На фото: строители "светлого будущего" в Яранске. Фото из фонда Яранского краеведческого музея.

Воспоминания эти были озвучены на "вечере воспоминаний", прошедшем в Яранске 24 сентября 1926 года, и внесены в протокол данного вечера. После Попова на данном вечере выступил товарищ Сунегин, который осенью 1918 года-весной 1919 гг. возглавлял Яранскую ЧК (а в недавнем прошлом был участником расстрела царской семьи). Воспоминания Сунегина не менее интересны. Он честно поделился с товарищами воспоминаниями о том, чем занимался в Яранске в то время и даже перечислил точные цифры расстрелянных по его приказу. В свою очередь, Сунегин также не лестно отозвался о Крупине, отряд которого после расстрела 27 мятежников занялся откровенным бандитизмом.
О своем приезде Сунегин рассказал так: "Я с товарищами приехал сюда в тот момент, когда остановился предыдущий товарищ на своем рассказе и правильно он сказал, что от партийной организации не осталось никаких следов. Когда я приехал сюда, то нашел здесь Костерина, Колчина, Яранцева и других, но партийной организации, партийного комитета не было. Я приехал сюда с Урала, где работал в областной Чрезвычайной комиссии и покончил там с семьей Романовых. Чрезвычайная Комиссия эвакуировалась и я приехал в Вятку, а затем сюда. У меня были широкие полномочия. Я, например, по личному усмотрению мог делать расстрелы, конфискации, контрибуции и т.д.
В момент моего приезда настроение у населения было чрезвычайно контрреволюционное, если и были здесь члены партии, то они боялись сказать, что они члены партии. Я был сюда командирован для борьбы с контрреволюцией и со мною были посланы два товарища - Поспелов и Самойлов".
Разумеется, как любому чекисту Сунегину стала везде мерещиться "контрреволюция": "Партийного руководства в то время не было, да и разве можно было вести такую партийную работу как теперь. Ведь тогда на каждом шагу была контрреволюция. Во всех учреждениях и в УИК и в Военном комиссариате везде были контрреволюционеры, поэтому в то время требовалось руководство штыком, чтобы оно чувствовалось. Вот Чрезвычайная комиссия и была таким органом".
Да и к самим членам партии Сунегин относился с подозрением: "А каков был состав членов партии, вы можете судить потому, что был случай, когда вступали в партию для того, чтобы сохранить домик и ради еще какой-нибудь комбинации". Знал бы т.Сунегин, какой станет Российская коммунистическая партия лет через сто...
Разумеется, товарищ Сунегин и его подручные рьяно взялись за работу "выкорчевывать" контрреволюцию в Яранске, а начали... с отряда Крупина, который превратился к его приезду в бандитскую шайку. И здесь интересно, что он рассказывает об этом отряде: "...Здесь был отряд мадьяр. Интересно, как этот отряд работал и жил. Оказывается, что никакого продовольствия для этого отряда не было, и дело велось так, что накануне гражданам г.Яранска заказывали обед на определенное количество лиц. И вот когда я приехал и увидел, что везде и всюду страшным образом развивается бандитизм, например, масса была случаев ограбления УИКа".
Чтобы развязать себе руки, Сунегин объявил уезд на военном положении, и в городе начались расстрелы или, как он выразился - "работа штыком". Вот что он вспоминал: "Контрреволюционеров везде было много. Я припоминаю случай, что в Военном комиссариате, созданном советской властью, за короткий период было расстреляно 19 человек. Кто же были расстреляны. Служащие этого учреждения, которым мы доверяли работу и которые оказались провокаторами. Так же много пришлось работать по выколачиванию чрезвычайного налога и все силы членов партии были направлены на эту работу, а выполнить ее было трудно, т.к. все время приходилось разыскивать, откапывать спрятанное. Настроение населения в это время было такое, что все собирались бежать, а так же наблюдалось дезертирство. Дезертиры сотнями находились в варнавинских лесах, при них было и оружие, и вот, когда победа была на стороне красных, они это оружие складывали в кучи и сжигали.
