Псевдобелые петлюровцы активизировались в дискредитации Белой Идеи и Белых Героев в глазах русских людей. Они занимаются этим с 14-го года, предсказуемо занялись вновь. На этот раз мерзавцы пытаются выставить "петлюровцем" барона Врангеля. Ну, что ж, мы недаром издавали книгу материалов белых вождей и идеологов, а также дореволюционных публицистов, посвящённых украинству. Т.ч. ответ выруси, упорно марающей белое знамя, у нас имеется. И мы будем на постоянной основе публиковать эти материалы, дабы г-да петлюровцы не вводили в соблазн людей, в вопросе не искушённых. А для начала мы предлагаем вниманию читателей старую-добрую статью СиПа, дающий исчерпывающее представление о взглядах Петра Николаевича на украинский вопрос.
Елена Семёнова
____________________
История — очень сложная дисциплина. Пытаясь осмыслить прошлое, я предпочитаю слоу хистори (по аналогу со «слоуфудом»). Вместо идеологизированной чуть более, чем полностью официальной истории берётся один надежный источник, который может дать намного больше целого учебника. Мы уже писали в общих чертах о том, как относились аутентичные русские к так называемым «украинцам», и сейчас мы обратим свой взгляд на одного аутентичного русского и ознакомимся с его жизненным опытом. Ценность, правдоподобность и значимость этого первоисточника сложно переоценить.
Пётр Николаевич Врангель, генерал-майор русской императорской армии, главнокомандующий Русской Армией и глава Русского Общевоинского Союза, являлся последним подобием легитимного правителя на территории России (после смерти Колчака) и центром силы для остатков России. К сожалению, барон Врангель стал руководителем Белого движения лишь на его последнем этапе, когда Россия почти уже совершила свой путь по Via Dolorosa. Тем не менее, он правил «последним клочком русской земли», русской Голгофой, разумно и ловко. Приказ о земле, привлечение царских кадров к Белому делу, нормализация отношений с другими антисоветскими силами — всё это заслуги Врангеля, который, в отличие от Деникина, обладал политической гибкостью и холодным разумом. К бессмертной доблести «цветных» частей он добавил дипломатическое мастерство, стоящее не меньше штыков и сабель.
Необразованные, наивные и лживые голоса утверждают, что это свидетельствует о признании Врангелем распада России, о смирении с развалом его святого Отечества. В качестве аргументов иногда приводятся цитаты «чёрного барона», якобы доказывающие его «дружеские» отношения, например, с независимой Украиной.
Цитаты звучат так:
1. «Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами, и с Грузией, и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями. В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевицкие русские силы и разделяли всю Россию на целый ряд враждующих между собой образований».
2. «Украинский народ сам решит свою судьбу. Я докажу это украинскому народу не на словах, а на деле, можете от моего имени сказать украинскому крестьянину».
Первую цитату объяснить не так уж и сложно. Врангель здесь критикует Деникина и его абсолютный провал в деле консолидации антибольшевицких сил. Врангель говорит о конфликте Деникина с монархистами, о запрете Деникина нанимать людей из «Охранного отделения» в белую (контр)разведку и прочих мерах. Говорится именно о «разъединении антибольшевицких русских сил» — Азербайджан и Грузия в это число не входят, как и независимая Украина. Врангель говорит лишь о том, что конфликтов с ними можно было избежать, объединив все русские силы. Он упрекает Деникина в партикуляристской «добровольческой» политике, то есть политике, делающей упор не на русскости Белого движения, а на «боевом братстве» добровольческих частей. Врангель исправил эту ошибку и, к примеру, переименовал ВСЮР (объясните крестьянину, что такое «ВСЮР», ага) в «Русскую Армию». Никакой реальной поддержки украинского проекта здесь нет.
Вторую цитату ещё легче объяснить. Врангель сказал эту фразу отнюдь не представителям какого-то украинского правительства, а «зеленым» повстанцам. Причём малороссы сами предложили Врангелю союз, и он им помог больше, чем они ему: Врангель отправил крестьянам-повстанцам кучу оружия и боеприпасов вместе с группой офицеров, которая проверяла, используется ли оружие по назначению. Никакие политические вопросы здесь не решались и не могли решаться: повстанцы на Украине не представляли государство и не были связаны с УНР. Естественно, они и не были «украинскими националистами», а всего лишь рассерженными крестьянами. Которые, повторюсь, не имели никакого отношения к политическим «самостийникам». Выражение «украинский народ» стоит понимать как географический и социальный термин, а не политический субъект.
Реальное отношение Белого вождя в чёрной черкеске можно определить по его мемуарам, в которых он описывал разные стадии взаимодействия с украинсвующими самых разных мастей.
К началу Гражданской войны он находился на Украине, где провёл некоторое время у «гетмана Скоропадского». Он изложил свои мысли по поводу украинской независимости, прогерманской ориентации этого феномена и реальных настроений окружения Скоропадского, в котором находились блестящие царские офицеры:
«Украинские же сторонники этого союза не понимали, что они являются лишь слепым орудием германского правительства. Большинство этих сторонников были чужды идеи самостийной Украины и видели в создании Украины лишь частичное возрождение Великой России».
