Web Analytics
С нами тот, кто сердцем Русский! И с нами будет победа!

Категории раздела

История [4849]
Русская Мысль [479]
Духовность и Культура [906]
Архив [1662]
Курсы военного самообразования [101]

Поиск

Введите свой е-мэйл и подпишитесь на наш сайт!

Delivered by FeedBurner

ГОЛОС ЭПОХИ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

РУССКАЯ ИДЕЯ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

Статистика


Онлайн всего: 4
Гостей: 4
Пользователей: 0

Информация провайдера

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • АРХИВ

    Главная » Статьи » История

    Борис Галенин. Цусима – трагический триумф Русского Императорского флота. Ч.5.

    Боевые действия на суше связанные с обороной Порт-Артура

     

     

    1. Набег генерала Мищенко на Корею

     

    То недолгое время, что адмирал Алексеев мог реально исполнять обязанности Главнокомандующего, дела наши на суше шли успешно.

    На 13-й день войны Алексеев отдал приказ генералу Линевичу, командующему Маньчжурской армией до приезда генерала Куропаткина, оттянуть на себя японскую армию, чтобы пресечь форсирование ей реки Ялу и не дать ей возможности всеми силами обрушиться на Порт-Артур.

    Еще раньше Алексеевым было организовано наблюдение за побережьем Корейского и Ляодунского залива, для определения пунктов высадки неприятеля и разведки количества японских войск, высаживающихся в Корее, и путей их наступления.

    Уже 28-го января в Корею вступили части конного отряда генерал-майора Мищенко, захватив в Ичжоу японского майора и пять солдат, наблюдавших за переправами на реке Ялу. Под Пхеньяном атака русских обратила японцев в бегство.

    Набег Мищенко вызвал у японцев сильную тревогу, свидетельствовавшую, что наступления наших войск в Корею не ожидали.

    Этот первый наш успех мог при развитии его сильно спутать все расчеты японцев и передать инициативу действий в наши руки.

    Но вопреки воле Главнокомандующего им не воспользовались и свели к нулю.

     

    2. Силы сторон

     

    Русские войска в Маньчжурии к началу боевых действий на суше насчитывали около 140 тысяч человек.

    Японская 1-я армия генерала Куроки насчитывала около 40 тысяч войска и 20 тысяч нестроевого состава. Этими силами намечалось оттеснить русских с границы Кореи, с пограничной реки Ялу, и открыть путь в Южную Маньчжурию.

    Столько же насчитывала 2-я армия генерала Оку, дислоцированная вместе с транспортными судами в Цинампо в готовности для перехода морем и десантирования на Ляодунский полуостров, в случае блокирования русского флота в Порт-Артуре.

    Таким образом к началу действий на суше силы Маньчжурской армии превосходили силы японских армий.

     

    3. Бой под Тюренченом

     

    Командующий Маньчжурской армией генерал Куропаткин прибыл на театр военных действий 25 февраля 1904 года.

    Расхождение во взглядах с Главнокомандующим наметилось сразу. Адмирал Алексеев требовал решительного образа действий для недопущения японцев в глубь материка и находил наши силы достаточными для того, чтоб сбросить в море не успевшую еще усилиться японскую армию: к марту 1904 года у нас было 6 дивизий против 3 японских!

    Куропаткин же с самого начала проявил тенденцию не считаться с указаниями Алексеева. Он утверждал, что «чем дальше заберутся японцы, тем лучше!».

    С точки зрения стратегии победы над врагом прав был, разумеется, Алексеев: японцам предстояли тяжелые десантные операции, требующие значительного превосходства в силах, если предстоящий противник не склонен играть в поддавки.

    Почему-то во всех рассуждениях в японской войне, сравнивая силы сторон, будто нарочно упускают из вида одно обстоятельство. Мы на нем специально до сих пор не останавливались также. Но пришло время объясниться.

    Пусть у Японии была хоть миллионная армия, как любят иногда указывать наши историки в погонах и без погон[1]. Хотя на самом деле для первого броска она могла выставить 130-170 тысячную, и максимум 300 тысяч еще с большой натяжкой могли считаться кадровой армией.

    Да и вообще. Когда говорят о миллионной японской армии, это примерно тоже, что Харперовская история войн говорит, что у России в 1904 году была армия в 4,5 млн. Мобилизовав всех обученных запасных можно было получить это число и даже превзойти. Но под ружьем в России на тот год был конкретно 1 млн. 20 тысяч человек. В основном ‒ в Европейской России.

