 Дом культуры «Меридиан», Москва. 14.04.1999.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, август 2012.
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ ПЕРЕД ЛЕКЦИЕЙ
Частично отекстованы отдельно. Читай:
- О календаре и праздниках
- Советская власть глазами Аристотеля и Полибия
- О теории этногенеза Гумилева
- Об Украине и «украинцах»
Вопрос: Где можно купить журнал «Золотой Лев»?
Ответ: В ларьке за этой стеной.
Вопрос: Возможен ли союз России, Белоруссии и Югославии?
Ответ: Не думаю, что возможен. Это пропагандистская акция. В перспективе, разумеется, возможен подобный союз, но для того надо сперва Россию восстановить. Тогда не будет и разговора о союзе с Белоруссией — частью России. А с Югославией может быть союз.
Вопрос: Высшее священноначалие должно высказать по существу свое отношение к настоящей власти. Недомолвки тут неуместны.
Ответ: Ну, если бы я был епископ, я бы ответил на этот вопрос. Но так как я мирянин, мне трудно на него отвечать. И все же мне есть, что вам сказать. В декабре на больших совместных чтениях Патриархии и Академии наук, к которым я был причастен, на закрытии наш патриарх назвал поведение власти антиобщественным, сказал в микрофон. В конференц-зале гостиницы «Даниловская» сидела пресса. Присутствовало человек триста, в том числе пресса. Другое дело, что пресса об этом молчит. Он сказал еще несколько подобных резкостей. Он так резко не говорил никогда! Так что на самом деле наше священноначалие оценку сделало. Я добавлю только, что священноначалие только дает оценку, а не занимается практической политикой. Практической политикой занимаются миряне. Вот и займитесь с Богом, чем запиской упрекать. Приходите на демонстрации, устанавливайте контакт с теми или иными движениями. Если хотите партию, то рекомендую РОНС (Русский общенациональный союз). Если вы принципиально беспартийный, как я, пожалуйста, Союз православных братств. Православная политика ведется, но только ею занимаются миряне. А оценку наше священноначалие дало.
Вопрос: В газете «Культура» на первом месте перед войной в Сербии прочел эпиграф: «В народе всегда найдутся десятки тысяч людей, потерявших общественное положение, бесшабашных, которые всегда готовы вступить в шайку Пугачева, отправиться в Хиву, в Сербию…» (Махнач ухмыляется, не дочитав вслух: Толстой).
Ответ: Отчасти это правда. У нас идет деклассация населения, а общество не выгоняет вон уже не просто режим, а государство, государствишко, которое доводит нас до социальной деградации. Это — самое худшее, что может происходить. В каждом обществе есть нищие. В каждом обществе есть социальные низы. И для меня, как для историка, совершенно бессмысленно ставить вопрос, как же можно терпеть бедствия каких-то людей. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что многие «бомжы» (бездомные) — это кем-то ограбленные, несчастные люди. Но больше половины «бомжей» — «бомжы» добровольные. И не наличие каких-то неимущих людей ужасно, а превращение людей среднего достатка в людей неимущих, ужасно снижение их социального статуса, снижение профессионального статуса. У нас сейчас даже человек с высоким имущественным статусом может быть деклассированным, потому что у какого-нибудь «челнока», мотающегося в Турцию, с деньгами все в порядке, но его все равно угнетает, что он был кандидатом наук или горным инженером, а теперь он «челнок». Отчасти это правильно, хотя конечно сербы нам не чужие, правда же?
Вопрос: Правда ли, что опричнина — тайный монашеский орден?
Ответ: Опричнина — это антисистема, вторая антисистема в России. Опричнина — это аппарат личной власти тирана, потому что она — автономное, внегосударственное учреждение. Кажется, Иван первым в мировой истории додумался до такого. Но об этом я буду читать в следующем учебном году.
Вопрос: В новом фильме роль Александра Первого исполняет Лановой, а роль императрицы — Демидова. Что вы можете сказать об этом?
Ответ: Ничего. Не знаю, о котором фильме идет речь. Мне нравится Василий Лановой. А с тех пор, как он постарел, он стал даже еще интереснее. Он мне очень понравился в «Барышне-крестьянке»
Вопрос: Какое издательство собирается выпустить ваш курс История мировых культур?
Ответ: Пока никакое. Я подготовил только первую половину, то есть культуры древности, до христианства дошел. Вторая половина еще в подготовке. Первую половину, не дожидаясь второй, я, безусловно, издам в электронном виде в академическом сервере и, наверное, в сервере «Русский журнал». Это произойдет где-нибудь летом. И только потом можно говорить о большой книжке, а сейчас мне хотя бы маленькую издать.
И в следующем году начну также готовить свой последний курс Русская история, который читаю вам этюдами. И на том, думаю, я свой долг выполню, больше курсов у меня нет. Думаю, и не будет уже никогда.
Вообще-то есть еще 4-й курс — Русская архитектура. Но его бесполезно готовить. Мною должен заняться какой-нибудь богач, который будет в состоянии сделать курс на множестве иллюстраций. Сейчас я читаю его на слайдах. Но, правда, вы все можете на него прийти. В Архитектурном институте вход свободный. В этом году осталось два четверга, завтра и в следующий, в которые читаю модерн, и на том заканчиваю. А в следующем году, с октября снова начну читать, наверное, снова по четвергам. Читаю для подготовительных курсов. Ходят и взрослые, и студенты, тем более «на халяву», там платить не надо. Вряд ли когда-нибудь смогу его опубликовать. Потому этот курс живет, пока я живу. Остальные три курса, наверное, сумею издать.
Вопрос: Почему вы сказали, что нам не следует в этом году ссориться с Западом?
Ответ: Очень просто. У нас крайне неблагожелательная и неподходящая экономическая коллизия. Мы можем ссориться с Западом, но не с ельцинским режимом. Россия с русским правительством может ссориться с кем угодно. Вообще ссориться не обязательно, лучше не ссориться. Но, во всяком случае, Россия может себе то позволить, если необходимо. А, не имея русского правительства, нам нежелательно ссориться.
