 Уже не раз мне напоминали, что пора писать воспоминания. Писать, конечно, можно, следуя правилам жанра ‒ живописать основные вехи биографии: детство у стен металлургического завода в Макеевке, когда в серой мгле просыпалось сознание, и затем переезд в "рай на земле" в Бешпагире, где болезненный городской мальчик удивлялся открывшейся красоте природы; написать о моем любимом Городе Креста, о нашей дружной группе в техникуме (это феномен искренней юности: мы до сих пор с удовольствием общаемся, хотя профессии у нас сложились разные), об опыте работы на краю земли в Арктике, об антисоветской группе в московском инъязе, о советской загранработе в мусульманском Алжире и несанкционированной поездке в Сахару, из-за чего последовал приключенческий побег в Германию, и особенно о наиболее важном ‒ о работе в "Посеве" и НТС, о портовых "экспедициях" в Америку, о видных деятелях русской эмиграции, с которыми приходилось общаться.
Но так, как пишут воспоминания эмигранты, с которыми я был знаком, в том числе и мои друзья по НТС (кое-что опубликовано ими в интернете), то есть описывая подробности своей жизни, взаимоотношений с другими людьми и деяния "славной антикоммунистической борьбы" (не вынося из нее никакого урока), ‒ так писать у меня не получится: не вижу в этом особого смысла, да и память ослабла. К тому же надо писать правду, а значит ‒ не только о хорошем, но специально не хочу никому быть судией. Кое-какие свидетельства у меня, впрочем, можно найти в "Миссии русской эмиграции" и в других публикациях, в частности об НТС в эпоху крушения коммунизма ‒ и этого достаточно.
Но мне вообще кажется, что писать воспоминания следует как осмысление главного опыта своей жизни, что может пригодиться другим ищущим и, конечно, прямым потомкам (поскольку на мое формирование повлияли мои предки уже одим фактом своего существования и гибели от рук красных революционеров, надеюсь, что и сам когда-нибудь смогу пригодиться внукам). На восьмом десятке лет, наверное, уже можно приступить к такой попытке, и начинаю с конца, с обретенного итога своих, начатых с нуля в советской юности, самодеятельных поисков смысла жизни и мiра ‒ почему он такой и как к этому относиться. А после этого опишу то, как непросто я к этому пришел (так будет нагляднее и понятнее происходившее приближение к искомой цели).
Этот итог важен тем, что он объясняет нынешнее удручающее состояния мiра, что важно знать для правильного поведения в такое смутное время.
Возможно, нынешним молодым поколениям суждено увидеть конец истории, предсказанный в Священном Писании. Нам даны приметы этого последнего времени, исполняющиеся на наших глазах: падение веры в официальных церквах, нравственное одичание людей, эпидемии, природные катаклизмы и усиливающийся цифровой контроль материалистической власти над дичающим человечеством: «И он (антихрист) сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр. 13:16-17).
Для этого всемiрного правителя-машиаха (который предсказан и в иудейской, и в мусульманской, и в христианской религиях) в еврейском государстве уже готовятся восстановить Третий Храм, осуществляя новозаветное предсказание: «в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2:4). И всё это усугубляется отсутствием должной политической и духовной власти в мiре и в России, которая была бы способна выполнить свою миссию по удержанию зла, наоборот: все дружно строят Новый мiровой порядок, в котором и церковные функционеры надеются получить свою жреческую нишу.
"Прогрессивные" политики, ученые, и вообще далекие от веры люди не воспринимают эти предсказания Священного Писания о конце истории и об антихристе всерьез, а лишь как "древние легенды" и "мракобесие", но усугубляющееся неблагополучие и в России, и в Европе, и вообще на планете, включая гибнущую и бунтующую природу (земля восстает против ее разрушения эгоистичной человеческой "цивилизацией"), ‒ это не может никого оставлять равнодушным. Так, быть может, пора таким неравнодушным не только протестовать (это тоже нужно) против отдельных частностей ‒ лавины чужекультурных мигрантов, насаждаемой однополой гей-культуры, чипизации, глобального потепления и гибели природы, ‒ но и обратиться к мудрости Священного Предания и задуматься об этих признаках конца истории? Во всяком случае, я уже не умею объяснить смысл нашего мiра вне религиозных категорий, да это и невозможно, и поэтому буду излагать свой опыт с их применением (в меру своего обретенного религиозно-философского понимания), показывая, как я их обрел.
