1

От всей души радуюсь, когда встречаю людей, полных энергии, отчетливо устремленных к достижению своих больших и малых целей, твердо знающих, для чего живут...

Завидую им...

Другим же, растерянным, уставшим, потерявшим всякие ориентиры в суматохе жизни, с некоторых пор даю совет, и, как успел заметить, совет срабатывает.

«Слушай, — говорю, — радио “Эхо Москвы”. Регулярненько по вечерам с пяти до восьми. Гарантирую, через некоторое время заново почувствуешь и вкус к жизни — мощнейший раздражитель, говорю и подчеркиваю: в хорошем смысле слова».

2

Как и на радио «Свобода», в круглосуточном вещании «Эха Москвы» масса интереснейших информационно-познавательных программ, или, как нынче принято говорить, проектов. (Модные слова у нас меняются, как премьеры при Ельцине. Еще вчера все «позиционировались», «гламурились» — сегодня «проектируются» и «пиарятся», и даже обидно слегка — все забыли о «консенсусе».)

Если не считать «Свободы», «Эхо» — единственная «говорящая» радиостанция, которой есть что сказать. Умные головы коллектива способны порадовать слушателя действительно полезной информацией в самых разных областях человеческого знания. К сожалению, такие программы-проекты идут чаще всего днем, вечера же, как и на ТВ, предназначены для шоу.

Не могу сразу же не высказать два критических замечания общего характера.

Музыка — это ведь что? Вид искусства. Музыку принято слушать, во-первых, по желанию, при определенном состоянии души, а иногда и в специальном помещении. И тут общая трагедия. Что «Свобода», что «Эхо» замусорились музыкальными обрывками, клочками, ошметками, каковые чаще всего — ни к селу ни к городу. Зачастую достаточно трагическая тема вдруг «взрывается» дико мажорными аккордами, а иногда дело доходит до откровенного надругательства и осквернения. В одном из вечерних «шоу» неожиданно врывается строка песни Высоцкого — возможно, самая трагическая строка его творчества: «Нет, ребята, все не так...» Прямая ассоциация с «головой профессора Доуэля». Не обделил Венедиктова Бог энергией, чего не скажешь об элементарном такте.

И слышал я, как однажды именно ему был задан вопрос слушательницей: зачем, дескать, столько музыки, ведь мешает и не к месту? Ответ был категоричен: «Нельзя без музыки. Нельзя, и все тут. Так было и будет».

Не знал шеф «Эха», зачем нужны музыкальные ошметки в серьезных передачах. То ли мода, то ли заигрывание с молодежью, которая будто бы без «тамтамного» сопровождения уже не способна воспринимать человеческую речь.

Еще одно. После нескольких первых прослушиваний «Эха» я предположил, что радиостанция взяла шефство над одним из приютов недоразвитых, но уже достаточно повзрослевших детей. Иначе никак не объяснить нелепые и неуместные реплики, что периодически врываются в монологи или диалоги участников передач.

Полезная и интересная программа «Как правильно?». Искренно благодарен за некоторые подсказки, но... Периодически абсолютно не к месту некий «даун» вдруг вопрошает, когда обстоятельный ответ уже дан: «Ну, ка-ак пра-авильно-то?» И этак раз пять в течение короткой передачи. Другой с речевым дефектом вдруг требует: «Друг Аркадий, не говори красиво!» Третий «даун-оптимист» периодически орет: «Разворачиваемся на марше!» Или передача «Люди и деньги». Казалось бы, объявлено. Нет, «олигофрен», подражая голосу Ганапольского, чуть ли не после каждой фразы ведущей орет «со значением»: «Люди и деньги! А деньги н-не пахнут!»

Через каждые полчаса или чуть более некая дева торжественно произносит заклинание: «День в день! Час в час! Минута в минуту! “Эхо Москвы!”» И это под аккомпанемент ритмичного хрюканья целой фермы свиней. Говорят, нынче это тоже музыка.

Уж и не берусь комментировать заявления о постоянных «разворотах» — знать, тоже творческая находка шефа, — нехай себе «разворачиваются»!

Отмечу, однако ж, и некоторый прогресс. Уже давно не слышу частушку про «...кофе, бутерброд, деуки, вау! Разворот!».

Или есть такое шоу — «Народ против». Как и большинство программ «Эха», это клише взято — заимствовано. В данном случае из процедуры американского судопроизводства. Еще полгода назад реклама о передаче звучала так: «Народ против. Кто придет, того и против (тонкий перифраз! — Л.Б.). Боевое построение народа — свиньей!»

