Приобрести книгу в нашем магазине: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15569/
Заказы можно также присылать на е-мэйл: orders@traditciya.ru

Как бы не складывалась моя жизнь и сколь бы ни были интерес­ными и увлекательными занятия наукой, педагогикой, я всегда чувствовал себя прежде всего Донским казаком. Родина всегда была в моем сердце, и меня глубоко волновала судьба казачества: и тех, кто остался под пятой коммунистов, и кто, подобно мне, строил свою жизнь и изгнании, и конечно, - будущее нашего народа, нашей земли. Наш многолетний поход, начавшийся со времени оставления Крыма, продол­жается. Да только конец его виден уж ясно - почти все Белые воины предстали пред троном Господним, а дети их вросли жизненными корня­ми в новую почву. Но я убежден, каким бы ни был страшным XX век для казачества, оно возродится, и сила возрождения пробьется на родной земле, в душах тех молодых казаков, кто сегодня поднимает казачьи знамена на Дону и Кубани, Тереке и в Сибири. Физически мы не вернем­ся на родину, а духовно, сердцем ее не покидали.

Я никогда не стоял в стороне от казачьих дел как в США, так и в Европе. Но не ожидал, что мои старшие друзья порекомендуют меня на должность Атамана Всевеликого Войска Донского за рубежом, а выборы подтвердят эту рекомендацию. Я всегда отдавал себе отчет в том, на­сколько «тяжела булава Атамана», и понимал, сколь сложно будет мне при большой занятости научной работой исправно вести Войсковые дела. А положение в Войске в шестидесятые годы было нелегким.

В 1965 году Атаман И.А. Поляков без моего ведома объявил в «Дон­ском Атаманском вестнике», что я назначен исполняющим обязанность Атамана ВВД. Сперва поехал к генералу Федору Федоровичу Абрамову за объяснением. Обычно атаман генерал Поляков уведомлял меня о каж­дом своем готовившемся приказе. А тут... Я хотел предупредить генерала Абрамова, что никак не могу вступить в должность в виду большой занятости в университете и научной работой. Но Федор Федорович уго­ворил меня не отказываться. Ивану Алексеевичу Полякову я сказал, что согласен, но много времени казачьим делам уделять не смогу. Но генерал Поляков настоял на своем и я принял должность.

Выборы состоялись в 1965 году. В них приняли участие российские казаки всех политических веяний, кроме анархистов и коммунистов, - разрушителей семьи и государства. В выборах не участвовали самостий­ники, работавшие на папу Римского, который провозглашал свою заботу об «украинцах» - галичанах, униатах и примкнувших к ним казакам.

Об этом новообразовании в среде русского народа я узнал от госпо­жи Байкаловой-Латышевой, будучи в Ницце. Байкалов-Латышев - выдающийся художник, имевший многочисленные награды на миро­вых выставках, и его супруга жили в то время в этом прекрасном уголке. Последнее время, до кончины, художник жил в Испании, найдя приют после взбудораженной войной и советским влиянием Европы в спокойной стране.

Его супруга до переезда во Францию жила в Югославии и работала в большой сербской газете. Она прекрасно владела сербским, итальянским, французским, английским и, разумеется, русским языками. В редакции была на хорошем счету. И вот однажды в редакцию газеты пожаловал нуций и попросил дать ему информацию о местных казаках. Главный редактор ответил, что не знает что-либо за пределами общественного, но вот есть дама... После разговора г-жи Байкаловой с папским нуцием тот попросил ее пригласить местного возглавителя «казакийцев» в церков­ную резиденцию католического священника. При встрече для нужд «казакийцев» была передана крупная сумма денег.

Мы знали, что «казакийцы» не брезговали деньгами и от красных.

Но вернусь к процедуре выборов. Войсковой Совет состоял из хо­рошо известных всей эмиграции людей под председательством ген. штаба полковника Н. А. Хохлачева, а также его помощника - ген. штаба войскового старшины В. М. Ажогина, сотника лейб-гвардии его Величества полка - Е. А. Самсонова, архитектора - Н. Д. Попова и др. Для санкционирования процесса голосования были приглашены пред­ставители от «Русской жизни», от «России», от «Нового Русского Сло­ва», от «Наших вестей», от «Переклички» и др.

