Генерал Петр Николаевич Врангель  был одним из самых ярких полководцев России. Однако испокон веков Родина не жаловала своих полководческих гениев. При всех великих государях, верховных правителях, председателях совнаркомов, генеральных секретарях и президентах, одаренные Богом сограждане считались опасными для устоев Отечества. Их казнили, заточали, ссылали, либо лишали возможности заниматься делом, ради которого они появились на свет. Чаша сия не обошла и Врангеля. К его редкому полководческому таланту прибегали, как правило, в самых безнадежных случаях, и то с тайной надеждой, что он потерпит неудачу.
В Советской России Врангеля прозывали «черным бароном», антисоветская эмиграция величала его «белым рыцарем». Но в его жизни было еще одно, наверное, самое дорогое для него именование - «милый Петруша». Так обращалась к нему его любимая жена Ольга Михайловна . О том, что жена была действительно, а не формально, по закону, любимой говорят многочисленные письма П.Н. Врангеля О.М. Врангель, сохранившиеся в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета США (Коллекция Vrangel’ Family BOX # 1 - 2). Эти письма составляют часть семейного архива Врангелей, который в конце 1994 г. был передан в Архив Гуверовского института и значительно дополнил хранящиеся там существенные документальные собрания Главнокомандующего Русской Армией, Председателя Русского Обще-Воинского Союза генерала П.Н. Врангеля и его матери, баронессы М.Д. Врангель. Особенностью публикуемых писем является то, что они не носят только персонального характера переписки двух любящих друг друга супругов, но и имеют немаловажное общественное звучание. Неоднократно в письмах П. Н. Врангель размышляет о судьбе страны и армии, делится служебными переживаниями, в том числе своими проблемами в отношениях с руководством Белых Армий.
Первую мировую войну Врангель начал ротмистром, командиром эскадрона, а закончил командиром корпуса, генерал-майором. За отвагу и незаурядный талант Петр Нико-лаевич был удостоен всех орденов Российской империи - от ордена Святой Анны до офи-церского Георгиевского креста и золотого Георгиевского оружия. Но при этом, наверное, не многие могли заметить в нем нежного мужа и прекрасного семьянина, ибо награда здесь может быть только одна - ответная любовь жены. Данная переписка публикуется на основе подлинных письменных источников в извлечениях, неясные места в рукописном тексте обозначены [...]. Грамматика и стилистика писем сохранены, за исключением явных описок и ошибок. Вот лишь некоторые из писем П.Н. Врангеля жене, написанные с фронтов Первой мировой войны:

1 Августа [1914 г.] [Автограф, чернила.]
Дорогая и ненаглядная моя Олесинька!
Спасибо за Твои хорошие письма, каждый раз доставляющие мне громадное удовольствие. Вчера приехал Кутепов и привез нам от Тебя вещи, между прочим, мешок, который мне, как нельзя более, пригодится - спасибо, милая, за заботы Твои обо мне. Спасибо за массу вкусных вещей, которые ты мне прислала.
Вчера было у нас первое дело, я действовал сперва отдельно от полка, затем вторично, вечером, с полком. Всыпали немцам порядочно, захватили много оружия, ранцев и т. д. О первом деле моего эскадрона посылаю Тебе копию с моего донесения поданного К[оманди]ру по требованию Начальника Дивизии. Не нарадуюсь на эскадрон - действовали как на параде [...] - толково и беззаветно храбро. Надеюсь, что Скоропадский  наградит моих молодцов.
Офицеры и вольноопределяющиеся вели себя прекрасно, с такими помощниками можно идти хоть к черту на рога.
Теперь, вероятно, просидим некоторое время в бездействии. Очень беспокоюсь, не имея известий от папа - где-то он находится? От мама ни слова - не знаю, что она намерена делать. Если будет верная оказия, то перешли ей мою реляцию о бое, буду и впредь посылать Тебе копии с моих описаний дел эскадрона. Хотел послать Тебе отбитое мною оружие и снаряжение, но [.] отобрали для полкового музея.
Помещаемся отлично в большом коммунальном доме, живём хорошо и ни в чем не нуждаемся. С лошадьми также теперь устроился. Взял отличную лошадь из строя, вторую подарил мне Скоропадский - захваченную нашим охранением - прекрасная гнедая лошадь, пока не езжу на ней, ибо у неё рана на шее, полученная, вероятно, где-либо в бою, но через неделю, надеюсь, будет в порядке.
Если найдешь свободную минуту, напиши непременно [...].
Петруша.