Также нужно заметить, что контрреволюция была явная и скрытая. Скрытыми контрреволюционерами я называю таких, которые работали в наших учреждениях. Я припоминаю случай такой: здесь была организация Московской центральной коллегии. Эта коллегия работала по эвакуации под руководством тов.Пента. что же они делали. Вместо того, чтобы направлять ценности по назначению, они ложили в свой карман и благодаря зоркости Чрезв. Комиссии это удалось заметить и при обыске у них было найдено много денег, благодаря чему они и были арестованы и отправлены в г.Вятку, где Ревтрибунал их приговорил к расстрелу. Дальше здесь проявился 37 полк. Как будто бы довольно хорошая военная организация. Но в действительности оказалось, что весь командный состав с политическим комиссаром и командиром полка во главе контрреволюционеры. За все их преступления, политические и хозяйственные, они были отправлены в Вятку, где комиссар был расстрелян, а остальные приговорены к тюремному заключению на 6-8 лет. Вот в каком направлении приходилось работать".
Тут можно заметить, что если бы такие Сунегины появились немного раньше с расширенными полномочиями, Степановского мятежа и многих других могло бы просто не быть...
Кроме борьбы с контрреволюцией, Яранская ЧК занималась и поимкой многочисленных дезертиров: "Борьба с дезертирством тоже не была легкой, потому что настроение было настроено против Советской власти и всячески помогало им. Были случаи, что мы посылали отряд для того, чтобы поймать дезертиров, а крестьяне, узнав об этом, предупреждали их и этим срывали нам облаву".
Сунегину и организации ЧК под его руководством принадлежит и два, как минимум, акта внедрения своих агентов - с целью закрытия Яранского Пророчицкого монастыря и ликвидации отряда Марка Шушканова в тужинских лесах. В первом случае в монастырь был внедрен сотрудник под видом "белогвардейского офицера", после ухода которого был арестован и расстрелян игумен Геннадий (за укрывательство офицеров), во втором агент был внедрен в крестьянский отряд Марка Шушканова, прятавшийся в лесах. Что это был за отряд, до сих пор мало понятно. Скорее всего, это были просто люди, бежавшие от всех радостей новой власти. Сам Сунегин обмолвился: "Настроение населения в это время было такое, что все собирались бежать..."
О ликвидации отряда Шушканова Сунегин рассказал кратко: "Мы – я и еще несколько товарищей отправились на Московский съезд, но были ворочены и было нам дано задание во чтобы то ни стало поймать дезертиров. Я дал задание своей организации по этой работе и послал к реке Пижме, где находились дезертиры в большом количестве, несколько человек, которые сумели поймать 20 человек дезертиров и отобрать у них имеющееся оружие". Благодаря случайно найденному документу (отчету того самого агента), провокатор вывел отряд на засаду, и тот был ликвидирован.
Вообщем, товарищ Сунегин за несколько месяцев яранской жизни натворил там столько, что хватило бы на небольшую книгу. В конце концов в Яранск приехала особая комиссия под руководством некоего Стеклова, после чего Сунегин очень быстро покинул Яранск. Похоже, за явные "перегибы", он был отстранен от должности, так же как в 1919 г. была отдана под суд за "перегибы" и мародерство группа уржумских чекистов. Сам Сунегин об этом сказал кратко: "Сюда приезжала комиссия во главе с тов. Стекловым, которая работу наших учреждений не проверила, а только присматривалась к ней. Больше я пожалуй сказать ничего не могу, т.к. после посещения тов.Стеклова я уехал..."
В заключение можно сказать, что машинистка печатала в протоколе воспоминаний словосочетание "чрезвычайная комиссия" или с одной заглавной или вовсе оба слова без заглавных, хотя тогда "чрезвычайная комиссия" писалась не иначе как - "Чрезвычайная Комиссия", но на дворе стоял уже 1926 год и, думается, ее не расстреляли за это...

Источник: ЦГАКО ф.П-45 оп.1 д.100 лл.175-176

https://vk.com/vyatka_nasledie?w=wall-77057653_61011%2Fall