Приобрести книгу в нашем магазине: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15569/
Заказы можно также присылать на е-мэйл: orders@traditciya.ru

Потянулись страшные дни затворничества. И вдруг 1 апреля по горо­ду пролетело сообщение, что большевики убегают из Новочеркасска. Город занимают казаки Кривянской станицы. Я действительно увидел на Платовском проспекте казаков! Радость, однако, была недолгой. Со сто­роны Ростова и Александро-Грушевска на Новочеркасск двинулись боль­шевистские силы. Около двух часов 4 апреля, мимо нашего дома шла колонна бойцов. Среди них я узнал своих старых друзей - братьев Жда­новых. Увидев меня, они сказали, что идут в район кирпичного завода - встречать большевиков, двигающихся со стороны Ростова. Не долго раз­мышляя, я примкнул к колонне. Кто-то дал мне винтовку. Когда мы пришли к намеченному рубежу, я уже сроднился с моим новым отрядом.

Нac, однако, ждали, - на подходе к кирпичному заводу встретили с трех сторон кинжальным пулеметным огнем. Это было для нас неожиданно, мы заметались, многие сразу же упали сраженные, а я с братьями Жда­новыми втроем кинулись в балку около кирпичного завода. Кто не успел убежать, были окружены большевиками. Мы слышали, как наверху рас­правлялись под ругань, хрипы и крики: «Ножом его, на куски...»

Ждановы хорошо знали Куричью балку, знали и маленькие улицы окраин Новочеркасска. Это помогло нам уйти от большевиков. Мы до­стигли речки Тузлов. На наше счастье на берегу увидели гимназиста лет 11-ти, который словно поджидал нас. У него была лодка и он занимался тем, что переправлял беглецов на противоположный берег. Перевез через речку и нас. С глубокой благодарностью вспоминаю этого малыша; как-то сложилась судьба его?

До ближайшей станицы было верст десять, а кругом - болота. Причем мы были в совершенном неведении, откуда можно было ожидать большевиков. Мы пошли в сторону станицы Заплавской, и, как оказалось, по­ступили единственно верно, ибо все спасшиеся от большевиков собирались именно там. Когда добрались до станицы, было около трех ночи, однако все взрослое население было на улице - шел станичный совет: «Как быть? Что делать?»

Незаметно рассвело. На балконе станичного правления появились полковник Денисов и войсковой старшина И. А. Поляков. Смысл их речи к станичникам был прост - необходимо немедленно организоваться для отпора большевикам. Их слушателями, однако, были не только жители Заплавской. Много казаков подошло из Новочеркасска, Кривянской, Бессергеневской, Раздорской, Богаевской и других.

Быстро были организованы отряды, распределены должности и обязанности, выставлена застава у станицы со стороны Хотунка. Началось «Заплавское сидение». Пограбивши Новочеркасск, большевики двину­лись на Заплавскую. Причем их отряды были уже организованы, имели артиллерию и броневики. Удачным маневром генерала Денисова и генерала Полякова они были наголову разбиты. В наших руках оказалось много пленных, а также орудий, автомобилей, лошадей. Но самое главное - много патронов и снарядов. Однако, лишенные представления о рассре­доточении большевиков в Донской области, мы не решались выступить из Заплавской, а уделили внимание строительству обороны станицы.

Через несколько дней пришла весть, что в Раздорскую прибыл Поход­ный атаман П.Х. Попов, и он направляется к нам. Действительно, через два дня мы увидели атамана Попова и полковника Гущина. Свой штаб они оставили в станице Раздорской на пароходе. Походный атаман Попов хотел, чтобы полковник Денисов находился под командой его штаба, т.е. полковника Сидорина. Но произошло обратное - полковник Денисов отказался и уговорил атамана остаться в Заплавской, ибо отъезд атамана подорвал бы боевой дух «заплавцев».

Совместно генералы Денисов и Поляков стали готовить план взятия Новочеркасска. Питалась наша стихийно образованная армия за счет местных жителей. Братья Ждановы нашли свою знакомую, у которой мы и расположились. У нее оказался старый бредень, который мы использо­вали для ловли рыбы. Лед на реке был тонкий - уже поддавался теплоте апреля. Я, как молодой, вызвался ставить бредень вечером. Для этого нужно было лезть в ледяную воду. Как только выскакивал из воды, братья Ждановы кутали меня одеялами, чтобы я не простудился. Вытаскивать утром бредень было уже значительно легче. Почти всегда в нем была рыба.

