Великая княгиня Ольга Александровна, единственный порфирородный ребенок Императора Александра III и Императрицы Марии Федоровны, родилась 1(14) июня 1882 года в Петергофе.

Младенец, окрещенный Ольгой, был деликатного телосложения. По совету сестры, принцессы Уэльсской, и руководствуясь примером свекрови, мать девочки решила взять в няни англичанку. Вскоре из Англии прибыла Элизабет Франклин, которая привезла с собой целый чемодан, набитый накрахмаленными чепцами и передниками. "

Нана в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а впоследствии и верной подругой. Даже не представляю себе, что бы я без нее делала. Именно она помогла мне пережить тот хаос, который царил в годы революции. Она была женщиной толковой, храброй, тактичной; хотя она выполняла обязанности моей няни, но ее влияние испытывали на себе как мои братья, так и сестра." - вспоминала великая княгиня.

Воспитатели и няни следовали установке Александра III: "Мне не нужен фарфор. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети." Ранней осенью 1888 года Ольга впервые покинула дорогую ей Гатчину. Вся Императорская семья собиралась ехать на Кавказ. В октябре она должна была вернуться назад. 29 октября длинный Царский поезд шел полным ходом к Харькову. Около станции Борки произошло крушение поезда. Царевну выбросило из окна.

Она увидела, как сталкиваются вагоны, услышала крики и стоны раненых, и бросилась бежать. Она, 6-летняя бежала куда глаза глядят и кричала:" Теперь они придут и убьют нас всех!" Ранней весной 1894 года Императорская семья находилась в Гатчине. Однажды пополудни Император с младшей дочерью отправились на прогулку в лес. Ольга убежала вперед, надеясь найти фиалки. Отец попытался обогнать ее, но спустя несколько секунд девочка заметила, что отец едва успевает за нею. Почуяв что-то неладное, Ольга остановилась. Император посмотрел на дочь со слабой улыбкой.

- Детка, ты не выдашь мой секрет, верно? Я чувствую, что устал, давай лучше вернемся домой.

Оба повернули назад к дворцу. Она то и дело поглядывала на отца. Такого еще никогда не было, чтобы он признавался, что хоть немного устал. Но сегодня он выглядел измученным. Казалось, слова, произнесенные Государем, состарили его. С трудом сдерживая слезы, девочка обещала, что все останется тайной. Император стал угасать. Осенью в Ливадии Император медленно, мучительно умирал. В один из последних дней он попросил царевну принести ему мороженого.

Ольге хотелось порадовать отца, но мороженое было под строжайшим запретом, и она побежала спрашивать разрешения у няни. "Разумеется, принеси - рассудила няня, - немного мороженого ничего не изменит." Смерть Императора повергла цесаревну в безысходное отчаяние и одиночество, но она старалась поддержать молодого Государя и Его невесту. Принцессу Аликс Ольга сразу полюбила, возмущаясь несправедливым отношением к ней родственников и всегда утверждала, что Sunny солнечным светом озарила жизнь Государя.

С Александрой Федоровной Ольгу Александровну сближала и нелюбовь к шумным увеселениям и светской жизни. Едва начинался бальный сезон, Ольга уже с нетерпением ожидала его конца. Племянников молодая тетушка любила. С Великими княжнами каждый день бегала и играла в парке. С 1906 года она каждое воскресенье увозила девочек в Петербург. Сначала они чинно завтракали с бабушкой в Аничковом, затем во дворце Великой княгини на Сергиевской их ожидал чай, игры и танцы.

Брак Царевны Ольги Александровны потряс обе столицы. Она вышла замуж в конце июля 1901 года за принца Петра Александровича Ольденбургского. Вечером после обручения она плакала вместе с братом Михаилом Александровичем. Брак был несчастливым:"Мы прожили с ним под одной крышей 15 лет, но так и не стали мужем и женой" - признавалась Ольга Александровна. Брак этот заключен был по двум причинам: послушание воле матери и нежелание покидать Россию.

В апреле 1903 года 22-летняя Великая Княгиня познакомилась с ротмистром Лейб-Гвардии Кирасирского полка Николаем Александровичем Куликовским. Она просила мужа дать ей развод, но он заявил, что вернется к этому разговору через 7 лет. Ольга и Николай ждали 13 лет.

Только в 1916 году ее брак был признан недействительным. В ноябре 1916 года она стала женой Куликовского. В первые дни Первой Мировой войны Ольга Александровна проводила на фронт свой подшефный Ахтырский гусарский полк. Благословила и проводила на фронт ротмистра Николая Куликовского. А сама уехала сестрой милосердия в район города Проскуров.

