В последние годы в Петербурге довольно часто устанавливают монументы литераторам. Не успели поставить памятники Бродскому и Довлатову, как буквально через несколько месяцев после смерти открыли памятник Даниилу Гранину. Недавно правительство Петербурга разрешило установку памятника Александру Блоку на улице Декабристов. Однако целому ряду других выдающихся поэтов и писателей, которые жили в городе на Неве, памятников до сих пор нет. Нет памятника Анне Ахматовой, нет – гению русской поэзии Федору Тютчеву, нет памятника великому Николаю Лескову. Нет памятника и злодейски расстрелянному большевиками замечательному русскому поэту Николаю Гумилеву. Даже место его захоронения до сих пор точно не установлено.

Гумилев был родом из Кронштадта – города моряков, который теперь считается одним из районов Санкт-Петербурга. Родился в дворянской семье корабельного врача Степана Яковлевича Гумилева. В детстве был слабым и болезненным ребёнком, его постоянно мучили головные боли. Стихи начал писать рано, первое четверостишие – в возрасте шести лет. Поступил в знаменитую Царскосельскую гимназию, однако, проучившись лишь несколько месяцев, из-за болезни перешёл на домашнее обучение. Он снова в нее поступил, когда семья вернулась в Царское Село после поездки на Кавказ.

Гумилев учился плохо, гения русской поэзии едва не исключили, при окончании гимназии в его аттестате была всего одна пятерка – по логике. Уже тогда его больше всего интересовали стихи, и за год до окончания гимназии была издана его первая книга стихотворений.

Затем Гумилёв уехал во Францию, слушал лекции по французской литературе в Сорбонне, изучал живопись, издавал литературный журнал. Муза дальних странствий страстно влекла поэта. Он побывал в Италии, в Турции, в Египте, в Греции. Много путешествовал по Африке, бродил по пустыням, испытал множество необыкновенных приключений. Всем запомнились его строчки:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

В Аддис-Абебе русский поэт побывал на парадном приёме у самого негуса. В Хараре познакомился с расом Тэфэри, впоследствии ставшим императором Хайле Селассие I. Поэт подарил будущему императору ящик вермута. В результате своих путешествий Гумилев стал одним из крупнейших исследователей Африки. Привёз в Музей антропологии и этнографии (Кунсткамеру) в Санкт-Петербурге богатейшую коллекцию.

Вернувшись в Россию, Гумилёв стал посещать знаменитую «Башню поэтов» Вячеслава Иванова, где завел множество новых литературных знакомств. Вновь встретил Елизавету Дмитриеву, с которой познакомился еще во Франции, у них завязался роман. Но Дмитриева предпочла Гумилёву другого знаменитого тогда поэта – Максимилиана Волошина. Осенью, когда вспыхнул скандал с разоблачением Черубины де Габриак – литературной мистификации Волошина и Дмитриевой, Гумилёв позволил себе нелестно высказаться о поэтессе, Волошин публично дал ему пощечину и получил вызов. Дуэль состоялась 22 ноября 1909 года на Черной речке. Волошин стрелял дважды, и каждый раз была осечка, Гумилев же благородно выстрелил вверх.

25 апреля 1910 года Гумилев женился. Его женой стала Анна Горенко – другой гений русской поэзии, знаменитая впоследствии поэтесса Анна Ахматова. Венчание состоялось в Николаевской церкви села Никольская слободка возле Киева. Вскоре у Гумилёвых родился сын Лев, ставший потом знаменитым историком.

При активнейшем участии Гумилёва был основан «Цех поэтов», в который, кроме Гумилёва, входили Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Елизавета Кузьмина-Караваева (будущая монахиня мать Мария, погибшая от рук гестаповцев) и др. В 1912 году Гумилёв заявил о появлении нового художественного течения – акмеизма, в которое были вовлечены члены «Цеха поэтов».

После начала Первой мировой войны 1914 года Гумилёв записался добровольцем в армию. В то время почти все именитые поэты слагали или патриотические, или военные стихи, но в боевых действиях добровольцами участвовали лишь двое: Гумилёв и Бенедикт Лившиц.

Николай Степанович был зачислен вольноопределяющимся в лейб-гвардии Уланский Её Величества полк. 19 ноября состоялось первое сражение.

За ночную разведку перед сражением он был награждён знаком отличия военного ордена (Георгиевский крест) и повышен в звании до ефрейтора. В 1915 году на Западной Украине (Волынь) он получил второй Георгиевский крест, которым очень гордился.