Апокалипсическое будущее отбрасывает свои тени...
Итак, предсказанное апокалипсическое будущее небоскребно-вавилонской человеческой глобализации (ее прообраз в Библии ‒ Вавилонская башня, разрушенная Господом) отбрасывает всё более видимые "тени". Сейчас мне хочется отвлечься от описания этих мрачных теней, всё больше сгущающихся в сумерки перед смертельным закатом, и обратиться к размышлениям о причине и истоке этого конца земной истории человечества, который можно отодвинуть, но нельзя отменить: он уже предсказан Самим Богом и в нем, вопреки научной вере в "прогресс", экуменическим радениям "за мир и безопасность", пропагандируемой язычниками "Эре Водолея" и католическим чаяниям всеобщей радостной "мессианской эры" вместе со "старшими братьями-иудеями", ‒ места для таких "счастливых" проектов на грешной земле не предусмотрено.
Близящийся катастрофический конец, наверное, можно было бы задержать, если бы все люди на планете изменились и стали бы жить скромно, нестяжательно, с соблюдением Божиих заповедей, с уважением к друг другу и к природе по правилу: «кроткие наследуют землю» (Мф. 5:5) ‒ и остановили бы свою самоубийственную мiровую экономику с ее "непреложными экономическими законами" стяжательного саморазрушения. Земля, вероятно, могла бы еще начать очищение от накопившихся мусорных ядов (включая тепловые, газовые, электроволновые, радиационные) и вернуться к более здоровому состоянию.
Вероятно, правители мiра такое очищение и планируют (не самоубийцы же они), избавив планету от излишнего многомиллиардного "балласта" населения и обезпечив избранным "рай на земле", а потому они сейчас сознательно ведут мiр к "очистительной катастрофе" (описанной в "Апокалипсисе" ‒ в "Откровении" от Бога, а это значит, что она точно будет), которую они надеются пережить в своих богоубежищах и создать новое человечество из своего потомства, постольку «именно для них Бог создал мiр». Именно такую "мессианскую эру" (для себя, но не для всех) во главе с долгожданным мошиахом откровенно, радостно и все громче возвещают иудеи.
Однако о такой возможности спасения "богоизбранных по крови и по богатству" в Священном Писании и в Предании ничего не говорится, наоборот: они названы "сборищем сатанинским" (Откр. 2:9), а создаваемый ими Новый мiровой порядок, понимаемый в христианском учении как царство антихриста, продлится очень недолго, потому что богопротивное человечество будет не нужно Богу. Господь продлевает историю, пока есть для кого продлевать, чтобы могли спастись все достойные.
Всё это давно известно мудрецам и предсказано в священных книгах. Они предназначены именно для того, чтобы при гибели земной цивилизации воспитывать людей, достойных спасения в Царство Божие. Но в наше время очень немногим доступно это знание даже в западном мiре, который называл себя "свободным" в сравнении с тоталитарными режимами. Сейчас таковых уже немного, но и в "свободном" мiре созрел тоталитаризм нового вида, который не запрещает истину прямо, но стремится свободно потопить ее в океане лжеистин и прямой дезинформации посредством "прогрессивной" науки и СМИ, с зачислением несогласных в изгои.
Тем более это знание было строжайше запрещено в государcтве, где я родился и вырос, где уже мои родители были лишены этого знания (они оба родились после убийства их отцов в годы революции) и, к сожалению, не могли мне его передать с детства. Не нашлось в молодости и соответствующих учителей для уяснения смысла мiроздания. Пришлось его долго искать с нуля доморощенным философствованием методом проб и ошибок, опытом чего мне и хотелось бы поделиться со своими внуками, в надежде, что их тоже заинтересует поиск смысла жизни в том окружающем мiре, который хочет их этого стремления лишить.
Говоря о философии, скажу несколько слов о своем понимании ее сущности ‒ не богословия (для этого нужно специальное образование), а именно философии, ‒ которая меня привлекала с юности (и я ее стремился изучать): почему "я" живу и для чего, что такое жизнь и какова ее цель в нашем мiре?
