***

Слухи о надвигавшемся разрыве России с Турцией возбудили горцев Кавказа. Шамиль и Магомет-Эминь объявили горским старшинам о полученных от султана фирманах. Всем мусульманам повелевалось восстать против общего врага - России. Говорилось о скором прибытии турецких войск в Грузию и Кабарду и о необходимости решительно действовать против русских, якобы, ослабленных отправкой значительной части войск на турецкие границы. Но прежние неудачи сильно ослабили сопротивляемость горцев и подчинить их себе Шамиль мог только жестокими наказаниями. Без успеха оказался набег на Лезгинскую линию. Генерал Козловский разбил Магомет-Эминя со скопищем кубанских горцев. Начавшаяся война с Турцией заставила русских держаться преимущественно оборонительных действий. Вместе с тем, расчистка лесов и истребление у противника средств продовольствия продолжались, правда, в более ограниченных размерах. В 1854т. начальник турецкой анатолийской армии вступил в сношения с Шамилем, приглашая его двинуться на соединение с ним со стороны Дагестана. В конце июня Шамиль вторгнулся в Кахетию. Горцы успели разорить богатое селение Цинондаль, захватить в плен семейство его владетеля и разграбить несколько церквей. Приближение русских отрядов заставило их обратиться в бегство. Шамилю не удалось овладеть мирным аулом Истису.

Как известно, происходящее укрепление России на Кавказе и на персидской границе очень беспокоили Англию, недовольную и нашей успешной политикой в Средней Азии и в Китае. На Кавказ присылались английские агенты, там настраивавшие горцев против России, снабжавшие их оружием. Главный враг России, министр иностранных дел лорд Пальмерстон во время Восточной войны так изложил свои давнишние мечты английскому послу в Вашингтоне: «Для меня идеальная цель войны заключается в следующем: Аландские острова и Финляндию возвратить Швеции; ядро польского королевства восстановить как барьер между Германией и Россией; Валахию и Молдавию отдать Австрии; Крым, Черкесия и Грузия отрываются от России; Крым и Грузию передать Турции. Черкесия становится независимой, либо подчиняется суверенитету султана».

В связи с высказанными «чаяниями» Пальмерстона необходимо отметить, что Имп. Николай I не был враждебен Англии и с самого начала своего царствования пытался сговориться с нею (соглашение в Петербурге 26 марта 1826 г. с герцогом Веллингтоном по греческому вопросу). В 1840 г. Государь отказался от преимущественных прав в Турции, особенно беспокоивших Англию. Когда в пятидесятых годах он счел Оттоманскую империю «больным человеком», близящимся к кончине, он раздел ее владений мыслил только в порядке соглашения заинтересованных в этом держав, причем видное место отводил доле Англии в наследстве. Но Англию пугала сама Российская Империя, столь усилившаяся при Имп. Николае I.

Сокровенно враждебную политику против России проводила Австрия, столь многим ей обязанная и недавно мощно поддержанная во время венгерского восстания. Тогда в письме молодого имп. Франца-Иосифа, привезенном в мае 1849 г. в Варшаву генерал-принцем Лобковиц, говорилось, что он с детства привык видеть в Государе защитника монархических принципов, наиболее искреннего и верного друга своей семьи. Еще в 1850 г. Государь поддержал Австрию в ее споре с Пруссией из-за Гессена. На самом же деле, как скоро выяснилось, Габсбургская монархия ревниво относилась к усилению влияния России на Балканах и все время держала камень за пазухой, ожидая случая бросить его в свою союзницу.

В пятидесятых годах подготовлялся заговор против России, в котором принимал участие, с юных лет связанный с Англией, принц Луи-Наполеон, ставший затем французским императором в итоге революции. Наполеон III недружелюбно относился к Имп. Николаю I, не пожелавшему именовать его, как других государей, «братом», и думал, по примеру своего великого дяди, приобрести популярность удачными войнами. Главным же двигательным началом была, конечно, Англия.

Имп. Наполеон I 1-2 апреля 1811 г. писал королю Виртембергскому: «Война будет. Она будет вопреки мне, вопреки Имп. Александру, вопреки благу Франции и России. Я уже часто бывал в подобном положении, и опыт прошедшего раскрывает мне будущее. Все это сцена из оперы, а действующие машины в руках англичан». Через 40 лет история повторилась.

