Троицкой монастырь святъ не только для сердецъ набожныхъ, но и для ревностныхъ любителей отечественной славы; не только Россiяне, но и самые просвещенные иностранцы, знающiе нашу Исторiю, любопытствуютъ видеть место великихъ происшествiй.

Возобновивъ въ памяти своей дела нашей древности, въ прекраснейшее время года я выехалъ изъ Москвы на ту дорогу, по которой столь часто Цари Рускiе езжали и ходили на богомолье, испрашивать победы или благодарить за нее Всевышняго, въ обители основанной святымъ мужемъ и Патрiотомъ: сердце его, забывъ для себя все земное, желало еще благоденствiя отечеству. Черезъ несколько минутъ открылось село Алексеевское, напоминающее именемъ своимъ Царя Алексея Михайловича, который приготовилъ Россiю къ величiю и славе. Но тамъ представляется глазамъ еще другой ближайшiй его памятникъ: старый дворецъ, где онъ всегда останавливался на возвратномъ пути изъ монастыря Троицкаго и располагалъ торжественный въездъ свой въ Москву. Я спешилъ видеть сiе почтенное зданiе, едва ли не старейшее изъ всехъ деревянныхъ домовъ въ Россiи. Оно очень не высоко, но занимаетъ въ длину саженъ тридцать. На левой стороне отъ Москвы были комнаты Царя, на правой жили Царевны, а въ середине Царица; въ первыхъ окна довольно велики, а въ другихъ гораздо менее и выше отъ земли, вероятно для того, чтобы нескромное любопытство не могло въ нихъ со двора заглядывать – тогда думали более о скромности, нежели о симметрiи. Стены разрушаются; но я осмелился войти въ домъ, и прошелъ во всю длину его, естьли не съ благоговенiемъ, то по крайней мере съ живейшимъ любопытствомъ. Печи везде большiя, съ разными, отчасти аллегорическими фигурами на изразцахъ. Внутреннiя украшенiя не могли истощить казны Царской: потолки и стены обиты выбеленнымъ холстомъ, а двери (и то въ однехъ Царскихъ комнатахъ) краснымъ сукномъ съ широкими жестяными петлями; окна выкрашены зеленою краскою. Я воображалъ нашего добраго Рускаго Царя, сидящаго тутъ среди вельможъ своихъ, или, лучше сказать, передъ ними: тогда и самые важные бояре, приходя къ Государю, останавливались у дверей; а сиживали съ нимъ единственно за обедомъ, и то за другимъ столомъ. Къ сожаленiю, мы худо знаемъ старинные обычаи; а что и знаемъ, то по большой части отъ иностранцевъ, которые, бывъ въ Россiи, описывали ихъ: на примеръ Герберштеинъ, Олеарiй, Маржеретъ и другiе. Летописцы наши и не подозревали, что должно изображать характеръ времени въ его обыкновенiяхъ; не думали, что сiи обыкновенiя меняются, исчезаютъ и делаются любопытнымъ предметомъ для следующихъ вековъ. Не все то любопытно, что хорошо; за то многое достопамятно, чего и не льзя назвать хорошимъ. Пусть мы умнее своихъ предковъ, пусть намъ нечего занять отъ нихъ; но самое просвещенiе делаетъ умъ любопытнымъ: хочется знать старину, какова ни была она, даже и чужую, а своя еще миле. Мне случилось видать памятники иностранной древности; но дворецъ Государя Алексея Михайловича гораздо более занималъ мое воображенiе, даже и сердце. Я съ какою-то любовiю смотрелъ на те вещи, которыя принадлежали еще къ характеру старой Руси; съ какимъ-то неизъяснимымъ удовольствiемъ брался рукою за дверь, думая, что некогда отворялъ ее Родитель Петра Великаго, или Канцлеръ Матвеевъ, или собственный предокъ мой, служившiй Царю. Я чувствовалъ, что во мне не простыла Руская кровь!

Москва не много видна изъ оконъ дворца; но вероятно, что бывшiй съ этой стороны заборъ (ямы столбовъ не заросли еще въ некоторыхъ местахъ) не дозволялъ и того видеть: въ старину любили жить открытымъ сердцемъ, а не въ открытомъ доме. Передъ окнами растутъ две березы, изъ которыхъ одна запустила корень свой подъ самый домъ; можетъ быть Царица Наталiя Кириловна посадила ихъ! – Другая стена безъ оконъ, но съ дверьми въ садъ или въ огородъ, который безъ сомненiя украшался всего более подсолнечниками (этотъ вкусъ видимъ еще и ныне въ провинцiальныхъ купеческихъ огородахъ); теперь густеютъ въ немъ одне рябины, малиновые и смородинные кусты, такiе старые, что Царевны могли еще брать съ нихъ ягоды. Тутъ видны развалины двухъ бань, въ которыя оне езжали не редко изъ самой Москвы, даже зимою, какъ я слыхалъ отъ стариковъ, сведущихъ въ Рускихъ преданiяхъ. – Вокругъ дворца не осталось никакихъ другихъ зданiй, кроме погреба, где не только ледъ, но даже и снегъ не таетъ до глубокой осени; следственно Царь могъ всегда пить здесь самой холодной медъ! – Онъ любилъ Алексеевское, хотя впрочемъ местоположенiе очень обыкновенно: ровное и гладкое, на левой стороне видна сосновая роща. Большая каменная церковь Алексеевская сооружена также Царемъ Алексеемъ Михайловичемъ. Дворецъ подле нее. Пусть одно время разрушитъ его до основанiя, а не рука человеческая! У насъ мало памятниковъ прошедшаго: темъ более должны мы беречь, что есть!