    Далее. Даже указанные выше 120 тысяч бойцов армий Куроки и Оку должны были быть переправлены на материк. Морем. Весьма непростая операция, даже при бездействии русского флота. Не даром наши неверные союзнички по 2-й мировой войне до сих пор хвастаются операцией открытия так называемого Второго фронта. При полном господстве на воде и воздухе. И при чисто декоративном характере Атлантического вала немцев.

    И то многие историки 2-й Мировой сходятся в том, что послушай ученые немецкие генералы да фельдмаршалы своего “бесноватого фюрера” ‒ “богемского ефрейтора” Адольфа Гитлера, с абсолютной точностью предсказавшего точку высадки, но, увы, доверившегося на тот раз генеральскому мнению, то вполне открытие Второго фронта могло кончиться массовым купанием десантной армии в ласковых июльских волнах нормандского побережья.

    Русскому командованию просто невероятно облегчался именно начальный период войны. Сбросить десантные войска в воду. Делов!

    А если перед этим еще и разбить Куроки, то отвертеться от объятий госпожи Победы уже никак нельзя было. Поэтому товарищем генералом Куропаткиным были приняты меры.

    На правом берегу Ялу с марта нами был сосредоточен 23-тысячный Восточный отряд из отборных воинских частей. С 9-го апреля в командование отрядом вступил генерал Михаил Иванович Засулич.

    Засуличу самолично генералом Куропаткиным были даны следующие ценные указания:

    а) “дать противнику отпор с должной твердостью, но и с благоразумием”;

    б) “всеми мерами избегать решительного боя с превосходным в силе противником и не допускать подвергнуть себя поражению до отхода на главные силы нашей армии”.

    Получив такое ясное и вразумительное наставление, Михаил Иванович уяснил одно. При любом раскладе ругать будут. И в бой больше не рвался. С твердостью и благоразумием.

    Тем более, приказом генерала Куропаткина нам даже фронтовая разведка была запрещенапод предлогом сбережения конницы.

    Сам «самостоятельный и ответственный» Командующий, разумеется, не соизволил посетить Восточный отряд. Ознакомиться там с обстановочкой, сказать что-нибудь бодрящее бойцам передовой линии, да и вообще. Видно подумал: «Да нужны они мне больно! Вот подвергнут себя поражению при отходе на главные силы, тогда еще может, погляжу на таких-сяких».

    То, что центр тяжести войны лежал теперь на берегах Ялу, что именно здесь закладывался фундамент будущих побед или неудач, высокообразованному генералу, участнику многих боевых действий, то ли не приходило в голову, то ли приходило под каким-то специфическим ракурсом.

    В результате русский отряд за те почти два месяца, что он ожидал армию Куроки, не предпринял никаких мер к обороне вверенного участка.

    Не были открыты окопы, не была укрыта артиллерия.

    Высокий «русский» берег реки Ялу возвышался над низким «японским», и при хорошей организации русский отряд мог расстрелять все наступавшие войска противника на подходе и при переправе. Объясняя свои странные действия, адмирал Куропаткин писал Военному министру генералу Сахарову:

    «Я готов построить золотые мосты японцам для вторжения в Маньчжурию».

    И он-таки построил им золотые мосты.

    В результате бездействия русского командования 18 апреля/01 мая 1904 года отрядам армии генерала Куроки Тамесада без малейшего труда удалость форсировать реку Ялу.

     

    Полковник Николай Александрович Лайминг

     

    Достойным соратником генерала Куропаткина генералом Засуличем за весь бой был отдан единственный приказ об отходе.

    Прикрывая отступление частей Восточного отряда, геройски сражались и во множестве легли «за други своя» Восточно-Сибирские стрелковые полки: 12-й, 22-й, и особенно 11-й полк под командованием полковника Николая Лайминга.

    Последнюю штыковую атаку 11-го полка против японской дивизии после гибели командира возглавил с крестом в руке полковой священник отец Стефан Щербаковский [ставший пятым по счету священником русской православной церкви, награжденным орденом Святого Георгия 4-й степени][2].

    И целая дивизия японцев не посмела сойтись в штыковую с остатками русского полка!

    Полк прорвал окружение и вышел на соединение со своими. Потери полка: 14 офицеров убитыми и 9 ранеными. Стрелков убито 206 и ранено 360, пропало без вести – 281. Всего из 2000 убыло 847. Осталось в строю из раненых 2 офицера и 35 нижних чинов. Попавшим в японский плен русским воинам, генерал Куроки, узнав какие ничтожные силы противостояли его отборным дивизиям, поклонился в ноги сказав: «поздравляю вас, господа, Вы − герои!»

