Термин «голодомор» был введён в оборот на Западе, в США, в среде украинской эмиграции. Именно в этой среде возникает концепция, заключающаяся в обвинении советского руководства в организации голода 1932 – 1933 гг. для «духовного и физического уничтожения украинского народа». Общенациональная трагедия народов СССР стала предметом спекуляций в годы холодной войны.
Особую роль в разработке соответствующей концепции сыграла программа исследований голода на Украине, организованная в 1981 г. при Гарвардском университете (совместно с украинскими организациями). Результатом стали книги Джеймса Мейса (женатого на украинке и переселившегося в 1990-х гг. на Украину) и Роберта Конквеста. Сам голод трактовался как акция московского руководства, направленная на то, чтобы сломить украинское крестьянство и нацию вообще, окончательно покорить Украину. В 1984 г. Конгрессом США была даже создана специальная комиссия по изучению фактов голода на Украине, пришедшая к выводу, что сталинское руководство совершило «геноцид против украинцев в 1932 – 1933 гг.». Позднее по отношению к этому голоду стали употреблять понятие «холокост».
Если в разгар холодной войны тема голодомора в основном использовалась Западом как показатель неэффективности социалистической экономики и антинародности существовавшего строя, то с 1980-х гг. разыгрывается националистическая карта, особенно украинская, – сначала для развала СССР, а затем для противопоставления России возникших на постсоветском пространстве государств. Запад особенно беспокоит потенциальная возможность интеграции и воссоединения постсоветского пространства, и его задача - максимально дальше оттолкнуть друг от друга исторически, культурно и религиозно родственные народы и страны.
Особенно активно продвигается проект «голодомор на Украине», причём в 1990-е – 2000-е гг. наблюдается его радикализация и эскалация использования (внедрение в массовое сознание, широкое применение в учебниках, законодательное закрепление «Днём памяти…», попытки добиться от мирового сообщества признания голода геноцидом против украинского народа).
Место и роль Украины на постсоветском пространстве очень велика, а многогранная близость двух славянских народов является объективной основой для интеграционных и воссоединительных процессов. Поэтому ставка делается на радикальный украинский национализм, утверждающий свои идеологемы на тотальном противопоставлении всему российскому, на интерпретации всех проблем и бед на Украине как «происков Московии». Поэтому тема голодомора является «козырной» картой всей антироссийской идеологии украинских националистов, которые беспринципно соревнуются в том, кто назовёт наибольшее количество жертв голода на Украине: до 15 и более млн. человек.
Атмосфера на Украине такова, что под давлением политической конъюнктуры на позиции национал-радикалов переходят некоторые, ранее умеренные украинские историки. Например, доктор исторических наук С. Кульчицкий, видя слабость старой концепции «этногеноцида», теперь говорит о стремлении Сталина посредством голодомора подорвать украинскую государственность. Он пишет, что «сталинский террор в Украине нацеливался не против людей определённой национальности или рода занятий, а против граждан Украинского государства, которое возникло после распада Российской империи и пережило свою собственную гибель, возродившись в виде советского государства». Таков более тонкий подход к проблеме.
Новую постановку вопроса, согласно которой «первопричины трагедии следует искать в социально-экономической политике» Кремля, а не собственно национальной политике, Кульчицкий сформулировал так: 1) «голод 1932 – 1933 гг. в СССР стал следствием авантюристической социально-экономической политики «подхлестывания»; 2) «Голодомор 1932 –1933 гг. в Украине стал следствием террора голодом, примененного с целью удержать в Советском Союзе расположенную на границе с Европой национальную республику».
Однако голод 1932-1933 гг. не был «особым» украинским явлением. От него пострадали очень многие регионы страны, в том числе Поволжье, Северный Кавказ, Казахстан, часть Сибири и др., даже центральные регионы, хотя и в меньшей степени. На самой Украине от голода умирали не только украинцы, но и представители других национальностей (и прежде всего русские), составлявшие значительную часть жителей УССР.