Исток и пределы любомудрия
Философия в переводе с греческого означает любомудрие. Некий заложенный в человеке "моторчик" побуждает его задумываться о сущности и смысле себя самого и мiра, в котором "Я" оказался по какой-то причине. И раз уж оказался, то невозможно не думать об этом, не стремиться его познавать: так узник спонтанно изучает стены своей камеры, взрослеющий принц ‒ все комнаты, закоулки, подземелья и богатства монаршего дворца, так же и человечество в лице своих любомудров стремилось познать мiроздание. (Во всяком случае у меня побуждение было именно такое, и по мере его осуществления стало тесно в стенах СССР, а разгадка виделась за его пределами.)
Символом философии в древнем языческом мiре считалась Минерва (в греческой мифологии под именем Афина) ‒ богиня мудрости и наук. Изображали Минерву-Афину в шлеме и с копьем, как воительницу и покровительницу, с совой. Сова являет собой символ мудрости, образ ночной темноты и познания скрытой в ней тайны.
Происхождение выражения "Сова Минервы вылетает в сумерки" связывают с таким изречением философа Гегеля:
«Что же касается поучения, каким мiр должен быть, то ... для этого философия всегда приходит слишком поздно. В качестве мысли о мiре она появляется лишь после того, как действительность закончила процесс своего формирования и достигла своего завершения... Лишь в пору зрелости действительности идеальное выступает наряду с реальным и строит для себя в образе интеллектуального царства тот же мiр, постигнутый в своей субстанции. Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, тогда некая форма жизни стала старой, но серым по серому ее омолодить нельзя, можно только понять; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек». (Гегель «Философия права: история и современность. Предисловие»)
Смысл приведенных слов Гегеля о сове Минервы обычно толкуют так, что понимание мiра к людям приходит поздно, в конце жизни. В сумерках старости, на основании накопленного опыта, человек лучше осознаёт смысл мiроздания и то, как следовало правильно жить в этом мiре, осознает свои ошибки и упущенные возможности (в моем случае всё получилось именно так). И это верно ‒ независимо от того, чего в этом достиг сам Гегель.
Не станем вдаваться в толкование, что такое "действительность" и "идеальное" в философской системе знаменитого германского любомудра. Гегеля считают завершителем всей великой немецкой "классической философии", которая представляет собой попытку познать смысл мiра, однако без учета предыдущего гораздо более "классического" наследия христианства (об этом есть хорошая книга немецкого католика: Georg Siegmund. Der Kampf um Gott), ‒ то есть это попытка познать смысл мiра без его Творца-Бога, открывшего Себя людям в Священном Писании и в Воплощении. Величие немецкого любомудрия видится людям эпохи т.н. Просвещения в попытке самостоятельно, чисто человеческим умом и рассудком, логически осмысляя обнаруживаемые духовные и нравственные закономерности (как это в дохристианские времена удавалось Платону), дотянуться до вершин познания ‒ и каждый из участников этого процесса любомудрия внес в него свой примечательный вклад, вероятно, более всего ‒ Эммануил Кант, наиболее приблизившись умом и интуицией к нравственным законам Бога, но всё же не пользуясь Его Откровением.
Однако все тайны, причину и сущность бытия человек познать не в состоянии, находясь внутри этого бытия. Мы не можем охватить умом неисчерпаемость мiра внутри его строения и вовне, во Вселенной, находясь на узкой материализованной границе между этими двумя безконечностями, в которых понятие размера становится относительным. Мы не можем познать и сущность времени, находясь в одной точке внутри его неосязаемого потока, поэтому человеческие попытки измерения его скорости или длительности, тем более "миллионами и миллиардами лет" ‒ субъективны и недостоверны.
Мы не можем познать и главную особенность, делающую нас людьми: онтологическую сущность человеческой свободы с ее недетерминированностью и вариантностью будущего. Оно не предопределено, а зависит от свободной воли субъекта, обладающего ею как даром и инструментом творения своей судьбы, ‒ и в то же время мы верим, что Всеведущий Бог, даруя нам свободу, промыслительно знает будущее как результат нашей воли (иначе Он не был бы Всеведущим). То есть Бог знает всю протяженность времени и "стоит" над ним во всем его протяжении, в то же время уважая свободу человека внутри времени.
