуты боя (схема 10), чтобы понять, зачем «победившим» японским адмиралам пришлось пойти на очевидную фальсификацию.

Метание – иначе не назовешь! – в течение первых десяти боя минут японского Соединенного флота наглядно объясняет, почему призовые японские комендоры целых десять минут не могли пристреляться по идущей курсом NO 23° тихоходной русской эскадре. А вот наши «необученные» артиллеристы за эти же минуты добились числа попаданий, достаточных чтобы сжечь Соединенный флот при наличии взрывчатки, аналогичной японской.

Далее. Не секретным, − сохранились в открытом доступе неопровержимые документальные свидетельства! − но мало отраженным в массовом сознании фактом, является тот, что японское правительство уже во время переговоров в Портсмуте готово было признать себя фактически побежденным и отказаться от всех требований к России, включая занятый уже японцами Сахалин.

И уж совсем малоизвестным фактом является, что наиболее отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира»[6] любой ценой! − уже после Цусимы! − морской министр победоносной Японии адмирал барон Ямамото Гомбей.

Причем с адмиралом Ямамото были единодушны военный министр Японии, ее министр экономики и командование победоносной японской Маньчжурской армии!

Именно адмиралу Ямамото принадлежит историческая фраза. Когда в Токио стало известно, что Япония все же может получить, благодаря изменнической деятельности С.Ю. Витте[7], пол-Сахалина, Ямамото заявил: «Если эта информация неверна, передавшему ее чиновнику придется произвести себе харакири». «Впрочем, − сокрушался адмирал, − это уже не спасет Японию, поскольку не даст возможности заключить столь необходимый ей мир».

Японским адмиралам было ясно многое, что они постарались скрыть не только от остального мира, но даже как бы от себя.

Цусимская спецоперация

Превратить первоначальный тактический выигрыш эскадры в разгром японского флота, помешал, во-первых, предательская деятельность собственного морского руководства в лице Генерал-Адмирала Великого Князя Алексея Александровича и Управляющего Морским Ведомством адмирала Ф.К. Авелана, задержавших 2-ю эскадру в пути в общей сложности на 87 дней, и снабдивших эскадру приведенными в негодность боеприпасами;

во-вторых, деятельность всех враждебных России сил в мировом масштабе.

Почти трехмесячная задержка эскадры Петербургом дала возможность отремонтировать японский Соединенный флот после годичной блокады Порт-Артура, перевооружить его с помощью английских союзников Японии на новый тип боеприпасов с повышенным фугасным действием.

Эта задержка, помешавшая 2-й эскадре войти в Цусимский пролив уже в конце февраля 1904 года, позволила также ввести в строй тяжело поврежденный под Порт-Артуром броненосец «Асахи», ремонт которого закончился за пару-тройку недель до «майской» Цусимы. В апреле же завершился окончательный ремонт японского флагмана «Микаса», тяжко поврежденного в бою с Порт-Артурской эскадрой в бою 28 июля/10 августа 1904 года.

Совокупность этих действий, по данным генерала по адмиралтейству и будущего советского вице-адмирала Александра Викторовича Шталя, обеспечило Соединенному флоту 300-кратное (трехсоткратное) огневое превосходство над 2-й эскадрой. Такое, невиданное никогда и нигде, огневое превосходство, в сочетании с почти двойным превосходством в эскадренном ходе, и обусловило гибель лучших броненосцев 2-й эскадры в первый день сражения.

Причем если преимущество Соединенного флота в скорости могло быть и было учтено в планах адмирала Рожественского, то о возросшей мощи японских боеприпасов не знали и не могли знать ни он, ни бывшие на эскадре порт-артурские моряки с опытом боя у Шантунга 28 июля 1904 года.

То, что японский Соединенный флот, при наличие такого превосходства в огневой мощи и эскадренном ходе, уже после потери нами двух флагманских кораблей, потратил пять часов − с 14.30 до 19.30 − чтобы потопить еще два русских броненосца «Александр III» и «Бородино», говорит либо об исключительно невысоком уровне руководства Соединенного флота, либо о тяжелых повреждениях, нанесенных ему 2-й эскадрой в первые четверть часа боя.

По свидетельству японских моряков, число попаданий в их суда в первые четверть часа сражения, когда японский флот вырывался из «петли адмирала Того», было таково, что при качестве русских боеприпасов как в сражениях под Порт-Артуром, дальнейшее продолжение сражения стало бы для Соединенного флота невозможным.

Таким образом, именно качество русских боеприпасов стало фатальным для судьбы 2-й эскадры. По сути, мы стреляли болванками, мало отличающимися от чугунных ядер петровских времен.

Таким образом, восстановленная в работе, в том числе графически, посильно приближенная к действительности картина сражения, − особенно его первой начальной фазы, с очевидностью показывает, что не тактический гений японского главнокомандования явился причиной нашей национальной трагедии. И выявляет истинные причины гибели русского флота в битве при Цусиме, верным название для которой было бы Цусимская спецоперация.

