Напомню, что в предыдущей части мы прошли вместе со 2-й эскадрой первый день Цусимского боя 14/27 мая 1905 года. При этом канвой изложения были для нас Рапорта Командующего 2-ю эскадрою Флота Тихого океана вице-адмирала Зиновия Петровича Рожественского. Последними фразами этой части были: «Итак, мы прошли вместе с адмиралом Рожественским и его эскадрой день 14 мая − первый день сражения в Корейском проливе. Впереди вечер и трагическая для многих наших судов ночь. И злосчастный день 15 мая». И это так. Но прежде чем перейти к этим событиям стоит ознакомиться с еще одним свидетельством от адмирала Р. о дне 14 мая.

Свидетельством, впервые за столетие с лишком воспроизведенном в «Цусиме – знамение…», и в несколько сокращенном виде предлагаемым ныне вниманию тех, кого неформально заинтересовала действительная картина боя при Цусиме, и роль этого боя в судьбе России вплоть до наших времен. Говоря конкретно, зададимся вопросами, поставленными в свое время Следственной Комиссией по расследованию обстоятельств Цусимского боя Командующему 2-й эскадрой. И выслушаем его ответы на них. И попробуем дальше разобраться, как все на самом деле происходило и происходит. Названия, данные Комиссией группам вопросов, составят названия «глав», подзаголовки дадим по мере необходимости.

ПОКАЗАНИЕ БЫВШЕГО КОМАНДУЮЩЕГО 2-ю ТИХООКЕАНСКОЮ ЭСКАДРОЙ ВИЦЕ-АДМИРАЛА В ОТСТАВКЕ РОЖЕСТВЕНСКОГО

С весны 1904 года до 14 мая 1905 года был Командующим 2-ю эскадрою Флота Тихого океана

1. ПО ВЫЯСНЕНИЮ ЦЕЛИ И ПЛАНА ОПЕРАЦИИ

В чем заключалась цель операции?

«Вопрос 1. В чем именно заключалась цель операции − посылки на Восток 2-й эскадры.

Ответ. Когда снаряжалась для посылки на Восток 2-я эскадра, то целью посылки постановлены были совместные действия с 1-ю эскадрой, под начальством Командующего флотом Тихого океана.

Вопрос 2. Существовал ли написанный план этой операции. Обсуждался ли он перед уходом 2-й эскадры, и кем он был одобрен или утвержден.

Ответ. Во время приготовления к походу, я, в качестве Командующего 2-ю эскадрою, не получал письменных указаний о плане предположенной операции, − то есть о плане совместных действий 1-й и 2-й эскадр Тихого океана^[1]. Накануне отплытия 2-й эскадры из Либавы − 1 октября 1904 года, ко мне прибыл, присланный из Владивостока, флаг-офицер Командующего флотом, капитан 2-го ранга Клáдо. Он шел со 2-ю эскадрою от Либавы до Виго, дал добавочные сведения о минных заграждениях и о наблюдательных пунктах, получил от меня подробности маршрута 2-й эскадры и уехал. Когда 2-я эскадра собралась у Мадагаскара, и когда от 1-й эскадры остался один отряд из трех Владивостокских крейсеров, я получил от Командующего флотом запрос о сроке, к которому 2-я эскадра может переплыть Индийский океан.

Наконец, у берегов Аннама, я узнал частным путем, что Командующего флотом в Тихом океане не стало. [Обратите внимание: «Высшее начальство в Петербурге» не удосужилось сообщить Адмиралу об этом факте!].

Высшее начальство в Петербурге почитая 2-ю эскадру составною частью флота Тихого океана, имеющую, по прибытии в воды Дальнего Востока, поступить в распоряжение Командующего флотом, требовало от меня разработки той части плана операции, которою обеспечивался переход до театра военных действий. Эта часть плана была рассмотрена и утверждена.

Вопрос 3. Если не было написанного плана операции, то существовал ли такой план в предположениях и мыслях Командующего эскадрой. Если он существовал, то в чем заключалась его основная идея и как же именно предполагалось достигнуть поставленную цель.