ЛЕКЦИЯ
Мы обращаемся к интереснейшему моменту отечественной истории — к созданию единой России, созданию государства. Напомню вам, чем подробно занимался в начале нашего курса, что единая Киевская Русь — миф. Его даже косвенно обосновать не удается. Любое княжество было государством на Руси, хотя, несомненно, Русь была страной. И таковой она воспринималась и на Западе, и у арабов, и в Византии. Но единое государство сложится лишь к концу XV века, и сложится потому, что державостроительный стереотип в поведении русских намного сильнее, чем в поведении славян. Я считаю это следствием того, что славяне начинали этногенез, безусловно, в «курортных» условиях, а русские — в необычайно тяжелых условиях XIII века. Все хотели единства, все были сторонниками единой России, что я подробно разбирал в лекции о Владимирском предгосударстве. Но всё же, более прочих имеют особую заслугу в создании единой России москвичи, а среди москвичей мы с вами вправе выделить старомосковскую боярскую знать — нашу аристократию высокого Средневековья и, конечно, великого государя, который персонифицирует в себе и во многом сам заслужен как создатель России. Это Иоанн III Васильевич, первый наш государь, первый наш царь. И он носил этот титул.
Он правил дольше, чем любой другой государь в нашей истории. Разве можно после того сомневаться, сколь благосклонен Всевышний к Русской земле. Представьте себе, целых сорок два года! А если бы 42 года просидел не Иван III, а Иван IV? Или если бы продержался столько Петр I, сколькими жизнями мы бы еще расплатились? Или уж совсем смешной вариант — Петр III? Ну, вот не удалось бы покушение, и он 42 года держал бы Россию в состоянии верноподданной прислужницы Пруссии? Нет, мы начинаем нашу историю царского периода, историю Русского царства с одного из величайших, а может быть, и с величайшего нашего государя.
Не могу повторить того, что остается для меня моим личным позором, лично переживаемым. Мы до сих пор, наверное, единственный народ в мировой истории, у которого нет ни одного памятника основателю государства. Ни одного! Вот Петра в Москве неизвестно зачем взгромоздили. Сталинского маршала, расплатившегося тремя солдатами за каждого бойца противника, взгромоздили на гимнастического козла. А памятника Ивану Третьему нет.
УСЛОВИЯ СМЕНЫ ЭПОХ
Для того, чтобы представить себе, сколь значителен этот поворот, немного предыстории. В каких условиях действовал Иван Третий? Вы помните, наверное, что Московская княжеская семья, Московские Даниловичи, отличалась исключительной солидарностью в своем роде. Именно потому Москва была такой надежной и так притягивала к себе надежных людей. Но после кончины Дмитрия Донского сталкиваются интересы его сыновей Василия и Юрия. Еще юношей, отправляясь в Орду, князь составил завещание и подтвердил, что его наследник — Юрий, его брат. Но в нарушение того принятого на Руси лествичного права наследования он изменяет свою духовную грамоту и объявляет наследником своего старшего сына Василия, будущего Темного. Отношения между братьями были безнадежно и навсегда испорчены. До смерти Василия это не приводило к столкновению, а после смерти Василия привело. И начинается усобица на два поколения Московских князей, что, несомненно, ослабило Москву и отсрочило примерно на полвека создание России. Это — первое, что следует иметь в виду. Об этом рассказывает последний роман Дмитрия Балашова «Святая Русь».
Во-вторых, происходит еще одно важное событие. В 1438 году василевс погибающей империи пытается любой ценой, ценой подчинения Риму, заполучить союз с Западом. На Ферраро-Флорентийском соборе 1438-39 годов заключается уния того же названия. О ней рассказывает удобное недавно переизданное учебное пособие протоиерея Константина Зноско, которое вам весьма рекомендую.
(пробел в звукозаписи)
За литургией в Успенском соборе новый, униатский, присланный митрополит Исидор вдруг провозглашает имя Римского папы. Великий князь Василий побыл вместе с изумленными русскими архиереями, прибывшими с митрополитом, пару дней в столбняке, как отмечает один из историков, а потом велел Исидора арестовать без лишних слов. Через год Исидор, как сообщает летописец, бежал. Я летописцу не доверяю. Вообще-то бежать трудновато, если всерьез охраняют, тем более, когда ты грек митрополит, и поймать тебя тем более будет легко. Думаю, что тот побег разыграли. Держать архиерея в тюрьме было всё же неудобно, и Исидору сказали: «Владыка, вали-ка ты подобру-поздорову!», что он и проделал. А официально была выдвинута версия побега. В Риме он числился русским митрополитом, получил кардинальскую шапку, и остаток жизни благополучно прожил в Италии.
Что было делать в той ситуации, было непонятно. И, в конце концов, после долгих раздумий, уговоров, без благословения патриарха избрали нового митрополита собором своих архиереев. То был святитель Иона. Надо сказать, что вопрос тот был не простой. С точки зрения вероисповедания то был единственно возможный путь, но с другой стороны, с точки зрения канонического права, то было совершенно неканонично. И противником такого избрания был не кто-нибудь, а преподобный Пафнутий Боровский. Но решились, в конце концов. С того момента мы автокефальны. И уже в XV веке нашу автокефалию признают и восточные патриархи, признает и Константинополь. Надо сказать, что они несколько слукавили. Дело всё в том, что мы автокефальны явочным порядком с сороковых годов XV века. Во второй половине века это признают православные патриархи. Но только лишь в 1589 году, уже в конце XVI века, в царствование Федора Ивановича, наш первоиерарх получит патриарший сан и пятое место чести после четырех старейших, которое он занимает и сейчас. Так вот, греки слукавили между прочим, потому что первый канон Второго Вселенского собора и еще пара правил, которые не так хорошо помню, в частности одно из правил Пятого Вселенского собора указывают, что епископ царского города приравнивается честью к епископу Рима. Став Третьим Римом при Иоанне Третьем, Москва имела на самом-то деле право на патриарха. Причем наш патриарх должен был быть первым или, по крайней мере, равным Константинопольскому. Не настояли мы на том, скромненькие! Ну да теперь чего уж! А то, может быть, и Петр не осмелился бы в такой позиции избавляться от патриаршества.
