 Если когда-нибудь будет написана история русского либерализма, раскрывающая все свойства этого удивительного по своей самоубийственности явления, в ряду ее мучеников и героев найдется место и тверскому нотариусу Александру Александровичу Червен-Водали.
Провинциальный общественник
Впрочем, тверским его можно назвать весьма условно. Сын разорившегося бессарабского помещика-молдаванина и красавицы англичанки оказался в Твери в конце 1902 года вполне сложившимся 30-летним человеком, имевшим за плечами юридический и физико-математический факультеты Петербургского университета.
Видимой причиной его переселения из столицы в провинцию могли быть материальные обстоятельства. Наследственного состояния Червен-Водали не имел, и обеспечить своей семье достойное дворянского звания положение в Петербурге ему было весьма затруднительно. Но, женившись на Ольге Николаевне Лисицыной, он мог рассчитывать на поддержку тестя. Старший нотариус Тверского окружного суда коллежский советник Николай Васильевич Лисицын был в Твери человеком весьма влиятельным.
Стоит заметить, однако, что и Ольга Николаевна мало походила на обычную провинциальную барышню, отправившуюся в столицу искать жениха. Выпускница Высших женских курсов была весьма образованной для своего времени женщиной. Впоследствии, когда ее муж переключился с юридической деятельности на общественно-политическую, она возглавила семейную нотариальную контору, став первым среди тверских женщин профессиональным юристом.
Переезд в город, известный полувековой либеральной традицией, берущей начало во времена подготовки освобождения крестьян и земской реформы, уж никак не мог казаться просвещенному интеллигенту, наделенному недюжинным политическим темпераментом, чем-то похожим на ссылку. Напротив, здесь открывалась для него возможность проявить свои способности на ниве общественной жизни, которая в Твери буквально кипела. С момента введения земского самоуправления Тверь находилась в центре внимания всей России, выдвинув к началу ХХ века целый ряд выдающихся земских деятелей, составивших ядро будущей конституционно-демократической партии. Так что А.А. Червен-Водали ехал не в глухую сонную провинцию, а в город, где кипела общественная жизнь, где зрели самые передовые идеи того времени. И этот город принял молодого либерально мыслящего юриста, можно сказать, с распростертыми объятиями.
А.А. Червен-Водали с первых месяцев пребывания в Твери начинает играть активную роль в ее общественной жизни. В «Адрес-календаре Тверской губернии на 1903 год» он впервые упомянут как тверской нотариус, а в 1904 году уже входит в Тверское управление общества Красного Креста, в правление Тверского общества взаимного страхования и является членом Совета старшин губернского Общественного собрания (позднее, в 1913 году Червен-Водали становится председателем этого Совета). Затем он становится гласным Тверской городской думы и возглавляет различные думские комиссии. Его общественному взлету способствует и либерально настроенный губернатор С.Д. Урусов, ранее управлявший Бессарабской губернией. Они с губернатором почти земляки, у них не могло не быть общих знакомых, да и взгляды их во многом сходились.
Нотариальная деятельность явно не представлялась для Червен-Водали главным делом его жизни, но она позволила ему завести обширный круг знакомств, поддерживать постоянные деловые связи с влиятельными людьми губернии и быть в курсе всех событий.
Кадет с большевистским уклоном
Революция 1905 года выводит его на политическую авансцену – сначала в Твери, а затем и в России. С момента создания в октябре 1905 года Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы) А.А. Червен-Водали возглавляет ее городской комитет.
События этой революции приняли в Твери весьма бурный характер. Забастовки и демонстрации прокатились по многим уездам губернии, затронув и сравнительно спокойную до сего времени тверскую деревню. Либерал Урусов справиться с ситуацией оказался совершенно не способен, и в июне 1905 года на губернаторском посту его сменил приехавший из Воронежа энергичный администратор П.А. Слепцов. История умалчивает, под его ли влиянием или сами по себе неожиданную активность проявили в Твери правые силы. После публикации манифеста 17 октября о даровании политических свобод толпа с лозунгами монархического и антилиберального характера собралась у здания губернского земского правления, где, по мнению собравшихся, и собирались самые злостные либералы. Губернатор попытался уговорить толпу разойтись, но не преуспел. Помещение правления было разгромлено, а само здание подожжено. Спустя неделю губернатор издал распоряжение о запрете проводить какие-либо массовые выступления в Твери. Но усиление полицейских сил необходимого результата не принесло. А на самого П.А. Слепцова боевая организация эсеров устроила настоящую охоту, в итоге которой 24 марта 1906 года он был убит.