Если же наше будущее было бы детерминировано, то есть строго предопределено, то человеческая свобода не существовала бы, люди не были бы ответственны за свои поступки и даже Богу никого нельзя было бы ни за что судить, человек был бы всего лишь механическим винтиком в мiровом агрегате со своей виртуально и обманно воображаемой "свободой". А это для верующего не так: от него самого, от его поведения и выбора, зависит его судьба, иначе бы никакого смысла в Божием суде над ним и заслуги в его добродетельном выборе не было бы. Видимо, время и свобода созданы Богом именно для человека как взаимосвязанные атрибуты его жизненного становления в мiре, ведь они не нужны неодушевленной материи, которая не может даже почувствовать их. В этом смысле дарованная нам воля свободно соучаствует в формировании нашего будущего, уже известного Богу ‒ таков этот величайший таинственный дар непостижимого для нас духовного масштаба. Тем более непостижим в своей безконечной полноте Бог, мы можем только ощущать, что Он есть.
Итак, согласно гегелевской сове Минервы, понимание мiра к человеку приходит в конце жизни. Разумеется, изменить свое прошлое он уже не может, но мудрость состоит в осознании своих скромных возможностей познания в сравнении с непостижимым величием Творца мiра и в смирении перед Ним.
«Непостижимое постигается через постижение его непостижимости», ‒ так об этом высказался С.Л. Франк. Напомним заключительные абзацы из его книги.
 «Непостижимое» не есть «ночь, в которой всѣ кошки сѣры» и перед лицом которой теряло бы всякiй смысл ясное и отчетливое воспрiятiе «дневного», зримаго облика мiра. Непостижимое есть, напротив, тот неприступный Свѣт, из котораго, с одной стороны, вытекает сама «дневная», обыденная зримость мiра, и перед лицом котораго [т.е. перед лицом Непостижимаго] эта обычная «свѣтлость» мiра оказывается сама лишь чѣм-то темным, непроницаемым, иррациональным. Правда науки и трезваго, рацiональнаго воспрiятiя и постиженiя мiра оказывается производной, частичной и лишь в этом смысле неадэкватной правдой. Подлинную Правду нам открывает лишь философiя – установка, в которой рацiональность, направляясь на самое себя, тем самым трансцендирует через саму себя и опирается на общее и вѣчное откровенiе реальности, как Трансрацiональнаго, Непостижимаго. И философiя, таким образом, с своей стороны постулирует за предѣлами самой себя, как источник, из которого она сама рождается и черпает свою возможность и свое существо, – непосредственное религiозное воспрiятiе бытия – точнѣе говоря, саму священную реальность Божества, силою и откровенiем которой все общее и есть, и есть-для-себя, т. е. открывается для постиженiя.
Что «Непостижимое» как таковое – «непостижимо» – это возраженiе, которое неблагожелательно настроенный читатель заранѣе готов с уничтожающей усмѣшкой противопоставить самому замыслу нашего изследованiя, – есть истина столь же безспорная и столь же глупая в своей бесспорности, как мудрое поученiе Кузьмы Пруткова, что «нельзя объять необъятное». Кузьма Прутков и слѣдующiй его мудрости неблагожелательный читатель даже и не подозрѣвают, какая проблематика заключена в самой возможности для нас произнести слово «непостижимое» (или «необъятное»), т. е. имѣть эту идею или это понятiе о нем. Ибо, произнеся это слово, образовав эту идею, мы уже тѣм самым «объяли» «необъятное», уловили, восприняли и в этом смыслѣ постигли «непостижимое».
... Непостижимое постигается через постиженiе его непостижимости. Гдѣ утрачено это основоположное для всей нашей жизни, осмысляющее всю нашу жизнь сознанiе, там жизнь становится безсмысленным, слепым прозябанiем».
(С.Л. Франкъ. Непостижимое. Онтологическое введенiе в философiю религiи. Парижъ, 1939.С. 322-323; сохранена авторская орфография.)
Трудные вопросы мiропонимания: зло и свобода
Таким образом, постижение Непостижимого достигается не просто активным философским умом, а вместе со смиренным религиозным осознанием безконечного величия Бога и Его мiроздания, в котором нашими категориями познания ухватывается лишь крохотная часть, касающаяся нашей жизни. И даже в этих крохах мы блуждаем, пытаясь понять наиболее волнующее: для чего Бог создал мiр и человека в нем? Почему материальный мiр столь совершенен в своем строении (стройные законы физики, химии, математики, генетическая программа развития живых организмов) ‒ и столь несовершенен с нравственной точки зрения, обнаруживая в себе зло и смерть? Может ли мiр быть только таким ‒ или же он может быть другим? Имеет ли история развитие к неизбежному своему концу, как это утверждают мифы многих народов, и почему?