Предполагаю, что это Рыжков, пришедший на передачу (и в каждой передаче непременно хоть раз заявляющий, что «он, как историк» и т.д.), возможно, именно он разъяснил Венедиктову: ошибочка, дескать, образовалась, народы перепутали, «свиньей» — это не про русских.

Что ж, от ошибок никто не застрахован. Не случайно же на каждом очередном «развороте» звучит самокритичное предупреждение: «Перед употреблением встряхивать!» Хотя правильнее бы: «При употреблении фильтровать!»

Жаль, что на радио не приглашают «как философов» Анпилова, Жириновского и Зюганова, — глядишь, и они там что-нибудь «подчистили бы».

В отличие от некоторых других, ничуть не смущает меня название передачи «Полный Альбац». Альбац он и есть альбац, тем более когда полный...

И еще, к слову, о казусе Радзиховского. Кое-кто, возможно, хихикает нынче: дескать, чуть ли не час долбил о невозможности Кавказской войны, как это всем невыгодно, доказывал — и на тебе!

Я с такими не согласен. Всегда с удовольствием слушал его особенное мнение. Возможно, и видел когда-либо по «ящику», не помню, но по голосу чувствуется же, умудренный жизнью человек, самое главное о жизни познал давно, когда тот же Ганапольский еще, поди, «по-русски и плакать не умел», а Венедиктов стригся под полубокс. Оттого бывалость и усталость в голосе.

И после этого меня хотят уверить, что мудрейший политолог ошибся в таком пустячке, как война на Кавказе! Да я не сомневаюсь, что весь разговор был затеян специально, чтобы грузины, не дай бог, не догадались, что мы готовы к их фокусам. И ведь не догадались же!

Да если б такой человек действительно ошибся, запил бы он горькую и умчался «к тетке, в глушь, в Саратов». Но нет же! Пришел другим разом и грамотно объяснил, что в главном был прав: война всем невыгодна, ну разве кроме осетин, но они не в счет.

Так что, господин Радзиховский, если вам кто и говорит, что вы... это... ну... вообще... Не слушайте! Сам он такой!

3

Сомневаясь в пылкой любви к исторической России работников «Эха», утомлять читателя соответствующими примерами не хочу. Пусть сам слушает. Однако из того, что уже прозвучало, кое-что напомню.

Юлия Латынина. (Кстати, о ней тоже сочинен стишок «эховским» бардом. Потрясают последние две строки: «Ее ты только тронь, она, как Жанна д'Арк, разгонит вмиг апатию и скуку». А ведь не знал, что Орлеанская дева, спасая Францию мечом, к тому же еще и подрабатывала Жванецким.)

Так вот, взялась однажды она, «кододоступная наша», разложить народы и государства на плохие и хорошие. В итоге разложения выяснилось, что плохие народы и государства — это те, которые создают проблемы. Хорошие же, напротив, эти проблемы решают. Конечно же образцом хорошего государства (а ну, с трех раз!) являются Соединенные Штаты Америки. Нехорошая Сербия создала проблему, а Буш ее решил. Теперь «и тибе, и мине хорошо!».

Очень нехороший Ирак тоже создал какую-то проблему с атомным оружием, и, хотя даже «негры преклонных годов» знали, что никакого атома в Ираке нет, Буш решил и эту проблему. И по сей день решает, ко всеобщему удовлетворению. Но это что! Оказывается, проблему на Кавказе создал нехороший Путин, а Саакашвили, он, понимаете, горец, у него психология такая неподсудная, потому что горская, он-то как раз и попытался решить проблему, но не повезло гордому горцу, зато Москва трижды имперская теперь по уши в дерьме, и да пребудет она там, пока некто более хладнокровный не явится и не решит все кавказские проблемы. Вывод-цитата: «...нормальные народы решают проблемы, а народы-изгои...» Если мне не изменяет память, именно многоточие сыграло роль точки в данных политологических рассуждениях Юлии Латыниной.

Изгои — это мы с вами, несчастные россияне.