Ответ. Я не мог относиться пассивно к тем действиям, которые ожидались от 2-й эскадры, по прибытии ее на Дальний Восток. Предусматривая, что Командующий флотом может быть лишен возможности руководить 2-ю эскадрою, я составил:

− план соединения с остатками 1-й эскадры, блокируемыми в Порт-Артуре, и

− план действий на сообщения неприятеля, в случае, если, до прибытия 2-й эскадры, 1-я была бы уничтожена в морском бою, в котором и японский флот понес бы потери, хотя бы и малые, соответственно превосходству его сил перед силами нашей 1-й эскадры, после боев 28 июля и 1 августа 1904 года».

[Слово о 1-й эскадре. Эскадра и Порт-Артур

Дополним слова Адмирал строками из известных читателю Записок также известного читателю капитана 2-го ранга Сергея Ивановича Лутонина, старшего офицера любимого автором славного порт-артурского броненосца «Полтава», в чем-то очень перекликающимися друг с другом:

“Над 1-й эскадрой тяготел какой-то рок.

В бой повел ее адмирал, который сам себя называл не флотоводцем. Когда его убили, эскадра перешла под начальство того, которого тотчас же экстренно отстранили от должности и признали никуда не годным (подразумевается младший флагман потр-артурской эскадры контр-адмирал князь Павел Петрович Ухтомский. – БГ).

Когда окончился бой, то состояние судов было далеко не блестящее: у «Ретвизана», «Победы» и «Полтавы» были подводные пробоины, и у всех броненосцев много надводных, куда в свежую погоду вливалась бы вода. Трубы судов были сильно повреждены.

До Владивостока оставалось идти более 1 000 миль и, главное, проскочить Цусимский пролив, где нас ожидали 5 японских броненосных крейсеров и все мелкие миноносцы, которых у врага было до сотни. Для благополучного похода нам нужна была гарантия, что три дня простоит штиль и что 29-го враг весь день даст нам отдых − кое-как заделать пробоины.

Можно ли было ожидать этого? Конечно нет. Захвати нас свежая погода, «Полтава» неминуемо потонула бы, да и «Ретвизан» не дошел бы. Наконец, самое главное: чего достигли бы мы, даже дойдя благополучно до Владивостока?

Удаления на 1 000 миль от театра военных действий и, главное, падения Артура еще в августе.

Без поддержки флота крепость никогда не продержалась бы до 20 декабря: ведь все знают, что 9 августа японцы фактически прорвались чрез линию обороны, и только наши десанты отбросили торжествующего победу врага.

Ведь только нашими снарядами и жила крепость, а кто делал бомбочки, кто разрушал отданные врагу редуты и не позволял ему ставить там пушки?

Трудно себе представить весь ход кампании, если бы Артур был взят до 1 сентября.

Армия врага не потеряла бы столько людей, она была бы свободна, и Ояма обрушился бы на Куропаткина, к которому не успели подвезти подкрепления и снаряды. Ляоян не тем бы окончился, мы потеряли бы Мукден. Харбин, Владивосток, были бы отрезаны.

Первая эскадра не только не проиграла морского боя, но она еще надолго затянула сдачу Артура и тем дала возможность поправить наши дела на сухопутье[2].

Эскадра дала крепости десант более 2 000 человек, дала массу орудий, 12 000 шестидюймовых снарядов, без которых нечем было бы стрелять еще с сентября, дала более 20 000 бомбочек, организовала перекидную стрельбу, а главное, дала такой десант, который удивлял своею храбростью даже генерала Кондратенко.

Десантная рота с броненосца «Севастополь» перед отправкой на сухопутный фронт.

Какие ребята!

А был ли Владивосток оборудован к осени 1904 года?

Стессель всячески старался стушевать роль флота в истории славной обороны Артура, но беспристрастный разбор всех, даже мельчайших деталей, этой осады прольет истинный свет, и как Севастополем, так равно и Артуром впоследствии будет гордиться флот.