Причем спецоперация международного масштаба.

Синхронизация, фактически в масштабах Земного шара, всех действий, способствовавших гибели 2-й эскадры, показывает, что ни о каком наборе «случайностей» не может быть и речи. Была хорошо спланированная и четко осуществленная операция того самого несуществующего Мирового правительства.

И конечной целью этой спецоперации было отнюдь не уничтожение 2-й эскадры флота Тихого океана, а свержение русской народной власти – Самодержавия − еще в 1905 году.

Худший для судьбы Российской Империи вариант − самовольное возвращение эскадры или ее интернирование в нейтральных портах, − был сорван тогда железной волей и флотоводческим и командным талантом адмирала Рожественского, подкрепленными мужеством, верностью и стойкостью личного состава эскадры.

Самопожертвование 2-й эскадры не допустило победы «русской» революции уже в 1905 году. Продлило существование Православной Империи на целых двенадцать лет. А флотоводческий гений Адмирала в первые минуты боя загнал в ловушку так долго поджидавший его японский флот.

Верные Царю и Отечеству офицеры и матросы Русского Императорского Флота проявили в этом бою настолько превосходящие человеческие возможности стойкость, мужество и силу духа, − «составившие славу на все времена не только для них, но и для всего человечества»[8], − что еще в 1941 году японцам показалось безопасней иметь дело сразу с двумя мощнейшими флотами мира: британским и американским. И сыновья Ямато чуть не оказались правы!

И в этом смысле Цусима является стратегической победой русского народа и его флота.

В результате проведенных исследований Цусима, наконец, предстает перед нами в своем подлинном виде: трагическим триумфом, стратегической победой русского флота, погибшего в результате тщательно спланированной международной спецоперации.

В книге проведена параллель между «малой» Майской Цусимой 1905 года и «большой» − Февральской Цусимой уже всей Российской Империи в 1917 году. От Февральской Майская Цусима отличается сравнительно ограниченными масштабами и легче устанавливаемой конкретикой.

В свое время это навело меня на мысль, что не была ли и Февральская «большая» Цусима отнюдь не революцией, а именно спецоперацией, − только значительно большего размаха, − тех же международных сил в союзе с врагами внутренними? Понятно, что концы в воду упрятаны здесь еще глубже, чем в первой Цусиме. Прежде всего, спецоперацией в области войны информационно-идеологической. Посильный ответ на этот вопрос был дан в работе «Фантом Февраля 1917 года».

Но есть одна существенная разница между Цусимой Февральской и Майской.

В Феврале 1917 года уже не нашлось в России человека масштаба адмирала Рожественского, грудью бы вставшего на пути внешних и внутренних врагов.

Не нашлось у России еще одной 2-й эскадры, погибшей в безнадежном бою за Веру, Царя и Отечество и тем спасшей тогда Отечество и Престол.

В предлагаемой вниманию читателя документально исторической повести изложены наиболее важные результаты проведенного военно-исторического расследования, относящиеся непосредственно к Цусимскому сражению.

Поскольку вопрос доверия к представляемым на суд читателю материалам имеет первостепенное значение для исторического труда, особенно по многострадальной русской истории, и особенно последних царствований, то остановимся на этом вопросе подробнее.

Секретно! Перед прочтением ‒ сжечь!

ИЗДАНИЯ СЕКРЕТНЫЕ!

Секретно.

№ 31

ИЗДАНИЕ СЕКРЕТНОЕ.

ДО 1937 ГОДА.

Настоящее «СЕКРЕТНОЕ» издание выдается распоряжением Морского Министра по докладу Начальника Морского Генерального Штаба. Оно отнесено к разряду секретных потому, что в нем имеются такие сведения административного, дипломатического или технического характера, которые должны быть доступны весьма ограниченному кругу лиц, пользующихся особым доверием.

      Издание это считается секретным в течение 25 лет со времени его напечатания, после чего последует дальнейшее распоряжение, или о сохранении его секретным, или о перечислении его в разряд не подлежащих оглашению или общедоступных.

      Лица, воспользовавшиеся разрешением получить это издание, обязаны по миновании в нем надобности возвращать его в Морской Генеральный Штаб, чтобы за смертью их — издание это не досталось в ненадлежащие руки.

    Никто из пользующихся этим изданием лиц не имеет права разглашать заключающихся в нем сведений или делать ссылки на эти документы в печати, под своим именем или через других лиц, иначе, как с особого каждый раз разрешения Начальника Морского Генерального Штаба.

    Виновные в нарушении этого требования будут привлекаться к ответственности в уголовном порядке.

Под таким грифом и с таким предупреждением в 1912 году Историческая Комиссия по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном Штабе под председательством контр-, а затем (1913) вице-адмирала Свиты Его Величества графа А.Ф. Гейдена выпустила сборник документов, посвященный занятию Порт-Артура и Квантунской области.