Орудий у нас не было, и поэтому братья Ждановы, как кадровые артиллеристы, были приписаны к штабу.

Начальником «Заплавского сидения» был полковник генерального штаба С.В. Денисов, а помощником у него - войсковой старшина гене­рального штаба И.А. Поляков. Я восхищался их способностью создавать хорошую базу, хорошую боевую силу из... ничего. В одни день разрознен­ные казаки, в одиночку и группами подходившие из ближайших станиц, были преобразованы в стройные боевые группы.

А в это время большевики, взявшие Новочеркасск, праздновали. Гу­лянье «строителей нового мира» состояло в пьянстве, грабежах и беспоря­дочных расстрелах. Так продолжалось несколько дней. Но вот 8 апреля большевики предприняли поход на Кривянскую. Их полк на подступах к станице был разбит, около сотни красных убито, в том числе и командир. Тогда мудрое большевистское руководство переменило тактику. Вместо очередного полка к станице был послан агитационный караван под ко­мандой казака Лагутина. Но и тут заминка вышла. Караван автомобилей казаки остановили, Лагутин был предан суду и расстрелян. Озлобленные неудачами, большевики собрали большие силы и под командой главко­верха казака Антонова двинулись на защитников «Заплавского сидения».

Бой был жестокий и красные вновь были разбиты. Нам досталась от них большая добыча - орудия, лошади, патроны, снаряды и автомобили. Дух казаков поднялся чрезвычайно и командование решило, что настало время атаковать Новочеркасск. После Пасхи, 23 апреля, по сигналу началась решительная атака. Наиболее жестокий бой был в районе Хотунка. Там стояли поездные составы, полные красных и награбленным ими добром. Казаки ждали нас. Помню, одна женщина обняла меня и сказала: «Хри­сте Воскресе». Признаться от неожиданности я растерялся и... уронил винтовку. Бушующий вокруг бой, однако, быстро привел меня в норму.

Разбитые красные удирали в направлении Александро-Грушевска и станицы Аксайской. Новочеркасск был освобожден.

Но 25 апреля со стороны Ростова и Александро-Грушевска нахлынули свежие силы большевиков. Бой был очень тяжелым. Я был при орудии, расположенном около Троицкой церкви. Наше орудие нагрелось от бес­прерывной стрельбы докрасна, и мы обкладывали его мокрыми тюфяка­ми. Меткая стрельба полковника Бугураева сдерживала красных у Хотунка. Но натиск их не ослабевал. Одно время мне даже казалось, что удача изменяет нам. Наше командование пустило в дело последний ре­зерв. И вдруг мы увидели среди красных смятение - их передовые группы растерялись и стали отступать, Как оказалось, в тыл красным зашел броневик «Верный» - прибывшая помощь от полковника М.Г. Дроздовского. Его отряд прошел от Румынии (Яссы) до Дона. Появился он в Ростове одновременно с немецкими войсками. Красные в панике бежали, а пулеметы «Верного» косили их.

После освобождения города от большевиков, я мог пойти домой. Чув­ствовал себя странно - лицо мое горело, сердце учащенно билось... Я старался не обращать внимания на свое состояние, так как приписывал его нервному перевозбуждению за дни с 23 по 27 апреля. Вот и знакомая калитка. Я вошел во двор родного дома и услышал нечеловеческий крик - будто случилось нечто страшное. Я увидел младшую сестру, при виде меня упавшую в обморок. Да и для других родных мое появление пока­залось очень неожиданным. Когда обстановка несколько успокоилась, я спросил у мамы о сестре: «Что, Вера больна? В чем дело?» «Нет, - был ответ мамы, - просто она очень впечатлительна и обморок скоро пройдет. Ви­дишь ли, Коля, отец тебя похоронил... Твой одноклассник по гимназии Маханьков видел тебя 4 апреля идущим по направлению к кирпичному заводу, но не видел среди убегающих оттуда. Он сообщил нам, что, наверное, ты убит. Отец при первой возможности пошел к заводу и среди убитых опознал тебя. Тебя похоронили... И вот вдруг ты входишь в дом...»