Новая концепция Кульчицкого о направленности голода против украинской государственности не корректна. Сталин не очень-то опасался украинских националистов. Иначе непонятной выглядит осуществлявшаяся в этот период политика коренизации (и кадров, и украинской культуры, в том числе на территориях, исторически ранее не принадлежавших украинскому этносу и находившихся в зоне доминирования русской культуры – Новороссии, Востоке Украины, даже Кубани). Странно – бояться украинского национализма и одновременно чуть ли не насильственно внедрять украинский язык и культуру в пограничных областях. Напротив, эта политика проводилась в пику Польше, присоединившей западноукраинские земли и осуществлявшей ассимиляторскую политику. Весьма странно: бояться отпадения Украины и в то же время основные стройки первых пятилеток осуществлять на её территории (Днепрогэс, Харьковский тракторный и др.).
И наконец, вся политика заготовок в контексте голода осуществлялась на местах преимущественно самими украинскими советскими кадрами. Коллективизация на Украине осуществлялась прежде всего украинскими карьеристами из КП УССР, не только рьяно выполнявшими указания ЦК ВКП(б), но форсировавшими насильственное обобществление, а в ходе заготовок нередко выдвигавших «встречные планы», в том числе по репрессиям против своих соплеменников.
Ответственность за страшный голод несёт Коммунистическая партия (в том числе компартия Украины), насильственно захватившая власть в результате Октябрьской революции, вопреки народному волеизъявлению на выборах в Учредительное Собрание. Поэтому российский народ не только не несёт ответственности за организованный руководством компартии голод, но наш народ сам стал его жертвой; русские и украинцы стали жертвами в сопоставимым масштабах. Демократическая российская революция конца 1980-начала1990-х годов свергла КПСС. СССР перестал существовать и родилась демократическая Российская Федерация, которая не несет ответственности за преступления правящей в СССР партии.
ххх
А теперь о реальных исторических процессах, в том числе на Украине, приведших к голоду 1932-1933 г.
Бóльшая часть огромной территории нашей страны находится в зоне рискованного земледелия, поэтому неурожаи и, как их следствие, голод, когда умирали многие тысячи людей, являлись нередким явлением. Природные бедствия усугублялись низкой агрокультурой и особенно политическими факторами – крупными общественными потрясениями (войнами, революциями, реформами). В начале XX в. неурожайными были 1900-1901, 1905-1908, 1911-1912 гг. Только в зиму 1900-1901 гг. недоедало до 40 млн., а в 1911 г. - до 30 млн. человек. Причём в этот неурожайный год продолжался вывоз зерна за рубеж.
После победы Октябрьской революции страшный голод наступил на исходе гражданской войны, как следствие насильственной продразверстки, разрухи и засухи (в 1921-1922 г.), и затем в условиях насильственной коллективизации крестьянства (в 1932 – 1933 гг.). Причём лишь по отношению к последнему на Западе, а с начала 1990-х гг. и на «постсоветском пространстве» применяется термин «голодомор», что само по себе вызывает вопросы.
По погодным условиям 1932 г. отличался в лучшую сторону в сравнении с 1931 г. Однако «Великий голод» 1932-1933 гг. охватил огромную территорию с населением более 50 млн. человек и унес миллионы человеческих жизней. Тяжелее всего он поразил основные житницы СССР - Украину и Северный Кавказ, а также Казахстан, Поволжье, южные районы Центрально-Черноземной области (ЦЧО) и Урала, часть Западной Сибири. Если о голоде 1921-1922 гг. было широко известно как у нас в стране, так и за рубежом, публиковались материалы о нём в периодической печати, для помощи голодающим создавались различные общественные организации, в том числе зарубежные (ЦК Помгол при ВЦИК, Американская администрация помощи, Миссия Нансена и др.), то о голоде 1932-1933 гг. ничего не говорилось в СССР. Это был «совершенно секретный» голод.
Впервые о нём в советской печати упомянуто в 1940 г.М. Шолоховым в сборнике статей, посвящённых 60-летию Сталина. Шолохов писал, что под видом борьбы с саботажем хлебозаготовок у колхозников был изъят весь хлеб, в том числе и выданный на трудодни, в результате чего «в колхозах начался голод».
В том же году Сталин на совещании в связи с обсуждением кинофильма А. Авдеенко «Закон жизни» признал, что «у нас, например, миллионов 25-30 голодало, хлеба не хватало». Но ни причин голода, ни его виновников он не назвал, а его речь, как и упоминание о голоде, в печати не публиковались.
Кто же виноват в голоде и гибели миллионов людей в 1932-1933 гг.?