Избранному Атаману был отслужен молебен в главном храме Русской Зарубежной Церкви. Служил молебен и благословил меня иконой Владыко Никон. После был сервирован обед в главном зале дома профессора Колумбийского университета. Прекрасно было об­щество прибывших на торжество.

Также избран был я и председателем Союза помощи русским военным инвалидам, так как другие кандидаты отказались принимать участие в выборах. Это и понятно, наши противники слишком много грязи лили на нас. Вспоминаю как тяжелый сон бесконечные судебные тяжбы, клевет­нические статьи...

Я отдавал служению казакам все время, какое мог урвать от универ­ситетских занятий.

Порой отрывал его от научных исследований и бежал на какое-то собрание, заседание, решал неотложные вопросы казачьей жизни. Ата­ман И. А. Поляков все более отходил от дел, так как его болезнь - астма - все прогрессировала.

Казачья жизнь, да и жизнь других русских организаций, была доволь­но монотонной. Были балы, на которых избирали королеву года - на Татьянин день. Обычно они устраивались Обществом инженеров, Обще­ством «Родина». Были балы, где чествовали Георгиевских кавалеров, балы корпусников. Теперь из Георгиевских кавалеров я, кажется, остал­ся в США один. Моя работа состояла, в основном, в том, что я писал письма в американские газеты, разоблачавшие «достижения» советского рая. Статьи печатались в таких газетах, как «Асбери Парк» (Нью Джер­си), «Стейт» (Южная Каролина) и др.

Не всегда деятельность нашего Правления отличалась целесообраз­ностью. Порой из благих намерений ничего не выходило, и нам остава­лось только вспомнить потраченные силы и средства.

В 1967 году есаул Тестин Владимир Никифорович задался целью создать Благотворительный фонд памяти П. Н. Краснова. Большую часть своих денег Тестин вложил в дело, было собрано также пару тысяч дол­ларов, куплен дом с десятью арками земли в километре от Александро-Невской церкви в Говеле. Будущего у фонда не просматривалось, но Тестин был упорен. Налоги на землю и дом «съедали» и без того скудные средства, пожертвований фонд почти не получал. Я жил в ту пору в Нью-Йорке, и мне Тестин предложил купить недорого соседний с фондом дом с двумя гектарами земли. «Вот было б хорошо, - сказал мне Тестин. - Члены Войскового Совета под председательством генерального Штаба войскового старшины В.М. Ажогина просят меня купить соседнюю землю и часть ее отдать под казачье кладбище. И священник О. Валерий Лукь­янов согласился использовать эту землю под кладбище. Это самое выгод­ное предприятие».

О. Валерий Лукьянов действительно подтвердил, что он рад, что будет кладбище. На одном гектаре размещается до 2000 могил. По закону от кладбища до ближайших соседей должно быть не менее 60 метров. С трех сторон у намечаемого кладбища это требование было выполнено, а вот с четвертой надо было купить старое имение. Иначе город не даст разреше­ния для устройства кладбища.

Члены Войскового Совета уговорили меня купить соседнюю землю. Денег у меня достаточных не было, но я имел хороший кредит. Продал свой домик в Нью-Йорке, часть денег занял в банке и купил землю с домом. Года два прошли в выжидании событий. А тут и Тестин помер и Войсковой Совет решил продать имение Фонда и деньги пожертвовать церкви на постройку приходского дома - зала для встреч и нескольких комнат для русской школы. А в школе разместить библиотеку им. атамана П. Н, Краснова. Все так и было сделано. Сейчас при входе в библиотеку висит бронзовая доска, на ней написано, что библиотека эта памяти атамана П. Н. Краснова.

А я остался с моей покупкой не у дел. Я никогда не собирался жить в этих местах - в километре от Лейквуда, крупнейшего хасидского центра Америки. С начала века много наехало евреев из России - они были здесь хозяевами курятников, а в работники нанимали русских. Это и послужи­ло причиной тому, что в Лейквуде осело немало русских. С усилением натиска русской эмиграции из Европы после Второй мировой войны, жизнь здесь била ключом. Дроздовцы, корпусники, Общество помощи Инвалидам, кадетские объединения, Объединение воспитанников гимна­зии в Сербии, Союз русских инженеров, лейб-гвардии казаки... Праздно­вались Войсковые, полковые, все праздники церковного календаря - балы, «чашки чая», лекции, встречи, концерты.