Сама по себе Юлия Латынина — уникальнейшее явление в российской политговорильне. Уму непостижимо, как удается ей хранить в памяти имена всех бандитов, киллеров, взяточников, их судей и адвокатов, имена всяких президентов, премьеров и «подпремьеров», помнить, где, кто, когда кого подстрелил, взорвал, траванул или даже просто подсидел. Ее рассказы о кавказских делах — Шахерезада отдыхает, фамилии, какие обычному человеку и не выговорить, сыпятся из ее уст без запиночки! А всякие коммерческие истории: кто, где и сколько украл, кому перепродал, кого «кинул» и на сколько — лично я потрясен не только информированностью, но и мужеством Латыниной, поскольку темы, в которые она вторгается порой, это такая зона риска, что искренно шепчешь: «Боже! Храни эту отважную женщину!» А говорят, она еще и романы пишет!

Всю жизнь испытывал благоговейное почтение к композиторам, которые из «мертвых» значков сотворяют великую музыку, и перед людьми, работоспособность каковых — это не просто способность, но сам образ жизни.

Совершенно заслуженно дают Латыниной самое большое время в эфире. на мой взгляд — мало дают. Ее монологи не прерываются «олигофренскими» выкриками типа: «Суши весла! Свистать всех наверх! Держи подол шире!» или «Гитлер капут!». Ее не пытаются комментировать Бычковы, Ганапольские и прочие...

Но вот одно из удивительнейших открытий Латыниной относительно нашего прошлого и настоящего.

Оказывается, принципиально значимым водоразделом последних двадцати–тридцати лет российского государственного бытия являются вовсе не от девяносто первого года и после, не от девяносто третьего и после, не от чеченских событий и после и даже не до Путина и после — вот уж, казалось бы, оно, то самое для либерального сознания, — но нет!

Наша эпоха делится на до ареста Ходорковского и после! Страна содрогнулась и вступила в новую эпоху, от которой, разумеется, ничего доброго теперь ждать не приходится. Политзаключенный номер один! Однозначно, как говаривает господин Жириновский.

Наш знаменитый телеведущий Киселев, с некоторых пор умудряющийся обслуживать две страны с непримиримыми идеологическими установками, свою программу начинал еще недавно с сообщения, сколько дней осталось президентствовать Путину и сколько дней и часов осталось сидеть Ходорковскому.

О Ходорковском отдельно. И несколько слов о Киселеве.

4

Это в одной из его программ незабвенный Савик Шустер истерично кричал, что в Чечне идет расовая война. Поспешил. Надо бы ему сперва порасспросить своих дедушек или бабушек (если они живы) о том, что такое расовая война. Часто прерывающий выступления неединомышленников, в данном случае господин Киселев тактично промолчал.

Это он, Киселев, открыл великого русского писателя Гроссмана, который объявил Россию «тысячелетней рабой».

Оговорюсь толерантно: Гроссман, безусловно, талантливый писатель. Великим же он стал для киселевых именно открытием тысячелетнего русского рабства, из которого, надо понимать, сам Киселев «выдавился», еще когда работал на радиостанции «Голос России», разъясняющей вечно гниющему Западу прелести советского бытия.

Это господин Киселев узнал однажды о том, что, когда мы все еще висели на деревьях, покачиваясь на хвостах, в благословенной Англии уже была написана Великая хартия вольностей. Правда, до конца прочитать сей документ он не успел — возможно, подсчитывал часы неволи Ходорковского.

И наконец, о Ходорковском. Независимо от моего личного отношения к этому человеку (а как мне кажется, у меня к нему вообще нет никакого отношения), как бывший зэк, не сочувствовать не могу, потому что — неволя! Не сидевший по мере способности к воображению может представить... Но понять — никогда.

В мои времена нас, политзаключенных, было ну от силы триста–четыреста человек, и сотни миллионов советских граждан не знали о нас и знать не хотели. Мы в том никакой трагедии не видели и претензий к миллионам не имели, потому что знали, за что сидим и милости не просим, — в той или иной степени мы имели именно политические претензии к власти, так или иначе оглашали их и, отнюдь не мечтая о тюрьмах и лагерях, попадая туда каждый в свое время, принимали это как должное и неизбежное.

То, что нынче происходит с Ходорковским, — отвратительная и бесчестная спекуляция так называемой оппозиции, ибо реальный, но полупотаенный смысл всей этой кампании за «свободу Ходорковскому» и прост, и подл одновременно.

«Немедленно освобождайте Ходорковского или сажайте всех, кто, как и он, теми же способами и средствами в те же самые времена брал, хватал, хапал, “разбирался” с конкурентами, давал “отступные”, уходил от налогов, нарушал “пропорции” во взаимоотношениях с иностранным капиталом!»