Итак, возникла автокефалия, за которую мы довольно дорого заплатили. Всё имеет свои последствия, как позитивные, так и негативные. Дорогой платой была утрата уже в первоиераршество Ионы западных епархий. Окончательно литовско-польское правительство (напомню, что великий князь был и польским королем) не без канонического обоснования отнимает западные русские епархии. Почему не без основания? А потому что они отняли их у Ионы Московского и вернули Константинопольскому патриарху, а Константинопольский патриарх был уже не униат. Не придерешься. Вот и сейчас нам предлагают нечто подобное. Как историк, должен заметить, что нарушение церковного единства Руси, за которое боролись множество святых в нашей истории, родом не только русских, но и греков, и болгар, и сербов всегда приводит к ослаблению Вселенской церкви. Это всегда вызывает тяжкие последствия для Православия. Каноника каноникой — я уважаю святые правила. Но я могу показать и историческую панораму. Это было второе событие, на фоне которого создавалась Россия.
А какой еще фон мы можем найти? Вы все помните, что Орда будет разрушена практически без войны мощной силовой политикой Ивана III. Но Орда давно катилась к своей гибели. Хоть она и была кратковременно восстановлена под протекторатом Тимура, но это стоило Орде слишком большой крови. Орда слабела. Если бы не наша усобица, можно было бы порвать отношения раньше. Русь XV века уже сильнее Орды, и материально, и в военном отношении. Если при Дмитрии Донском то было не совсем так, Орда была расколота, и многие противники Мамая были за Волгой с Тохтамышем, то теперь Орда была едина, но мы были уже сильнее. Однако мы не торопились, и правильно делали. Уже не могло идти и речи об ордынских набегах, постоянные нашествия закончились на Мамае. Еще будет набег Тохтамыша и набег Едигея, а дальше всё. Уже давно не могло быть и речи о требовании у нас увеличения «выхода», переписи населения, дабы увеличить выход. Дань становилась тем самым всё менее обременительной. Вполне возможно, что дешевле было платить.
ТАВРИДА, А НЕ «КРЫМ»
Но ослаблением Орды мы занимались. И значительную роль особого плацдарма в этом деле для нас играла Таврия, та самая Таврия, которую мы в ущерб самим себе, как люди подчиненные чужой воле, по-прежнему называем «Крымом».
Много кто жил на полуострове: древние, совершенно легендарные, этнически непонятные тавры, оставившие свое имя; немногим более понятные киммерийцы; скифы и сарматы; греки и римляне; понтийцы Митридата и византийцы. Были там гунны, были там готы. Имели свои небольшие владения хазары. Византийская фема Климаты охватывала южный берег в течение длительного времени, ну и, как мы с вами знаем, всегда жили славяне от начала своей истории.
Что происходило с Таврическим полуостровом, с Тавридой или Таврикой, в XV веке? Ослабевший Константинополь не мог управлять таврическими делами, руки не дотягивались. Поэтому византийские владения были уступлены генуэзцам. От Фороса примерно до Керчи вся протяженная восточная часть южного берега до гор была полосой генуэзских владений. Генуэзцев было немного. Они были наглые колонизаторы, стремившиеся как можно больше обобрать местное население. Потому укреплялись они на каждом шагу. Сохранились великолепные укрепления Кафы (нынешней Феодосии) и мощный консульский замок в Суроже, который сейчас называется «Судак», а у генуэзцев назывался «Солдайя». Они укреплялись на каждом шагу, их ведь было несколько тысяч. Больше их и быть не могло. А подвластное им население превосходило их в несколько раз. Правда, оно не было единым. Местные византийцы по крови были, конечно, весьма разномастны. Думаю, что больше всего там было православных и грекоязычных славян и готов. Там была значительная армянская колония. В армянских документах XV века Таврию даже называют иногда «Приморской Арменией». Там жили разнообразные евреи. Одни были караимы, не ортодоксы, потомки хазар, безусловно, принимающие только Ветхий Завет и отвергающие Талмуд. А другие были самые настоящие евреи крымчаки, линия которых дотянулась до XX века. Но они тоже загадка, потому что они говорили на татарском языке. Непонятно, кто они были этнически. Очень непонятная группа, кажется, за XX век окончательно рассеялась и унесла с собой свою загадку. Обособленной группы евреев крымчаков больше нет. Жили там в небольшом количестве татары, частью христианизированные. Все эти люди генуэзцев терпеть не могли, но до поры их генуэзская власть за стенами отсиживалась недурно.
Северную, степную часть Таврии занимала Крымская Орда, вассал Золотой Орды. Они поселились там с XIII века в итоге еще общего движения монголов. Потомки крымско-татарской орды существуют и сейчас. Именно они назывались «Крым». Это — татарское слово. Столицу они имели в городе Крым, ныне это поселок Старый Крым. А Бахчисарай был построен только в XVII веке. И являлись, между прочим, эти крымцы союзниками Москвы, и по очень простой причине. Они вырывались из вассального положения. Они хотели вырваться из подчинения Золотой Орде. И тогда по правилу «враг моего врага — мой друг» они были союзниками. И Иван III умел этим пользоваться. А западную часть, имея столицу в Мангупе, занимало последнее православное государство Мангупское княжество. Ныне это руины древнего города на столовой горе Мангуп относительно недалеко от Бахчисарая. Официально это государство называлось княжество Феодоро, княжество Божий Дар. Но в просторечии Мангуп, мангупские князья. Там тоже, видимо, было очень разномастное население, но с византийской культурой и православное.