Но, к прискорбию, флот делал не то, что ему следовало, его вели не туда, где он мог решить участь войны. Будь жив Макаров, он … спорил бы с Того за обладание морем, а в этом обладании и был секрет в выигрыше войны.

На 1-ю эскадру надо было смотреть как на предтечу Рожественского; потони она вся, но утопи еще хотя бы два японских броненосца, задача 2-й эскадры облегчилась бы.

Прошлого не вернуть, надо в будущем не повторять обычных наших ошибок, смотреть на задачу флота глазами моряка, а не кабинетного ученого или любителя-спортсмена.

Когда эскадра вернулась после боя в бассейны, то все мы думали, что, починившись, скоро опять выйдем в море. Враг не казался нам таким непобедимым, мы хотели еще раз помериться силами, поэтому работы по исправлению повреждений шли ускоренным темпом. …

18 августа мы были готовы снова идти в бой, а «Миказа» после 28 июля 8 месяцев (до марта − апреля 1905 года! – БГ) чинился в Куре.

Кто шел в плен, тот помнит, как 10 января 1905 года мы все ее видели без кормовой башни^[3].

В бою 28 июля у нее («Миказа») остались недобитыми лишь две 6-дюймовых пушки с левого борта. Ее обе 12-дюймовые башни бездействовали и были повернуты от нас. …

Я хочу помнить одни лишь светлые моменты – наш бой 28 июля, яркое голубое небо, лучи солнца озаряют тихое, спокойное море, надо мной огромный, весь избитый шелковый флаг, «Миказа» на траверзе, «Полтава» начинает бой и в ответ получает залп семи броненосцев.

И два часа бьется одинокой на жизнь и смерть с четырьмя японскими броненосными судами, и из этой неравной борьбы с честью и славой вышла она.

Не так уж враг был силен, не так непобедим^[4]”

Обратим еще раз внимание читателя на факт, что до марта − апреля 1905 года флагман Того еще не мог выйти в море! Не зря так спешил вперед адмирал Рожественский, и не зря его так тормозили из Петербурга]. Вновь слово адмиралу Р.

Высшим начальством не рассматривались

«Эти предположения не рассматривались высшим начальством, потому что предначертания для пользования 2-ю эскадрою на театре военных действий имели исходить не от меня.

В собрании представителей ведомств военного, морского и иностранных дел, в августе 1904 года, я имел случай упомянуть об одном из моих предположений; но внимание присутствовавших было поглощено его основанием, и мне не было предоставлено войти в изложение приемов для его осуществления.

Так как, ни одно из предположений, намеченных мною перед отплытием 2-й эскадры из Балтийского моря, не осуществлялось, то я не считаю позволительным излагать их в настоящее время». А жаль, между прочим!

Цель перестала существовать…

«Вопрос 4. Произошло ли какое-либо изменение в плане операции после падения Порт-Артура и гибели 1-й эскадры. Если произошло, то в чем именно.

Ответ. Со сдачею японцам 1-й эскадры в Порт-Артуре перестала существовать та цель, которая имелась в виду при снаряжении 2-й.

А, так как, потеряв 1-ю эскадру, мы не ослабили японского флота, по сравнению с состоянием его в начале августа 1904 года, то и предположения, о действиях одною 2-ю эскадрою на сообщения неприятеля, должны были быть переработаны.

Однако, как бы далеко не простиралась осмотрительность в этих действиях, нельзя было устранить возможность нападения на 2-ю эскадру сосредоточенных сил японского флота, так как, устранив таковую возможность, нельзя было бы ожидать и производительных действий эскадры».

Быстрее вперед!

«В предвидении же неизбежности столкновения, было весьма важно привести 2-ю эскадру на соответствующее расстояние от театра военных действий в кратчайший срок после капитуляции Порт-Артура:

Чем скорее, после сдачи 1-й эскадры, прибыла бы в воды Тихого океана 2-я эскадра, тем меньше времени имели бы японцы для приведения в исправность судов своего флота.

Чем ближе к театру военных действий пододвинута была бы при этом 2-я эскадра, тем меньше была бы возможность японскому флоту отделять из своего состава даже и отдельные боевые суда для капитального ремонта, требующего продолжительного пребывания в порту».