Валовые сборы зерна в 1931-1932 гг. снизились по сравнению с предыдущими годами, а доля хлебозаготовок возросла. Так, если в 1928 г. она составляла 14,7% валового сбора, в 1929 г. - 22,4%, в 1930 г. - 26,5%, то в 1931 г. - 32,9%, а в 1932 г. - 36,9%. Дело в том, что данные о валовых сборах зерна были завышены, поскольку уже в то время на практике стал определяться не реальный (амбарный сбор), а видовая (биологическая) урожайность, исходя из которой и устанавливались планы хлебозаготовок. Между тем фактический валовый сбор был намного ниже биологической урожайности. И это подтверждается данными официальной статистики. В ежегоднике 1935 г. «Сельское хозяйство СССР», например, приводятся сведения о том, что в 1932 г. заготовлено 187 млн. 750,6 тыс. ц. или 36,9% валового сбора зерна. Значит, валовый сбор составил 508,9 ц. , а не 698,7 млн., как утверждал Сталин на XVII съезде ВКП(б). Однако даже собранного зерна хватало для того, чтобы избежать массового голода, если бы хлебозаготовительная и налоговая политика проводилась в интересах народа.
Еще в апреле 1930 г. установлены нормы сдачи зерна колхозами в размере от 1/4 до 1/3 валового сбора в основных зерновых районах и примерно 1/8 - в остальных зерновых районах. Фактически изымалось значительно больше. Так, на Украине в 1930 г. изъято 30,2% валового сбора, а в 1931 г. - 41,3%; на Северном Кавказе соответственно - 34,2% и 38,3%; в Казахстане - 33,1% и 39,5% и т.д. Несмотря на снижение валовых сборов зерна в 1931-1932 гг., планы заготовок росли: на Украине в 1932 г. заготовлено (без совхозов) на 36,7% больше, чем в 1930 г., на Северном Кавказе - на 56,3%, на Средней Волге - на 46%, в ЦЧО - на 28,7%. Тем не менее А. Микоян в записке Сталину предложил повысить процент изъятия хлеба для зерновых районов до 30-40%, в том числе для колхозов, обслуживаемых МТС до 35-45%.
Разумеется, потребность в зерне и другой сельхозпродукции с каждым годом росла. Нужда в ней была большая, особенно если учесть, что численность городского населения за четыре года, к 1932 г., выросла на 12,4 млн. человек, не говоря уже о возросшей потребности промышленности в сельскохозяйственном сырье. И для того, чтобы увеличить производство зерна, необходимо было материально заинтересовать в этом крестьян. Но это мало волновало Сталина и его ближайшее окружение (В. Молотова, Л. Кагановича, А. Микояна). Об этом говорит, например, такой факт. 15 марта 1932 г. секретарь ЦК КП(б) Украины С. Косиор в шифровке Сталину предлагал объявить от имени союзных организаций о порядке хлебозаготовок, «исходя из того, что, чем большего урожая добьётся колхоз или колхозник, тем больший фонд должен быть выделен и распределён на личное пользование». Политбюро ЦК ВКП(б) отклонило это предложение.
29 июня 1932 г. Сталин и Молотов направили на Украину и другие зерновые районы СССР телеграмму, в которой говорилось: «Никакие уклонения от выполнения установленного плана по хлебозаготовке колхозами и единоличными хозяйствами и по сдаче зерна совхозами не должны быть допущены ни под каким видом как в отношении количества, так и сроков сдачи зерна».
На просьбу секретаря Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) Б. Шеболдаева снизить план хлебозаготовок, так как край стоит перед угрозой голода, Сталин отвечает: «Вашу записку получил и отослал в ЦК. Поддержать Вас не могу в связи с плохой работой края по хлебозаготовкам. Если пережившая засуху Средняя Волга сдала в третьей пятидневке (августа) 4 млн. пудов, а Ваш край не сдал и 2-х, то это значит, что крайком сдрейфил перед трудностями и сдал позиции апостолам самотёка либо крайком дипломатничает и старается ЦК вести за нос».