Феодоро становилось всё сильнее. Во главе его сидели очень энергичные люди семьи Гавров. Между прочим, они были политическими ссыльными. Их выслали за какие-то шашни из Константинополя. И они сумели основать династию в провинции. Так вот, Гавры становились всё сильнее, вовсю торговали по Черному морю. Отстроили укрепленный порт Каламиту, нынешний Инкерман под Севастополем. И было ясно, что если так дальше пойдет, то генуэзцев выкинут в море, а татар приведут к повиновению или выгонят за Перекоп, и Таврия будет мангупской. Мы настолько всерьез к этому относились, что когда Иван III овдовел, рассматривалась возможность его второго брака именно с мангупской княжной. А надо сказать, что среди прочих достоинств Иван Васильевич был однолюб редкостный. Жену свою, тверскую княжну он очень любил, горевал, потеряв ее, долго держал траур, а потом попросту распорядился, чтобы его женили в государственных интересах. Ему было абсолютно всё равно, на ком. То есть, политически это считалось целесообразным. Но из этого ничего не вышло.
В 1453 году пал Константинополь, в 61 году — Трапезунд, в 71 году — последние византийские владения на юге Греции. В 1475 году огромный турецкий десант высадился в Таврии. Генуэзцы сдались сразу. Причем интересно, что население Кафы (Феодосии) потребовало, чтобы туркам немедленно открыли ворота, пригрозив в противном случае сначала перевешать генуэзцев с семьями, а потом уже впустить турок. Упрекнуть в недальновидности местное греко-армянское население можно было: турки были хуже генуэзцев, но упрекнуть их в неблагодарности нельзя.
Итак, эти замки пали сразу. Мангуп до появления серьезной артиллерии был абсолютно неприступной крепостью, я был там. Его осаждали полтора года. За такое время уморить можно любую крепость. А крымские татары, побыв независимыми не дольше двадцати лет, стали вассалами уже Стамбула, уже османского султана. Есть поздняя крымская монета без золотоордынской эмблематики. Обычно это означает разрыв вассальных отношений. И в этом качестве они стали орудием турецкой политики и нашим врагом.
Начиная с XVI века, русских людей с восточной и с западной Руси, а также поляков постоянно угоняют рабами в Крым. Вот когда — в XVI веке название государства, название Орды будет перенесено на полуостров, станет географическим названием. Так сколько лет имени Таврия и сколько лет имени «Крым»?
Поэтому, когда мы упразднили при Екатерине II это государственное образование, у нас появилась, заметьте, Таврическая губерния. И вплоть до революции была Таврическая епархия Православной Российской церкви. Когда мы говорим Таврия или Таврида, мы тем самым говорим, что это наша земля, что мы наследники православного населения Таврии, тогда мы протягиваем руку к тем местам, где крестился креститель Руси. А когда мы говорим «Крым», мы признаем если не коренным, то хотя бы титульным населением крымских татар, чему они страшно рады. Исторические названия — вещь опасная.
То был еще один интересный узелочек, из которого вытекает крайнее ослабление нашего черноморского фланга. Мы не сумели, не успели зацепиться за Черное море. Оттуда уже в XVI веке наше крайне тяжелое положение и на западе. Мы становимся достаточно сильными, чтобы навести на западе порядок и вернуть то, что нам принадлежало. Но мы не можем, потому что Турция висит внизу, гиря на ногах висит.
Когда Иван III вступил на престол, напишет Маркс в «Секретной дипломатии XVIII века», Европа не замечала России. А когда Иван заканчивал свою жизнь, Россия грозно высилась на восточных рубежах Европы, а ее правитель был наследником византийских императоров. Это серьезно. И, конечно, мы вправе считать, и думаю, это единственно верно, что на Иване III эпоха заканчивается и с него же начинается. Заканчивается эпоха создания России, и здесь он последний в ряду московских князей, и начинается история Русского царства, и здесь он же первый в ряду русских царей. Потому, хотя он не написал политического завещания, мы можем увидеть почерк его политики, она хорошо изучена. Мы можем видеть, что он сделал как завершитель эпохи, и какую задачу он оставил наследникам как правитель, открывший эпоху. А был он дальновиднейший правитель. И ничуть не менее дальновидно вглядывался он, думаю, в будущие столетия, нежели, ну скажем, Гедимин Литовский до него, нежели наиболее продуктивные объединители, создатели других государств в мировой истории. Рассмотрим все стороны смены эпох.
ОБЪЕДИНЕНИЕ ЗЕМЕЛЬ ПОД РУССКИМ УПРАВЛЕНИЕМ
Итак, как объединитель Иван III завершил объединение русских земель, находившихся под русским управлением. Это — прежде всего присоединение к России Новгородских земель, растянутое по времени в 1471-1478 годах, и Тверского княжества в 1475 году. Заметьте, Иван был силен, но действовал только наверняка. Показав силу в 1471 году, когда новгородские сепаратисты отказали ему в правах великого князя как князя Новгородского и пригласили князя из Литвы, Иван был вынужден принять военные меры. Но он отнюдь не пытается немедленно и силой захватить Новгород. Яблочко должно созреть. Разгромленные новгородцы выплачивают убытки, подносят огромные дары, в том числе и землями, подтверждают права князя, но остаются при своих. И только лишь когда новгородские сторонники Ивана или московские агенты (этого никто никогда не узнает) поднесли в 1477 году Ивану долгожданный подарок — юридическое обоснование, только когда Иван получил Новгородскую грамоту, где он будет титулован «государем», он зацепился за эту великолепную оговорку. В протоколе ошибок не бывает. «Государем» он был в Москве, а в Новгороде до того он был только «господином».
«Господин» есть уважительное обращение в русском языке, о которого нас отучили. Время от времени даже слышишь теперь, что «у нас вот теперь господа появились», что «у нас господ не было». Как печально, что у нас не было господ! Как печально, что мы до сих пор все еще не ощутили себя господами на своей земле!