Севъ въ коляску, я могъ на досуге мыслить о быстрыхъ и медленныхъ успехахъ гражданскаго искусства. Воображая, какъ въ седьмомъ-надесять веке жили еще Цари наши, и сравнивая тогдашнiй образъ жизни съ нашимъ, мы готовы назвать своихъ предковъ варварами, но должно заглянуть мысленно въ другiя части света, чтобы судить справедливо о степеняхъ гражданскаго просвещенiя. Въ Азiи, въ Африке есть народы, которые десять, пятнадцать вековъ учатся въ школе общежитiя, и еще далеки отъ того состоянiя, въ которомъ были

Рускiе во время Царей. Этотъ низенькой домикъ Алексея Михайловича удивилъ бы своею огромностiю Министровъ Сеннарскаго Царя.

Но я увиделъ не далеко отъ дороги прекрасный водоводъ, оставилъ сравненiя и пошелъ смотреть его. Вотъ одинъ изъ монументовъ ЕКАТЕРИНИНОЙ благодетельности! ОНА любила во многомъ следовать примеру Римлянъ, которые не жалели ничего для пользы иметь въ городахъ хорошую воду, столь необходимую для здоровья людей, необходимее самыхъ Аптекъ. Издержки для общественнаго блага составляютъ роскошь, достойную великихъ Монарховъ, – роскошь, которая питаетъ самую любовь къ отечеству, нераздельному съ Правленiемъ. Народъ видитъ, что объ немъ пекутся, и любитъ своихъ благотворителей. Москва вообще не имеетъ хорошей воды; едва ли сотая часть жителей пользуется Трехгорною и Преображенскою, за которою надобно посылать далеко. ЕКАТЕРИНА хотела, чтобы всякой бедной человекъ находилъ близь своего дому колодезь свежей, здоровой воды, и поручила Генералу Бауеру привести ее трубами изъ ключей Мытищскихъ; теперь она уже въ городе: остается сделать каналы внутри его. Работа долговременна и трудна, но благодеянiе еще превосходитъ труды; и время открытiя народныхъ колодезей будетъ важною эпохою для Московскихъ жителей, то есть небогатыхъ, следственно большаго числа. – Водоводъ идетъ мостомъ черезъ низкую долину, на каменныхъ аркахъ, и длиною будетъ саженъ въ 60. Я уверенъ, что всякой иностранной путешественникъ съ удовольствiемъ взглянетъ на сiе дело общественной пользы.

Коляска дожидалась меня въ деревне Ростокине, которая достойна примечанiя для любителей Исторiи. Тутъ народъ Московскiй, всегда усердный къ добрымъ Государямъ своимъ, встретилъ Царя Іоанна Васильевича, когда онъ, взявъ Казань, съ торжествомъ возвращался въ столицу, еще не обагренный кровiю подданныхъ, истинныхъ Бояръ Рускихъ – еще не грозный истребитель невинныхъ Новогородцевъ, славнейшихъ детей древней Россiи, но юный Герой, украшенный лаврами славы, и нежный супругъ прелестной Анастасiи, столь любезной для Историка, вопервыхъ по ея кроткимъ добродетелямъ, вовторыхъ и по тому, что брачному союзу Іоанна съ нею обязаны мы царствованiемъ Фамилiи Романовыхъ, которая успокоила и возвеличила Россiю. Известно, что главною причиною избранiя въ Цари Михаила Феодоровича было свойство его съ Іоанномъ черезъ Анастасiю. Летописи говорятъ, что все пространство отъ города до Ростокинскаго моста (то есть, семь верстъ) было занято радостными Московскими жителями, которые, следуя собственному побужденiю, спешили скорее преклонить колена передъ своимъ Государемъ; спешили изъявить ему благодарность за то, что онъ сокрушилъ грозное Татарское царство. Не многихъ победителей народы благодарили столь искренно! Въ семъ случае польза была явная для Россiи, и Государь не имелъ нужды доказывать ее подданнымъ. Осада и приступъ стоили крови; но вдовы и сироты жаловались только на скдьбк, а не на Царя своего. Принявъ народную благодарность, онъ снялъ съ себя воинскую одежду, наделъ корону Мономахову и въ величественномъ смиренiи пошелъ за крестами въ городъ. – Историкъ Россiи признаетъ сiе время щастливейшимъ и славнейшимъ временемъ Іоаннова царствованiя. —