Против России была либеральная Европа, в которой все больше ростков давали ядовитые семена «великой» французской революции. В царствование Имп. Николая I в Зап. Европе бушевали в 1830 и 1848 гг. революционные бури. Первая из них способствовала восстанию в Польше. В 1848 г. Карл Маркс опубликовал свой коммунистический манифест, положивший начало тем потрясениям и ужасам, от которых страдает весь мир.

Императора Николая I давно беспокоил вопрос о Святых Местах в связи с домогательствами католиков. Еще в 1839 г. он говорил флигель-адъютанту графу А.А. Ржевускому, отправляемому им к султану Абдул-Меджиду и египетскому паше Мехмед-Али: «...Конечно, охрана Св. Мест должна была бы нам принадлежать безраздельно, или, по крайней мере, мы должны были иметь там более широкие права, чем латиняне. Это покровительство христианам французов смешно. В Турции и в Сирии больше православных, чем католиков, и наследие Восточных Императоров не принадлежит французам».

Обострил вопрос имп. Наполеон III. Нуждаясь в поддержке разных кругов во Франции, в частности католических, он стал требовать от султана расширения прав католиков в Св. Местах. Последние получили ключи от храма Воскресения, принадлежавшие ранее православным грекам. Когда в 1853 г. Турция в этом отказала, то русскими войсками заняты были подчиненные Порте Молдавия и Валахия, «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Султан обратился с протестом к другим державам. Представители Англии, Франции, Австрии и Пруссии, собравшиеся в Вене, отправили в Петербург ноту, которую Государь принял во внимание. Английским послом в Константинополе с 1842 г. был Стратфорд-Редклиф, лично ненавидевший Имп. Николая I, не пожелавшего видеть его в 1833 г. послом в Петербурге. Он все время вел подкопную работу, в данное же время предложил Турции разные изменения в указанной ноте, с какими Государь не согласился. Турция предложила России в 15-дневный срок очистить княжества, и когда это не последовало, объявила 14 сентября 1853 г. войну России. 27 октября французский и английский флот вошли в Босфор. 20 октября Россия объявила войну Турции.

18 ноября вице-адмирал П. С. Нахимов, подкрепленный эскадрой контр-адмирала Новосильцева, разгромил турецкий флот в Синопской гавани. Имп. Николай писал в рескрипте Нахимову: «Победа под Синопом являет вновь, что черноморский флот наш достойно выполняет свое назначение. С искренней радостью поручаю сказать храбрым морякам нашим, что я благодарю их за подвиги, совершенные для славы и для чести русского флота. Я с удовольствием вижу, что Чесма не забывается в нашем флоте и что правнуки достойны своих прадедов». Государь еще отдельно писал Нахимову: «Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новой победой, которая навсегда останется памятной в морской истории. Статут военного ордена св. великомученика и победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинной радостью постановление статута, жалуем вас кавалером св. Георгия второй степени большого креста». Нахимов скромно ответил: «Михаил Петрович Лазарев - вот кто сделал все-с», - разумея под этим блестящее состояние черноморского флота, до которого довел его этот выдающийся адмирал.

Синопская победа еще более растравила враждебное к нам чувство западных держав. Английский парламент и газеты заговорили, что Россию следует отбросить за Урал. 22 декабря англо-французский флот, без объявления нам войны, вступил в Черное море. На наш запрос о побуждениях к этому из Лондона и Парижа последовали ответы, что делается это для прикрытия турецкого флота и прекращения свободного плавания русского флота. Имп. Николай отозвал наших послов из Парижа и Лондона. Наполеон же послал Государю дерзкое письмо и посмел напечатать его в газетах раньше, чем оно дошло по адресу. В нем он требовал очищения Дунайских княжеств и заключал угрозой за поражение турецкого флота. Государь в ответном письме от 4/16 января 1854 г. высказался так: «Когда ваше величество, не довольствуясь быть зрителем или даже посредником пожелали быть вооруженным пособником врагов моих, тогда было бы прямее и достойнее вас предварить меня о том откровенно, объявив мне войну. Я не отступаю ни пред какою угрозою. Доверяю Богу и моему праву, и Россия, ручаюсь в том, явится в 1854 г. такою же, какою была в 1812 году».