    Отступление также прикрывали стрелявшие до последнего снаряда орудия 2-й и 3-й батарей 6-й и 3-й Восточно-Сибирских бригад.

    Засулич спешно стал отходить из Кореи в глубь Маньчжурии «на главные силы нашей армии». Следом за ним, по некотором размышлении, двинулся и Куроки.

    Так ценными указаниями генерала Куропаткина была сорвана возможность остановить войну на границе с Кореей. Соотношение сил на том этапе более чем позволяло.

    И об этом в широких в широких научных кругах, и тем паче в общественном мнении молчат уже более ста лет. Что это? Непонимание или намеренная ложь?

     

    4. Бой под Киньчжоу [три батальона против трех дивизий]

     

    Через несколько дней после нашего поражения собственным Командованием под Тюренченом, 23 апреля/6мая 1904 года под Порт-Артуром началась высадка японских войск 2-й армии генерал-лейтенанта Оку Ясуката.

    Командующий Маньчжурской армией генерал Куропаткин для противодействия десанту противника выслал отряд из семи батальонов, приказав генерал-майору Зыкову:

    «Важнейшая задача... предохранить свои войска от потерь и ни в коем случае не ввязываться в решительный бой».

    Зыков, уважая распоряжение руководства, решил в бой не ввязываться вовсе.

    В течение восьми дней японцы без помех высадили на берег 36 батальонов пехоты, 17 эскадронов кавалерии и свезли 216 орудий с прислугой, всего до 50 тысяч человек. В перевозке этой десантной армии участвовало 83 транспорта. Что так напоминает столь же мирную и благополучную высадку англо-французского десанта под Евпаторией в войну Крымскую, под благожелательным присмотром очень неразъясненного командующего той войны князя Меньшикова[3].

    Высадка воинства Оку Ясуката происходила в местечке Бицзыво, в 65 километрах к северу от Порт-Артура. Недалеко от нашей Киньчжоусской позиции.

     

     

     

    Генерал Оку Ясуката

     

    Той самой, на решающее значение которой в обороне Порт-Артура указывал еще в 1898 году Военному Министру генералу Куропаткину еще адмирал Федор Васильевич Дубасов, как и на то, что ключом к обороне Порт-Артура и всего Квантунского полуострова является Талиенван будущий Дальний.

    Но тогда шустрому адмиралу вразумительно было сказано:

    Оборонять только Порт-Артур. Стратегии не надо. Задача проста и ясна.

    Тоже самое повторил Военный Министр адмиралу Алексееву уже во время русско-китайской войны летом 1900 года. С Дальним с тем вообще все ясно: сдан под ключ.

    Что говорить о Киньчжоу, когда и Порт-Артур был практически не начат строительством как крепость. Правда, упорный адмирал Алексеев на те гроши, что ему иногда удавалось выбивать в Петербурге на оборону вверенной ему территории, сумел все же в 1903 году немного укрепить Киньчжоусскую стратегическую позицию.

    Соорудил на ней худо-бедно 10 батарей, 1 редут и 4 ракетные батареи с 16 станками.

    Оборону Киньчжоусских позиций против всей армии Оку вел один 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк под командованием полковника Николая Александровича Третьякова.

    С русской стороны была еще 4-я дивизия, под командованием генерала Александра Викторовича Фока. В «Цусима – знамение…», я характеризовал его, как одного из будущих «героев сдачи Порт-Артура», но сейчас у меня не столь однозначное мнение о нем, как и его роли в сражении при Киньчжоу.

    Трусом и предателем этот генерал видимо не был, а вот под влиянием советов генерала Куропаткина – оставить Киньчжоу и отходить к Порт-Артуру, похоже, что был.

    Наше положение облегчалось тем, что только что прошел черный день Японского флота. Поэтому и адмирал Того рискнул помочь генералу Оку только несколькими канонерскими лодками, действиям которых могла легко противостоять даже наличные силы Порт-Артурской эскадры. Однако малообъяснимые действия контр-адмирала Витгефта, поддержанные Советом флагманов и командиров, сорвали и эту возможность, и, противодействовала японским канонеркам, поддерживая 5-й полк, с нашей стороны только одна канонерская лодка «Бобр» при поддержке миноносца «Бурный» и «Бойкий» [в официальном издании «Действия флота в 1904 году» отмечено, что «в целях маскировки на “Бобре” были сняты обе мачты и он был перекрашен под цвет берега»].

     

    Мы потеряли 20 офицеров, 770 солдат убитыми и пропавшими без вести. 8 офицеров и 640 солдат были ранены. Об упорстве борьбы и героизме русских офицеров и солдат свидетельствовали потери 5-го полка. В нем выбыло из строя 51% офицерского состава и 37% стрелков.