Эти вопросы даже мудрецам невозможно было истинно уразуметь собственным умом, мы не имели бы на это убедительного ответа без Откровения Божия. В этом состоит именно познавательная сущность христианской религии (от латинского глагола religare «связывать», в переводе: "связь с Богом"), а не просто в слепом и рабском поклонении всесильному Высшему существу, как это предписывается в нехристианских конфессиях. Изложу, опять-таки в своем философском понимании прочитанного у мудрых людей, лишь несколько трудных примеров познания причины и последствий зла в мiре и неизбежности его конца, и почему это допускает Бог, ‒ а этот вопрос всегда волновал и волнует человеческие умы, приводя некоторых не только к атеизму, но и к богоборчеству (как марксистов).
«Весь мiр лежит во зле» (1 Ин. 5:19), ‒ говорит нам Священное писание, и Церковь объясняет причину этого тем, что человек, для которого и был создан Богом мiр, своею свободной волею, поддавшись обману диавола, избрал путь непослушания Богу, и тем самым, будучи венцом творения, исказил всю его природу, изначально совершенную, сделал ее больной, впустил в мiр зло и смерть («проклята земля за тебя…». ‒ Быт 3:17). Грехом и смертью оказались поражены и все потомки первых людей, обнаруживая в этом бытийственное единство человеческого рода, связанного цепью взаимной ответственности во всех поколениях. Как это конкретно сделалось, в какой всеобщей причинной взаимосвязи человека и природы ‒ тайна, хотя очевидна цель: Бог, допустив смерть, положил предел греху, чтобы он не был вечным.
Из этого объяснения следует: Бог не создавал зло, его носители выступили против Бога и Его Законов. Зло не имеет собственного бытия, оно есть отсутствие добра и его противоположность примерно так, как темнота ‒ это отсутствие света, созданного Богом. Но служители темноты существуют, во главе с бывшим ангелом, взбунтовавшимся против Бога и ставшим сатаной (что по-еврейски означает "противник Бога", а греческое ему имя ‒ диавол, в переводе: "клеветник"), и они стремятся распространять свою темноту в мiре, лишая его света и являя собою то, что мы и воспринимаем как реальное зло, разрушающее мiр.
Однако почему всё же Бог это допустил? Религиозная философия отвечает: потому что Бог создал человека свободным (как и ангелов, с бунта которых всё началось), Богу не нужны были безвольные заводные игрушки, скачущие по вложенной в них программе. Богу нужны сознательные существа, разделяющие с Ним радость бытия не по принуждению, а осознанно и с искренней и благодарной любовью к своему Творцу. И тварные существа с этим даром свободы не справились. При этом зло, вероятно, попускается Богом также для лучшего осознания людьми добра как педагогическое средство "от противного".
Тут мы приходим к попытке понять, что же такое свобода? Ведь получается, что она опасна, ибо содержит в себе возможность злоупотребления ею вплоть до богопротивления, то есть зла? Н.А. Бердяев из этого выводил даже свое учение о свободе, якобы существовавшей до Бога и независимой от Бога, якобы всему предшествовал первичный хаос. Но если так считать, то у Бердяева свобода неорганизованного безсмысленного хаоса первичнее Бога, Который не вечный, не всеобъемлющий и не всемогущий, чего не может быть по определению.
Почему же Господь сделал отбор людей в свое Царство посредством такой опасной свободы, содержащей соблазн своеволия, а не как-то иначе, проще и безопаснее? Но тогда свобода человека была бы не вполне свободной и человек не был бы человеком, созданным по образу и подобию Божию (Быт. 1, 26)... В попытке понять такую сложную свободу любомудр, видимо, опять-таки сталкивается с границей непостижимой тайны, которую нам, сознавая свою немощь, придется принять как данное.