Я своротилъ влево съ большой дороги, чтобы видеть село Тайнинское, где Царь Алексей Михайловичь любилъ забавляться соколиною охотою. Место уединенное и прiятное! Тутъ запруженная Яуза кажется большою рекою, и со всехъ сторонъ обтекаетъ дворецъ Елисаветы Петровны, Которая, любя следы великаго Ея Деда, построила его близь развалинъ дворца Алексея Михайловича. Онъ также разрушается и, какъ мне сказывали, продается на свозъ. Я осмотрелъ его: есть большiя комнаты, и видно, что некоторыя были хорошо отделаны. Госпожа Радклифъ могла бы воспользоваться симъ дворцомъ и сочинить на него ужасной романъ; тутъ есть все нужное для ея мастерства: пустыя залы, коридоры, высокiя лестницы, остатки богатыхъ украшенiй, и (то всего важнее) ветеръ воетъ въ трубахъ, свиститъ въ разбитыя окончины и хлопаетъ дверми, съ которыхъ валится позолота. Я же ходилъ по гнилымъ его лестницамъ при страшномъ громе и блеске молнiи: это въ самомъ деле могло сильно действовать на воображенiе Жаль, что такое прiятное место, окруженное водою и густо осененное старыми деревами, которыя могли бы закрыть и самое огромное зданiе, теперь остается дикою пустынею. Везде трава въ поясъ; кропива и полынь растутъ на свободе. Сонныя воды Яузы оделись тиною. Мосты сгнили, такъ, что я съ великимъ трудомъ могъ черезъ одинъ изъ нихъ перебраться. Эта неприступность напомнила мне Эрменонвильскiи островъ, где некогда покоились Руссовы кости. – Прибавлю, что въ Тайнинскомъ ночевалъ Царь Іоаннъ Васильевичь, возвращаясь въ Москву по взятiи Казани. Тамъ встретили его главные Бояре и Князь Юрiй Васильевичь, братъ его. По обычаю тогдашняго времени Царица Анастасiя должна была ожидать супруга въ Московскомъ дворце и преодолеть желанiе сердца, которое стремилось на встречу къ нему, чтобы представить Іоанну новорожденнаго сына ихъ Димитрiя. Казалось, что Провиденiе хотело тогда со всехъ сторонъ осыпать сладкими чувствами сердце сего Государя.

Выехавъ опять на большую Троицкую дорогу въ Мытищахъ, я ходилъ пешкомъ, сквозь длинную насаженную алею, къ тамошнимъ славнымъ колодцамъ, откуда проведена вода въ Москву. Ихъ числомъ 42; каждый представляетъ издали видъ маленькаго домика, и все вместе кажутся небольшимъ, прекраснымъ селенiемъ. Тутъ я отведывалъ воду: она чиста и не имеетъ никакого вкуса, следственно очень хороша.

Колодцы деревянные, кроме одного, каменнаго, называемаго громовымъ, для того, какъ уверяютъ, что тутъ ударилъ некогда громъ въ землю, и что изъ отверстiя, имъ сделаннаго, потекла сама собою чистая вода.

Село Пушкино (въ 2б верстахъ отъ Москвы) известно въ нашей Исторiи темъ, что въ немъ Бояринъ Иванъ Андреевичь Хванскiй, оклеветанный Милославскимъ, взятъ былъ подъ стражу. Въ другомъ месте упомянемъ о некоторыхъ подробностяхъ сего случая. – Здесь замечу толь-ко, что многiе крестьяне села Пушкина живутъ не въ избахъ, а въ красивыхъ домикахъ, не хуже самыхъ богатыхъ поселянъ въ Англiи и въ другихъ Европейскихъ земляхъ. Вотъ действiе усердiя Московскихъ жителей къ Святому Сергiю! Троицкая дорога ни въ какое время года не бываетъ пуста, и живущiе на ней крестьяне всякой день угощаютъ проезжихъ съ большою для себя выгодою. Они все могли бы разбогатеть, естьли бы гибельная страсть къ вину не разоряла многихъ – страсть, которая въ Россiи, особливо вокругъ Москвы, делаетъ по крайней мере столько же зла, какъ въ северной Америке между дикими народами. Я всегда радуюсь успехамъ промышленности, встречая на улицахъ, въ торговые дни, миловидныхъ крестьянокъ съ ягодами, цветами, травами для Аптекъ; но какъ отцы и мужья ихъ употребляютъ деньги? Не только нищета и болезни, но и самыя злодейства бываютъ следствiемъ сего ужаснаго порока. Руской человекъ добродушенъ: ему надобно впасть въ некоторое безпамятство, чтобы поднять руку на ближняго… Но что говорить о такомъ зле, которое всемъ известно!