А самое подленькое и, конечно, не проговариваемое во всей этой шумихе — «борцы» прекрасно понимают, что у власти выбора нет. Она уже при всем желании не сможет дать «каждому Сеньке по шапке». Это же что? Передел собственности, национализация, отток иностранных капиталов, экономическая блокада. Невозможно! Если бы был хоть один процент реализации такого варианта, девяносто процентов нынешних «борцов» немедля ушли бы в тень или еще дальше, потому что где гарантия, что не всплывешь в каком-нибудь списке, в лучшем случае — свидетелей?

Что до людей несведущих, но с чувством справедливости в душе, их очень даже понять можно: как это так — один сидит, а другой раскатывает на яхте с пол-«Титаника», третий покупает дворец стоимостью, равной бюджету малого государства, четвертый... пятый... Где справедливость?! Я и сам себя порой обнаруживаю в числе этих «несведущих» — куда уж дальше!

С другой стороны, слушаешь последние известия — по крайней мере, через день обязательно кого-то «нету!». То взятка, то властный «перебор», то просто хапнул не по рангу. И никакого шума. Может, это все не те, за кого так волнуется свободолюбивая пресса? Тогда за кого же она волнуется?

5

Однако подвигнул меня на нелюбимые мною публицистические писания факт, который как бы подвел некую черту под прочими личными разногласиями с позицией радио «Эхо Москвы».

Есть в редакции «Эха» некий «объясняющий господин» по фамилии Пархоменко. «Я обещал вам все объяснить и объясню...» — это из его саморекламки. Недавно в очередной раз «объяснял» он «за Ходорковского». И вдруг телефонный звонок, и некто заявляет, что, дескать, «надоели вы со своим Ходорковским!». Нехороший звонок. Нетактичный.

Венедиктов, между прочим, в таких случаях спокойно говорит: «Не нравится? Выключи».

Может, и не к месту опять личное и прошлое, но факт: на последнем моем процессе, который сделал меня рецидивистом и практически без надежды на свободу, против меня давали показания некоторые мои друзья. Обидно было. Но ведь и мысли не могло возникнуть, мол, чтоб и тебе, «сучара», в клетку залететь...

Ни от одного политзаключенного за одиннадцать лет неволи не слышал, чтоб кто-нибудь пожелал кому-то другому, пусть гаду из гадов, не слышал того, что наговорил либерал господин Пархоменко незнакомому и, надо понимать, ни в чем дурном не подозреваемому человеку: «...надеюсь дождаться момента, когда вас оклевещут, когда вы будете оклеветаны и когда вы окажетесь в тюрьме. Я очень надеюсь, что однажды это произойдет — вы будете сидеть, будете биться об стенки своей камеры... Я очень надеюсь увидеть вас в этом положении. Я рассчитываю на то, что это произойдет скоро...»

Да не только политзэк — никакой уголовник — а я с ними в Бутырках насиделся вдосталь — не способен даже мыслить подобным образом, потому что это «западло!».

Уточню, кстати, у тюрьмы не бывает стенок, у тюрьмы — стены, и не дай бог господину Пархоменко в этом лично убедиться.

Правом, которое мне дают мои лагеря, тюрьмы, карцеры, заявляю ответственно: только очень нехороший человек, «редиска», способен пожелать тюрьму другому человеку!

И отсюда, наверное, не очень обоснованные обобщения: люди, воспитанные величайшей культурой, презирают историю своей страны, а ведь история страны — история народа; откровенно радуются всякой неудаче власти, к которой и у каждого из нас масса вопросов; солидаризуются со всеми критическими выпадами в адрес власти; приписывают народу дикие инстинкты и на основании приписок моделируют кошмарные варианты ближайшего будущего — и при том они не только числят себя в либералах, но и числятся в них!

Да что ж это за зверь такой — либерализм?

Интонации к делу не пришьешь. Но в большей мере именно благодаря ехидности Бычковой, придурковатости Ганапольского — он, видите ли, никак не может понять, чем отличается ситуация с Грузией от ситуации в Чечне... но при этом грузинскую историю с югославской отнюдь не путает... а еле уловимые голосовые приемчики Юлии Латыниной — в том, возможно, главный источник выработки адреналина, по крайней мере, для меня, очень немолодого человека.

Вот, к примеру, трогательный рассказ — пересказ одного факта последней «малой победоносной». Командующий (!) Хрулев без предварительной разведки ведет колонну (чего — непонятно, танков наверное) по неизвестной дороге в тыл противника. Нарывается на засаду. Ведет себя исключительно мужественно, как хороший командир взвода к примеру. На броне его головного танка сидит не менее отважный журналист и вдруг видит перед собой красивую молодую грузинку и автомат в ее руках, наведенный на невинного представителя прессы.