За личное мужество генерал Маннергейм вручил ей Георгиевскую медаль. Великая Княгиня сразу положила медаль в карман и согласилась ее носить только после просьб и уверений офицеров, что награждая шефа полка, награждают и весь полк. Однако и среди сестер милосердия уже начала распространяться большевистская зараза. Она из сестер даже пыталась убить Великую Княгиню.

В 1915 году Ольга Александровна в последний раз побывала в Царском Селе, в последний раз виделась с Государыней, а в ноябре 1916 года в последний раз видела Государя Императора. После октябрьского переворота все Романовы, кроме семьи Куликовских, были арестованы. Жену полковника Куликовского власти не считали членом Императорского Дома. "Никогда бы не подумала, что так выгодно быть простым смертным"- шутила Ольга Александровна. В 1917 году у четы Куликовских родился сын Тихон.

Обстановка в Крыму, где в это время жила Ольга с семьей, ухудшалась. Неподалеку от поместья Ай-Тодор находился особняк Гужонов, крупных петроградских промышленников французского происхождения. Великая княгиня Ольга Александровна и полковник Куликовский дружили с ними и часто проводили вечера на их вилле. Однажды ночью в Ай-Тодор прибежал доктор семейства Гужонов и рассказал, что на их виллу напала шайка большевиков, разграбила особняк, убила хозяина, а жену его избила до потери сознания. То была кровавая прелюдия к продолжительной и страшной драме.

Вскоре Черноморский флот оказался под влиянием большевиков, в руки которых попали два самых крупных города в Крыму - Севастополь и Ялта. Обитатели Ай-Тодора узнавали то об одной кровавой расправе, то о другой. В конце концов, Севастопольский совет вынудил Временное правительство выдать ему ордер, который позволил бы его представителям проникнуть в Ай-Тодор и провести расследование «контрреволюционной деятельности» тех, кто там живет.

Однажды в четыре часа утра Великую княгиню и ее мужа разбудили два матроса, которые вошли к ним в комнату. Обоим было велено не шуметь. Комнату обыскали. Затем один матрос ушел, а другой уселся на диван. Вскоре ему надоело охранять двух безобидных людей и он поведал им, что его начальство подозревает, что в Ай-Тодоре скрываются немецкие шпионы. «И мы ищем огнестрельное оружие и тайный телеграф», - добавил он.

Через несколько часов в комнату пробрались два младших сына Великого князя Александра Михайловича и рассказали, что в комнате Императрицы Марии Федоровны полно матросов, и она бранит их почем зря. - Зная характер Мама, я испугалась: как бы не случилось худшее, - заявила Великая княгиня, - и, не обращая внимания на нашего стража, бросилась к ней в комнату. Ольга нашла мать в постели, а ее комнату в страшном беспорядке. Все ящики комодов пусты. На полу одежда и белье. От платяного шкафа, стола и секретера оторваны куски дерева. Сорваны гардины. Ковер, покрывавший пол, на котором в беспорядке валялись вещи, разодран, видны голые доски. Матрац и постельное белье наполовину стащены с кровати, на которой все еще лежала миниатюрная Императрица-Мать.

В глазах ее сверкал гнев. На брань, которою поливала погромщиков Мария Федоровна, те не обращали ни малейшего внимания. Они продолжали заниматься своим подлым делом до тех пор, пока особенно ядовитая реплика, которую они услышали от пожилой женщины, лежавшей на постели, не заставила их намекнуть на то, что им ничего не стоит арестовать старую каргу. Лишь вмешательство Великого князя Александра Михайловича спасло Вдовствующую Императрицу. Однако, уходя, большевики унесли с собой все семейные фотографии, письма и семейную Библию, которой так дорожила Мария Федоровна.

Вскоре и вовсе стали приходить тревожные слухи о судьбе Царской Семьи, Алапаевских узников и Великого князя Михаила Александровича. Однажды февральским утром 1920 года Ольга Александровна вместе со своим домочадцами наконец-то поднялась на борт торгового корабля, который должен был увезти ее из России в более безопасное место. Хотя судно было набито беженцами, они, вместе с другими пассажирами, занимали тесную каютку.- Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что еще вернусь, - вспоминала Ольга Александровна. - У меня было чувство, что мое бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей. И все-таки меня постоянно мучил стыд.

