Приобрести книгу в нашем магазине

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru

Как-то раз в больнице обратилась ко мне наша солидная акушерка Варвара Яковлевна и попросила устроить девочку, убежавшую из эшелона раскулаченных.

Варвара Яковлевна рассказала, что хорошо ей знакомая многодетная семья агронома Белозерова была раскулачена. При общей принудительной коллективизации он отказался стать членом колхоза. В результате самого Белозерова и всю семью его объявили "противниками советской власти" и не только выслали из их села, а отправили в Сибирь в концентрационный лагерь. Одна из его дочерей, пятнадцатилетняя Аня, сумела бежать в пути из эшелона, добралась до Харькова и явилась к своему брату-студенту. Теперь ее надо было как-то пристроить. Брат и обратился к Варваре Яковлевне, хорошей знакомой семьи, и попросил ее устроить Аню к кому-либо на квартиру, чтобы оформить ее в городе. Варвара Яковлевна обратилась ко многим из наших сотрудников и ко мне в том числе. Я взялась прописать ее у себя, но предупредила и Варвару Яковлевну, и Аниного брата, что они должны внушить Ане, чтобы она ничего не говорила о себе соседям в нашей общей многолюдной квартире. Мне удалось прописать ее у себя. Она оказалась довольно толковой и расторопной девушкой, к тому же и очень рослой. Вскоре я постаралась устроить ее в нашей больнице санитаркой.

В те времена в городе было много крестьянских девушек, предлагавших свои услуги в качестве домашних работниц. Некоторые семьи брали их и оформляли домашними работницами, а потом активистки-большевички из союза домработниц начинали часто к ним захаживать и внушать им, чтобы они вступали в комсомол и доносили бы на своих хозяев, если те говорили что-либо плохое о советской власти. Поэтому многие семьи избегали держать у себя домработниц.

Моя Аня, став санитаркой в больнице, скоро поступила на краткосрочные курсы Красного Креста, чтобы стать медицинской сестрой, так как спрос на медицинских сестер был большой. Таким путем она постаралась "замести следы" своего бегства. Через полгода, как хорошо развитая и грамотная девушка, она кончила сестринские курсы, получила звание медицинской сестры и место в Александровской городской больнице в отделении у моего знакомого врача. Получив таким образом право гражданства, она постаралась устроиться в больничном общежитии сестер. Нас она не забывала и частенько навещала, причем говорила о своих успехах в сестринской работе, но часто рассказывала со всеми подробностями и о том, как проводилась в их селе принудительная коллективизация.

Было это, примерно, в 1929-1930 годах и произошло, по ее словам, так: после объявления о необходимом проведении коллективизации в стране, в их селе появилась комиссия (пять-шесть человек) из партийцев-большевиков, которая старалась объяснить преимущества ведения коллективного хозяйства и призывала всех сельчан вступить в колхоз, но никто не хотел. Тогда комиссия стала ходить по хатам, старалась каждого крестьянина принудить войти в колхоз. Если крестьянин сразу соглашался, то весь его скот – корову, лошадь, теленка, овец, жеребенка и пр. – выводили со двора в общий скотный двор. Самого же крестьянина оставляли в его хате. Если же крестьянин не соглашался, то его объявляли противником советской власти и потом уже много с ним не разговаривали, а выгоняли с семьей со двора и отправляли на подводах или пешком на ближайшую станцию, откуда увозили в товарных вагонах в Сибирь.

У отца Ани было хорошее хозяйство. Он долго был агрономом в этом селе. За нежелание вступить в колхоз его прозвали "кулаком" и, как всех хороших хозяев, объявили противником советской власти и выслали в Сибирь...

Когда Аня рассказывала о своем транспорте, у нее сами собой лились слезы. На этом она обыкновенно прерывала свой рассказ:

Ах, этого нельзя передать словами, лучше не вспоминать!