Не дали…

«Видоизмененный, на основании этих соображений, план операции также не был осуществлен. Эскадра была задержана у Мадагаскара два с половиною месяца. …

Тогда и я получил разрешение

В конце февраля 1905 года, [когда] … получены были известия о поражении наших армий под Мукденом и слухи об опасном положении Владивостока.

Тогда и я получил разрешение переплыть со 2-ю эскадрой Индейский океан, не ожидая присоединения отряда контр-адмирала Небогатова, дабы известием об уходе эскадры от Мадагаскара, парализовать ту часть японского флота, которая могла быть приведена в готовность для операций против Владивостока».

У берегов Аннама ‒ Последний ресурс эскадры

«С прибытием 2-й эскадры к берегам Аннама, положение ее оказалось тяжелым сверх ожидания. Агенты наши за два месяца не успели получить даже приказания из Петербурга о найме угольщиков.

А французское правительство неотступно изгоняло эскадру из бухт Аннама и ставило на вид, что не имеет склонности игнорировать угрозы японцев, как не имеет ни желания, ни средств помешать их союзникам применять силу, даже и в территориальных водах Франции, в том случае, если какое-либо из наших судов позволит ce6е, хотя бы, осмотр нейтрального корабля прежде, чем последний транспорт эскадры не оставит этих территориальных вод.

Поздние усилия наших агентов организовать снабжение углем не имели успеха. Агенты покупали по непомерно высоким ценам старые пароходы, но достать для них уголь в восточных портах не могли, так как, вслед за появлением 2-й эскадры в Сингапуре, английское правительство воспретило торговцам вывозить уголь без удостоверения местной власти о том, что отправка не назначается для русских судов.

Во второй половине апреля 1905 года стянуты были к Аннамскому берегу угольщики, укрывавшиеся еще в Зондском архипелаге − но это был уже последний ресурс эскадры.

В конце апреля, когда прибыл к Аннаму и догрузился углем отряд контр-адмирала Небогатова, эскадра имела наибольший запас угля за весь период пребывания в тех водах.

Но запаса этого могло быть достаточно, примерно, на десять дней стоянки под парами в половинном числе котлов и на переход экономическим ходом во Владивосток». [Это как раз на тему о якобы перегрузке углем судов эскадры во время боя, о которой некоторые твердят уже 100 лет].

Одно из трех решений

«Вопрос 5. Каким именно образом окончательно предполагалось достигнуть цели операции − угрозою (демонстрациями), маневрами или боем.

Ответ. Таким образом, расстраивались последние предположения о пользовании временными и летучими базами и оставалось избрать одно из трех решений:

− возвратиться в Кронштадт, испросив на то разрешение англичан, которые, вероятно, не отказали бы и в средствах на обратный поход, или

− дожигать в бездействии уголь и, затем, интернироваться в нейтральных портах, убедившись, что и месячным присутствием эскадры в Южно-Китайском море нельзя было воспользоваться для переговоров о мире или, наконец,

− идти во Владивосток с уверенностью в неизбежности боя с противником, имевшим во всех отношениях, большие преимущества.

Я избрал последнее решение».

Мне и теперь ясно и тогда было очевидно…

«В настоящее время ни во флоте, ни в народе не найдется голоса за такое решение:

Оно представляется безумным предательством с тех пор, как для самых бедных умов открыта степень моего невежества в военно-морском деле и неподготовленность личного состава, погубленной мною эскадры.

Мне же и теперь ясно и тогда было очевидно, что если бы я повернул вспять от Мадагаскара или от Аннама, или если бы я предпочел интернироваться в нейтральных портах, то взрыву народного негодования не было бы границ, а разложение флота, первопричиною которого ныне считается Цусимское поражение, удивило бы крайних анархистов.

[Обратите внимание на эти слова адмирала Рожественского!

Далее будет показано, что вводом эскадры в бой, он предотвратил возможную победу революции и свержение самодержавия уже в 1905 году].