Точных сведений о том, как ко всему происходившему в Твери относился А.А. Червен-Водали, не сохранилось. Однако известно, что его политическая позиция была достаточно радикальной. Будучи гласным городской думы, он занимает в ней крайне левую позицию. По его предложению создается комитет помощи безработным, среди которых оказывались многие участники забастовок и антиправительственных выступлений. Он же этот комитет и возглавил. В записке о революционном движении в Тверской губернии в 1907 году, представленной местным жандармским управлением, его именуют «социал-демократом-большевиком, примыкающим к кадетской партии». Можно, конечно, посмеяться над политической неграмотностью тверских жандармов, но в том, что с их охранительной позиции либеральный нотариус выглядел смутьяном и революционером, просматривается некая сермяжная правда.
Закономерно и то, что поражение революции в известной мере оказалось и поражением лидера тверских кадетов. За Червен-Водали устанавливается негласный надзор, масштаб его общественной деятельности поневоле снижается, но нотариальная деятельность его не прерывается.
Взлет и падение
Новый подъем так называемого освободительного движения приводит А.А. Червен-Водали уже на общероссийскую политическую арену. В 1912 году он становится депутатом IV Государственной думы и членом ЦК КДП (ПНС), оказавшись, наряду с еще двумя известными фигурами – знаменитым думским оратором Ф.И. Родичевым и известным земским деятелем И.И. Петрункевичем, третьим тверским кадетом в Думе.
Начало Великой войны, похоже, подействовало на Александра Александровича Червен-Водали, как и на многих тогдашних либералов, несколько отрезвляюще. Он председательствует в Тверском комитете Всероссийского союза городов, с октября 1915 года возглавляет Тверской городской военно-промышленный комитет, с января 1916 года – Комитет по борьбе с дороговизной. А сразу после Февральской революции становится в качестве комиссара Временного правительства и председателя Тверского временного исполкома фактическим главой исполнительной власти в губернии.
По свидетельству митрополита Вениамина (Федченкова), в ту пору ректора Тверской семинарии, на глазах которого 2 марта 1917 года толпа расправилась с губернатором Н.Г. фон Бюнтингом, Червен-Водали выступил в тот день перед толпой с речью, в которой, по-видимому, пытался предотвратить насилие. Но какой-то солдат прикладом разбил ему в кровь лицо. Понятно, что никакого наказания за свой поступок, направленный против главы «революционной власти», солдат не понес, что свидетельствует о том, сколько на самом деле власти было у лидера тверских кадетов.
Находясь после поражения Колчака под следствием, Червен-Водали подал в следственную комиссию заявление, в котором попытался представить свои заслуги перед революционным движением. Вот что он сообщает в нем о своей деятельности во время и после Февральской революции: «Тверская губерния, благодаря своей исключительной близости к Петрограду, наличию в Твери до 30 тыс. рабочих и благодаря наличию до 30 тыс. гарнизона, встретила известие о революционном движении тотчас же по его возникновению в СП[етер]бурге и организовала революционное движение в городе Твери 1-го марта. Для руководства этим движением и создания соответствующего аппарата власти был сорганизован Революционный Исполнительный комитет, в составе представителей городского населения, представителей рабочих (от Совета рабочих депутатов) и военных (от Совета военных депутатов), от крестьян представительствовали сначала деятели партии социалистов-революционеров во главе с Владимиром Казимировичем Вольским, впоследствии избранным членом Учредительного собрания. Впоследствии дополнен был комитет представителями уездных городов. Председателем этого комитета был избран я и состоял таковым до конца мая месяца, когда оставил Тверь, будучи избран Московской городской думой в члены управы. При расставании моем с комитетом я удостоился благодарности, выраженной представителями всех без исключения фракций, удостоверявших полное соответствие моей работы с интересами общего дела и мою объективность в руководстве комитетом».