Вскоре по предложению Сталина Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление: «В целях усиления хлебозаготовок командировать на две декады полномочные комиссии под руководством т. Молотова на Украину и под руководством т. Кагановича - в Северо-Кавказский край». Такая же комиссия во главе с П. Постышевым была направлена в Поволжье. Принятые под нажимом эмиссаров Сталина постановления партийных органов указанных регионов отличались особой жестокостью: за «саботаж» хлебозаготовок целые сёла и станицы, сотни колхозов заносились на «черные доски». К ним применялись следующие меры:
а) немедленно прекращался завоз товаров, прекращалась всякая торговля и вывозились все товары;
б) прекращалось всякое кредитование и досрочно взыскивались кредиты;
в) производилась проверка и чистка «всякого рода чуждых элементов»;
г) ОГПУ поручалось «изъятие контрреволюционных элементов». (На Северном Кавказе было арестовано около 17 тыс. человек. Кроме того, производилось выселение из 45 станиц Кубани, в том числе целиком станица Полтавская. В Украинской ССР выселено 800 семей из Одесской и Черниговской областей).
Наряду с репрессивными мерами воздействия, проводился и экономический нажим. По предложению Молотова с осени 1932 г. введён единовременный денежный налог на единоличников в сумме 300 млн. руб. Обязательные платежи деревни в 1932 г. составили более 2 млрд. руб., т.е. в 2,5 раза больше, чем в 1930 г. К колхозам, неудовлетворительно выполнявшим план хлебозаготовок, применялись натуральные штрафы в виде установления дополнительного задания по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы сдачи мяса как по общественному, так и индивидуальному скоту колхозников, но это не освобождало их от выполнения плана хлебозаготовок. Кроме того, у колхозников изымалось зерно, полученное с приусадебных участков или полученное авансом на трудодни. В отношении единоличников также применялись натуральные штрафы в размере 15-месячной нормы мясопоставок и годичной нормы сдачи картофеля. К зажиточной части единоличников применялись репрессии, предусмотренные 58 статьей Уголовного кодекса.
О масштабах репрессий в связи с хлебозаготовками можно судить по таким данным: только в Донецкой области с октября 1932 г. по апрель 1933 г. осуждено 9 286 человек, в том числе к расстрелу - около 300. В Западно-Сибирском крае за три месяца (сентябрь-ноябрь) 1932 г. было арестовано 7 435 человек; в Нижне-Волжском крае за сентябрь-октябрь - 3,5 тыс. человек, на Северном Кавказе за ноябрь и 10 дней декабря - 16 864 человека и т.д. Всего за период с августа 1932 г. по июнь 1933 г. в РСФСР был осужден 207 831 человек, в том числе 152 908 к 10 годам тюремного заключения и 8 163 человека – к расстрелу.
В то время, как подчистую изымался хлеб, и репрессировались в связи с хлебозаготовками многие тысячи крестьян и деревенских работников, в стране разразился невиданный голод. Даже по преуменьшенным данным Сталина голодало до 30 млн. человек, а фактически - не менее 50 млн., т.е. почти треть населения СССР. Однако необходимых мер к ликвидации голода сталинское партийно-государственное руководство не предпринимало. Продолжалась насильственная выкачка хлеба из деревни, зерно вывозилось за границу, на Запад. В 1932 г. из СССР вывезено 108 млн. пудов хлеба, в то время как миллионы людей голодали и умирали. В ответ на просьбы голодающих районов оказать требующуюся продовольственную помощь или хотя бы снизить план хлебозаготовок следовал отказ.
Деревня разорялась. Писатель М. Алексеев, сам переживший голод в Поволжье, писал: «В 1933 г. был страшный голод. Вымирали целые семьи, дома разваливались, улицы, деревни пустели». Об этом же писал Сталину в феврале 1933 г. Шолохов: Вешенский район идёт к катастрофе. «Что будет весной – не могу представить даже при наличии своей писательской фантазии. . . Большое количество пухлых. Это в феврале, а что будет в апреле, мае». (В январе-феврале 1933 г. на Северном Кавказе умерло от голода 43 тыс. человек, а в марте-мае 160 тыс.). 4 апреля Шолохов пишет второе письмо Сталину и сообщает, что в Вешенском и других районах «сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями».
Очевидец голода на Украине писатель И. Стаднюк писал о том времени: «Голод – холодящее душу слово. Те, кто никогда не переживал его, не может представить какие страдания приносит голод… Первыми от голода умирали мужчины. Потом дети. И позднее всех – женщины. Но прежде чем умереть, люди часто теряли рассудок, переставали быть человеческими существами».
Такая же картина наблюдалась в Казахстане, ЦЧО, Западной Сибири, на Урале. . . А в это время Сталин на Первом съезде колхозников-ударников (февраль 1933 г.) заявлял, что «главные трудности уже пройдены, а те трудности, которые стоят перед вами, не стоят даже того, чтобы серьёзно разговаривать о них …ваши нынешние трудности, товарищи колхозники, кажутся детской игрушкой».