9 февраля 1854 г. Россия объявила войну Англии и Франции. 28 марта последовало объявление того же этими государствами, войну вызвавших, но желавших, чтобы вызов исходил не от них. 26 января 1855 г. войну России объявило королевство Сардиния.

Предательством оказалось поведение Австрии, императору которой Государь так доверял. Он ожидал в острое время переговоров давления Австрии и Пруссии на султана. Позднее Царь рассчитывал на их благожелательный нейтралитет. В Вене же камень уже вытаскивался из-за пазухи. Князю А. Ф. Орлову, посланному туда в начале 1854 г., осмелились задать вопрос - сможет ли Государь дать обещание не интересоваться впредь судьбой славян. Решительный отрицательный ответ Государя повлек за собой открытие Австрией своих карт. «Позволишь ли ты себе, апостольский император, интересы турок сделать своими? Допустит ли это твоя совесть? Произойди это, Россия одна под сенью святого Креста пойдет к своему святому назначению. Если же ты будешь поддерживать дело турок и пойдешь против меня под знаком полумесяца, то это приведет к отцеубийственной войне...» Государь укорил его в этом письме, сказав, что его славный дед (имп. Франц I) так не поступил бы. Те же мысли, напоминанием о том, как недавно еще Россия, жертвуя кровию своих сынов, спасала его от взбунтовавшихся подданных, излагал Государь в письме к Францу-Иосифу от 18 февраля/1 марта 1854 г.

Прусский король Фридрих-Вильгельм IV, брат Имп. Александры Феодоровны, некоторое время колебался. 20 же апреля 1854 г. Пруссия заключила в Вене договор с Австрией, и обе державы потребовали очищения Россией Молдавии и Валахии. Княжества были очищены и заняты турецкими и австрийскими войсками. 2 декабря 1854 г. Австрия заключила союз с Англией и Францией.

Естественное негодование Имп. Николая I вызвало поведение Пруссии, своим существованием во время господства в Европе Наполеона I обязанной России и ею окончательно освобожденной от его гнета. Но там приобрели значение те силы, о планах которых писал Бисмарк, говоря о положении в Европе в середине прошлого столетия: «В этой обстановке наша либеральная партия вела курьезную двойную игру. Я вспоминаю объемистый меморандум, циркулировавший среди этих господ и которым они, между прочим, и меня старались привлечь на свою сторону. В нем указывалась цель, к которой якобы должна стремиться Пруссия, как авангард Европы, а именно: расчленение России, отторжение от нее прибалтийских стран, с Петербургом включительно, в пользу Швеции и Пруссии, а также восстановление Польши в ее максимальных границах, остаток же России должен был быть расколот на Великороссию и Украину (независимо от того, что большая часть последней уже включалась в Речь Посполитую!) - И такими детскими утопиями тешились эти, в других отношениях далеко не глупые, головы Бетмановской партии, разыгрывая из себя государственных мужей и считая возможным третировать в будущей Европе 60-миллионную великорусскую массу, как мертвое тело, без риска сделать из нее естественного союзника любого врага Пруссии»... «И такие-то политики не только сами себя почитали мудрыми мужами, но и восхвалялись, как таковые всей либеральной печатью»...

8 апреля 1854 г. союзный флот в числе 28 судов бомбардировал впервые Одессу, повторив бомбардировку через два дня, в Страстную субботу. Неудачной оказалась попытка высадиться. Жителей города ободрял своими проповедями знаменитый владыка Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский.

Государь все силы свои отдавал борьбе с врагами. Известные историки признают правильность советов и приказаний, которые он давал фельдмаршалу Паскевичу, адмиралу кн. Меншикову, кн. Горчакову и др. Историк-публицист П. Бартенев, отмечая большое знание Государем инженерного дела, пишет. «Слышно, что даже знаменитые редуты, давшие возможность Севастополю так долго сопротивляться, возведены не только по его указаниям, но и по его собственным чертежам».

В биографическом очерке Н. Шильдера: «Граф Эдуард Иванович Тотлебен. Его жизнь и деятельность» (СПБ. 1885) приведены некоторые письма Государя, относящиеся ко времени Восточной войны.

