ПРИОБРЕСТИ КНИГУ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ:

http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15578/

О гибели заградителя «Прут» было написа­но немало статей, но все они базировались на записях, сделанных в штабе флота в день это­го события, дополненных сообщениями избе­жавших плена офицеров и команды этого ко­рабля.

Имя командира «Прута» капитана 2 ранга Георгия Александровича Быкова 1-го осталось почти неизвестным. Подобранный из воды не­приятелем, рапорта прислать он не мог, а поз­же, уже в эмиграции, по скромности своего ха­рактера, он не пожелал вмешиваться в поле­мику, возникшую по поводу гибели его кораб­ля. Но много лет тому назад он рассказал мне подробно о своих переживаниях в этот день и о обстоятельствах гибели заградителя. Этот записанный мною рассказ, дополненный сведе­ниями из русских и немецких архивных источ­ников, приводится ниже.

«Прут», бывший пароход Добровольного флота «Москва», был построен в 1879 г. Водо­измещение его было 5.459 тонн и максималь­ный ход — 12 узлов. В 1909 году он был при­способлен как минный заградитель и вооружен 8 — 47-мм. орудиями ив 1914 году являлся един­ственным большим заградителем Черноморско­го флота; он брал на борт 750 мин новейших образцов, включая вахтенные, глубоководные и 75 двойных, что составляло 50% заградитель­ных возможностей флота (Заметим, что в 1914 году русский флот стоял на первом месте по минному делу и в 1915 году русские мины с минерами были посланы в Англию для ознаком­ления англичан с нашей техникой. Экипаж «Прута», в отличие от только что оборудован­ных под заградители пароходов, был хорошо натренирован в постановке мин и состоял из 9 офицеров, доктора, иеромонаха и 296 человек команды. Кроме того, на борту находилась Мин­ная школа и штаб начальника дивизиона за­градителей контр-адмирала Львова. С февраля 1913 года «Прутом» командовал коренной чер­номорец, капитан 2 ранга Быков 1-й, выпуска из Морского корпуса 1893 года.

15/28 октября 1914 года, около двух часов дня, «Прут» вместе с флотом вернулся после маневров в Севастополь. Общий сигнал о трех­часовой готовности был для него заменен сиг­налом «приготовиться к походу», и командир был вызван в штаб. Прибыв на «Георгий Победоносец», Быков был принят адмиралом Эбергардом, приказавшим ему следовать в Ял­ту, быть там на следующее утро и, погру­зив на борт батальон пехоты, немедленно воз­вращаться назад. Проходя через помещение штаба, Быков подошел к группе офицеров, оживленно разговаривающих у карты Черного моря, сказавших ему, что накануне было получено радио от парохода «Королева Оль­га», сообщавшего что около 17 ч. 30 м. он встре­тил у Босфора германо-турецкую эскадру; сей­час пароход «Великий Князь Александр Ми­хайлович» подтвердил свое первое донесение, что в 10 ч. 20 м. утра, на высоте Амастры, то есть в 140 милях восточнее Босфора, он встре­тил «Гебена» в сопровождении двух минонос­цев (Война в Турцией еще не началась, но с це­лью наблюдения за турецким флотом были ис­пользованы снабженные радиотелеграфом па­роходы Русского Общества Пароходства и Тор­говли, совершавшие рейсы в Константинополь и вдоль берегов Анатолии). Зайдя затем к На­чальнику Охраны Рейдов капитану 1 ранга Бурхановскому для получения указаний для прохода минных заграждений, Быков высказал свое опасение, как бы «Прут» со своим баталь­оном не напоролся на «Гебена».

Перед выходом в море контр-адмирал Львов со своим штабом перешел на другой загради­тель, а чины Минной Школы было отправле­ны в экипаж.

После 17 часов «Прут» снялся с бочки. Ко­мандир приказал затемнить корабль и не за­жигать ходовых огней; лично он всю ночь не сходил с мостика. Дувший днем ветер посте­пенно затих, и горизонт очистился. Около 21 часа было расшифровано общее радио фло­ту: «Положение весьма серьезное. «Гебена» видели около Амастры. С рассветом быть гото­выми к съемке с якоря». После полуночи, ко­гда уже открылись огни Ялты, «Прутом» бы­ла получена телеграмма: «Ночь держаться в море. После рассвета возвращайтесь в Сева­стополь, вскрыв, если появится неприятель, пакет 4-Ш» (пакет с распоряжениями на слу­чай войны и с планами минных заграждений). Немного спустя поступило общее радио загра­дителям: «Завтра приготовиться ставить ми­ны».