     

    Ни один человек не сдался в плен!

    В этом сражении армия Оку израсходовала 40 тысяч артиллерийских снарядов и 4 миллиона патронов, больше чем вся японская армия за всю японо-китайскую войну 1894-1895 годов!

    Обстоятельство вызвало шок у японского Генштаба и заставило впервые задуматься − хватит ли у Японии средств на ведение войны?

    «Так русский полк остановил японскую армию... У японцев, кроме армии, действовал и флот...

    Сокрушить же вместе с армией и флот врага пехотному полку, − даже Российской Императорской пехоты, − было не по силам»[4]. Но пехота была хороша!

    Так, благодаря действиям прежде всего генерала Куропаткина и малой помощи со стороны флота была потеряна прекрасная позиция под Киньчжоу.

    В полной целости и сохранности отошел японцам построенный трудами Витте порт Дальний (случись такое в Великую Отечественную войну, это справедливо расценили бы как предательство и расстреляли бы всех, имевших отношение к сдаче Дальнего).

    Когда в Дальнем было получено сообщение об отступлении русских войск с Киньчжоуской позиции, из Порт-Артура никаких указаний на эвакуацию тыловой базы не поступило. Военный инженер порта капитан Зедгенидзе и лейтенант Сухомлин на свой страх и риск начали взрывать и уничтожать все, что было возможно. Однако многое сделать они из-за недостатка времени и рабочих рук просто не успели.

    Молы, дамба, док, причалы и набережные остались почти неповрежденными.

    С другой стороны ‒ зачем в самом деле портить хорошую вещь? Не для того строили. И это притом, что японцы вошли в Дальний только через четыре дня после боя за Киньчжоу. Впечатление от встречи с 5-м полком в японской душе было незабываемым.

    Военными трофеями японцев в порту Дальнем стали: более 100 складов и бараков, электростанция, железнодорожные мастерские, большой запас рельсов, вагонеток для узкоколейной железной дороги, более 400 вагонов, 50 различных морских грузовых судов ― эти-то что, доплыть до Порт-Артура не могли?!, а также большие запасы угля.

    Все это в самое ближайшее время было использовано по прямому назначению.

    Японское командование создало в Дальнем первоклассную военную базу.

    Через Дальний на протяжении всей войны японские армии, действовавшие в Манчжурии и против Порт-Артура, бесперебойно получали пополнение и боеприпасы.

    На Дальний также базировались минные флотилии противника, в порту они имели все нужное для ремонта и снабжения. Наконец, из Дальнего минные флотилии до конца осады Порт-Артура постоянно держали под наблюдением и обстрелом восточное побережье Квантунского полуострова.

    С оставлением Киньчжоу ‒ передовой позиции Порт-Артура ‒ противнику была открыта дорога к крепости, ибо от Киньчжоу до Порт-Артура не было ни одного укрепленного в инженерном отношении оборонительного рубежа. Тщанием того же генерала Куропаткина их просто запрещено было строить.

    Мы помним: задача проста и ясна!

    На глубоководные, современные и совершенные причалы Дальнего и были выгружены в сентябре 1904 года одиннадцатидюймовые японские мортиры, сокрушившие бетон «экономно построенных» господами Витте и Куропаткиным укреплений Порт-Артура. А заодно потопившие Первую Тихоокеанскую эскадру.

    Не удивительно, что причалы эти обошлись русской государственной казне в четыре раза дороже, чем все форты Порт-Артура. Стратегический объект!

    Обо всем Витте, Куропаткин и Компания подумали-позаботились заранее.

     

    Подарок к празднику

     

    Обратим также внимание, что Киньжоусская позиция была оставлена, а «убийца» Порт-Артура город-порт Дальний был сдан врагу 14/27 мая – ровно за год до сражения при Цусиме, и также в День Священного Коронования их Императорских Величеств. Такой вот подарок к торжеству.

    Учитывая некоторые «странности», связанные с оставлением Киньчжоу и сдачей Дальнего, все это невольно наводит на размышления. Тем более, у читателя будет возможность убедиться, что в мае уже 1905 года были приняты меры, чтобы 2-я эскадра не вошла в Цусимский пролив 13 мая, а была «приторможена» до Дня Коронации.

    Так что оба разделенные годом события, могут быть отнесены к сражениям не только «военной», но и информационной или «психоисторической» войны.

    Кто-то сказал, что всемирного заговора не бывает, и быть не может, но события иной раз идут так, будто заговор этот все же имеет место.

