Приобрести книгу в нашем магазине

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

Конец – всему делу венец.

Пословица

Поздняя осень 1923 года. Пора бы приниматься за врачебную работу... Уже была выработана программа обязательного прохождения молодыми врачами работы в детских учреждениях для получения звания врача-педиатра. Какая-то задержка. Но вот, наконец, объявили о занятиях. Приступили.

Начали в Институте "охраны материнства и детства", сокращенно "Охматдет". В этом институте имелось много разных детских учреждений, в том числе и большое грудное отделение, где лежали груднички со всякими заболеваниями. Детский крик стоял на весь дом. Хорошо, что мы еще только стаж-врачи, то есть можем работать в качестве врачей только под руководством опытных педиатров, а то было бы страшно и в руки-то взять малютку, боясь нанести ему вред. Оказывается, и ребенка взять в руки надо умеючи. Научились в первый же день, как нужно ловко брать ребенка, чтобы и ему было хорошо, и врачу быть уверенным (одной, правой, рукой, тремя пальцами, взять за грудку ребенка, а другой рукой помогать держать его за ножки). И ребенку ни на что не нажимаешь, и сам уверен, что ребенок не выскользнет из рук. Сначала было как-то неудобно работать и выслушивать ребенка под беспрерывный крик детей, а потом привыкли и к этому.

В грудном отделении наши руководители – педиатры уделяли большое и особое внимание "расстройству питания" у детей. При кормлении ребенка молоком матери этих расстройств почти не бывает, а вот, если нет материнского молока и ребенка приходится вскармливать искусственно, то и начинаются эти расстройства питания, от которых очень трудно вылечить ребенка. Вот почему и самая большая смертность падает на первый год жизни человека. Долго сидели мы на этом расстройстве питания и воочию видели этих маленьких "старичков" – атрофиков и дистрофиков. И как много надо было приложить уменья, знаний и сил, чтобы спасти таких детей разными детскими "смесями". Для тяжелых случаев нужны были кормилицы, но с ними надо было быть очень осторожными и тщательно проверять, чтобы они были здоровы.

Одновременно с наблюдением за больными детьми мы хорошо знакомились с детскими кухнями, где приготавливались разные детские "смеси" для искусственного вскармливания. Все работают там в масках: так важна стерильность при приготовлении детского питания! Все, что в материнском молоке дает природа, при искусственном вскармливании получить очень трудно и сложно.

Хорошо освоив искусственное вскармливание грудничков и познакомившись с расстройством питания у них, мы перешли к особенностям заболеваний у грудных детей.

Здесь меня поразила тяжелая и очень часто встречающаяся болезнь мозговых оболочек у детей – менингит. Это объясняется тем, что у детей на первом году жизни особенно усиленно растет и развивается мозг, что делает его менее устойчивым при разных инфекциях. Много позже (во вторую войну) я была очень рада открытию сульфонамидов и пенициллина, которые могут быстро облегчить и даже излечить ребенка от этой мучительной болезни.

Только весной 1924 года мы перешли в больницы для детей, сначала дошкольного, а затем и школьного возраста. Предписано было также поработать в детской инфекционной больнице на улице Кропоткина № 5. Кстати отмечу, что я не подозревала, как обширна эта область – детские болезни, и не знала, как много детских больниц и как они разбросаны по городу. Мы старались не пропустить ни одной специальной детской больницы. Работали мы и в кожно-венерической, в которой была славная и умная заведующая – врач Нина Николаевна Захарьевская. У нее я научилась, как подходить к ребенку: сначала надо завоевать его доверие и симпатию. У Нины Николаевны в карманах халата всегда было много хороших конфет, и она давала их щедро детям, если они начинали плакать и пугаться врача.

Конечно, наряду со знаниями детских болезней, надо было хорошо знать физиологию вообще и в особенности физиологию детского возраста. Поэтому-то педиатр может быть и врачом для взрослых, чего нельзя сказать про врачей-терапевтов: не каждый врач-терапевт может хорошо подойти и лечить больного ребенка.

Весною 1924 года я кончила намеченную программу стажировки. Ее завершением было детальное ознакомление с детскими учреждениями для здоровых детей – такими, как ясли, где дети проводят весь день вне дома; консультации, где матери регулярно показывают своих грудных детей врачу-педиатру и получают от него советы, как надо растить здорового ребенка.

Одновременно с этой стажировкой я продолжала работать и над дипломной работой, которую должна была защитить перед государственной комиссией.

Тема моей дипломной работы – "Защита женского труда" – была довольно современна и злободневна, так как женский труд теперь все больше и больше везде применялся. Осенью 1924 года я защитила свою дипломную работу перед государственной комиссией. Моим руководителем по дипломной работе был профессор Коган. После публичной защиты я получила и диплом об окончании Медицинского института со званием врача-педиатра.

Теперь я могла бы уже работать в качестве врача, но получить в то время в Советском Союзе работу по специальности не так-то было легко: на административные должности в детские учреждения назначали только коммунистов безо всякого образования, а для нас – беспартийных специалистов врачей, – чтобы получить врачебную должность, нужна была протекция или просто "блат". Много раз я подавала заявление о предоставлении мне места, объявленного конкурсной комиссией, но каждый раз это место получал кто-либо другой, только не я.