Тем не менее логичен следующий вопрос. А почему те сотворенные существа, которые не соответствовали положенному условию отбора, впадая в соблазн злоупотребления свободой, не погибали от своего зла сразу же, начиная с первого необратимого бунтаря ‒ сатаны, а им попускалось действовать в мiре, соблазняя других, распространяя зло и умножая болезнь мiра, вплоть до его смертельного конца? Почему недостойных носителей и служителей зла нельзя было сразу отсекать по мере их появления, не заражая эпидемией зла весь мiр?
На это Церковь отвечает, что Бог так и сделает, но в конце истории: "плевелы" сгорят, служители зла уйдут в ад, а устоявшие верные ‒ в преображенный мiр вечного Царствия Божия. Для того, чтобы его пополнить максимально возможным числом пригодных насельников, и нужна продолжительная история как драматическая борьба сил добра и зла, в которой происходит отбор достойных, иначе в чем была бы их личная заслуга?
Почему же при этом Всемогущему Богу нужно было допустить позорную казнь Своего Сына, посланного для спасения человечества, и почему Он Сам этому не сопротивлялся вместо того, чтобы, по крайней мере, удалиться от желавших Его казни носителей зла? В Евангелии описано и то, как Мессия-Христос отказался от роли всемогущего земного Правителя, Которому было бы по силам исправить земное неблагополучие ‒ как это Ему сначала предлагал диавол в пустыне, а затем на Него как на своего земного царя надеялись иудейские вожди, но Христос и им отказал («Царство Мое не от мiра сего». - Ин 18:36), разочаровав и озлобив их против Себя, и позволил Себя казнить. И почему в Церкви считается столь важным и необходимым пролитие крови Сына Божия "для искупления всего человечества"? Без этого никак нельзя было победить зло?
Опять-таки тут заключена тайна, о которой до сих пор иногда возникают некоторые богословские разномыслия. Митрополит Антоний (Храповицкий) предполагал, что в молении Христа в Гефсиманском саду и в Его крестных муках важно не некое торгашеско-юридическое принесение Богу Отцу "выкупа" кровью как возмещение за оскорбление, нанесенное людьми Богу в грехопадении. Так считают рациональные католики, и это было перенято многими православными авторами. Примерно с таким рассуждением ветхозаветные иудеи приносили Богу жертвы, надеясь этим искупать свои грехи; но в том-то и значение новозаветного закона: «милости хочу, а не жертвы... Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13). Поэтому с точки зрения новозаветного Закона в жертвенном подвиге Сына Божия более важно выражение всеобъемлющей Божественной любви Христа к людям вплоть до Самопожертвования, доказывающего эту безпредельную любовь и пробуждающего в нас, грешных, покаяние, в котором великая сила, побеждающая зло.
А смерть Богочеловека, схождение во ад для победы над смертью и Воскресение с созданием Церкви как врат спасения даровали людям надежду. Наверное, для этого одной только "теоретической" проповеди было не достаточно; без такого наглядного самопожертвования Христа, совершенного в подлинно человеческом состоянии со всеми болезненными муками и даже колебаниями и с подлинной смертью и Воскресением, не было бы и онтологической, то есть сущностно совершившейся победы над сатаной. И опять-таки тут важно понятие свободы воли людей. Митрополит Филарет (Вознесенский) объяснял это так:
«Дело-то ведь в том, как говорят святые отцы, что человек свободно от Бога, в принятии искушения райского, свободно от Бога перешел под власть сатаны. Если бы враг им, человеком, овладел насильственно, было бы другое. Мы в Евангелии знаем, как коротко Господь расправлялся со злыми духами, когда они насильственно, незаконно владели человеком. Он говорил: «Замолчи и выйди из Него!» Вот что говорил Господь, а тут ‒ нет! Человек свободно подчинился сатане, и говорят святые отцы, если бы Господь просто силою Своего всемогущества отнял человека от сатаны, то диавол бы Ему сказал на Страшном Суде: «Ты не правосуден! Они мои, а не Твои, они добровольно ко мне перешли».
И вот, Он и совершает Свой подвиг любви: приходит на землю, дает людям Свое чудесное ученье, дает пример Своею жизнью чудесной, равной которой никогда не было и быть не может никогда! Как солнце сияет пред людьми Своим Светом ученья и жизнью Своею! Чудотворил Он, благотворил, никогда не оттолкнул Он от Себя ни одного кающегося грешника. Ибо через покаяние человек, как раз свободно от власти диавола, переходил под Его любовную защиту.