Далее он приводит отрывок из своего диалога с Его Светлостью Ясновельможным Паном Гетманом Всея Украины, в ходе которого Скоропадский пытался убедить Врангеля поступить на украинскую службу. Врангель, как убежденный контрреволюционер, желал бороться с большевизмом любым способом. В то же время Врангель, как убежденный русский патриот, не был готов служить узурпаторам и расчленителям России. В его воспоминаниях, изданных под названием «Записки», мы имеем возможность прочесть следующий диалог:
«— Я думаю, что мог бы быть наиболее полезным в качестве военноначальника, хотя бы при создании крупной конницы. К сожалению, поскольку я успел ознакомиться с делом, я сильно сомневаюсь, чтобы немцы дали тебе эту возможность. Но это другой вопрос. Я готов взять любую посильную работу, быть хотя бы околоточным, если это может быть полезно России. Я знаю, что в твоем положении истинные намерения приходится, может быть, скрывать, но не скрою от тебя, что многое из того, что делается здесь, для меня непонятно и меня смущает. Веришь ли ты сам в возможность создать самостоятельную Украину, или мыслишь ты Украину лишь как первый слог слова „Россия“?
Скоропадский горячо стал доказывать мне, что Украина имеет все данные для образования самостоятельного и независимого государства, что стремление к самостоятельности давно жило в украинском народе, а за последние много лет усиленно работала в этом направлении Австрия, и плоды этой работы значительны. В конце концов он стал доказывать, что объединение славянских земель Австрии и Украины и образование самостоятельной и независимой Украины, пожалуй, — единственная жизненная задача.
— Для меня еще большой вопрос, куда мне ориентироваться: на Восток или на Запад…
Этот вечер окончательно укрепил меня в моем решении, и на другой же день я начал хлопотать о билетах на Бобруйск и поспешил закончить все мои дела в Киеве».
Очевидно, что Врангель был готов на любой труд, лишь бы он шёл на благо России, но намерения Скоропадского он считал предательством и, не желая служить продолжению дела кавалера ордена Иуды, он покинул Киев, отправляясь на Дон, где в то время собирался цвет русской нации вместе с Корниловым.
После провала проекта Скоропадского он горько резюмировал:
«На Украине произошло то, что неизбежно должно было случиться. Посаженный немцами и державшийся немецкими штыками, Скоропадский пал, скрывшись в Германию. В Киеве предательски был убит герой Галиции, генерал граф Келлер».
Врангель прекрасно понимал, что расчленение страны во время войны означает автоматическое превращение отторгнутых территорий в колонии чужих сил. Отдельно стоит отметить, что граф Келлер, один из всего двух офицеров императорской армии, отказавшихся присягать Временному правительству, проявив чудо монархической доблести, был убит украинскими националистами. Петлюровцы подло расстреляли графа у памятника Богдану Хмельницкому в Киеве и добили генерала и георгиевского кавалера штыками.
Чёрный барон сражался бы и под командованием Скоропадского, если считал бы эту борьбу борьбой за Россию. Как и все честные русские люди, он вступил в Добровольческую армию, которая собрала под своими стягами настоящее русское воинство. Сам он объяснил свое решение так:
«Вся героическая борьба на Юге России, неразрывно связанная со священными для каждого русского патриота именами генералов Корнилова и Алексеева, велась под знаменем „Добровольческой армии“. Каждый из нас, сознательно шедший на борьбу, предпочел именно это знамя знаменам Украинской, Астраханской и других армий».
Далее он долго не связывался с «украинствующими», поскольку был занят более интересными делами, чем общение с сектантами и сепаратистами: он воевал с большевиками. Когда Деникин оставил ВСЮР и передал командование Врангелю, Белое движение находилось в печальной ситуации. Однако, барону удалось исправить хотя бы политические ошибки Деникина. Ему удалось объединить большое число антибольшевицких сил, в том числе, упомянутые выше повстанческие отряды на Украине:
«Нам удалось установить с партизанами-украинцами связь, оказывая помощь оружием, патронами и деньгами. Среди населения правобережной Украины распространялись мои воззвания, призывающие украинцев к борьбе с большевиками. В двадцатых числах августа прибыла депутация от наиболее крупного партизанского отряда Омельяновича-Павленко, он был старый кадровый офицер одного из наших гвардейских полков, ведший борьбу под украинским желто-блокитным флагом. Прибывшая депутация была у меня. Стоявший во главе депутации старый полковник, георгиевский кавалер, произвел на меня хорошее впечатление. По его словам, население правобережной Украины озлоблено против большевиков, однако с 19-го года недобрая память о действиях добровольческих частей осталась, и это в связи с умелой пропагандой поляков поддерживало сочувствие к самостийникам».
