Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

Достойно отмечено было генералом А. А. Лампе пятидесятилетие кончины доблестного Свиты Его Величества генерал-майора Г. А. Мина, убитого революционерами. Решаюсь внести некоторые дополнения к статье А.А.Лампе, напечатанной в № 368 «Часового».
В октябре 1905 г. Петербург был разбит на районы, порученные охране отдельных воинских частей. В районе Лейб-Гвардии Семеновского полка, командуемого полковником Мином, находился Технологический институт, в котором сидели арестованными студенты-смутьяны. Здание это расположено на скрещении улиц, и там происходило скопление взбудораженной толпы. 18 октября Мин, находясь с частью полка в этом опасном месте, приказал, вследствие повышавшегося враждебного настроения толпы, не допускать никого на площадь перед институтом. Директор и инспектор такового, выражая свое неудовольствие этим, снеслись по телефону с только что назначенным председателем Совета министров графом Витте. Один из преподавателей института тоже говорил по этому вопросу с Мином.
В «Красном архиве» было напечатано донесение полковника Мина генерал-майору В. А. Дедюлину (тогдашнему градоначальнику) от 24 октября за № 24: «Вскоре как ушел учитель, мне доложили, что меня просит к телефону граф Витте. Я подошел к телефону и услышал голос: «Сейчас с вами будет говорить граф Витте», - и, действительно, другой голос мне сказал следующее: «С вами говорит граф Витте», - «У телефона полковник Мин, командир Семеновского полка». Граф: «Я хотел убедить вас не заграждать улиц, что может возбудить толпу и иметь дурные последствия. Я не имею права вмешиваться в распоряжения вашего начальства и говорю вам не как первый министр, а как русский гражданин, любящий свое отечество», - «С вами говорит тоже русский гражданин, любящий свое отечество так же, как вы, если не больше. Я не имею удовольствия вас знать, и кто мне поручится, что у телефона действительно граф Витте? Я нахожу невозможным, чтобы мои приказания отменялись по просьбе директора института. Заграждение улиц считаю необходимым именно во избежание столкновений. Возбуждение моих солдат дошло до высшего предела; они оскорблены насилием над товарищем, раненным накануне, ничем неповинным; они утомлены безрезультатным стоянием несколько суток под дождем из-за одного упрямства студентов. Я не могу допустить, чтобы часть моего полка была окружена толпой и отрезана от казарм. Положение тогда будет ужаснее, - я за них не отвечаю. Берете ли вы на себя ответственность? Самое лучшее, граф, если вы сами явились бы на площадь. Вы так умеете владеть толпой, говорить с ними; успокойте, убедите разойтись и тогда освободите всех арестованных студентов. Как будет это торжественно и полезно». Граф: «К сожалению, я не могу использовать вашего совета». Мой ответ: «Очень жаль. Мы боремся с открытым врагом, - это ужасно, это страшно тяжело, но мы не можем поступать иначе; нас обвиняют в том, чего нет, это раздражает нас; распускают ложные слухи, чтобы натравить друг на друга. Сегодня был учитель из института, который заявил мне, что идет борьба за власть между вами и генералом Треповым, что генерал Трепов хочет захватить власть и отменить манифест Государя Императора, - вот какой абсурд. Как вы это находите?» Граф: «Да, это совершенный абсурд, так как я всегда был с генералом Треповым в отличных отношениях, и о борьбе за власть не может быть и речи. Действуйте так, как найдете нужным». Ответ: «Благодарю вас, что доверяете. Буду счастлив, чтобы пожать вам руку». Граф: «Так вы теперь верите, что с вами говорил граф Витте?» Я ответил: «Право, не знаю»».
Благодаря принятым полковником Мином разумным предупредительным мерам не было столкновений его воинской части с толпой.
Об отношении к полковнику Мину Московского генерал-губернатора адмирала Ф. В. Дубасова, героя войны 1877-1878 гг., можно судить по следующему письму Государя Императора от 12 января 1906 г. Императрице Марии Феодоровне, пребывавшей тогда в Копенгагене: «Семеновский полк вернулся 31 декабря. Мин явился и завтракал с нами; он рассказывал много интересного, а также и грустного. Он, как всегда, был в духе и благодарил от имени полка за то, что их послали усмирять мятеж. Дубасов особенно просил произвести Мина в генералы, что я и сделал, конечно, назначив его в Свиту».
О самом убийстве генерала Мина мне пришлось слышать следующее от покойного сенатора С. Н. Трегубова, занимавшего в то время должность прокурора С.-Петербургского окружного суда. Властям не удалось обнаружить тех подозрительных мужчин, которые были на перроне, когда Конопляникова стреляла в Мина. Значительно позднее случайно задержан был подозрительный человек. При расследовании выяснилось, что он давно разыскиваемый видный участник боевой организации. За ним числились важные преступления, и он был приговорен к смертной казни. Трегубов посетил его в тюрьме после приговора суда. Расспрашивал он его об отдельных террористических актах, и тот охотно отвечал. Заинтересовался Трегубов лицами, бывшими при убийстве Мина. Собеседник (фамилию его, к сожалению, забыл) заявил, что именно он был там. При этом он добавил, что Конопляникова была загипнотизирована и что в его задачу входило не выпускать ее из-под своего влияния. При расследовании обращено было внимание на странное поведение Конопляниковой перед выстрелом.
Полагаю полезным напомнить приказ, отданный в день похорон генерала Мина командиром гвардейского корпуса генерал-адъютантом Даниловым: «Клянусь и призываю старую Императорскую гвардию поклясться со мною, также как ты, храбро и безбоязненно соблюсти верность нашему природному Государю и Родине. А если бы кому и пришлось пережить минуты случайного колебания, пусть придет в храм Лейб-Гвардии Семеновского полка помолиться у твоего праха и почерпнет несокрушимые силы для исполнения своего долга. Семеновская церковь приобретает для нас особое значение исцеления от самого страшного недуга - колебания».