— Не стреляйте, — кричит, — я журналист!

Молодая грузинка (воспитанная в правовом поле, разумеется) опускает автомат, и тут же ее буквально пополам переламывает автоматная очередь.

На этом рассказ обрывается. Но просится продолжение соответственной интонации последней фразы: «...а ведь она, юная красавица, могла бы жить, иметь семью, ей надо было всего-навсего подстрелить пару-трех нежурналистов и скрыться в лесу».

К слову, я был в Чечне, был на боевых позициях, как пульки свистят, слышал — и не понимаю при этом, почему пуля, попавшая в меня, означала бы нечто большее, чем если бы она попала в солдата, что лежал рядом.

Кстати, Латынина утверждает, что колонна была уничтожена, генерал ранен, а какой-то тоже очень отважный майор убит. В других пересказах этого эпизода речь идет о трех или тридцати уничтоженных танках — но красавица грузинка не фигурирует нигде.

И коли уже зашла речь о «малой победоносной» — нигде, кроме как на «Эхе Москвы», этого выражения я не слышал, и оно понятно, в том отправная точка для концепции о всенародной «грузинофобии». Николай Сванидзе опять весь в тревоге — не за себя, разумеется, за русских грузин, за власть, каковая и затеяла-спровоцировала войну, чтоб отвлечь народ от внутренних проблем. Но коли зашла речь об этих событиях и к тому же вспомнился Николай Сванидзе, то как не обратить внимание на его недавнее весьма серьезное предположение о роли России в мировой политике?

6

Суть предположения в том, что, абсолютно беспричинно (ну абсолютно беспричинно!) разжигая дикую «американофобию» и совершая неправильные поступки (мало того, что неравноценно ответили на агрессию, — не уходим из Грузии, и все тут), мы тем самым упрямо уклоняемся от приобщения к либерально-цивилизационному проекту, каковым, в сущности, является весь нынешний Запад во главе с Америкой. «Либерализм, — поясняет Сванидзе, — между прочим, означает “свобода”».

Можно было бы уточнить, что либерализм — социально-философская концепция, «объемно» равная любой мировой религии. Что либерализм с самого момента своего рождения был воинственно нацелен на христианство и отнюдь не проиграл в противостоянии. Что формула: «человек — мера всех вещей» — она же и по сей день функционирует в роли оружия на поражение. Что, наконец, коммунистическая теория органично взросла именно на либералистском поле.

Но вернемся к «либерально-цивилизационному проекту». Так и хочется сказать: «Вы не правы, Николай Карлович!»

Мы вовсе не против «проекта», мы всего лишь «не дотягиваем» до него.

Для начала давайте представим себе, как сложились бы события, если б американцы в Ираке действовали недостаточно «цивилизационно» и вместо того, чтобы сперва разбомбить столицу Ирака, высадили бы десант где-нибудь в пустыне? А с Югославией тем более: без предварительной бомбежки Белграда невозможно представить, как бы удалось «решить проблему» расчленения Югославии, сколь исторически ни сомнительно сие государственное образование.

Потому будем же последовательны и признаем, что именно недостаток «цивилизационности», непонимание сути «великого западного либерального проекта» помешали нам сначала разбомбить Тбилиси, а потом уже заняться Южной Осетией.

К тому же мы в силу нашей слабости (военной и экономической) просто не успеваем за развитием озвученного вами «проекта», и боюсь, что история нам этого не простит.

Лично я имею подозрение, что Запад (и Штаты в особенности) очень даже не хочет нашего приобщения к его «проекту» и откровенно дурит нас, когда строго осуждает за то, что мы поступаем только лишь почти как он. И что существенно в контексте всего написанного — «эховцы» с ним солидарны до мелочей.

7

Для меня с некоторых пор радио «Эхо Москвы» — истинное спасение «от унынья и лени». И если, не дай бог, возникнет угроза давления или, хуже того, закрытия радиостанции, будьте уверены, господа «эховцы», я буду в первых рядах ваших защитников, может быть, правда, несколько «наискосяк» от них. Но буду! Это же истинная удача, когда некто, сам того не ведая, помогает тебе проплывать в тумане гражданской смуты, честно высвечиваясь на горизонте в виде камней и рифов, о которые можно сильно ушибиться. И даже изувечиться!

Москва. 2008. № 12.

источник