Как мы видим, через посредничество полковника русской гвардии и генерал-поручика войск УНР Омельянович-Павленко удалось наладить связь с «народными повстанцами» на Украине. Самое интересное здесь — последнее предложение, в котором самостийники четко обозначены как чуждый, вражеский и вредоносный элемент, явно мешающий консолидации антибольшевицкого фронта. В целом, ситуация была похожей на Тамбовское восстание, с заменой эсеровской идеологии на украинскую. «Зеленое» восстание, получившее оружие от Белых и командиров из царской армии. Идеология мешала, но в целом эти силы были зависимы от Белых и действовали в их интересах.
О характере «украинцев», с которыми сотрудничали Белые на последнем этапе своей борьбы, свидетельствует и следующий отрывок, в котором Врангель дает им характеристику:
«В Крым прибыла делегация украинского национального комитета в составе председателя Маркотуна, генерального секретаря Цитовича и члена комитета Могилянского. Украинский национальный комитет являлся противником самостийной политики Петлюры. Он проводил мысль о единой России, выговаривая для Украины местную автономию. Комитет работал в тесном единении с галицким украинским правительством Петрушевича, провозглашавшего единение с Россией. Украинский комитет не имел за собой реальной силы, однако являлся дружественной нам организацией, имевшей некоторые связи как на западе, главным образом во Франции, так и на Украине и к тому же могущей быть использованной, как противовес украинцам-самостийникам.
18-го сентября атаманами Дона, Кубани, Терека и Астрахани был устроен в честь украинского комитета в помещении морского собрания банкет. Донской атаман от имени казаков приветствовал украинский комитет, являющийся выразителем идеи объединения во имя общей матери России, за которую провозгласил „ура“. Отвечавший ему Маркотун подчеркивал гибельность самостийных течений, питаемых иноземцами, стремящимися к расчленению России. Он отметил достижения южно-русской власти, отказавшейся от непримиримой политики в отношении отдельных народностей, входивших в состав Великой России, и тем достигшей единения русских сил во имя борьбы с общим врагом».
И снова мы видим, что здоровые силы среди «украинствующих», по сути, не желали отделения от России и являлись врагами самостийников. Возможно, некоторые здесь увидят парадокс: с одной стороны, осуждение самостийников, с другой — непримиримость в отношении «как бы» сепаратистов. На самом деле это объясняется прежде всего не качествами этих не совсем-сепаратистов, но качествами Деникина. На посту главнокомандующего ВСЮР он вёл абсолютно вредительскую политику, иррационально отвергая даже сторонников Единой и Неделимой России. К примеру, он автоматически подозревал всех, кто примкнул к Белому движению после службы у Скоропадского, даже если это были кадровые царские офицеры, желавшие встать под знамена Добровольческой армии. Именно с этим и боролся Врангель: взломать оковы «партийной» политики, политического сектантства и искусственного разделения на «добровольцев», «келлеровцев» и так далее. Именно для этого он относился доброжелательно к организациям вроде украинского комитета, имевшим свои, отдельные от его убеждений взгляды, но также сражавшимся против большевиков за освобождение и возрождение Великой России.
Подводя итоги, можно сказать, что Врангель действительно сотрудничал с организациями и войсками, не являвшимися «белогвардейцами» в подлинном смысле этого слова, но именно этого он и хотел. Главной целью Врангеля была консолидация всех антибольшевицких сил на территории России, задача, с которой не справился Деникин, загубив Белое дело своим отказом от политической гибкости. Деникин видел в Белом движении подобие политической организации, а Врангель — общенациональное, неполитическое движение. Если главным критерием «порядочности» для Деникина было участие в Ледяном походе, то Врангель принимал всех на основе готовности сражаться против большевизма и за Россию. И в этом было его величие, его мудрость, вероятно, позволившие бы ему изменить ход истории, будь он на месте Деникина ещё в 1918. По своим убеждениям Врангель был русским патриотом и монархистом, идейным контрреволюционером и реставратором. У него не было политических амбиций, как их на самом деле не может быть у любого офицера императорской армии. Этим он навсегда останется в истории России, в истории русского сопротивления нашего Отечества силам III Интернационала. Да, он был согласен на сотрудничество со всяким, кто готов был стрелять в лицо коммунизму, но его собственное мировоззрение, возможно, лучше всего передают слова другого белогвардейца, Анастасия Вонсяцкого, будущего руководителя Всероссийской Фашистской Организации и автора «Записок Монархиста», в которых он и привёл эти слова:
«Ведь не может быть никаких на Руси Добровольческих, Северных, Южных, Донских, Кавказских, Астраханских армий, могут быть только две: республиканская — жидовская армия и монархическая — Романовская. Ведь не всё ли равно нам, стоит ли во главе государства Керенский, Троцкий или Скоропадский. Совершенно безразлично: все они узурпаторы, все — самозванцы… Первый без всякого Всероссийского Земского Собора объявил Россию демократической республикой, а себя — её президентом, второй — народным комиссаром какой-то рабоче-крестьянской, „чрезвычайной“ республики, третий решил самоопределиться и приказом кайзера стал гетманом всея Украины…»
Именно этого — упразднения «добровольческих» и «южных» армий в пользу Русской Армии, объединяющей всех русских людей независимо от их положения, — и добивался Врангель всеми силами.
Армия Врангеля
http://sputnikipogrom.com/history/14283/wrangel-on-ukraine/