Так вот, в Новгороде далеко не все были сторонниками единства, сторонниками вхождения в Россию. Тех, кого обвинили в отправке той грамоты, убили после вече. Новгородцы пытались дезавуировать текст. А Иван уже ничего не замечал, он не обращал внимания. Он получил акт. И в 1478 году он неторопливо придвинет огромное войско, будет держать осаду. И новгородцы войдут в Россию на всех его условиях. Да, многих видных новгородцев переселили в другие русские города, а на их место поселили куда более надежных москвичей. Это была жестокая мера. Но при этом заметьте, что все получили компенсацию, за утраченные земли — землями, бояре остались боярами, а купцы — купцами. Да, в Новгороде демонстративно сняли вечевой колокол, разрушили «вечевую степень», то есть трибуну, с которой говорил посадник. Всё это так. А ведь всё низшее самоуправление осталось, каким и было. Никто внутренних новгородских вольностей не трогал. Если вы погуляете по Новгороду, вы увидите, что в Новгороде не стали меньше строить. То есть были деньги, было желание заказывать. Я прекрасно знаю эти каменные храмы начала XVI века, первой половины XVI века. Новгород оставался богатейшим западным русским городом.
Когда Иван IV, полоумный и преступный внук великого деда, устроит в Новгороде в 1570 году опричный погром, Новгород навсегда станет захолустьем, каковым остается и сейчас. Новгород будет просто выброшен из категории первоклассных русских городов. А вот Иван III так не поступал. Он был грозен. Его прозвище будет потом украдено его внуком. Он был грозен, но не гнусен.
Итак, заметьте еще, что везде, где нет нужды в резких телодвижениях, Иван никаких движений и не делает. Псков остается формально независимым. Ослабленная Рязань, половина которой принадлежала Москве, тоже. Почему? Так они ведь и так свои, и ведут себя как русские города, и считаются с волей государя. Ну, если им нравится, пусть еще некоторое время такими будут. Псков формально войдет в состав России только при Василии III без всяких напряжений и военных операций. Иван никогда не делал того, чего можно было не делать.
Так что же он завещал, что он оставил потомкам? Конечно, он поставил задачу объединения русских земель, временно находившихся под нерусским управлением. И он делал очень много, чтобы укрепить свое влияние в Великом княжестве Литовском. Это был не Новгород, эта сила была посерьезней. За спиной у литовцев стояла Польша, и начать войну с Литвой за возвращение русских земель означало иметь очень спорный результат в перспективе, а главное ослаблять позицию православных людей в Литве. И Иван, наоборот, старается там нравиться. Впрочем, к нему охотно едут оттуда на службу. Заметьте, при его внуке бежали отсюда, а при деде бежали-то сюда.
ОРДА
Иван — руководитель политики в отношении Орды. Он завершил эпоху, он разрушил Орду. Она была разрушена в 1480 году, разрушена практически без выстрелов знаменитым Стоянием на реке Угре, когда неделями русское войско после длительного маневрирования стояло на одном берегу этой реки в южной части Калужской области, а Орда — на другом. Ахметхан Ордынский (в русских летописях: Ахмат) не смел форсировать реку. Ну, еще бы, у русских артиллерия! А что же Иван? Вот сравните Ивана с его великим предком. Дмитрий Иванович Донской форсировал бы реку. Побил бы, конечно, Ахметхана. С пушками-то чего же не побить! Уже Мамая побил. Но ведь все равно были бы значительные потери. А вот Иван знал безупречно, что время работает на него. В конце концов, ему это надоело, он уже всё понял и уехал от армии в Москву. Что с ним сделали «покорные» русские люди, которые «вечные рабы», как нас убеждают? Он из Кремля высунуться не мог. По крайней мере, «бегуном» его честили, то есть дезертиром в современной терминологии. Но москвичи были не правы. Прав был Иван. Наступил декабрь. Морозной ночью Ахметхан неожиданно снялся и ушел. Вскоре он был убит, и Орда распалась. Вот так выигрывают войны! Вот так красиво выигрывают войны!
Эта эпоха была завершена. Но Россия, о чем мы говорили и будем еще говорить, была стратегически не только наследницей Византии, но и, так уж сложилось, и наследницей державы Чингисхана, она — наследница Орды. Она вплетена в связи, которые закладывались в эпоху Орды. И как-то разрешать эту ситуацию было необходимо. То есть, Иван оставил наследием нормализацию взаимоотношений с осколками Орды, тем же Крымом. Причем заметьте, легко видеть, что Москва не настаивала на присоединении этих земель. Москва вполне с удовольствием приняла бы их положение в качестве младших союзников. Так она ведет себя с Казанью. И только лишь когда не удается окончательно удержать на Казанском столе дружественную Касимовскую династию, только когда турецкие происки все-таки возобладают и в Казани сядет крымская, то есть враждебная нам династия, мы будем брать Казань. А в принципе могли и не брать, но только при безусловно надежном хане..
ЕВРОПА И ТРЕТИЙ РИМ
Иван как руководитель европейской политики. Тут очень просто видеть его роль в том, что он завершил, и в том, что он завещал. Он ввел Россию в круг европейских держав как первоклассную европейскую державу. Маркса я, наверное, первый раз в своей жизни уже помянул. Но я помню, что писал и польский нунций папскому престолу. Он писал: «Если в ближайшее время в Европе будет расти какое-нибудь государство, то, несомненно, Московское». А в те времена не было не только принципа неприкосновенности границ, в ту эпоху Возрождения, в те безнравственные времена не было даже понятия естественных границ. Тогда Ренессанс мыслил просто. Если государство увеличивается, значит, оно на подъеме. Если усыхает, значит, оно в упадке. И за нами признавали безусловный подъем.