    5. Сражение при Вафангоу

     

    У нас была возможность деблокировать Порт-Артур и сохранить 1-ю Тихоокеанскую эскадру к приходу 2-й.

    За четыре месяца войны Маньчжурская армия накопила такие силы, что ударь она по армии Оку – на транспорты было некого сажать при эвакуации. На этом категорически настаивал Главнокомандующий адмирал Алексеев, обратившись за поддержкой даже к Царю. Но, даже получив Высочайшее повеление, Куропаткин приложил все силы, чтобы сорвать его исполнение.

    Вместо 48 батальонов пехоты с артиллерией, на выделении которых настаивал Алексеев, Куропаткин для деблокады Порт-Артура выделил корпус генерала Георгия Карловича Штакельберга из 26 батальонов и 19 сотен с 96 орудиями.

    При этом Штакельбергу был дан Куропаткиным приказ:

    «Если… придется встретить превосходные силы, то бой не должен быть доведен до решительного удара и, во всяком случае, резервы никоим образом не должны быть введены в дело до тех пор, пока не будет совершенно выяснено положение».

    Удивительно, что за 100 лет никто не обратил внимания на то, что по автору такого приказа плачут либо палаты Кащенко, либо подвалы Лефортово.

    Но мало этого. Во время боя 14 и 15 июня корпуса Штакельберга с армией Оку, Штакельбергом было получено следующее ценное указание Куропаткина: «… в случае одержания Вами победы в этом сражении не преследовать неприятеля со всеми силами корпуса…».

    Последняя фраза указывает все же скорее на Лефортово!

    Такая попытка деблокады Порт-Артура успеха иметь не могла. Как судя по всему, Куропаткиным и было запланировано.

    «Стоустая молва еще во время русско-японской войны приписывали “бездействие” Куропаткина желанию дождаться падения монархии» (запись Льва Тихомирова).

     

    Важное дополнение:

     

    Любопытно, что если в отношении предательской деятельности Витте особых сомнений нет ни у кого, то Куропаткин до сих сохранил реноме генерала-патриота, верного царю и России, которому просто не хватило полководческого таланта и решимости. Для справки приведем запись из дневника Куропаткина, сделанную им после получения известия об отречении Государя:

    «Чувствую себя помолодевшим и, ловя себя на радостном настроении, несколько смущаюсь: точно и неприлично генерал-адъютанту радоваться революционному движению и перевороту.

    Но так плохо жилось всему русскому народу: до такой степени разрухи дошли правительственные слои, так стал непонятен и ненавистен государь, что взрыв стал неизбежен. Ликую потому, что без переворота являлась большая опасность, что мы были бы разбиты и тогда страшная резня внутри страны стала бы неизбежной»[5].

    Подробнее о патриотической деятельности генерала Куропаткина рассказано в моем очерке «Skurk», что означает «мерзавец» по-скандинавски.

     

    Главная цель – Артур

     

    Один из героев Порт-Артура полковник Сергей Александрович Рашевский записал в те дни в своем дневнике: «По-моему, главная цель войны – Артур и Артур. С взятием Артура японцы выигрывают кампанию наполовину, если не более...

    Все те, которые для оттенения собственной деятельности кричали, что Артур неприступен, ‒ преступники перед нашим отечеством, благодаря им Артур очутился в нынешнем тяжелом положении…

    Дай Бог нам … отстоять ради чести и славы России наш Артур, но, видимо, что это будет стоить гарнизону Артура больших усилий и жертв».

    Полковник Рашевский погиб вместе с генералом Романом Исидоровичем Кондратенко от одного и того же японского тяжелого снаряда, 2 декабря 1904 года. Они были убиты именно 11-дюймовым японским снарядом, пробившим на форте № 2 бетонную плиту, рассчитанную всего на 6-дюймовый снаряд.

    И убийцей их по праву! − может считаться не безвестный японский артиллерист, а «крупный русский государственный деятель» Витте, бдительно урезавший сметы на строительство фортов Порт-Артура.

    источник

    Категория: История | Добавил: Elena17 (29.05.2020)
    Просмотров: 842 | Теги: даты, русское воинство, Борис Галенин
    Всего комментариев: 0
    avatar

    Вход на сайт

    Главная | Мой профиль | Выход | RSS |
    Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
    | Регистрация | Вход

    Подписаться на нашу группу ВК

    Помощь сайту

    Карта ВТБ: 4893 4704 9797 7733

    Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689

    Яндекс-деньги: 41001639043436

    Наш опрос

    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 2052

    БИБЛИОТЕКА

    СОВРЕМЕННИКИ

    ГАЛЕРЕЯ

    Rambler's Top100 Top.Mail.Ru