Итак, первоначальная цель посылки 2-й эскадры исчезла со сдачею неприятелю 1-й эскадры.

Предположения же о действиях на сообщения неприятеля, с опорою на временные и летучие базы, расстроены были:

во 1-х, тем, что сдача 1-й эскадры состоялась без всякого вреда для японского флота;

во 2-х, неразумной агитацией в русской печати, вызвавшей

− вредную потерю времени на попытки усилить 2-ю эскадру сомнительными средствами и

− панику контрагентов по поставке угля;

в 3-х, крайне недружелюбным отношением к нам союзной Франции, в период вынужденного скитания 2-й эскадры у берегов Аннама и,

в 4-х, лояльною беззастенчивостью англичан в их услугах союзной Японии».

2. ПО ВЫЯСНЕНИЮ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ БОЯ

Прорыв был необходим и неотложен

«Вопрос 6. Считал ли Командующий эскадрой, что операция была достаточно подготовлена в начале мая 1905 года, чтобы решить ее боем.

Какие основания имел Командующий эскадрой рассчитывать на успех боя

Ответ. Вышеизложенным я старался показать, что прорыв во Владивосток был необходим и уже неотложим в ту пору, когда он предпринят, то есть в мае 1905 года. …

Подготовка должна была состоять в надлежащей организации эскадры и в должном обучении личного состава. Без сомнения, сам я считал подготовку настолько достаточною, насколько я не мог или не умел сделать ее более целесообразной. …

Самый прорыв через узкость, по мнению многих публицистов, не должен был быть предпринят без подготовки его дальнею разведкой. Я не применял разведки для прорыва потому, что признавал ее в данной обстановке излишнею и даже способною ослабить 2-ю эскадру и дать неприятелю добавочные преимущества.

По этому поводу я буду иметь случай сказать еще несколько слов в дальнейших показаниях.

Теперь повторю, что каковы бы не были мои взгляды на достаточность подготовки, прорыв во Владивосток был необходим и неотложен.

Что касается донесений моих, по вопросу о том, рассчитывал ли я или не рассчитывал на победу в бою, то Следственная Комиссия могла бы получить от морского начальства все те мои донесения, которые начальство признает возможным ей сообщить».

По аналогии с боем 28 июля 1904 года

«Вопрос 7. Предполагалось ли вступить в бой с неприятелем, чтобы разбить его флот или же только прорваться во Владивосток.

Какие основания имел Командующий эскадрой рассчитывать на успех прорыва.

Какие операции неприятельского флота представлялись наиболее вероятными по предположениям Командующего эскадрой.

Ответ. Я ожидал, что эскадра встретит в Корейском проливе или близ него сосредоточенные силы японского флота, значительную долю бронепалубных и легких крейсеров и весь минный флот.

Я был уверен, что днем произойдет генеральное сражение, а, по ночам, суда эскадры будут атаковываемы всем наличием японского минного флота.

Тем не менее, я не мог допустить мысли о полном истреблении эскадры.

А, по аналогии с боем 28 июля 1904 года, имел основание считать возможным дойти до Владивостока с потерею нескольких судов».

Проливы для прорыва

«Вопрос 8. Почему решено было дать сражение в Корейском, а не каком-либо другом проливе, − Сангарском или Лаперузовом.

Ответ. Я решил прорываться Корейским проливом, а не Сангарским, потому что прорыв последним представлял бы в навигационном отношении более трудностей, был бы сопряжен с большими опасностями в виду того, что японцы публикациями обеспечили себе право прибегать в том проливе к пользованию плавучими минами и заграждениями в подходящих местах и потому, что, сравнительно медленное, движение эскадры к Сангарскому проливу было бы, непременно, с точностью, выслежено японцами и их союзниками, и прорыв был бы прегражден теми же сосредоточенными силами японского флота, какие были противопоставлены нашей эскадре в Корейском проливе.

Что же касается перехода в мае месяце от Аннама во Владивосток через Лаперузов пролив, то таковой представлялся мне совершенно невозможным: растеряв в туманах часть судов и потерпев от аварий и крушений, эскадра могла быть парализована недостатком угля и стать легкою добычей японского флота».