Тамъ, где Цари наши всегда отдыхали на пути къ Троице, въ селе Братовщине, я также остановился, не столько для отдыха, сколько для того, чтобы видеть тамъ на досуге некоторые монументы старины. Они состоятъ въ деревянной церкви, построенной, думаю, еще прежде Царя Алексея Михайловича, и въ ветхомъ зданiи, похожемъ на анбаръ и называемомъ Царскою вышкою. Это имя было для меня не ново я слыхалъ, что въ старину назывались такъ высокiе терема, въ которыхъ Рускiе Бояре прохлаждались иногда летомъ. Цари наши не требовали ничего великолепнее для своего дорожнаго отдыха. Тутъ верно клали имъ перину или устилали полъ травою для свежести, отворяя со всехъ сторонъ задвижныя окна: тогда не боялись еще сквознаго ветра. Приставъ сказывалъ мне, что другая вышка, которая уже разрушилась, была гораздо пространнее. Близь ветхой церкви (где давно нетъ ни службы, ни образовъ) построенъ дворецъ при Елисавете Петровне: Г. Миллеръ ошибся, назвавъ его древнимъ зданiемъ Царей. Къ нему идетъ отъ села прекрасная березовая алея. Речка Скауба на левой стороне, поля и луга составляютъ очень хорошiй сельскiй видъ. Онъ полюбился ЕКАТЕРИНЕ Великой, Которая, бывъ тутъ въ 1775 году, приказала строить новый дворецъ и каменную церковь. Сделанъ фундаментъ, изготовлены матерiалы – и все такъ оставлено. Отъ места, где надлежало быть новому зданiю, насажена въ правую сторону еще другая березовая алея до самой большой дороги. Во всякомъ деле, которое начато и несовершено, есть для меня что-то печальное. Развалины древности говорятъ по крайней мере о прошедшемъ; тутъ зданiе отслужило время свое: это почтенный старецъ, летами склоненный къ земле и гробу – а где разрушается недостроенное, тамъ можно только жалеть о трудахъ потерянныхъ.

Севъ на гнилой церковной паперти, я съ удовольствiемъ смотрелъ вокругъ себя и на сельскiе ландшафты вдали, думая, что не только люди, образъ ихъ жизни и творенiи, но и самый видъ Натуры переменяется со временемъ. Теперешнiе веселые луга и поля были некогда или болотомъ или густымъ лесомъ. Г. Миллеръ удивляется, отъ чего Переславль названъ Залесскимъ, когда вокругъ его нетъ даже и рощи! Видно, что онъ безъ вниманiя смотрелъ на окрестности Троицкой дороги, частый кустарникъ и самый грунтъ земли (на правой и на левой стороне) доказываютъ, что тутъ прежде были сплошные леса, которые, вероятно, простирались и далее къ северу, то есть, къ Переславлю. Россiя въ сравненiи съ другими Европейскими землями есть конечно новая страна въ разсужденiи обитаемости; въ первые веки Христiянскаго летосчисленiя она состояла изъ обширныхъ пустынь, где являлись иногда кочующiе народы, подобно караванамъ въ степяхъ Африканскихъ, и где въ десятомъ, одиннадцатомъ веке редкiя селенiя уподоблялись редкимъ островамъ на Океане; но присутствiе людей въ два или три столетiя чудеснымъ образомъ изменяетъ Натуру. Где размножаются люди, тамъ (особливо въ северныхъ земляхъ) исчезаютъ леса; некоторые боятся того, думая, что потомкамъ нашимъ со временемъ нечемъ будетъ согревать домовъ своихъ: страхъ напрасной! Вопервыхъ, по мере истребленiя лесовъ, изсушенiя болотъ и другихъ успеховъ гражданской деятельности, климатъ становится теплее; вовторыхъ, дерева растутъ у насъ скоро, наконецъ, въ случае нужды, неистощимые слои земляныхъ угольевъ ожидаютъ въ Россiи только заступа, чтобы пылать въ нашихъ печахъ и каминахъ. —