Государю, которого Шильдер именует творцом самостоятельного развития русского Инженерного корпуса, пришлось близко познакомиться с Тотлебеном, тогда капитаном, летом 1853 г. в лагере под Петергофом. Тотлебен руководил там практическими работами. Государь нередко посещал лагерь своих гвардейских саперов и следил за ходом занятий. Однажды он давал указания, каким образом нужно продолжать занятие атакованного наружного укрепления крепостного форта. Тотлебен, не смущаясь, не согласился с высказанным им и объяснил, как он намерен решить рассматриваемый вопрос. Присутствовавшие были поражены его смелостью, Государь же внимательно выслушал и согласился с ним.

Граф Тотлебен в начале 1854 г. был вызван в главную квартиру Дунайской армии и исполнял поручения ген.-адъютанта Шильдера и, после его ранения, заведывал там всеми работами. Позднее был отправлен в Севастополь.

После снятия нашими войсками осады Силистрии, Государь предугадал, где противники нанесут удар. 27 июня он писал главнокомандующему кн. Паскевичу: «Теперь в ожидании будет ли попытка на Крым; спокоен буду, когда гроза минует»... 3 июля писал ему же: «Очень думаю, что попытка на Крым сбудется».

Паскевич опасался ослабления сил на всей западной границе и не соглашался на отправление оттуда подкреплений в Крым. Кн. А. С. Меншиков, командуя войсками в Крыму, просил князя М. Д. Горчакова, командовавшего на юго-западном фронте, двинуть к Перекопу 16 дивизию, что тот и исполнил. На донесении об этом Горчакова Государь ответил ему 1 июля: «Нельзя благоразумнее поступить, ни распорядиться, как ты это сделал. Искренно благодарю тебя». Паскевичу, высказавшему неудовольствие распоряжением Горчакова, Государь ответил: «... Сохранение Крыма, обеспечение Севастополя и фронта для нас первейшая важность; если будем так несчастливы, что лишимся их, на долю России ощущать будет этот тяжкий удар. Отвратить его, елико возможно, предмет наиважнейший».

Все увеличившееся враждебное поведение Австрии побудило Государя двинуть в Гродно и Белостоку гвардию. 28 августа он извещал Паскевича о начинающемся ее выступлении. 1/13 сентября Император писал ему, что когда сосредоточится гвардия, «тогда мы поговорим с Австрией посерьезнее; пора ей отдать отчет в своих мерзостях. А ты приведи все в порядок, устройство и готовься к ноябрю, ежели Богу угодно будет, чтобы мы рассчитались с Австрией». В письме от 2 сентября говорилось: «... Скоро наступит время, где пора нам будет требовать отчета от Австрии за все ее коварства». 4 декабря Государь писал Горчакову: «Коварство Австрии превзошло все, что адская иезуитская школа когда-либо изобретала. Но Господь их горько за это накажет. Будем ждать нашей поры».

Император Николай I не дожил до этого времени. Предательство Австрии в отношении России дало возможность Франции разбить ее в 1859 г. и Пруссии в 1866 г. Россия этому не препятствовала.

Кн. Имеретинский в записках «старого преображенца» описывает прощание Государя б сентября 1854 г. в Гатчине с полком, выступавшим в Белосток: «На его лице светлела улыбка, стесненная выражением перемогавшейся грусти. Когда Император начал говорить, видно было, что избыток чувств пошатнул даже эту, богатырскую натуру, и слезы чуть не прервали речи. - «Смотрите, молодцы, служите у меня по-преображенски, если дойдет до дела, - слышите ли вы, - то мне вам больше ничего не нужно говорить, как одни слова: помните, что вы Преображенцы. Господь с вами!» С последним словом голос прервался от слез. Государь перекрестил полк широким крестом, быстро повернул лошадь и отъехал... Он плакал. Полк единодушно грянул «ура». Солдаты крепились, и у многих руки, мимоходом, шмыгали по глазу обшлагом» («Русская Старина». 1884).

Фрейлина Тютчева писала в своем дневнике во время войны: «Стоя очень близко от него в церкви, я была поражена происшедшей в нем за последнее время переменой. Вид у него подавленный; страдание избороздило морщинами его лицо. Но никогда он не был так красив: надменное и жестокое выражение смягчилось; крайняя бледность, особенно выделяющая изумительную правильность черт его лица, придает ему вид античной мраморной статуи. При виде того, с каким страдальческим и сосредоточенным видом он молился, нельзя не испытывать почитательного и скорбного сочувствия к этой высоте величия и могущества, униженной и поверженной ниц пред Богом». Она же отмечает, что когда в Гатчину пришло известие о частичном успехе русского оружия в Севастополе, Император «бросился на колени перед образами и разрыдался».