Почему именно 14-го мая?

«Вопрос 9. Почему решено было дать сражение именно 14 мая, а не позже, с целью ввести неприятеля в заблуждение, относительно принятого направления.

Ответ. Поставленный в необходимость прорываться во Владивосток с боем, я пытался, хотя отчасти, нарушить сосредоточение японских сил такими демонстрациями и маневрами, которые были, единственно, по силам эскадре, но цели не достиг: японский флот, по-видимому, получил сведения о демонстративных движениях эскадры и отдельных судов позже, чем я мог рассчитывать, и остался 14 мая сосредоточенным на пути моем в Корейском проливе.

Я не умею, однако, и теперь ответить на вопрос, было ли бы выгоднее прорываться через тот же пролив не 14 мая, а позже, например, 15-го».

3. ПО ВЫЯСНЕНИЮ ПЛАНОСООБРАЗНОСТИ БОЯ

Цель прорыва определяла сущность плана

«Вопрос 10. Существовала ли основная идея боя с неприятелем (план боя) и в чем именно она заключалась.

Как предполагалось действовать отрядами броненосцев, отрядами крейсеров и миноносцами.

Ответ. Цель, которая преследовалась эскадрою при прорыве через Корейский пролив, определяла собою сущность плана сражения:

Эскадра должна была так маневрировать, чтобы, действуя по неприятелю, по мере возможности, подвигаться на север».

[И здесь мне хочется спросить, чего все-таки хотят многочисленные критики от адмирала Р.? «Действуя по неприятелю» и означает: разбить, поджечь, потопить, убрать его с дороги, а не обменяться братским поцелуем.

Далее, в отличие − принципиальное! − от боя 28 июля 1904 года, адмиралу Р. было жизненно необходимо привести максимум своих судов во Владивосток, для дальнейших действий по морским коммуникациям неприятеля. А вот Порт-Артурская эскадра, если бы и легла вся смертью храбрых, но хотя бы половину Соединенного флота с собой захватила − считайте войну выиграла].

«Броненосцы в трех отрядах должны были действовать соединенно против неприятельских броненосцев.

Крейсера “Жемчуг” и “Изумруд”, с четырьмя миноносцами, должны были отражать попытки минных атак на линию броненосцев (из-за дыма) со стороны противоположной расположению главных сил неприятеля.

Остальные крейсера и пять миноносцев должны были быть использованы распоряжениями Командующего крейсерами для защиты транспортов и в помощь потерпевших и выпавшим из строя броненосцам против крейсеров и миноносцев неприятеля».

Известно, понятно, ожидалось, было предположено…

«Вопрос 11. Был ли план боя достаточно разработан.

Как предполагалось узнать заблаговременно о силах и строе неприятеля.

Ответ. Было известно, что неприятель может противопоставить:

− нашим главным силам − равное число броненосных судов, имеющих преимущество в скорости хода и в силе артиллерии;

− нашим крейсерам − двойное число крейсеров и

− нашим миноносцам − подавляющее превосходство минного флота.

Было понятно, что по причине сравнительной быстроходности японских броненосцев, инициатива в выборе относительного расположения главных сил, как для начала боя, так и для различных стадий его, равно, как и в выборе дистанции, будет принадлежать неприятелю.

Ожидалось, что неприятель будет маневрировать в бою в строе кильватера.

Было предположено, что он воспользуется преимуществом в скорости хода, и будет стремиться сосредоточивать действие своей артиллерии на наших флангах.

2-й эскадре оставалось признать за японцами инициативу действий в бою, − а потому, не только о заблаговременной разработке деталей плана сражения в разные его периоды, как на заранее подделанном двустороннем маневре, но и о развертывание сил для нанесения первого удара не могло быть и речи».

[Не существует победной тактики для тихоходной эскадры

Поясним для читателя наглядным примером, что значило одно преимущество в скорости эскадренного хода флота адмирала Того в плане достижения им победы над русской эскадрой.