Из этого документа можно сделать вывод о том, что Червен-Водали (возможно, в какой-то степени искренне) представлял себя выразителем воли той самой революционной толпы, что растерзала ни в чем перед ней не повинного губернатора и едва не уничтожила его самого.
О том, что в Москву его направил ЦК кадетской партии, Червен-Водали в своем заявлении умалчивает, но не забывает подчеркнуть, что в Московской городской думе он работает в тесном контакте с представителями социалистических фракций, в том числе и с большевиками, и что особых разногласий у него с ними не было. Правда, логика несколько подводит блестящего юриста. Ведь в соответствии с ней он должен был и дальше служить разрушительной революции. Однако бурные события начавшейся после октябрьского переворота Гражданской войны ведут его на юг России, к Деникину, а затем в Сибирь, куда он был направлен для установления связи с правительством Колчака. Из чего видно, что этот русский либерал, пусть и с немалым опозданием, понял, что заигрывание с революционным зверем ведет не к чаемой им свободе, а к закабалению, несравнимому с той самодержавной властью, при которой он мог пить чай с тверским губернатором, рассуждая о благах европейской демократии.
Справедливости ради надо отметить, что, поняв это, Червен-Водали решил биться со зверем до конца. В ноябре 1919 года, когда звезда Верховного правителя России настолько явно склонилась к закату, что его собственное правительство почти полностью разбежалось, Червен-Водали в качестве министра внутренних дел (фактически премьера) входит в правительственный триумвират, ставший последним колчаковским правительством.
Эта решимость отчаяния в известной мере извиняет проявленное им перед лицом практически неизбежной гибели малодушие, побудившее его сделать процитированное выше заявление, а потом, после вынесенного в мае 1920 года Чрезвычайным революционным трибуналом при Сибирском революционном комитете смертного приговора, подать просьбу о помиловании. Однако эта просьба, несмотря на заступничество ряда высокопоставленных лиц, включая Л.Д. Троцкого, была отклонена президиумом ВЦИК.
23 июня 1920 года Червен-Водали вместе с еще тремя приговоренными был казнен.
Трагический финал жизни этого незаурядного человека, как бы соединившего в себе все лучшие качества русского либерала и все присущие ему пороки, вряд ли может стать уроком нынешним либеральным борцам с «авторитарным режимом», поскольку большинство из них лишены даже той малой доли национального чувства, что питала души конституционных демократов.
В прощальном письме Александр Александрович писал жене: «Через несколько мгновений нас расстреляют, умираю за родину, которую горячо любил и к этому призываю тебя».
Что ж, умирать за родину умели в России даже либералы. Но если бы эти образованные и умные люди умели еще и понимать свою страну, и служить именно ей, а не занесенным к нам чуждым ветром «европейским ценностям», она не переживала бы тех катастрофических крушений, под обломками которых гибли и они сами.
Хочется добавить несколько слов и о судьбе Ольги Николаевны Червен-Водали, бывшей верной помощницей своего мужа и в нотариальных делах, и в общественной деятельности. Во время Гражданской войны она, пытаясь соединиться с мужем, оказалась на юге России, работала в госпитале, потом приехала в Москву, а после казни мужа вернулась в Тверь. Здесь в 1922 году она получила предсмертное письмо расстрелянного мужа, его золотые часы, обручальное кольцо и крест. Вещи ей переслал из Петрограда профессор-геолог Преображенский, навещавший А.А.Червен-Водали в омской тюрьме, а письмо шло еще более кружным путем.
В 1933 году О.Н. Червен-Водали была арестована по делу бывших офицеров квартировавшего в Твери до революции 8-го гренадерского полка. Несмотря на умело построенную обвиняемой защиту, ее приговорили к ссылке на три года, и дальнейшая ее судьба осталась неизвестной.
Очевидно, что произошедший в революционную эпоху слом общественной и экономической жизни привел к истреблению провинциальной элиты, зачастую качественно не уступавшей столичной. Главная же беда состояла в том, что готовили этот слом те же люди, что становились его первыми жертвами.
Сергей Глушков
| 