Но у него была задача, оставленная на будущее — занять законное и всеми принятое место восточной империи. Вот тут мы вплотную подходим к царскому титулу. Много за Иваном не хотят признавать. Формально тезис «Москва — Третий Рим» был выдвинут не при нем, а при его наследнике Василии III. Но из того не следует, что до нас дошли первые документы подобного рода. Может быть, они были и при Иване, просто у нас текста нет. Формально полный византийский чин царского венчания был совершен над молодым Иваном IV в 1547 году. На этом основании иные романтические монархисты упрямо именуют Ивана III только «великим князем», а Ивана IV — «первым царем», чего я принять не могу. К тому же первый чин венчания и миропомазания был совершен над наследником и внуком Ивана III, не правившим Дмитрием. А царский титул Иван употреблял, но осторожно. Причем и тогда и позже будут писать: «великий князь и царь», в такой последовательности, в такой формулировке. Так вот, почему Иван III Васильевич в международной переписке использовал царский титул, только обращаясь к Шведскому королю и магистру Ливонского ордена? Да просто же это всё. «Царь» и значит «император». И Петр I, например, никогда не основывал Российской империи (застарелая ошибка), а Петр лишь принял титул «император», и заметьте, никто не возражал, потому что он носил титул равноценный титулу «царь». Он просто поменял наш восточноевропейский титул на западноевропейский титул, а вот Иван действительно повышал свой ранг. Иван претендовал на императорский титул.
Могла ли Священная Римская империя, то есть, могли ли немцы-имперцы признать царский титул Ивана? Конечно, нет! Они ведь ждали-ждали, ждали-ждали. Наконец дождались, пока не стало этого «противного» Константинополя, и вдруг в какой-то «медвежьей стране» снова император появился! Да ни в жисть! Мог ли польский король признать царский титул? Нет, конечно. Ведь он же был и «великий князь Литовский и Русский»! И титул Русского царя упразднял его титул. Потому на любые разрывы пошли бы в Кракове, но только не на это. А шведам было всё равно, со Швецией тогда мы были в дружественных отношениях. И Шведского короля этот титул никак не задевал. Что касается Ливонского магистра, то мы его военной силой поставили на место, и он был тогда такой слабый государь, что признал бы любой титул. Велел бы Иван звать себя «папою», звал бы его «папою», или даже и «мамою» тоже. Ливония всё более становилась русским вассалом. Вполне естественно, что наше положение в Прибалтике укреплялось, оно было нам совершенно необходимо. Оно и должно быть крепким. Но Иван не торопился и не лез захватывать ливонские земли. Однако именно при нем, с начала XVI века, ливонцы начинают ежегодно выплачивать нам Юрьевскую дань, то есть справедливую арендную плату за пользование русскими городами Юрьевым (у немцев «Дерпт», у эстонцев «Тарту») и Ругодивом (у немцев тогда и сейчас «Нарва»), которую, если мы пожелаем сохранить все эти земли за Эстонией, разумеется, теперь нам должна платить Эстония. Хотя бы и символическую, например, стоимость одной рубашки в год. Это очень отрезвляет.
Так вот, таким образом был сделан шаг от самостоятельного государства к полноценному Третьему Риму, полноценной империи. Причем заметим себе, что если единую державу Российскую выковали враги наши, создавая те испытания, которые достались русским людям, то преемницей Константинополя, Третьим Римом нас создала Вселенская Православная церковь. И мы, отказываясь от имперской роли, вовсе не скромность и не смирение проявляем, а нечто, напоминающее отступничество. Впрочем, об этом есть самая известная моя статья «Империи в мировой истории». Издавалась она много раз. Она вполне доступна, существует и в интернете.
ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
А каким устроителем внутренней жизни страны был Иван? Мы можем рассмотреть Ивана III как решающего внутренние задачи и задающего цели на будущее. Менее всего Иван признавался в том, что он — реформатор. Наоборот, всё, что он сделал, делалось всегда под знаменем глубочайшего традиционализма, иногда идеологически натянутого, включая и территориальные приобретения, в том числе и захваты тверских и новгородских земель. У него были хорошие идеологи и юристы. Мы кое-кого знаем, например, дьяка Стефана Бородатого. Иван и его идеологи всегда обосновывали, что это вот государю принадлежит, потому что Владимиру Мономаху принадлежало, а это государя, потому что Ярославу Мудрому принадлежало. А сколько веков прошло, и какие этносы сменились, об этом никто не рассуждал. Но важно, что всё, что он делал, должно было выглядеть традиционализмом и восстановлением традиций. И это здорово, это на века сработало! А иногда он был действительно крутым реформатором.
Так вот, как созидатель внутреннего устройства державы, он провел поместную реформу. Он превратил совокупность дружин и городских ополчений в единую русскую армию. Мы получили национальную армию. А как он это сделал? Он стал платить воинам землей, давая им условное поместное владение. Вот тогда и появились «помещики». Вот откуда термин «помещик». Ведь поместье — это не земля дворянина, это земля государственная, данная в оплату воинской службы. Разумеется, помимо поместий были и продолжали быть вотчины, но те были собственностью вотчинников. Петр I уравняет, приравняет поместья к вотчинам. Термин «помещик» станет условным наименованием дворянина-землевладельца, то есть в действительности уже вотчинника. Но помещик XV-XVI веков — это тот, кто таким образом получает оплату труда. А почему именно таким? Дело в том, что Россия даже в периоды очень богатые была всегда страной с нехваткой денежных знаков. У нас стало достаточно драгоценного металла только ко XX веку. Денег у Ивана III не хватало. Платить он наемникам не мог. А земель и населения у него было предостаточно. Учтите еще одну вещь. Россия всегда традиционно страна низких налогов. Россия и перед революцией была в Европе чуть ли не самой умеренной по налогообложению страной. Опять-таки государство только меньшую часть общественного достояния перекачивает через себя. То есть, поместный выход был, вероятно, единственно возможным. А кто получал поместья? Те же самые солдаты бывших городовых полков. Каждый город имел какое-то количество служилых людей. А еще были вольные слуги боярские. В каком-то смысле Иван обокрал бояр на служилых людей. За несколько десятилетий он вывел постепенно вольных слуг из низшего дворянства, из боярской опеки и включил их в круг своих помещиков. Предполагают, что даже оружные холопы попадали. То есть, некоторые дворянские фамилии у нас даже и холопьего происхождения, но холопы из свит, холопы-воины, а не какие-нибудь иные.