Обращает на себя внимание, что все остальные сборники документов по действиям флота в ту войну, посвященные действиям как 1-й, так и 2-й Тихоокеанских эскадр, даже материалы Следственных комиссий, посвященные расследованию обстоятельств боев 28 июля/10 августа 1904 года при Шантунге и 14/27-15/28 мая 1905 года при Цусиме, снабжены лишь предупредительным грифом: «Не подлежит оглашению» на 10 лет до 1922 года. Но при этом «предназначены для самого широкого распространения в военно-морской среде». И ответственность за разглашение содержащихся сведений носит лишь дисциплинарный характер.

Между тем документы эти содержат подчас вполне «жареные» факты, обличающие и Министерство Финансов, и Министерство Иностранных Дел, и руководство Морского Министерства, и Главное Управление Кораблестроения, вскрывают многочисленные недочеты в подготовке флота к войне почти на всех уровнях ― и всего лишь на всего ― под «дисциплинарную ответственность»! А здесь, вроде всем известные преданья старины глубокой, а при этом: «Секретно!», для узкого круга лиц, облеченных особым доверием!

На 25 лет! − до знаменитого 1937 года! − и под “уголовную ответственность” за разглашение!

Следует успокоить души патриотов, заботившихся в 1912 году о «неразглашении», «недопущении» и соблюдении прочих интересов Российского Государства.

Большинство документов, вошедших в секретный том, остались не разглашенными не только до 1937 года, но и до настоящих времен. Хотя гриф секретности был вскоре после революции снят.

Необходимо также отметить, что некоторая, и достаточно существенная, часть их была опубликована во «Введении», предпосланному многотомному труду по описанию действий флота в русско-японскую войну той же Исторической комиссии[9].

А посвящено было «Введение» описанию событий на Дальнем Востоке в 1894-1901 годах. Во всяком случае, − его первая часть. Вторая, похоже, на свет Божий так и не появилась.

О скорейшем выпуске в свет этого «Введения» просили русские военно-морские круги, сразу после выхода в свет 1-го тома трудов Комиссии в 1913 году. Поскольку без него многое в действиях, как флота, так и сухопутных сил оставалось неразъясненным.

И эту просьбу донес до сведения Исторической Комиссии уважаемый в военно-морской среде журнал «Морской сборник», в целом очень высоко оценивший работу комиссии: «Первым (дефектом работы), о котором видимо, жалеет и сама Комиссия, является тот факт, что описание боевых действий вышло раньше “Введения”.

Между тем это последнее должно было выяснить деятельность флота и его состояние за 10 лет до начала войны, без чего многое является непонятным или неправильно объяснимым…

Нам гораздо важнее проследить причины наших поражений, чем копаться в индивидуальных ошибках и недостатках отдельных, хотя бы и очень важных, лиц.

Выяснение общих условий, приведших к поражениям, поможет избежать повторения их при подготовке к следующей войне. Отсутствие “Введения” лишает нас возможности взяться за столь важную работу и тем самым обезценивает пока первую книгу описания войны.

Из фактов войны, изложенных хотя бы в этой первой книге, видно, насколько флот не был подготовлен ... Краткое “Введения” позволило бы правильно решить этот вопрос»[10].

Однако нет. На просьбу тружеников моря Историческая Комиссия откликнуться не поспешила. К 1917 году вышли 5 книг, посвященных действиям Порт-Артурской эскадры и Владивостокского отряда крейсеров. В 1917 году успели выйти книги 6 и 7 посвященные походу и бою 2-ой Тихоокеанской эскадры.

А вот «Введение», и то только Часть I − было опубликовано только в 1918 (!) году, хотя подготовлено было заведомо до февраля 1917 года. Об этом свидетельствует и пиетет в отношении написания словосочетаний типа «Его Императорское Величество Милостиво Повелеть Соизволил», и слов Царь и Император с заглавных букв, что немедленно исчезло со страниц того же «Морского сборника» после «великой, бескровной, февральской», отчего материалы этого журнала за март-октябрь 1917 года, в своей орфографической и публицистической части, носят оттенок тошнотворности для русского человека со здоровым нравственным чувством.

Надеюсь, хоть стыдно было вам, господа офицеры!

А тут − в красном Петрограде, − такое дело. Не иначе как попало под волну разоблачения «секретной дипломатии», вскоре превратившуюся в зыбь, а с 30-х годов и вовсе исчезнувшую. А переделывать титулатуру и орфографию − времени не было.

Неясно также, в каком числе экземпляров вышло указанное «Введение», поскольку в Москве, например, в отличие от остальных 7 книг Исторической комиссии, его нет даже в Ленинке − РГБ по-нынешнему. Один экземпляр − потрепанный, но при этом до сих пор не разрезанный, находится в библиотеке имени генерала Антуана-Анри Жомини Академии Генерального штаба и еще один − в другой московской библиотеке.

Но и во «Введение», напомним, вошла в выдержках, лишь небольшая часть документов, из того, до 1937 года, − под уголовную ответственность! − засекреченного тома.

источник