После эмиграции Ольга Александровна с мужем и детьми стала жить в Дании. Она была убеждена, что вся Царская Семья погибла, но несмотря на уговоры матери и мужа, ринулась в Берлин, увидеть самозванку Анну Андерсон. "Я покинула Данию, питая хоть какую-то надежду. Берлин же я покинула, потеряв всякую надежду." - вспоминала об этом Великая княгиня. Она заставила себя смириться со страшной мыслью, что погибла вся Семья. В ее старой шкатулке хранились маленькие подарки Анастасии Николаевны: серебряный карандаш на тонкой цепочке, крохотный флакон из-под духов, брошь для шляпки. Но сестре последнего русского монарха, видно, было не суждено мирно встретить закат ее жизни.

Над Европой пронеслись грозы 1939 года, а к концу 1940 года нацисты захватили всю Данию. Сначала все было относительно спокойно, но затем король Христиан X был интернирован за его упорное нежелание сотрудничать с захватчиками. Датская армия была распущена, и сыновья Ольги Александровны несколько месяцев провели в тюрьме. - Потом в Баллерупе была создана база Люфтваффе. Узнав, что я сестра русского царя, пришли засвидетельствовать свое почтение немецкие офицеры. У меня не оставалось иного выбора, и я их принимала, - рассказывала Ольга Александровна.

В довершение всего, сталинские войска подошли чуть ли не к границам Дании. Коммунисты неоднократно требовали от датских властей выдачи Великой княгини, обвиняя ее в том, что она помогала своим землякам укрыться на Западе, а правительство Дании в то время едва ли смогло бы воспротивиться требованиям Кремля. Обвинение не было совсем необоснованным, хотя в глазах других людей в действиях Великой княгини не было никакого преступления.

После разгрома Гитлера многие русские, сражавшиеся на его стороне, приезжали в Кундсминне, надеясь получить убежище. Ольга Александровна не могла оказать всем им реальную помощь, хотя в разговоре со мной призналась, что один из таких людей в течение нескольких недель скрывался у нее на чердаке. Но эти эмигранты поистине попали из огня да в полымя, а те из них, кто прибыл из союзных стран, сознавали, что перед ними в Европе откроется не всякая дверь. Над жизнью Великой княгини и ее близких нависла угроза.

Требования русских были все более настойчивыми. Атмосфера в Баллерупе становилась все более напряженной, и стало очевидно, что дни семейства Ольги Александровны в Дании сочтены. Великой княгине, которой исполнилось шестьдесят шесть лет, не очень-то легко было срываться с обжитого места. После многих раздумий и семейных совещаний они решили эмигрировать в Канаду. Датское правительство понимало, что семья Куликовских должна покинуть страну как можно скорее и незаметнее. Существовала реальная опасность похищения Великой княгини.

В 66 лет Великая княгиня вновь кардинально меняет свою жизнь, переезжает в Канаду и селится на ферме неподалеку от Торонто. Соседи ее называли "Ольгой", а соседский ребенок однажды спросил, правда ли, что она - принцесса, на что Ольга Александровна ответила: "Ну, разумеется, я не принцесса. Я русская Великая Княгиня." Ольга Александровна неизменно получала письма со всего света, и даже из России. Старый казацкий офицер, отсидевший 10 лет в тюрьмах, чье очередное письмо могло окончиться новым сроком, продолжал их отправлять, потому что "все, что у меня осталось в жизни - это писать Вам."

Великая княгиня не страшилась тяжелой работы, но неизменно проигрывала в сражениях с кухней - готовила самые несложные блюда. Благо, что ни она, ни ее супруг не были чревоугодниками. В эмиграции у Великой княгини появилось новое увлечение - живопись. Она прекрасно рисовала живя еще в России, но лучшие ее работы были созданы за пределами России. Однако, живопись в жизни Ольги Александровны - это отдельная тема. В 1958 году тяжело заболел и умер Николай Александрович.

Ольга Александровна пережила его всего на 2 года. Она скончалась 24 ноября 1960 года. В карауле у гроба стояли офицеры Ахтырского Ее Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны полка, шефом которого она стала еще в 1901 году. Часто слышала Ольга Александровна банальное обвинение, что Романовы - русские только по фамилии, на это она неизменно отвечала: "А много ли английской крови течет в жилах Георга VI? Ведь не в крови дело. Дело в почве, на которой ты вырос, в вере, в которой воспитан, в языке на котором говоришь."

Елизавета Преображенская

источник