После поражения 8 сентября под Альмой, Государь писал 17 сентября кн. Горчакову. «Буди воля Божия; роптать не буду и покоряюсь Святой Его воле...» 27 сентября он писал кн. Меншикову: «Благодарю всех за усердие, скажи нашим молодцам морякам, что я на них надеюсь на суше, как и на море. Никому не унывать, надеяться на милосердие Божие, помнить, что мы, русские, защищаем родной край и веру нашу и предаться с покорностью воле Божией! Да хранит тебя и нас всех Господь; молитвы мои за вас и за ваше правое дело, а душа и все мысли с вами!» 30 сентября он писал: «... Не унывать никому, повторяю я, доказать каждому, что мы те же русские, которые отстояли Россию в 1812 г.» Французский главнокомандующий маршал Сент-Арно, получив известие о затоплении русского флота, воскликнул: «Это начало Москвы!»

Государь отправил в Севастополь своих младших сыновей Николая и Михаила. Первый, по прибытии в крепость, обнял Тотлебена, сказав: «Государь, приказал мне Вас поцеловать».

Государь, желая Меншикову победы, писал 23 сентября: «Мое душевное настроение не стану описывать, оно схоже с горячкой. Одно меня подкрепляет - слепая вера в Промысл Всевышнего, Которому смиренно покоряюсь. Буди воля Его».

Письмо от 31 октября, после неудачного Инкерманского боя: «Не унывать... Скажи вновь всем, что Я ими доволен и благодарю за прямой русский дух, который, надеюсь, никогда в них не изменится. Пасть с честью, но не сдаваться и не бросать». - Письмо от 23 ноября 1854 г.: «Хотелось бы к вам лететь и делить участь общую, а не здесь томиться беспрестанными тревогами всех родов».

На азиатском фронте в 1853 г. кн. Андроников 14 ноября 1853 г. разбил турок под Ахалцыхом и 19 ноября кн. Бебутов разбил главную турецкую армию под Баш-Кадыкларом. В 1854 г. ген.-адъютант Н.М. Муравьев, заменивший кн. Воронцова по главному командованию войсками, 16 ноября занял сдавшуюся крепость Карс.

***

К началу 1855 г. русские силы под Севастополем превосходили силы союзников. Император Николай Павлович настоятельно требовал от главнокомандующего князя Меншикова решительных действий. Последний же продолжал медлить, упуская удобные для того обстоятельства нанести решительный удар противнику. В конце января в Евпатории высадился 21-тысячный турецкий корпус Омера-паши. Только тогда Меншиков, опасаясь движения турок к Перекопу или к Севастополю, разрешил ген. Хрулеву с отрядом в 19 тысяч атаковать Евпаторию. Попытка того овладения городом 5 февраля успеха не имела. Хрулев, потеряв около 800 человек, отступил. По получении донесения об этом Государь решил сместить кн. Меншикова.

В это время союзники получили подкрепление. Им удалось сосредоточить под Севастополем 120 000. К этому времени прибыл искусный французский инженер генерал Ниель, давший новое направление осадным работам. Они направлены были против Малахова кургана, ключа севастопольской оборонительной линии. Для противодействия этому русские выдвинулись вперед своим левым флангом и, после упорной борьбы, возвели весьма важные контр-апроши: редуты Селенгинский и Волынский, люнет Камчатский.

Тотлебен писал 3 февраля: «Если теперь наши военные инженеры не уступают иностранным, то мы обязаны этим Государю, который сам, будучи Великим Князем, стоял во главе нашего корпуса и доныне сохраняет особенное расположение к инженерному искусству. Все наши занятия в Петергофе, как оказывается теперь, принесли громадную пользу». Государь 4 февраля писал Меншикову: «Спасибо нашим молодцам саперам и минерам. Старый их товарищ радуется душевно их успехам. Непонятно мне, что французы не заложили усиленного горна, и несмотря на успех, надо быть осторожными...»

15 февраля, перед самой кончиной, Император Николай Павлович поручил Наследнику Цесаревичу Вел. кн. Александру написать письмо кн. Меншикову об увольнении его по болезненному состоянию и о назначении на его место кн. М. Д Горчакова. Письмо это разошлось с прошением самого Меншикова об увольнении.