Правда, Иван III создал тем самым страшную угрозу. Но это не может быть поставлено ему в вину, потому что никак невозможно было предвидеть такое. Создав помещика, Иван создал потенциального крепостника. И на это очень многие не обращают внимания. Посмотрите сами. Крестьянин не может бегать каждый год от одного вотчинника к другому. Это исключено, у него дом, у него хозяйство, иногда очень большое хозяйство. Нужна очень серьезная причина, серьезно испорченные отношения с землевладельцем, чтобы сменить его. А что вотчиннику, пусть даже средней руки, уход одного из сотни его крестьян? Ведь девяносто девять осталось. Что-нибудь изменилось для вотчинника? Да ничего. Уже не говорю о крупнейших боярах с тысячами крестьян. Так же у монастыря, владеющим деревнями. Монастырь вообще не очень взыскателен, ведь монахи сами трудятся. А каково помещику, на которого может работать всего лишь пятнадцать крестьянских семей. А он с этого должен не только семью содержать, он должен себя снарядить, должен вывести себя в войско. Понимаете? Это удар страшный. То есть, в отмене свободного перехода крестьян заинтересованы были именно новые помещики, именно низшие служилые люди. Аристократы не были в том заинтересованы. Да если аристократу было нужно, он мог просто сманить крестьян у бедных помещиков. Он мог пообещать льготу: «Переселяйся ко мне мужик. Я три года с тебя оброков не потребую». Мужики были башковитые, и мужик начинает считать и переселяется.
(пробел в звукозаписи)
Во-первых, такая дума смотрелась прилично в глазах русских людей. А русские люди интересовались, кто у власти, что мы не раз отмечали на предыдущих лекциях. Если суздалец видел в думе боярина князя Шуйского, уже тем самым дума была и его, суздальской, ведь Шуйские из суздальских князей. Но вместе с тем Иван убивал остатки того, что мы по школьному называем «феодальной раздробленностью». Он ликвидировал малейшие остатки сепаратизма. Он как бы говорил всей знати, потомкам князей, сохранивших титул: «Вы хотели править русской землей? Вы и будете ею править, но вместе, и у меня в Москве». Потому, обращаясь к XVI веку, замечу, что никакой проблемы «феодальной раздробленности» перед убийцей Иваном IV не стояло. Не было в России носителей «феодальной раздробленности», носителей сепаратизма.
Но проведя успешно то, что я описал, Иван III и завещал, конечно, задачу расширения социальной базы правящего слоя. Он очень остро ощущал эту проблему. Почему? Потому что пока все жили в небольших княжествах, простому человеку, если сильно подопрет, и до князя добраться можно было, а уж до боярина и совсем рукой подать. Причем аристократ боярин был своим для русского человека, к боярину советоваться ходили. Теперь же царь оказался далеко и недосягаемо высоко. И боярство теперь было всё больше в Москве. И старый аристократический слой оказался узким для огромной державы. Проблема расширения социальной базы правительства или, точнее, расширения социальной базы правящего слоя, встречается не только в нашей истории. Как можно было ее разрешить? Можно было разрешить ее бюрократически. Это был бы наихудший вариант. Наша бюрократия вполне сложилась при Иване III. Появились первые приказы, то есть ведомства. Но дьяков было не много, совсем не много. А в провинциях их почти и совсем не было. Второй путь — демократический. В той или иной степени мы могли расширить правящий слой за счет представительных органов, за счет выборных лиц. Так это делалось нередко в западной Европе. И путь этот для Средневековья был естественным. За счет кого можно было расширять социальную базу правящего слоя? За счет служилых дворян, конечно, за счет низовых служилых людей. И за счет горожан, верхушки горожан. Как мы увидим с вами, Россия окажется демократичнее западной Европы. Уже в XVI веке проблема эта будет разрешена. Но мы были удивительной страной. Наши демократические круги составятся не только из представителей дворян и представителей посадских, но также из представителей наиболее зажиточных крестьян. Это земские реформы Избранной рады, о чем мы будем впоследствии говорить очень подробно. Вот проблемы, поставленные Иваном. Как видите, они действительно начинали и завершали эпоху.
СОЗДАНИЕ ИМПЕРИИ
И закончил Иван создание государства классически. В 1497 году был издан Судебник, первый общерусский памятник законодательства со времен Ярослава Мудрого. Судебник вообще-то читать надо. Он много раз издавался, это совсем не дефицитная литература. И единственное, что хочу отметить, это подвергнуть критике встречавшееся вам обвинение в том, что введя норму Юрьева дня, Иван III начинает закрепощение. А норма Юрьева дня, то есть право крестьянского перехода ограничивается неделей до и неделей после осеннего Георгия Победоносца. Это норма Судебника 1497 года. Так вот, я категорически не согласен, что это крепостническая норма. Ну как же? А очень просто. Да, действительно ранее не было ограничительной нормы, но также не было и никакой писаной нормы, которая бы гарантировала крестьянину право перехода. Я прекрасно помню, как не крестьянин, а вольный слуга, дальний бедный родственник боярина по имени Кузьма не мог стать монахом, потому что его боялись постригать без воли боярина. А мы знаем про этого Кузьму только потому, что это Кирилл Белозерский. А сколько в историю не попало? То есть, да, не было ограничительной нормы, но я вполне могу допустить, что владелец скажет: «Не имею право тебя не отпускать, но не отпущу». Что тут скажешь мощному вотчиннику и боярину? А теперь гарантия была стопроцентная. Крестьянин мог подать челобитную князю, что боярин закон нарушает. Эта норма гарантировала крестьянский переход. А почему две недели? Вот тоже читаешь в советском учебнике: «Потому что в осенний Георгий заканчивается весь сельскохозяйственный цикл. Это выгодно было землевладельцу, чтобы он оброки получил». Помилуйте, а земледельцу разве не выгодно? Выгодно было ему свой урожай собрать или надо было голеньким выкатываться? Эта мера действительно несколько ограничительна. Но она направлена не против крестьян, а против неисправимых бобылей, против разгильдяев, которые годик у одного поработали, а потом к другому перебежали, чтобы там ссуду получить, а потому и от того ноги сделать. Летуны во все времена есть. Никак эта норма не задевала домовитого крестьянина, а даже гарантировала его право перехода.