Истинное положение в стране в связи с голодом скрывалось от международной общественности. Именно поэтому Сталин в феврале 1933 г. пишет записку Молотову и Кагановичу: «Не знаете ли, кто разрешил американским корреспондентам в Москве поехать на Кубань? Они состряпали гнусность о положении на Кубани (см. их корреспонденции). Надо положить этому конец и воспретить этим господам разъезжать по СССР. Шпионов и так много в СССР».
Сотни тысяч голодных крестьян Украины, Северного Кавказа и других районов покидали родные края в поисках куска хлеба. Однако вместо необходимой помощи голодающим Сталин пишет директиву от имени ЦК ВКП(б) и СНК СССР о предотвращении массового выезда крестьян из голодающих районов, в которой отмечалось, что на Украине и Кубани «начался массовый выезд крестьян «за хлебом» в ЦЧО, на Волгу, в Московскую и Западную области, в Белоруссию: «ЦК ВКП(б) и СНК СССР не сомневаются, что этот выезд крестьян, как и выезд из Украины в прошлом году, организован врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши с целью агитации «через крестьян» в северных районах СССР против колхозов и вообще против Советской власти». В связи с этим предлагалось органам власти и ОГПУ «немедля арестовывать пробравшихся на Север «крестьян» Украины и Северного Кавказа и после того, как будут отобраны контрреволюционные элементы, водворять остальных на места их жительства».
По сведениям ОГПУ, к 13 марта 1933 г. было задержано 219 460 человек, в том числе на Украине – 37 924, в ЦЧО – 43 965, на Северном Кавказе – 37 217, в Поволжье 11 222, в Белоруссии – 1 477, Закавказье – 7 302, в Западной области – 5 115 и на железных дорогах – 65 234 человека. Из числа задержанных – 186 588 человек водворено в места их постоянного жительства, 9 385 привлечено к судебной ответственности, 2 823 – осуждено, 10 657 человек находилось в фильтрационных пунктах. Причём органы ОГПУ вынуждены были признать, что лишь незначительная часть задержанных относилась к так называемым «контрреволюционным элементам», основную же массу составляли крестьяне, выехавшие из голодных районов в поисках куска хлеба.
Особенно пострадали Украина, Северный Кавказ, Казахстан и Поволжье. На Украине, по официальным данным, в 1933 г. умерло 2,9 млн. человек, а с учётом 1932 г. людские потери составили не менее 3,5 млн. человек, но не 15 млн., как утверждают украинские националисты; на Северном Кавказе, по неполным данным, умерло только за полгода (1933 г.) более 300 тыс. человек, а всего за 1932-1933 гг. – около 1 млн.; в Казахстане общие потери за 1932-1933 гг. составили, по данным казахских ученых, от 1,5 до 2 млн. человек (с учётом откочёвки за границу); в Поволжье и южном Урале общие потери исчисляются примерно в 1 млн. человек, в том числе умерших от голода – не менее 300 тыс.; в ЦЧО и Западной Сибири – почти 200 тыс. человек. Общие потери от голода в СССР, таким образом, составляют не менее 7 млн. человек. Это подтверждают и косвенные данные: за время с осени 1932 г. по апрель 1933 г. численность населения СССР сократилась на 7,7 млн. человек (с 165,7 млн. до 158 млн.) в основном за счёт сельского.
К сожалению, более точные данные вряд ли можно установить. Дело в том, что в феврале 1933 г., в разгар массового голода, из центра на места поступила директива: «Категорически запретить какой бы то ни было организации вести регистрацию случаев опухания и смерти на почве голода, кроме органов ГПУ». Сельсоветам было дано распоряжение все книги ЗАГС о регистрации смертей за 1932-1933 гг. выслать в спецчасти, где они, вероятно, и были уничтожены.
Мы никогда не узнаем точное число умерших в результате голода 1932-1933 гг. Но независимо от этого – гибель миллионов людей различных национальностей в разных советских республиках от голода и связанных с ним репрессий в начале 1930-х годов – это преступление против человечности сталинского партийно-государственного руководства, которое нельзя ни забыть ни оправдать - с тем, чтобы оно никогда не повторилось.