Маленькая деревня Талица, въ 9 верстахъ Отъ Братовщины, замечена мною по любопытной встрече. Я шелъ пешкомъ, Увиделъ старика съ сумою, и проговорилъ съ нимъ долее часу. Ему около ста летъ; но онъ едва начинаетъ седеть, и твердъ на ногахъ какъ человекъ летъ въ 50; только худо видитъ. Жена у него еще старее (двумя или тремя годами) и живетъ съ нимъ въ хижине какъ Бавкида съ Филемономъ. У нихъ было 12 детей, которыя все померли во младенчестве. Я зашелъ къ нимъ въ гости. Они питаются милостынею и дома не пекутъ хлеба, однакожь варятъ щи. Мужъ приноситъ воду и дрова, а жена затопляетъ печь; онъ имеетъ более силъ, а она лучше видитъ. Какая редкая судьба! жить вместе 80 летъ! Можетъ быть на всемъ земномъ шаре нетъ другова супружества столь долговременнаго! Я хотелъ знать, любятъ ли они другъ друга? – «Какъ нелюбить! мужъ да жена больше, чемъ братъ да сестра ^[1].» – Боитесьли вы смерти? – «Чего бояться? Мы, слава Богу! пожили. Смерть не беда.» – Тебе не жаль будетъ старушки? – «Чего жалеть! Кому нибудь надобно умереть прежде.» – А естьли она переживетъ тебя? – «Что же? въ свете не безъ добрыхъ людей; дадутъ ей уголокъ.» – Такимъ образомъ лета служатъ самымъ лучшимъ приготовленiемъ ко смерти, и Натура себя оправдываетъ! По ея закону мы должны любить жизнь, когда она еще сильно действуетъ въ крови и въ нервахъ; силы изнуряются, и благодетельное равнодушiе заступаетъ место сей, некогда пламенной любви; утружденный старецъ видитъ для себя въ могиле место отдохновенiя. – Къ удовольствiю всехъ страстныхъ охотниковъ до здешняго света заметимъ, что едва ли въ какой нибудь земле люди живутъ такъ долго, какъ у насъ: не въ городахъ, разумеется, а въ деревняхъ. Всякой годъ (какъ известно по ведомостямъ разныхъ Губернiй, вносимымъ въ газеты) умираетъ въ Россiи множество стариковъ за сто летъ. Вотъ благословенiе северныхъ земель и трудолюбивой жизни! а мы не редко бранимъ климатъ свой и боимся работы; хотимъ богатства, чтобы иметь все безъ труда – то есть, хотимъ преждевременной смерти!

Въ селе Воздвиженскомъ, въ 12 верстахъ отъ Троицы, юные Цари, Іоаннъ и Петръ, съ Царевною Софiею жили несколько времени, боясь въ Москве мнимаго злоумышленiя Хованскихъ. Князь сей фамилiи Андрей Ивановичь и Милославскiй были тогда начальниками грозныхъ Стрельцовъ и поссорились другъ съ другомъ. Стрельцы взяли сторону перваго, и Милославскiи, страшась ихъ обыкновеннаго неистовства, уехалъ въ деревню; но оттуда написалъ къ Государямъ и Царевне, что Хванскiй имеетъ злодейскiй умыселъ обагрить руки свои въ крови Царской, Умертвить Патрiарха, всехъ Главныхъ Бояръ; что сынъ его всенародно хвалился свойствомъ съ Королями Польскими и говорилъ, что онъ рожденъ царствовать, а не повиноваться; что отецъ хочетъ возвести его на тронъ Россiи, и проч. Испуганный Дворъ немедленно Уехалъ въ Савинъ монастырь, а оттуда въ Воздвиженское. Между темъ отъ имени Царей написали къ Князю Андрею Ивановичу, что по известнымъ его заслугамъ и верности къ трону Государи желаютъ советоваться съ нимъ въ некоторомъ важномъ деле и требуютъ его къ себе вместе съ сыномъ. Сей Бояринъ, ничего не подозревая (убедительное доказательство его невинности!), спешилъ къ Монархамъ; но Царевна Софiя велела еще на дороге взять подъ стражу отца и сына, оковать и привести въ Воздвиженское. Тамъ ожидалъ нещастныхъ эшафотъ безъ всякаго изследованiя и суда. Старецъ Хованскiй со слезами просилъ Бояръ, чтобы они только выслушали его; но Софiя не велела принимать никакихъ оправданiй – ему отрубили голову. Войско, собравшееся тогда вокругъ монастыря Троицкаго, единодушно требовало дозволенiя итти въ Москву, истребить опасный корпусъ Стрельцовъ, и навсегда успокоить Дворъ; но Государи, или, лучше сказать, правительствующая Царевна не хотела того: дерзкiе мятежники были нужны для тайныхъ плановъ ея властолюбiя. – Въ селе Воздвиженскомъ между поселянами сохранилось преданiе, что ПЕТРЪ Великiй въ юности своей искалъ у нихъ безопасности. Мудрено понять, для чего Дворъ въ то время не прямо отправился къ Троице, а остановился въ селе, укрепленномъ только своими оврагами.