Вот таков облик по сути создателя Русской империи. После принятия двуглавого орла византийского и завершения государственного строительства, после 1497 года, после Судебника, мы вполне можем считать единую Россию не только сложившейся, мы можем считать начавшейся историю Российской империи. Она даже внутренние автономии имела, которые обычно имеет имперский организм. Она стремилась распространить свое влияние на Казань. У нас было внутреннее вассальное служило-татарское Касимовское царство. И касимовские мурзы верой и правдой служили с XV по XVII век. Внутреннее Касимово царство возникло еще при отце Ивана III, при Василии Темном. То есть, первая имперская провинция России появилась раньше, чем она стала империей. Но так обычно и бывает.
Понимал ли сам Иван, что он оставит после себя империю? Думаю, понимал. Приведу пример. При нем в Москве велось большое строительство. И в частности строился Кремль, каким мы знаем его сейчас. Отсталость ли России в конце XV века символизирует приглашение большого количества итальянских мастеров? А это с какой стороны смотреть. Вообще говоря, строили не они одни. Строил москвич Ермолин. Строили псковичи. Вроде бы строили и греки, хотя тут следует поставить большой знак вопроса. Но дело не только в этом. Совсем недавно обратили внимание на то, сколь рано итальянцы начинают строить в Москве. Они еще даже во Франции не работали. Кратковременный заказ удалось найти только у венгерского короля Матвея. То есть, наоборот, не отсталость, а исключительную динамичность показала Россия. Из наших заснеженных краев вполне рассмотрели: «Ага, фрязи стали, пожалуй, лучшими инженерами. Пора звать». Вот так.
Но есть еще один момент. Греков при Иване было все-таки немало. Они писали иконы. Они были учеными книжниками. Естественно предположить, что если созидаешь Третий Рим, то вполне естественно желать, чтобы в созидании приняли участие выходцы из Первого и Второго Рима. Второй пал недавно. Ну а болонец Фиораванти или венецианец Алевиз на худой конец могли сойти за представителей Первого Рима. Потому полагаю, что был и этот идейный момент в приглашении этих фрягов.
Таким представляется Иван III. Он был суровым человеком, и неслучайно был прозван «Грозным». Но за сорок два года его правления по политическим приговорам было казнено только шесть человек: четверо новгородцев (самых больших его врагов) и двое князей Липоловских за династический заговор в конце его правления, которое кровавым не назовешь. Если вы хотите сравнения, сравните. Объединитель Франции Людовик XI исполнил аналогичную роль в объединении Франции, где действовали и яды, и каменные мешки, и подлые убийства из-за угла, и крови лилось достаточно. Иван хорошо выглядит на фоне Людовика. Он не совершал лишних жестокостей, но только совершенно необходимое и только в исполнение долга, и никогда не мстил. Конечно, христианин вообще должен не мстить. Но тем самым мы лишь подчеркнем, что наш первый государь был настоящий христианин.
Последним Тверским князем был Михаил, как и святой Михаил Тверской, при котором Тверь достигла наивысшего могущества. Бывает такая символическая ирония в истории. Ромул основал Рим, и последним императором в Риме был Ромул Август. Константин Великий основал Константинополь, и Константин XI Драгас докажет, что он был достоин носить пурпурную императорскую обувь, ибо он падет, сражаясь на стенах своей столицы. Вот так и здесь. Последней бледной тенью тверского великолепия, высочайшей тверской культуры был последний князь Михаил. Он боялся Ивана панически, уступал всегда и во всем. Надо было пропустить московские войска на Новгород через тверские земли? Без малейшего звука. А ведь утрата независимости Новгорода должна была ему чем-то аукнуться. Требует москвич подписать официальную грамоту отказа от самостоятельной внешней политики, не согласованной с Москвой? Подписал. А ведь сам носил титул великого князя, как и Иван. И от Михаила бежали. Бежали бояре. Простые люди бежали, купцы бежали. От него уезжали в Москву. И когда Михаил понял, что дело плохо, что он теряет всё, он очень поздно начинает тайную переписку с Литвой. Он обращается за помощью туда, но безнадежно поздно. 1485 год. Новгород уже семь лет, как присоединен. Уже пять лет, как Орда не существует. Ничто не угрожает больше Ивану. Переписка была перехвачена. У нас и тогда разведка неплохо работала. По крайней мере одна такая грамота оказалась в руках Ивана. Договорные отношения нарушены. Иван, не торопясь, двигает войска. Тверь обложена, расставлена мощная артиллерия, которой распоряжался итальянский инженер, строитель пушечного двора, а не только Успенского собора, всем вам памятный Аристотель Фиораванти. И он предложил Ивану бомбардировку Твери. Иван III цацкался с иностранцами так, как даже Горбачев с ними не цацкался. Он их ценил, он их одаривал. Но услышав такое, Иван назвал предложение итальянца «богопротивным душегубством» и выгнал вон! И держал осаду. Через кольцо осады Тверской князь был пропущен. Всё. Ты проиграл. А проигравшему серебряный мост, куда хочешь, княже. Так что, мы с вами должники перед самими собой и перед памятью нашего первого и, может быть, величайшего государя, доселе не воздвигнув ему памятник. Но хоть память сохранять попытаемся! Это всё.
Вопрос слушательницы о гербе
Ответ: Для принятия византийского герба Иван использовал повод, юридически допустимый — брак с Софией Палеолог. Она была наследницей византийского престола, племянницей последнего правившего императора. Иван III приобрел этот герб по династическому браку. И продиктовано это было не чем иным, как сознанием преемства! Этим была заявлена имперская программа, если хотите, имперская претензия — всё, мы теперь Рим.
источник |