Как оказалось, убит был мой одноклассник Н. Апрыжкин. Он был такого же роста, такого же цвета были у него волосы и даже па правом плече (как у меня) была у него родинка. Прямо двойник. Отец мой все же сильно сомневался, и после освобождения Новочеркасска от красных пошел на вокзал разыскивать меня среди казаков. Вспоминаю нашу ра­дость и теплоту родных объятий при встрече. Но благополучие в наш дом не вернулось - мы ничего не знали о судьбе моего брата Петра.

Дома я свалился от воспаления легких и несколько недель пролежал в тяжелом состоянии. А в это время мои товарищи очищали Дон от красной заразы, повсеместно восставали казачьи станицы. Пришел при­каз избранного атамана генерала Петра Николаевича Краснова - всех учащихся освободить от боевых обязанностей и вернуть в школы. А так как летом школы были закрыты, то из учащихся организовывались груп­пы помощи казакам на полевые работы. До конца лета я трудился со своими одноклассниками в хуторских хозяйствах.

Пояснение. Хочу добавить для более ясного понимания военной обстановки того времени. Казаки под командой генерала С. В. Денисо­ва, т.е. участники «Заплавского сидения», назывались «Южной группой» в противовес «Северной группе». Северная состояла из казаков - степ­няков под командой походного атамана генерала П.Х. Попова. После оставления 12 февраля Новочеркасска он ушел с казаками в степи. 1 апреля им был издан приказ о роспуске «степняков». Часть казаков разошлась по домам, а основная группа прибыла с генералом Поповым в освобожденную станицу Константиновскую. Здесь они сели на паро­ход и спустились в станицу Раздорскую, где основали «Северную группу» Донского войска во главе с начальником штаба полковником Сидори­ным. Целью Северной группы было взятие Александро-Грушевска. Од­нако военная удача не сопутствовала «северянам».

Из-за моего малого роста меня всегда считали лет на пять моложе. В чем-то это даже имело преимущества. Так, во время «Заплавского сиде­ния» я часто бывал в штабе, и никто не обращал на меня внимания. Я же имел возможность наблюдать всех, кто был связан со штабом Южной группы под командованием полковника С.В. Денисова. Мне очень нра­вился стиль работы его - всегда он был немногословен, умел убедить собеседника, говорил исключительно о деле; ни минуты я не видел его бездеятельным. Впервые я встретился с полковником Денисовым утром 4 апреля, когда добрался до Заплавской после оставления Новочеркасска. Войдя в станицу, я попал сразу на шумный митинг - взбудораженные люди решали, что же делать дальше. Помню многих «крикунов», кричав­ших, что Донское правительство довело Дон до коммунизма, что оно ничего не сделало для защиты этой заразы. И вот среди многоголосого шума неожиданно раздался звучный голос: «Довольно обвинять! Вы не помогли атаману Каледину. Вы разошлись по домам, когда надо было защитить его! Нужно дело делать, а не язык чесать. Новочеркассцы! Кто у вас старший? Сосчитайтесь, сколько вас, и немедленно сообщите мне. Так же сосчитайтесь бессергеневцы, мелеховцы, заплавцы, богаевцы. Кто не принадлежит к станицам - ко мне!» Разговоры стразу стихли, толпа пришла в движение, раздались крики команд и вскоре, буквально за несколько часов из толпы «крикунов» были сформированы отряды с названием станиц. Мой отряд стал соответственно Новочеркасским.

Рядом с полковником Денисовым часто можно было видеть его помощ­ника - войскового старшину И.А. Полякова. Он обладал всеми необходимы­ми для военного стратега качествами. Буквально сразу после сформирования, полки вывели на позиции, которые, как показали ближай­шие события, были выбраны очень удачно. Новочеркасский полк занял позицию в нескольких верстах от Заплавской по направлению Хотунка-Новочеркасска. Четкость военных приказов была особенно важна в обстановке физической слабости и душевной маяты у людей, морально отступивших под тяжестью сознания беды, случившейся в родном доме... И главная заслуга полковника Денисова и войскового старшины Полякова была в том, что они вдохнули в людей надежду, ободрили их, сплотили мыслью о необ­ходимости борьбы и указали им цели этой борьбы.