Узнав об этом, Анна Ахматова написала своему маленькому сыну Льву:

Долетают редко вести
К нашему крыльцу.
Подарили белый крестик
Твоему отцу.

В окопах поэт оставался вплоть до января 1917 года, а потом решил перевестись на Салоникский фронт и отправился в русский экспедиционный корпус во Францию. Но, прибыв в Париж, проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства. 10 апреля 1918 года поэт вернулся в советскую Россию – в то время, когда из нее многие уже бежали.

В 1918-1920 годах Гумилёв читал лекции о поэтическом творчестве в Институте живого слова, опубликовал два сборника стихов. С весны 1921 года он руководил студией «Звучащая раковина», где делился опытом и знаниями с молодыми поэтами, читал лекции о поэтике.

Гумилев был отчаянно смелым человеком не только на войне. Ирина Одоевцева вспоминала, что однажды на вечере поэзии у балтфлотцев в революционном Петрограде, он читал свое знаменитое стихотворение «Капитаны» и отчетливо продекламировал: «Я бельгийский ему подарил пистолет и портрет моего государя…».

За такое в те времена можно было сразу получить пулю в лоб от «братишки» в клешах. «По залу, – вспоминала Одоевцева, – прокатился протестующий ропот. Несколько матросов вскочило. Гумилев продолжал читать спокойно и громко, будто не замечая, не удостаивая вниманием возмущенных слушателей. Кончив стихотворение, он скрестил руки на груди и спокойно обвел зал своими косыми глазами, ожидая аплодисментов. Гумилев ждал и смотрел на матросов, матросы смотрели на него. И аплодисменты вдруг прорвались, загремели, загрохотали. Всем стало ясно: Гумилев победил. Так ему здесь еще никогда не аплодировали...»

Живя в Советской России, когда начались свирепые гонения на Церковь, Гумилёв не скрывал своих взглядов – открыто крестился на храмы. На одном из поэтических вечеров он на вопрос из зала – «каковы ваши политические убеждения?» смело ответил: «я убеждённый монархист». За все это поэт потом жестоко поплатился.

3 августа 1921 года Гумилева арестовали по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации Таганцева», и вскоре он был расстрелян. Есть несколько версий относительно причастности Гумилева к заговору Таганцева. Согласно советской, он участвовал в заговоре, по второй – знал о заговоре, но не донес, что в те времена тоже считалось преступлением. А по третьей, заговора не было вообще, он полностью был сфабрикован ЧК в связи с Кронштадтским восстанием.

Свою трагическую смерть Гумилев предвидел, и еще в 1921 году сам себе написал эпитафию в стихах:

В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне…

О мужественном поведении Гумилева в ЧК ходили легенды. Из тюрьмы он писал жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы». Перед расстрелом Гумилев написал на стене камеры: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь».

Георгий Иванов передает рассказ С. Боброва, поэта-футуриста, кокаиниста, большевика, возможно, чекиста, о том, с каким достоинством Гумилев вел себя на расстреле: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу... Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление... Мало кто так умирает...»

Петербургский писатель Виктор Ушаков в своей статье о Гумилеве утверждает, что роковую роль в судьбе Гумилева сыграл Александр Блок. «В дневнике А.А. Блока, – пишет он, – имеется любопытная запись, датированная 25 мая 1921 года: "Депутация (Я. Волковысский, Волынский) к Озолину в ЧК. В феврале меня выгнали из Союза поэтов и выбрали Гумилёва". Затем по Петрограду в заинтересованных организациях в машинописном варианте стала "ходить" обличительная статья Александра Блока, направленная против акмеизма и лично Николая Гумилёва под заглавием "Без Божества, без вдохновенья".
Блок, по версии В. Ушакова, не мог простить Гумилёву своего провала на выборах председателя Петроградского Союза поэтов.

Кроме того, Николай Степанович остро критиковал блоковскую поэму "Двенадцать". Гумилёв говорил, что в этой поэме Блок снова распял Христа и убил царя».

«С собой в камеру, – продолжает Ушаков, – он взял томик Гомера и Евангелие. В результате доноса Александра Блока, а также вероятных показаний Н. Пунина (красного искусствоведа и, впоследствии – гражданского мужа Анны Ахматовой) распоряжением Григория Зиновьева от 24 августа 1921 года Николай Гумилёв в числе прочих "заговорщиков" сфабрикованного "Таганцевского дела" без суда был приговорён к расстрелу.

На стене камеры Кронштадской крепости, где последнюю ночь перед расстрелом провёл Гумилёв, были обнаружены нацарапанные стихи:
 

В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград...

И горит на рдяном диске
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.