Из добрых дел в мою атаманскую бытность свершенных, вспомина­ется спасение казачьего мемориального кладбища в г. Лиенце (Австрия). История создания кладбища такова. По инициативе генерального штаба генерала Святослава Денисова (мы, гимназисты, в Новочеркасске звали его «Светиком»), исполняющего обязанности начальника штаба при ата­мане генерале И. А. Полякове, по всем странам пронесся клич - собрать деньги для увековеченья памяти жертв, в результате совершенных зверств в Лиенце в 1945 году. Особенно большая сумма была собрана в США и переслана в Инсбрук Николаю Алексеевичу Хохлачеву. В состав­лении проекта памятника участвовали генералы Поляков и Денисов, полковник Рогожин и войсковой старшина Хохлачев. За памятником и кладбищем следил малоросс Гордиенко. Его сын был убит во время траге­дии и похоронен на этом кладбище. А другой сын сошел с ума во время расправы англичан над беспомощными казаками. Гордиенко и его жена все оставшиеся свои дни на этой земле посвятили присмотру за кладби­щем. Последние годы за кладбищем присматривал казак Ляшенко.

И вот однажды австрийское министерство путей сообщения решило «переселить» кладбище, мотивируя это необходимостью проведения шос­сейной дороги по его территории. Я написал заявление губернатору авс­трийского Тироля с просьбой сохранить памятник и кладбище на том месте, где произошла трагедия. Заявление подписали также атаман Ку­банских казаков полковник Третьяков и атаман Терских казаков. Копии были разосланы мэрам Инсбрука и Лиенца. По моей просьбе Михаил Алексеевич Голубов должен был также увидеться с губернатором и уз­нать, какой день у него не слишком занят, чтобы я мог встретиться с ним и вручить медаль Донского Войска к 50-летию трагедии казачества (жиз­ни на чужбине).

Голубову удалось сговориться с губернатором и в роскошной гостини­це Инсбрука в один из воскресных дней мы чествовали губернатора, и вручили ему медаль. К концу обеда я обратился к губернатору через Голубова (как переводчика) со словами благодарности за доброе отноше­ние к нам, казакам, а также с просьбой сохранить наше кладбище-памят­ник, ибо увековечена им не только трагедия России, но и Австрии, поскольку произошло все на австрийской земле. Губернатор ответил, что сделает все возможное, чтобы сохранить кладбище, как он сказал: «Ваша печаль - есть и наша. На нашей земле свершилось одно из уродств нашей цивилизации».

Также был поднят вопрос и о придании кладбищу особого статуса - отдании его в ведение Черного Креста, так как почти все погибшие слу­жили в Австро-Германской армии как отдельные антикоммунистические части. Русские вместе с австрийцами и немцами воевали против комму­нистов. Расстались мы с губернатором очень дружески. Мэр Инсбрука, присутствовавший на торжестве, подарил мне книгу - историю Инсбрука. А через год я получил уведомление, что кладбище сохранено и передано и ведение Черного Креста.

Во всем этом деле активно помогала мне жена корпусника Ф. Щербаковича. Она имела свой автомобиль, и это давало возможность быстро достигать Инсбрука - ведь я читал лекции в другой стране. Все расходы на поездки, в том числе и обед в честь губернатора, оплатил я лично, так как у атамана не было никакой казны, еще при жизни И. А. Полякова членские взносы со станиц сократились до нуля...

Я очень благодарен тем, кто помог мне сохранить место трагедии для грядущего поколения. И особенно глубокая благодарность губернатору австрийского Тироля. Он сдержал свое слово, и сейчас наше кладбище под прекрасным контролем Черного Креста.