Верстъ за семь отъ Троицы открываются, среди зелени лесовъ, златыя главы церквей ея, вокругъ огромной колокольни, подобной величественному столбу. – Я взъехалъ на гору Волкушу…. Рускiе Патрiоты! это место должно быть вамъ известно. Здесь Архимандритъ монастыря Троицкаго благословлялъ крестомъ и кропилъ святою водою достойныхъ сыновъ Россiи, которые съ Вождемъ Пожарскимъ и съ Гражданиномъ Мининымъ шли освободить Москву отъ чужестранныхъ тирановъ!.. Я сталъ на вершине горы – и воображенiе представило глазамъ моимъ ряды многочисленнаго войска подъ сенiю распущенныхъ знаменъ, украшенныхъ именемъ городовъ, которыхъ добрые жители шли подъ ними: Нижняго Новагорода, Дорогобужа, Вязьмы, Ярославля, Владимира, и проч. Мне казалось, что я вижу сановитаго Пожарскаго среди мужественныхъ воеводъ его, и слышу громъ оружiя, которому черезъ несколько дней надлежало грянуть во имя отечества!.. Рускiе были тогда сиротами: не имели Государя, и сражались за одну Россiю.

Лавра со всехъ сторонъ окружена горами, покрытыми некогда дремучимъ лесомъ. Святый Сергiй, рожденный въ нещастныя времена нашего отечества, когда внешнiе непрiятели и внутреннiе раздоры обращали Россiю въ истинную юдоль плача, въ самой цветущей юности удалился отъ света, который представлялъ ему горестное зрелище злодействъ и бедствiй. Здесь мракъ лесовъ и дикое уединенiе, оградивъ его своею тишиною, не мешали святому юноше мирно беседовать съ Творцемъ Натуры; здесь, отвращаясь сердцемъ и взоромъ отъ мятежной земли, въ безмолвiи пустынь гласилъ онъ съ Пророкомъ древности:

Небеса поведаютъ славу Божiю!… Но святый угодникъ, какъ говоритъ почтенный Историкъ Лавры, сокрывъ себя въ пустыне, не могъ сокрыть имени своего. Мiрскiя добродетели ищутъ славы: она сама находитъ небесную святость, и не щадитъ ея скромности. Скоро уединенiе благочестиваго Сергiя сделалось известнымъ, и многiе старцы захотели молиться вместе съ юношею. Вотъ происхожденiе сей обители, смиренной въ своемъ начале, славной и великолепной въ последствiи! то есть, судьбу ея можно некоторымъ образомъ уподобить жребiю самой Христiянской Религiи

Я обошелъ сперва вокругъ стены монастырской и готическихъ башенъ ея. Глубокой ровъ, высокiя стены и самое положенiе монастыря делали его некогда лучшею крепостiю нашего государства. Въ пятомъ – и шестомъ – надесять веке монахи ограждали себя каменными стенами не столько отъ мiрскихъ соблазновъ, сколько отъ грозныхъ непрiятелей, которые искали у нихъ сокровищъ. Все старинные монастыри вокругъ Москвы построены на высокихъ местахъ, безъ сомненiя не для хорошихъ видовъ, о которыхъ не думали святые отшельники, но для удобнейшей защиты. – Я виделъ следы батарей, которыми Поляки громили Троицкiя стены; но и развалины бываютъ тамъ могилою непрiятеля, где два сильныя чувства: любовь къ отечеству и вера, вооружаютъ защитниковъ.

Входя во внутренность ограды, вы видите передъ собою монументы четырехъ вековъ, которые, по словамъ Стихотворца, приветствуютъ васъ