Я не трушу, я спокоен,
Я – поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.

Пусть клеймит клеймом позорным –
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.

Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу –
Знаю – город гордый мой

В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.

В одном из номеров газеты «Правда» в первых числах сентября 1921 года от ВЧК было опубликовано сообщение «О раскрытом в Петрограде заговоре против советской власти» и список казнённых. Под № 33: «Гумилёв Николай Степанович, 35 лет, б. дворянин, филолог, член коллегии издательства "Всемирная литература", женат, беспартийный, б. офицер, участник Петроградской боевой контрреволюционной организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров, которые активно примут участие в восстании, получил от организации деньги на технические надобности» (Ю.В. Зобин «Николай Гумилёв»).

Но где же покоится прах великого русского поэта? Это до настоящего времени в точности неизвестно. Литературовед — биограф Гумилёва Павел Лукницкий, со слов Анны Ахматовой, зарисовал план места погребения поэта. В излучине реки Лубья, неподалёку от станции Бернгардовка Всеволожского района Ленинградской области.<

Ахматова несколько раз посещала это место, разговаривала с жителями. Первый раз – в 1930 году, затем – в 1941-м. Последний раз она приезжала в Бернгардовку летом 1960 года. Анна Ахматова говорила, что именно здесь находятся две могилы двух человек: одна её бывшего мужа, Н.С. Гумилёва. Об этом захоронении писала в своих воспоминаниях и Лидия Чуковская. Расхождения в том, что Ахматова говорила о могиле двух человек, а Чуковская писала о двух братских захоронениях шестидесяти человек, казнённых по делу контрреволюционной организации, возглавляемой бывшим приват-доцентом Санкт-Петербургского университета В.Н. Таганцевым. Тем же летом 1960 года это скорбное место у Бернгардовки посетил архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Владыка сказал: «Надо бы увековечить память о страдальцах земли российской, поставив часовню, но лучше не у могилы, а при дороге».

Автор труда о жизни и трагической гибели великого поэта Анатолий Доливо-Добровольский, возглавлявший областную общественную организацию «Мемориал поэта Н.С. Гумилёва», обратился к сотруднику института авиаприборостроения, разработчику аппаратуры для поиска людей в местах катастроф и стихийных бедствий А.Г. Голубкову с просьбой на месте предполагаемого захоронения провести исследование с использованием его прибора. Аппаратура показала, что массового захоронения у Бернгардовки нет. Но прибор чётко указал на захоронение двух человек, подтвердив свидетельство Ахматовой. Кроме того, он указал размеры погребённых, они совпадают, в частности, с ростом Николая Гумилёва. 

Как считают специалисты, дело «за малым» – произвести эксгумацию, и с помощью компьютерной графики по черепным костям установить, чьё это захоронение. Но, как всегда, нет денег….

В примечании к своей статье о Гумилеве В. Ушаков пишет: «В сентябре 2019 года руководитель центра "Возвращенные имена" А.Я. Разумов передал мне копию списка расстрелянных по делу группы Таганцева.
Извлечение: "ПЕТРО ГУБЧКА ПРИГОВОР
24 августа 1921 года
Таганцев Владимир Николаевич…
Таганцева Надежда Феликсовна…
Гумилёв Николай Степанович…"
По краю списка, напечатанного на пишущей машинке, небрежно, от руки и с ошибками надпись, что означенные в списке гвардейцы в количестве пятидесяти семи (57 – В.У.) 26 августа расстреляны. Один гражданин Рыльке возвращен обратно).
П.Г.Ч. Подпись (неразборчиво) Пучигов?»

Этот список подтверждает версию Лидии Чуковской о погребении тела поэта в братском захоронении и ставит под сомнение предположение Павла Лукницкого, записанного со слов Анны Ахматовой, о двух погребенных в районе Бернгардовки». В любом случае, могила великого русского поэта до сих пор так и не найдена.

И еще скорбная деталь. В 2019 году на территории Российского государственного университета им. А.И. Герцена в Петербурге установили памятник Н. Гумилеву. Однако памятником то, что там поставили, чтобы почтить трагически погибшего поэта, назвать трудно. Эта некая уродливая модернистская композиция, в которой высота фигуры – всего 80 см, а общая высота объекта – 235 см. Памятник слишком мал, он задавлен и деревьями в сквере, рядом с которыми установлен, и высокими стенами учебных корпусов. Кроме того, он стоит где-то на заднем дворе, где его мало кто видит. Так что можно сказать, что настоящего памятника Николаю Гумилеву в Петербурге до сих пор нет...

Владимир Малышев