Но вот, для того, чтобы это совершить, применительно ко всем людям, и совершает Он этот подвиг, распинается на Кресте, берет на Себя грехи всего человечества. Человечество, освобождаемое от греха, имеет теперь полную возможность свободно перейти от диавола к Богу ‒ Творцу своему. И теперь сатана ничего не сможет сказать Ему на Страшном Суде, не сможет обличить Его в неправосудии, ибо Он призвал свободную волю человека, а не принудительно заставил его следовать за Собой».
(Проповеди и поучения Высокопреосвященнейшего Митрополита Филарета, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви, т. 2)
Возможно, объяснение еще и в том, что Бог, опять-таки не желая нарушить свободу воли и Своего богосозданного народа, попустил ему довести эту свободу до выбора себе диавола-сатаны новым "отцом" и под его внушением ‒ до богоубийства. Это стало страшной и четкой границей в отборе достойных и недостойных, в разделении на служителей Бога и служителей диавола. Вспомним слова Христа, сказанные иудейским вождям: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего» (Ин. 15:22-23); поэтому: «Ваш отец ‒ диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин. 8:44). Для наглядной иллюстрации этой границы в христианских государствах и терпели "жидов" (антихристиан), в то же время лишая их гражданских прав, чтобы христианский народ видел это явление как недолжное и сам не становился таким.
И наконец: почему всемогущему Богу нужно непременно уничтожать больной грехом земной мiр, а не вылечить его в завершение драмы истории, оставив в нем достойных жить именно на земле в ее возрожденном совершенстве Истины, Добра и Красоты? Ведь в книге Бытия шесть раз говорится, что Господь, сотворив землю и жизнь на ней, «увидел, что это хорошо» (Быт.1:8, 10, 12, 18, 25, 31).
Видимо, здесь мы вновь возвращаемся к тайне свободы воли человека и человечества. Бог не нарушает её Своим вмешательством, не навязывает людям спасения вопреки желанию их самих. Им Свыше предоставлен выбор: «Я предлагаю вам путь жизни и путь смерти» (Иер. 21:8). То есть, можно предположить, что не Бог уничтожит материальную землю, а сами люди своим выбором: хищничеством и вторжением в законы строения материи и жизни, Бог лишь не станет этому препятствовать, оставляя свободному человечеству возможность даже свободного самоуничтожения ‒ оно таким образом есть неизбежное следствие злоупотребления свободой, но при ее ограничении в этом она не была бы полной.
Так зло в земном грешном мiре разовьется до своего логического конца, когда в нем уже станет невозможным появление праведников: последних спасет Господь, а зло (в лице его носителей) само свободно уничтожит себя, и не Господь будет "виноват" в гибели пораженной злом земли. Главное же: мiр Божий состоит не из одной материи, но и из духовного Царства, которое уготовано спасенным и превосходит земной мiр в великолепии своих даров. Земной же мiр ‒ это временная больница для людей и арена для их борьбы со злом ради своего духовного становления. (Оставляю сейчас в стороне тайну ада с вечными муками ‒ как негативное отражение вечного Царства Божия.)
Полагаю, что такие религиозные ответы на вопросы о зле и о конце мiра, даваемые духовными людьми, понятны на уровне человеческой вместимости верующего человека, несмотря на Великое Непостижимое. Кроме того, чего-то большего нам для спасения к жизни вечной знать и не нужно, умеряя свое любомудрие смирением перед Богом. А узнать эти непростые ответы человек в своем развитии может только из накопленной мудрости других людей, хранящих само Откровение Божие о смысле мiра и осмысляющих его в Предании поколений, облагораживающих дар свободы и дар познания. К сожалению, таких учителей в наше время становится всё меньше. Человечество воспитывается на основе материалистических ценностей "прогресса". И как говорится, самое большое достижение сатаны состоит в том, что он убедил людей, будто он, сатана, не существует.
Мое сложное затянувшееся развитие как раз и показывает, что человек не способен самостоятельно обрести правильные ответы на эти вопросы и на главный из них: в чем смысл жизни человека, если ему неизбежно суждено умереть. Мне пришлось их искать, как электрики, когда они не имеют схемы устройства и ищут правильное соединение "методом тыка".
источник |