Соборъ Троицкiй основанъ еще при Князе Василье Дмитрiевиче, следственно въ начале 15 века; онъ въ свое время казался безъ сомненiя великолепнымъ, а теперь малейшая изъ приходскихъ церквей въ Москве более его. Италiянскiй Архитекторъ, именемъ Аристотель, родомъ изъ Болоньи, привезъ къ намъ вкусъ щастливаго века Медицисовъ въ Княженiе Іоанна Васильевича и построилъ въ Москве Соборъ Успенскiй, служившiй образцомъ для Успенскаго Собора лавры, храма величественнаго; прежде того въ Россiи не имели идеи о хорошей архитектуре. – Изъявивъ Xристiянское усердiе къ святыне Троицкаго монастыря, я съ любопытствомъ осматривалъ достопамятности церквей и ризницы. Два образа, даръ Царей Іоанна и Годунова Троицкому Собору, осыпаны редкой величины драгоценными камнями. Тутъ же Рускiе Патрiоты съ особенною верою прикладываются къ образу Сергiя, написанному на отломке гробовой доски его и бывшему во всехъ походахъ съ Государемъ ПЕТРОМЪ Великимъ, и еще съ Царемъ Алексеемъ Михайловичемъ: вотъ славное знамя Россiи! – Между многими любопытными вещами я заметилъ Евангелiе Царевны Софiи и многiя церковныя утвари, вышитыя самою Императрицею Анною, Которая отменно любила женскiя рукоделья. Елисавета Петровна подарила монастырю богатую служебную шапку и панагiю, а Великая ЕКАТЕРИНА большiе золотые сосуды. Однимъ словомъ, здесь Всякой Руской Государь ознаменовалъ Свое царствованiе какимъ нибудь даромъ, кроме, естьли не ошибаюсь, ПЕТРА Великаго. Иностранцы, которые видали богатство Италiянскихъ и Гишпанскихъ монастырей, могутъ еще подивиться богатству Троицкой ризницы, большимъ серебрянымъ паникадиламъ, подсвечникамъ и другимъ украшенiямъ здешнихъ церквей. Серебряная рака Чудотворца Сергiя есть конечно самая драгоценнейшая гробница въ свете. Кроме щедрости Государей, кроме 100.000 душъ, бывшихъ во владенiи у сего монастыря, вклады частныхъ людей также не мало способствовали его велелепiю. Сiе отменное усердiе къ лавре не прохлаждается въ сердцахъ Россiянъ. Не только жители Москвы и въ радостяхъ и въ горестяхъ своихъ посещаютъ ее, но и другiе, изъ самыхъ отдаленныхъ местъ отъ столицы, ездятъ сюда на богомолье. Святость Лавры торжествовала и въ наши времена: когда Москва и окрестности ея представляли ужасъ язвы – когда все деревни на Троицкой дороге, и даже здешнiя слободы были опустошены ею – ни одинъ человекъ не заразился въ монастыре, отворенномъ для всехъ молельщиковъ, которые толпами приходили въ него.

Между колокольнею и Троицкимъ Соборомъ стоитъ каменный обелискъ, сооруженный Митрополитомъ Платономъ. Тамъ, на белыхъ мраморныхъ доскахъ, изображены четыре эпохи славы его и незабвенныя услуги, оказанныя имъ Россiи.

1. Когда Димитрiй, вдохновенный любовiю къ отечеству, осмелился наконецъ, черезъ 200 летъ удивительной робости Славянскаго потомства, сразиться съ Татарами, онъ спешилъ принять советъ и благословенiе Сергiя, который не только утвердилъ его въ семъ великомъ предпрiятiи, но далъ ему и двухъ иноковъ, Пересвета и Ослябя, явившихъ себя Героями на поле сраженiя. Хотя радость народа и торжество Димитрiя были кратковременны: хотя злобный Тахтамышъ скоро после опустошилъ Россiю, взялъ и выжегъ Москву: однакожь на поле Куликовскомъ исчезло гибельное суеверiе Рускихъ, главная вина ихъ постыднаго рабства: они считали грозныхъ Татаръ бичемъ Небеснымъ, Которому ничто не могло противиться. Такимъ образомъ великодушный Князь Александръ, Герой на берегахъ Невы, ужасъ Шведовъ и храбрыхъ Немецкихъ Рыцарей, унижался передъ Батыемъ и Сартакомъ – не стыдился смиренно молить ихъ о помилованiи Россiи. Богатыри его: Полоченинъ Хабрый, Миша Новогородецъ, Сава Сильный, Ратмиръ Смелый, не дерзали поднять руки на Татарина! Но Димитрiй далъ примеръ, и великiй Князь Іоаннъ имъ воспользовался; свергнулъ иго – и Москва въ стенахъ своихъ увидела пленныхъ Князей Татарскихъ.

2. Въ мятежное царствованiе Шуйскаго Троицкiй монастырь былъ осажденъ Поляками, которые требовали, чтобы онъ сдался Лжедимитрiю, известному подъ именемъ Тушинскаго. Архимандритъ ²осафъ съ Воеводами Долгорукимъ и Голохвастовымъ изъявили непрiятелю одно презренiе. Начались приступы, кровопролитныя сраженiя, и монахи вместе съ малочисленными стрельцами умирали на стенахъ; святые гимны христiянскiе, которые день и ночь не умолкали въ храмахъ Троицы, были для Рускихъ гимнами битвы. Дело невероятное! целая армiя более года осаждала монастырь, истощила все усилiя, и наконецъ отступила. – Троицкая обитель увенчала подвигъ свой темъ, что отправила къ Царю все церковныя сокровища: ибо ему нужны были деньги для содержанiя войска.