Положение наше, однако, было аховое. Мы не имели ни средств, ни вооружения (кроме, разве что, винтовок у отдельных бойцов). Начинать борьбу нам следовало буквально голыми руками. Но пути к отступлению не было - многие из нас уже вкусили коммунистического «братства и дружбы», и мы знали, что при сдаче красным нас, в лучшем случае, ожидает расстрел. Не способствовали укреплению нашего духа и гуляв­шие по полкам разговорчики, забрасываемые большевистскими агента­ми, о том, что Корниловский поход бесславно окончен, Добровольческой армии более не существует, Степной поход генерала П.Х. Попова не удался... Поддерживать высокий воинский дух в такой обстановке было делом поистине героическим, и с этим достойно справлялись полковник С. Денисов и войсковой старшина И. Поляков. Позднее Поляков был про­изведен в генерал-майоры и назначен в 1918 году начальником штаба Войска Донского, а генерального штаба генерал С. Денисов назначен командующим Донской армией.

Огромная помощь была оказана нам полковником М.Г. Дроздовским. Его отряд прошел тысячу верст с боями от Яссы (Румынии) до Новочеркасска. Особенно памятно первое появление его в критический момент боя за Новочеркасск, который я уже описал.

В отличии от нашей, «Южной группы», командование «Северной группой» не отличалось ни талантом, ни опытом. Командующий ее - полковник Сидорин не проявил себя никак. Дважды он пытался взять Александро-Грушевск и дважды проиграл сражения. Дело дошло до того, что станица Мелиховская, которую «охраняли» бойцы «Северной груп­пы», решила встретить большевиков хлебом и солью. Подводы с прови­зией, которую мелиховцы повезли было большевикам, были захвачены нашим карательным отрядом.

Появление в Новочеркасске дроздовцев оказало решающее влияние на ход антибольшевистской борьбы, и Дон стал успешно очищаться от красных. Хороши дроздовцы были не только в бою - много свадеб было сыграно в Новочеркасске в конце весны 1918 года. Наши гимназистки и институтки решительно не могли противостоять «натиску» дроздовцев. (Да будет им вечная память... Теперь уже все почти легли в землю, и многие - на чужой стороне, вдали от родного Дона. Многие могилы неиз­вестны, никто не посадит на них калины, не прощебечет печальную песнь вольная птаха. Вечная память и вечный покой всем честным воинам-патриотам Великой Христианской Российской Империи…).

С освобождением Новочеркасска «Заплавское сидение» было оконче­но. В Ростов вошли немецкие части, большевики бежали в район Александро-Грушевска и против них были посланы соединенные силы Южной и Северной армий.

26 апреля в Новочеркасске состоялся военный парад победителей. Стройными рядами под восторженными взорами горожан прошли по городу дроздовцы. Радостно было видеть их загорелые, мужественные и радостные лица. Это был настоящий праздник - шутки, смех, море цве­тов; это было настоящее наслаждение жизнью - так может радоваться солнцу, цветам, воздуху, человек поборовший смертельную болезнь. Господи, на все воля Твоя... На следующий день состоялся парад казаков - героев «Заплавского сидения», «Северной» и «Южной» групп.

29 апреля был созван Круг, получивший название «Круг спасения Дона». На первом заседании было решено всех защитников Дона принять в донские казаки и это постановление было утверждено в августе 1918 года Большим Кругом. Согласно постановлению все воины, принимав­шие участие в антибольшевистской борьбе в период гражданской войны, имели право называть себя донскими казаками. «Круг спасения Дона» 3 мая 1918 года избрал атаманом Войска Донского известного воина и писателя, генерала П.Н. Краснова. В этот же период, в конце апреля, в пределы Дона вошла и Добровольческая армия. Население станиц радо­стно встречало добровольцев - совсем иначе, чем провожало их в феврале. Дон узнал, что такое коммунизм и кто такие его «строители». Да и добровольцы были иными - это была настоящая армия, выкованная в боях, ей были известны не только победы, но и неудачи, горечь невоспол­нимых утрат, горечь потери любимого вождя - генерала Л.Г. Корнилова.

Новый командующий генерал А.И. Деникин первую речь перед до­бровольцами произнес в станице Егорлыкской. В ней были такие слова: «Большие и маленькие реки сольются в одном русском море; бурное и мощное, оно смоет всю нечисть, что села на израненное тело нашей Родины».