Приятно мне вспомнить и то, что по инициативе д-ра Олега Ядова и при содействии капитана летчика Бориса Васильевича Сергиевского и проф. Н.В. Федорова был сооружен памятник генералу Деникину. Памятник - тяжелый шестифутовый гранитный крест поставлен около цер­кви Св. Марии на Владимирском кладбище. Позже проф. Н.В. Федоров и капитан Б.В. Сергиевский поставили памятник Герою Донского Войска генерал-лейтенанту Федору Федоровичу Абрамову. Памятник двухмет­ровой величины напоминает скалу.

Огромное значение для любого общественного движения имеет пе­чать. Наша русская печать в США отразила все моменты бытия изгнан­ников - от дел воистину достойных до печальных взаимных разборок. Журналов и газет издавалось великое множество. Но я хотел бы назвать наиболее весомые.

В восточной части США существовала с 1910 года газета «Новое русское слово». Она была основана социал-революционером Виктором Шимкиным. Это любимая газета евреев - выходцев из России.

Вторая газета «Россия» была основана русским г. Рыбаковым. Тираж ее был весьма ограничен и подписчиков было пересчитать по пальцам. Это была национально-русская газета.

«Русский голос» - на сто процентов коммунистическая газета.

Издавались журналы различными патриотическими организациями. К примеру, «Перекличка» - орган кадетской организации, «Наши вести» - орган чинов Русского корпуса, «Донской Атаманский вестник» - орган донских казаков и многие другие.

Жизнь некоторых журналов ограничивалась полугодом, и они «выды­хались». Как правило, успех зависел от личности редактора, его настой­чивости и идейной убежденности.

В 1962 году Николай Павлович Рыбаков, издатель «России», умер. Его дело взялся продолжить Георгий Борисович Александровский, мичман Российского Императорского флота. Но прежде надо было выплатить долги, оставшиеся после смерти Рыбакова, да еще полагалось некоторую сумму выплатить сыну Рыбакова. Деньги нужно было пол­учить только от князя Белосельского-Белозерского и от капитана Б. В. Сергиевского. Но их следовало убедить в необходимости продолжать выпуск газеты. Здесь на сцену выступил я. Переговорил с Г. Б. Алексан­дровским (он был к тому же горным инженером и схожесть специально­стей нас сближала). Он подтвердил свою готовность продолжить выпуск газеты. Тогда я разослал приглашения всем русским организациям при­слать своих представителей на собрание, на котором должен решаться вопрос о существовании «России». Приглашение на завтрак в клубе Ко­лумбийского университета было разослано и, к моему удовольствию, откликнулись все.

Я объяснил причину встречи собравшимся и попросил полковника Ряснянского рассказать в деталях о стоимости выпуска газеты. На собра­нии присутствовал также Б. В. Сергиевский. И, поднявшись из-за стола, он пообещал 10000 долларов. Князь Белосельский-Белозерский тоже обе­щал, но конкретной суммы мы не знали. Он не мог присутствовать на нашем собрании, он оставил свой телефон. Собрание поставило - звонить князю и немедленно узнать - сколько он даст? После долгого телефонного разговора князь пообещал 10000 долларов, 5000 сразу и еще 5000 долла­ров через пару недель. Были представлены также данные о количестве подписчиков, о стоимости упаковки, рассылки и проч. Главным редакто­ром стал Г. Б. Александровский.

Я поблагодарил всех присутствовавших за моральную и, в будущем, финансовую поддержку. Газета «Россия» выходила до 1976 года. А Алек­сандровский умер в 1981, 6 марта. В «России» печатались точные данные о СССР, об уничтожении интеллигенции, о высылке Многих ученых на Колыму, о лжеученых с партбилетами и др. Еврейская организация мо­лодежи посылала в редакцию угрозы умертвить ее членов, если газета не изменит своего направления. А газета «Русский голос» обвиняла «Россию» в фашизме. В «России» печаталось также и о том, что масоны достигают своей цели уничтожением христианства, ибо оно противно идеологии масонства. Христианские священнослужители и верующие люди уничто­жались в России по прямому наущению масонов, которые хотят видеть не людей, а безвольных овец, с которых легко стричь шерсть. Они хотят быть элитой земли. Масоны охотились за редактором газеты «Россия». Обыкновенно Георгий Борисович работал в типографии после службы и покидал ее нередко за полночь. Жил он в двадцати километрах от типо­графии, в предместье Нью-Йорка.