18 Сентября [1914 г.] [Автограф, чернила.]
Дорогая моя Олесинька!
Вчера ночью, улучил, наконец, минутку и написал Тебе два слова карандашом. За последние пять дней я спал, в общем, не более 7 - 8 часов урывками, все время движемся вперед.
Хоть и тяжело, но зато дело идет прекрасно, а тогда и усталость нипочем. Для действия в районе 10-й армии образована сводная кавалерийская дивизия, - которой на-значен командовать Скоропадский (он все же остался командиром Конной Гвардии); я назначен начальником штаба дивизии (не правда ли как громко звучит) иметь свой эскадрон Петруши! Дела масса, в особенности по ночам, когда приходится делать разборку всех донесений, поступивших за день, и писать распоряжения на следующий день. Прибыло несколько легких орудий, вчера впервые познакомились с «чемоданами», снарядами больших орудий. Впечатление, как [...], двигаются они мало, и поражение сравнительно небольшое. Вчера получил письмо от мама, пишет, что дети здоровы, забавны и веселы, все время вспоминают нас и играют в сестры милосердия. Папа все не может поправиться, что меня изрядно беспокоит. Мама работает в Красном Кресте и как всегда с полным увлечением. Одних моих собак забрал М[...] в Раздобни[...], чему я крайне рад, да, по-видимому, и мама, которую они изводили, кажется, порядочно.
От Тебя со времени отъезда не имею ни одного слова, слава Богу, что хоть через Дирока получаю известия; на почту не рассчитывай, пиши при каждой оказии. Между про-чим, отвечай через Мевеса , который везёт это письмо.
Обращаюсь к Тебе с двумя просьбами. 1) отдай белье, которое посылаю [...] 2) через него же пришли съедобного, здесь плохо насчет еды - окорок, копченой рыбы, консервы, щи с кашей и сладенького. Отчего и как попала Ты в Гродно , когда советовали Тебе съездить в Вильно ? Очень удивился, узнав об этом, но Господь же нам покровительствует и Ты опять близко от меня - сегодня нас переводят на Запад, и мы будем сравнительно близко (около Львова ). Как только теперешняя операция кончится, и нам дадут передышку, вырвусь к Тебе. Пока же обнимаю и нежно люблю. Да хранит Тебя Бог,
Петруша.

13    Ноября [1914 г.] [Автограф, чернила.]
Дорогая моя Олесинька!
Спасибо за присланные со Скоропадским вещи и письмо. Вину и газетам особенно обрадовался. Пожалуйста собирай и присылай «Новое Время»  со следующими оказиями, а после Твоего отъезда проси о том же мою мамашу - хоть и читаешь с запозданием, но остаешься в курсе Петербургской жизни. Одновременно с сим посылаю ряд писем, которые разошли по принадлежности. Прибыли ли моя кобыла для продажи, я писал и Борису, и Сене дабы её выслали, и сделал уже все распоряжения Кос[...]. Ежели лошадь еще не пришла, попроси Джона телеграфировать, чтобы её выслали немедленно, ежели пришла, наведайся в офицерскую конюшню.
16-го или 17-го перейдём в район станции Крейцбург  и будем стоять около самой ж.[елезной] д.[ороги] опять-таки в окопах, как и здесь, но, к сожалению, в подчинении Трубецкому. Очень может быть, что недели через две-три, как только приведу хозяйство в порядок и поставлю дело на рельсы, буду просить ген.[ерала] Краснова  съездить дня на три в Питер похлопотать по делам полка.
По сколько мог убедиться роль Тины в [Первом летучем] отряде [Добровольцев Красного Креста] совсем второстепенная, всерьез её никто не принимает - имей это в виду на всякий случай; её саму я видел лишь мельком, студенты же из отряда чередуются при моем полку всё время и мы в прекрасных отношениях.
Все эти дни погода стояла прекрасная - снежок, тепло и ясные ночи, сегодня же здоровый мороз, градусов я думаю 10 -12 - запасись тёплыми вещами. Повторяю, подлечить основательно до отъезда - время пока спокойное.
Несмотря на два письма, посланных мною Дмитрию с просьбой повидаться, он ничего не ответил и не появлялся - 16-го или 17-го уйду, и жаль будет, что не удалось видать его. С приходом к Крейцбергу налажу правильную доставку корреспонденции с Питером, о чём уже говорил со Штабом Бригады. Пока, до свидания, обнимаю и люблю, деток целуй. Да хранит Вас Господь.
Петруша.
P.S. Купи и пришли мне, пожалуйста, резиновые настремянники.
Не просрочь уплату % за серебро. Посмотри, как стоит мотор - Кравцов говорит, что наш мотор несколько осел на подставках.

23    Декабря [1914 г.]. [Автограф, чернила.]
Дорогая моя Олесинька,
Третий раз пишу наудачу, т.е. с оказией, но с грустью из Твоего письма вижу, что мои письма до Тебя не доходят. Первый раз писал несколько слов с Бологого, 2-й об [...] письмо с ординарцем 2-й дивизии, наконец, сейчас по Твоему рецепту, т.е. с оказией на С[анкт]-П[етерс]б[ург] с просьбой бросить на почту по дороге.
Спасибо за Твою фотографию и длинное письмо. Тебя также поздравляет моя мамаша, с Праздником. Фотография прекрасная и я её, как и присланный Тобою псалом, ношу в портфеле на месте сердца. Ежели отдых в Бологом окажется, как он того ожидается и, надо думать, я, как и Дмитрий, скоро увижусь с Тобою, во всяком случае, будь покойна на день, по-видимому, выберусь.
Как я писал Тебе уже, производство моё в полковники уже вышло. Относительно планов Твоих - выжди, что будет с нами, ежели же решишься оставаться в Варшаве, во всяком случае, оставь Твой лазарет и устройся в лучшей обстановке, а главное - с надежными людьми. Лурье сейчас в С[анкт]-П[етерс]б[урге], как только приедет, поговори с ним об его отряде [Добровольцев Красного Креста]. Пока кончаю [...].
Петруша.

Подготовлено проф. А. Квакиным