Опасаясь ночной встречи с нашим дозорным дивизионом миноносцев, крейсировавшим ме­жду Херсонесом и Лукуллом, Быков решил держаться мористее и, выйдя на траверз Сева­стополя, лишь после рассвета подойти к ус­ловной точке «А», обозначавшей проход через заграждения. Быков предполагал, что на рас­свете в этом районе его прикроет флот или, во всяком случае, сильный отряд и обеспечит вход в Севастополь. Он думал, что в противном случае ему приказали бы зайти в Ялту или скрыться в Балаклаве, что с его опытом не представляло затруднений, или же пройти в Севастополь, пользуясь известным ему фар­ватером между берегом и минным загражде­нием. Но на самом деле лишь находившийся в дозоре 4-й дивизион, в составе трех устарев­ших миноносцев типа «Ж», получил от Коман­дующего флотом радио: «В случае появления неприятеля поддержите «Прут»».

Не говоря о сильном нервном напряжении, ночь прошла спокойно. В 5. 20 было получено общее радио флоту: «Война началась». Не имея никаких новых инструкций «Прут», на­ходясь на траверзе Севастополя, повернул на точку «А». После побудки было приказано го­товиться к постановке минного заграждения. Начался рассвет, но видимость в сторону Евпа­тории была плохая из-за полос тумана.

В 6. 33 со стороны берега было замечено за­рево, как от сильной канонады, продолжав­шееся 18 минут. Из этого Быков заключил, что между ним и Севастополем находятся вра­жеские корабли, и, чтобы избежать с ними встречи, увеличив ход до самого полного, по­вернул, примерно, на юго-восток, в направле­нии на Балаклаву.

В это время в отдалении, левее «Прута», были замечены шедшие параллельным ему курсом три миноносца 4-го дивизиона, кото­рым командовал капитан 1 ранга князь Трубец­кой. Внезапно, увеличив свой ход, миноносцы повернули влево и через несколько минут око­ло них стали подниматься фонтаны от падав­ших кругом снарядов. Это была бесстрашная атака маленьких миноносцев Трубецкого на «Гебен», во время которой флагманский ми­ноносец получил тяжкие повреждения. Стре­лявшего по миноносцам противника не было видно, но командиру «Прута» стало ясно, что теперь неприятель находится недалеко.

Все еще не получая никаких указаний, Бы­ков решил напомнить о «Пруте» и в 7 часов показал по радио свое место: 44″34 северной широты и 33° восточной долготы (14 миль от Херсона). На это радио ответа он не полу­чил, но спасти «Прут» возможности уже не было.

Вскоре, слева был замечен силуэт большо­го корабля, почти сразу опознанного как «Ге­бен». С целью попробовать подойти к берегу, руль был положен круто на борт, но «Гебен» шел большим ходом наперерез, и стало очевид­ным, что этот маневр неосуществим. Видя это, Быков принял решение затопить заградитель и пробил водяную тревогу. Фактически, согла­сно приказу Командующего Флотом, на за­градителях меры для этого были заранее при­няты; на «Пруте», в дополнение к открытию кингстонов, иллюминаторов и портиков, под холодильником и в других местах трюма бы­ли заложены подрывные патроны, провода от которых были выведены в одно место на жи­лой палубе. По тревоге эти провода могли быть моментально присоединены к коммутатору (взрывателю).

Командир поставил машинный телеграф на «Стоп», но заднего хода не дал, чтобы загра­дитель, постепенно замедляя свою скорость, продолжал идти вперед; это было сделано, что­бы отходившие от заградителя шлюпки и бро­савшиеся в воду люди быстро сказались за кормой, что позволило бы им избежать опа­сности от снарядов «Гебена» и возможного взрыва 710 мин, находившихся на борту.

Места в шлюпках всем не хватило, и часть команды была принуждена прыгать в воду и держаться за брошенные в воду койки.

Застопорив машину, капитан 2 ранга Бы­ков лично передал приказание в машину от­крыть все кингстоны и травить пар из котлов. После водяной тревоги, кроме командира, долж­ны были оставаться на борту старший офицер старший лейтенант Лонткевич, старший мин­ный офицер лейтенант Рогузский и несколько специалистов из команды. Фактически, еще другие офицеры некоторое время оставались на борту: доктор Алешин был на перевязоч­ном пункте, а престарелый иеромонах отец Антоний с крестом в руках благословлял лю­дей на палубе. Некоторые матросы замешка­лись, не решаясь прыгать в воду, а для снятия последней группы у борта была оставлена ше­стерка под командой мичмана Архангельского.