Газета имела много подписчиков и предполагалось, что уже через год после возобновления деятельности, она будет окупать себя, а возможно, и приносить прибыль. Но случилось неизбежное. Возвращаясь поздним вечером домой Г. Б. Александровский попал в автомобильную аварию - его машина столкнулась с двигавшейся навстречу. Сила удара была настолько велика, что тяжелая машина Александровского слетела с дороги и перевернулась. Сам он тяжело пострадал. Он прожил еще несколько лет, но был совершенно беспомощен. Газета прекратила свое существо­вание. После несчастья с Александровским мы еще выпустили несколько номеров, но деньги кончились. (Мы - это оставшиеся члены редколлегии газеты - Г. Войцеховский и я). Обратились к русской общественности и получили 35 долларов и 50 центов. В то время как «Новое русское слово» собрало пожертвований более 80000 долларов.

Полковник Владимир Иванович Третьяков, офицер Императорской армии печатал маленький журнальчик о первопоходниках - об их исто­рии и о трудностях. Также выпустил небольшую книжку о жизни гене­рала Корнилова. Он был человеком мягким, доброжелательным. Несмотря на трудности, мы возобновили деятельность Тройственного Союза. Но с выбором на пост атамана Кубанского Войска инженера Бублика, история «а-ля Ткачев» повторилась. Бублик был в руках аван­тюриста и пройдохи Глазкова и следовал также по стопам нечистоплот­ного Аксенова. Не могу забыть разговор делегации Аксенова, посетившей доктора Сыроватко, кубанского казака, первопоходника, секретаря и казначея американского союза первопоходников. Группа кубанцев во главе с Аксеновым хотела, чтобы доктор перешел к ним. Доктор наотрез отказался. Он спросил Аксенова: «Скажем, если ваши казаки будут воз­главлять на родине правительство, что вы сделаете с нами, если мы приедем к вам?» Аксенов ответил: «Повесим».

Умер Аксенов. Умер и Сыроватко.

От Бублика отошла группа казаков, которая сотрудничала с Донски­ми и Терскими казаками, а также с другими национально-русскими организациями. Во главе ее стоят верные потомки Белых воинов, сыновья первопоходников - атаман, есаул-инженер Евгений Андреевич Баев, ре­дактор журнала «Кубанец» полковник-инженер Алексей Дмитриевич Шиленок.

Алексей Дмитриевич занимает особое место в истории казачьей эмиг­рации. Он вырос в интеллигентной семье и получил хорошее образование. В США приехал после Второй мировой войны и долгое время работал на руководящих должностях в американской промышленности. Был глав­ным инженером ряда станкостроительных предприятий, Президентом филадельфийского отделения Американского Общества Инженеров, не­однократно награждался званием лучшего инженера года, получал на­грады от различных научных организаций, от правительства США, является действительным членом Нью-Йоркской Академии наук. Но он известен и как один из активнейших деятелей русского зарубежья. Дол­гие годы преподавал и заведовал делами русской церковно-приходской школы в Филадельфии, был старостой церкви, вместе с супругой Светла­ной Александровной являлся идейным вдохновителем просветительского общества «Беседа», наконец, в течение многих лет состоял бессменным редактором одного из самых популярных журналов - «Кубанец». На фоне угасающей русской прессы на Западе особенно отрадно, что журнал «Ку­банец» сейчас выходит не только в США, но и в России.

Алексей Дмитриевич и Светлана Александровна Шиленок делали доклады в День Непримиримости.

Группа, возглавляемая А. Д. Шиленок и Е. А. Баевым, называется Кубанским Казачьим Союзом и является сегодня единственной действен­ной казачьей организацией зарубежья, достойной представлять эмигра­цию, так как твердо держится антикоммунистических позиций, продолжает (и сохраняет) дело Белой борьбы. Сегодня, в эпоху постком­мунистического хаоса, в эпоху соглашательства и измен, особенно важна борьба за чистку идейного наследия Белого Движения, за сохранение памяти о подвиге Русских воинов в походе против коммунизма.