3. Когда недостойные бояре и гнусные изменники свели съ престола нещастнаго Шуйскаго и впустили Поляковъ въ Москву злодействовать, тогда Троицкiе Патрiоты, Архимандритъ Дiонисiй и Келарь Авраамъ Палицынъ писали грамоты во все города и молили гражданъ вспомнить отечество. Трубецкiй, ими убежденный, собралъ войско и приступилъ къ Москве, но не могъ или не хотелъ усмирить мятежниковъ въ своей армiи. Пожарскiй остановился въ Ярославле: Келарь Палицынъ спешилъ къ нему, заклиналъ его не медлить, самъ отправился съ войскомъ къ столице, былъ въ сраженiяхъ и способствовалъ победамъ. Козаки, требуя жалованья, взбунтовались: начальники Троицкаго монастыря, не имея денегъ, прислали имъ ризы, стихари, жемчужныя эпитрахили; мятежники были тронуты, ничего не взяли, и клялись быть верными. – Столица освободилась отъ ига; юный Михаилъ царствовалъ, но Польскiй Королевичь Владиславъ называлъ себя Царемъ Рускимъ и и скоро осадилъ Москву, не могъ взять ее, и Приступилъ къ Троицкому монастырю – но тамъ были еще живы победители Сапеги и Пана Лисовскаго: храбрые иноки снова явились на стенахъ съ Келаремъ Авраамомъ, и такъ славно отразили Владислава, что онъ потерялъ надежду завоевать престолъ Россiйскiй – заключилъ перемирiе съ монастыремъ и требовалъ мира съ Россiею.

5. Наконецъ юный ПЕТРЪ два раза находилъ въ стенахъ Троицкихъ убежище отъ злобы Стрельцовъ. Здесь вооружился онъ мечемъ правосудiя для наказанiя заговорщиковъ и твердостiю прекратить умыслы Софiина властолюбiя.

Однимъ словомъ, Троицкая лавра съ самаго основанiя своего была истиннымъ Рускимъ Палладiумомъ, и благочестивые старцы ея не только молитвами, но и деломъ ревностно служили отечеству. Вообще должно отдать справедливость Россiйскому Духовенству: оно во всехъ народныхъ бедствiяхъ изъявляло героическiй патрiотизмъ – и для того свирепство Поляковъ, желавшихъ спокойно тиранствовать въ Россiи, более всего устремлено было противъ нашего Духовенства. Такъ добродетельный Патрiархъ Эрмогенъ сделался жертвою ихъ лютости и своей любви къ отечеству. Гетманъ Желковскiй требовалъ отъ него, чтобы онъ запретилъ Пожарскому собирать войско, но сей великiй мужъ отвечалъ ему: а кто же спасетъ Россiю? и плавая въ крови своей, еще грозилъ Гетману правосудiемъ Неба и храбростiю верныхъ сыновъ отечества. Патрiоты! вамъ надобно знать, что прахъ Эрмогена покоится въ Чудове монастыре. Отъ того, что мы не имеемъ порядочной Исторiи, славныя и великiя дела предковъ намъ мало известны; но ихъ довольно для пера красноречиваго. Съ некотораго времени намъ натвердили о Минине и Пожарскомъ: ихъ любовь къ отечеству безъ сомненiя трогательна, но еще трогательнее для меня тогдашнее братское согласiе Рускихъ Воиновъ, изображенное сею милою, простою чертою въ нашихъ летописяхъ: никакой ссоры между людьми Пожарскаго не бывало, но все совестно и единомышленно другъ съ другомъ поступали. Вотъ что должно быть въ памяти всехъ Рускихъ! Мы со слезами читаемъ въ Греческой Исторiи, съ какимъ усердiемъ маленькiя Республики высылали гражданъ своихъ противъ Царя Персидскаго: у насъ была такая же эпоха. Рускiе съ радостiю отдавали именiе и жизнь отечеству. На примеръ: Смоленскъ осажденъ Сигизмундомъ, жители окрестныхъ местъ оставляютъ и домы и семейства свои въ жертву Полякамъ, чтобы спешить къ Пожарскому подъ знамя отечества!

Я съ любопытствомъ взглянулъ на Троицкiя пушки, бросавшiя громъ на Поляковъ, и разсматривалъ остатки оружiя, которымъ ихъ разили храбрые иноки. Здесь была особенная палата, наполненная бердышами, мечами и пищалями; но Генералъ-Фельдцейрмейстеръ Шуваловъ по указу Императрицы Елисаветы Петровны взялъ сiе древнее оружiе въ Петербургъ; осталась только некоторая часть его на память монастырю

Въ Лавре две библiотеки: одна принадлежитъ Семинарiи, а другая монастырю; первая состоитъ изъ 6000 книгъ, иностранныхъ и Рускихъ, историческихъ, нравоучительныхъ, богословскихъ, и проч; а во второй одне церковныя книги и рукописи. Въ Россiи, подобно Какъ и во всехъ другихъ земляхъ, монахи во время общаго невежества были почти единственными хранителями любопытныхъ манускриптовъ. Все историческiя рукописи были изъ Троицкой библiотеки посыланы къ ЕКАТЕРИНЕ Великой, Которая столь ревностно занималась нашею Исторiею; но мне сказывали, что въ нихъ нетъ никакихъ важныхъ отменъ противъ напечатанныхъ летописей.