В Части 7 в главке «Значение одного узла» были приведены слова Колчака о том, что из-за преимущества японской эскадры в 7 узлов [12 км/час] хода в бою под Цусимой наша эскадра была уничтожена в 40 минут, представляя собой простую мишень для расстреливания.

Слова эти являются отнюдь не личным творчеством Колчака, а лишь озвучивают однозначное мнение морского мирового сообщества, сложившееся в результате анализа трех крупнейших учений Royal Navy ‒ британского флота – в 1901, 1902 и 1903 годах.

И что любопытно, и в некотором смысле удивительно ‒ стратегические маневры Royal Navy в годы накануне Русско-Японской войны, точнее, генеральные сражения, которыми они заканчивались, удивительно напоминают Цусиму даже в мелочах.

В каждом из этих учений сходились эскадра сравнительно тихоходная (хотя и не с полуторным отрывом в скорости эскадренного хода, как при Цусиме) и эскадра превосходящая ее в скорости. Причем тихоходная, как правило превышала быстроходную в количестве кораблей и орудий.

И всякий раз тихоходная эскадра терпела поражение.

В крупнейших из этих учений в 1903 году в составе противоборствующих эскадр участвовали 26 броненосцев, 10 броненосных и 33 бронепалубных крейсера, причем большая часть этих судов, входила в состав «английского флота», а у «противника» ‒ было единственное преимущество – в скорости, и то только у части его броненосцев.

Однако к некоторому шоку адмиралов-посредников в финальной «битве у Азорских островов» семь «вражеских» быстроходных броненосцев адмирала Домвилла построили «палочку над Т» и на голову разгромили четырнадцать броненосцев адмиралов Вильсона (победителя, кстати, учений 1901 и 1902 годов) и Бересфорда, имея преимущество хода всего в 2 узла: 16 против 14!

Что характерно, русских моряков на эти учения не приглашали, зато среди присутствующих были два офицера Японского Императорского флота. Военно-морские круги Европы осенью 1903 года активно обсуждали выгоды от высокой эскадренной скорости и необходимости однотипности кораблей в линии. А общий вывод был таков: у флота с меньшей эскадренной скоростью нет ни единого шанса против более быстроходного противника[5].

Иначе говоря, не существует тактики, которая позволила бы тихоходному флоту успешно противостоять быстроходной эскадре.

Если только адмирал «быстроходной» эскадры не наделает грубых ошибок. Адмирал Р. знал, что его «оппонент» имеет склонность к таким ошибкам: бой при Шантунге был выигран Соединенным флотом не благодаря, а вопреки тактике Того. И адмирал Р. смог, как мы знаем, загнать японский флот в начале Цусимы в «петлю имени адмирала Того».

Но похоже, «кураторы» японского флота, спонсирующие капризную даму «Фортуну» этого флота, также учитывали этот факт, и позаботились, чтобы заодно уж и русское оружие в бою 14 мая стало максимально безвредно для противника, а мощь оружия японского непредвидимо возросла.

А сейчас повторим: тактическая задача, с которой столкнулся адмирал Рожественский, готовя свою эскадру к прорыву, принципиально не имела решения!

Никакого!

Надежда могла быть только на ошибку японского командующего.

И последнее, но важное.

В Россию полные данные об английских учениях попали в 1904 году, к сожалению, уже после начала боевых действий. Тем не менее они были доступны всему морскому руководству и офицерскому составу нашего флота. Очевидно глубокое понимание выводов из этих учений самим адмиралом Р.

Но точно также с этими выводами были знакомы, ‒ во всяком случае, обязаны были быть знакомы, ‒ члены Следственной Комиссии, и они должны были понимать всю наукообразную глупость своих вопросов типа 11.

Однако не только Комиссии, но и ученые флотские историки по сей день продолжают подобные вопросы задавать. Не флотские историки, впрочем, тоже.

Тем же «патриотам», которые до сих пор возмущаются адмиралом, введшем в безнадежной – даже теоретически ‒ ситуации эскадру в бой, советуем вновь взглянуть пока на раздел «Мне и теперь ясно и тогда было очевидно…»].

источник