Как, и с чего начать не знаю. Я не обладаю литературным талантом, а хотелось бы описать свою жизнь, за время с 1917 по 1941 г. Время бесконечных скорбей и страданий, о которых, жившие в эти годы не в России, себе не могут представить в истинном свете. У меня было семь человек детей. Старшему Сергею в момент революции было 21 г. Незадолго перед тем, он приехал домой в Ярославль, окончив высшие курсы в Пажеском корпусе, произведенным в офицеры Преображенского полка. По мнению людей, не только красивый, но высокий, стройный в военной форме, он был красавец. Очень богато одаренный музыкально, он по экзамену после домашнего обучения, был принят сразу на 5-ый курс Московской консерватории, обладал хорошим голосом и по природному таланту, прекрасно, легко и свободно писал масляными красками. Казалось все в жизни обещало ему радость сознания своего бытия и широкую возможность применения своих талантов. Второй сын Николай, на один год моложе его, будучи всего 17-ти лет, немедленно, по окончании с золотой медалью, классической гимназии, по объявлении в 1914 г. войны с Германией, получив благословение от отца и от меня, уехал добровольцем в Двинский район военных действий, и избрал на защиту родины, трудную работу санитара, в летучем отряде Красного Креста, на самых передовых позициях. Вскоре, благодаря самоотверженной работе, такту и исполнению долга, он был уже начальником отряда. В 1916-м году, ему удалось геройски спасти всех раненых отряда, от надвигающейся газовой волны. Это не было его обязанностью, но командный состав растерялся, и все стали спасать свою личную жизнь; он самолично взял на себя командование и не погиб ни один человек. Как это было сделано и как возможно, я не берусь описать, но за это святое дело, он получил рескрипт и благодарность за подписью Государя и Крест Св. Георгия. Вскоре он сдал экзамен на прапорщика и работал при зенитной батарее. Солдаты, казалось, все его любили за справедливое отношение, но вот первый пример тому, как под влиянием революционных масс, люди зверели, теряя совершенно свой внешний и внутренний образ Божий.

Когда началось сперва срывание погон, а затем жестокое издевательство над офицерами и избиение их, те самые солдаты, что служили ему, как младшие братья, схватили его и с криком «утопить его» поволокли к Двине. Он не узнавал в этих озверелых лицах, прежних своих солдат; помимо ужаса, предстоящей, страшной смерти, его поразило, что любимый его ефрейтор, казавшийся преданным другом ему, и тоже находившийся среди этой толпы, вдруг обратился к ней со словами: «Ребята! Утопить то этого негодяя не трудно, это мы и завтра успеем. Нет, его нужно сперва хорошенько допросить, а тогда и расправиться» Толпа остановилась. «Дайте его мне, я его посажу в холодную до завтра». Все послушались и стали расходиться, он грубо, как говорил мой сын, велел ему идти вперед и куда-то повел. Шли долго, он не проронил ни слова. Что переживал мой бедный Николай, себе может всякий представить.

Подошли к полотну железной дороги идет товарный поезд с пустыми вагонами. Вдруг лицо ефрейтора осветилось улыбкой, и Коля узнал в нем прежнего своего товарища. Он его подвел к самому поезду, который шел на подъем очень медленно и говорит: «Прыгай Ваше благородие, спасайся» и схватив его, помог ему вскочить в вагон и уехать. Как сумел после оправдаться ефрейтор, конечно не было известно, но я верю, что Господь и его спас, за спасение моего сына, который смог благополучно добраться до семьи. О всех исторических событиях этого времени я не берусь писать, и это не цель моих воспоминаний.