Пройдя по носу «Прута», «Гебен» поднял сигнал: «Предлагаю сдаться». В ответ коман­дир приказал поднять стеньговые флаги и си­гнальный старшина поднял на фок-мачте большого размера парадный шелковый флаг. Командир приступил к уничтожению шифров и секретных документов.

Зайдя с правого борта, в 7.35, «Гебен» с расстояния около 25 кабельтов открыл залпо­вый огонь из шестидюймовых орудий. В это время «Прут» уже заметно осел кормой, а шлюпки, погрузив в полном порядке возмож­но большее число людей, уже отошли. Первый залп лег перелетом, но второй попал в полу­бак, вызвав пожар и убив боцмана.

Желая ускорить потопление заградителя, командир приказал лейтенанту Рогузскому взорвать подрывные патроны. Через люк в жилую палубу Рогузский крикнул «Рви!» стоявшему у коммутатора минному кондукто­ру. На мостике взрыв был слышен слабо, но заградитель встряхнуло, и он начал быстро оседать кормой. Считая, что теперь все сдела­но, командир приказал оставшимся на борту спасаться, сам же решил корабль не покидать, следуя примеру славных командиров Сакена и Миклухи-Маклая. В это время Рогузский, выйдя из радио-рубки, с последней получен­ной телеграммой в руке, побежал к мостику по спардеку, но рядом с ним разорвался снаряд, выбросивший его за борт. Перегнувшись через поручни, Быков увидел Рогузского в воде, без движения; кругом него вода была окрашена в красный цвет.

Снаряды продолжали рваться в разных ча­стях корабля, вызывая новые пожары, но ни одна мина не детонировала. Один снаряд над­ломил фок-мачту, и она наклонилась под боль­шим углом, но шелковый Андреевский флаг продолжал на ней развеваться. Наконец пожар охватил всю носовую часть корабля и языки пламени и дым высоко поднялись в небо.

Один из сопровождавших «Гебен» мино­носцев, став по носу «Прута» стал бессмыслен­но стрелять из своего орудия, но снаряды ло­жились за кормой, где еще находились шлюп­ки и плавали люди. Одним из этих снарядов был убит бросившийся в воду мичман Смирнов. Ко­мандир хотел отогнать миноносец выстрелами из 47-мм. орудия, но в это время нос «Прута» настолько поднялся, что по близко стоявшему миноносцу надо было стрелять, наклонив дуло орудия вниз, но станок орудия не позволял это­го сделать. Через десять минут стрельбы «Ге­бен» дал ход и ушел в сторону Сарыча.

Осколком снаряда капитан 2 ранга Быков был легко ранен в спину и контужен в голову, а взрывом одного из последних снарядов вы­брошен в воду. Вблизи оказалась переполнен­ная шестерка, но командир, зацепившись ру­ками за планширь, отказался занять в ней ме­сто и приказал спасать плавающих вокруг ма­тросов. Вдруг среди дыма показался иеро­монах Антоний, который спустился до ниж­ней ступени трапа, но не решался броситься в воду, а шлюпка, облепленная со всех сторон людьми, приблизиться не могла. В это время турецкий миноносец «Самсус» подошел к ше­стерке и взял всех людей к себе на борт, в том числе и командира. Миноносец «Ташос» взял из воды еще некоторое количество плавающих матросов, после чего оба они пошли догонять «Гебена».

Около 8.40 «Прут» встал вертикально и с раз­вевающимся на сломанной мачте Андреевским флагом скрылся под воду… Место его гибели примерно в 10 милях к западу от Фиолента. За это время переполненные до опасности затонуть барказ, катер и вельбот ушли на веслах по на­правлению к берегу и были встречены вышед­шей из Балаклавы подводной лодкой «Су­дак», которая потом передала спасенных спе­шившему к месту гибели «Прута» госпиталь­ному судну «Колхида».

Таким образом в Севастополь вернулись три офицера и 199 человек команды. В турецкий плен попали: капитан 2 ранга Быков; старший лейтенант Лонткевич, мичман Архангельский, доктор Алешин, минный кондуктор, произ­ведший взрыв, второй кондуктор и 69 человек команды. В лагере Кутахия, куда они были до­ставлены, желая облегчить жизнь кондукто­ров, Быков заявил туркам, что их чин — офи­церского ранга, и потому турки сообщили, что в плен было взято ШЕСТЬ офицеров.

Из экипажа «Прута» погибли лейтенант Рогузский, мичман Смирнов, иеромонах Анто­ний, боцман Калюжный и 25 человек команды.

П. Варнек