Политический мир Открытого заговора должен ослабить,

поглотить и вытеснить существующие правительства,

стерев их с лица земли. Открытый заговор является

естественным наследником социализма и коммунизма,

которые были его эвфемизмами; он может установить

контроль над Москвой еще раньше, чем накроет Нью-Йорк.

Герберт Уэллс. Открытый заговор

Клаус Шваб и Ленин: очевидные параллели

Все серьезные исследователи признают, что сегодня в мире происходят события поистине судьбоносные. Современный мир, как мы не раз уже указывали[1], по сути закрывается, кардинально переформатируется, и совершенно понятно, что то, что идет ему на смену, будет фундаментально отличаться от того, к чему мы привыкли. Сейчас читающей публике уже достаточно хорошо известны основные положения[2] книги Клауса Шваба «Covid-19: The Great Reset», но для наших сегодняшних целей необходимо напомнить наиболее характерные и важные из них.

1. Провозглашается, что после «пандемии» (читай: рукотворной мировой революции с использованием «фактора ковида») никакого возврата к прошлому уже не будет.

2. «Светлое будущее», по Швабу, – это мир, где будут стёрты различия между богатыми и бедными странами, а со временем уничтожены государственные границы. Возникнет единое планетарное государство с единым правительством: «Вопрос о Мировом правительстве – в центре всех вопросов». Кроме того, главный идеолог глобалистской революции недвусмысленно даёт понять, что «тёмным религиозным воззрениям и этническим предпочтениям» будет объявлена война.

3. Экономика «дивного нового мира» должна централизованно управляться гигантскими монополиями. Частная собственность будет отмирать, её место займёт «экономика пользования», «экономика участия». Наличных денег не будет, будут повсеместно введены цифровые валюты.

Далее Шваб говорит: о переходе к «зеленой» энергетике, о качественном снижении демографического роста, о роботизации и цифровизации экономики, о поголовной обязательной вакцинации и, наконец, о кардинальном «усовершенствовании человека», то есть о выходе на первый план идеологии и концепции трансгуманизма. Без идеи и программы создания «нового человека» этот глобальный план по трансформации мира был бы недоделанным, неполным.

Конечно, во всем этом есть немало нового. Цифровые и биотехнологии – это то, чего не было сто лет тому назад. Но все же в этих построениях видится нам в значительной степени что-то очень знакомое. Например, решительная война с прошлым. «Отречемся от старого мира» – это ведь не Шваб выдумал? Как и само выражение «новый человек»…

Читая Шваба, невольно вспоминаешь нечто из той, революционной эпохи. И поражаешься параллелям! Вот, например, Третья (после Циммервальда и Кинталя) Интернациональная конференция в Стокгольме, которую намеревался созвать лидер швейцарских социалистов Гримм в августе 1917 года. Ленин тогда в очередной раз был в бегах и, по мнению некоторых исследователей, не сидел с Зиновьевым в шалаше в Разливе, а вполне мог в то время находиться «на низком старте» для участия в конференции, пребывая где-то близ Стокгольма. Банкир Олаф Ашберг (о котором речь у нас еще впереди) вспоминал впоследствии о проекте резолюции, который, по его словам, они разработали тогда вместе со шведским социал-демократом («дослужившимся» в итоге до должности премьер-министра Швеции) Георгом Брантингом. В этом проекте:

1. Прямо использовалось столь одиозное ныне выражение «новый мировой порядок», а также говорилось о необходимости «единого мирового руководства» и единого мирового парламента. На эту роль, по мнению авторов проекта, и могла бы претендовать созванная в Стокгольме интернациональная конференция.

2. Странно было бы, если бы при этом не упоминалось и всеобщее разоружение.

3. Предлагалось введение единой международной системы законов, денег, мер и весов.

4. Утверждалась необходимость создания международного финансового учреждения, подчиненного мировому парламенту. Здесь авторы, с одной стороны, воспроизводили давние идеи самого старика Маркса (о чем мы еще скажем), а с другой – несколько ломились в открытую дверь, поскольку ФРС к тому времени была уже создана.

5. Ну и наконец, прямо декларировалось: «Правительства, не признавшие суверенитет общенародного представительства (то есть единого мирового парламента, который, как всякий парламент, не бывает ведь без своего правительства), – это анархисты (!) и противники необходимого порядка. Революция сметет их со своего пути»[3].

Правда, та конференция не состоялась, поскольку правительства стран Антанты не захотели выдать загранпаспорта своим делегатам. Но мысли интересные…

Возьмем вопрос об уничтожении национальных государств. Все, кто когда-то изучал марксизм-ленинизм, хорошо знают это краеугольное положение «великого и всепобеждающего учения». Об этом писал еще Энгельс в «Анти-Дюринге», а в «Государстве и революции» Ленина этому посвящена целая отдельная глава. Причем крайне важно, что существование государства прямо связывается у «классиков» с существованием, так сказать, традиционного капитализма, в котором доминирует частная собственность и налицо «классовое общество»; постепенное отмирание того и другого, согласно марксисткой доктрине, как раз и приведет к «отмиранию государства». А пока еще идет «классовая борьба», пока «мы» (то есть большевики) еще не победили, такой институт, как государство, «нам» ой как необходим!..

Понятно, что рассуждения «классиков» о свободе в «бесклассовом обществе» следует воспринимать с пониманием, то есть критически; говоря об отмирании государства, они фактически говорили об уничтожении его лишь в старом, традиционном смысле. Реальная история наглядно показала, что формы государственного принуждения в тех странах, где левые приходили к власти, были на много порядков свирепее, чем всё, что имело место прежде. Сегодняшние глобалисты тоже стремятся заменить старые национальные государства новыми, небывалыми еще формами принуждения. И кроме того, война с «религиозными предрассудками» и «этническими предпочтениями» есть то, что решительно объединяет глобалистов новых и старых (в лице сегодняшних глобалистов, с одной стороны, и марксистов и российских большевиков – с другой).

Знакомо нам и стремление демонтировать институт частной собственности. Причем решительная война с любыми формами капитализма ради народного блага – отнюдь не то, что реально привлекало Маркса и Ленина. Так, например, в 1918 году Ленин писал: «Если бы мы могли в России через малое число времени осуществить государственный капитализм, это было бы победой». А «осуществление социализма», по Ленину, «определяется именно нашими успехами в сочетании с советской властью и советской организацией управления с новейшим прогрессом капитализма». Что же конкретно имеет в виду Ленин? А вот что. «В настоящее время» (то есть при советской власти) «осуществлять государственный капитализм — это значит проводить в жизнь тот учет и контроль, которые капиталистические классы проводили в жизнь». Именно «учет, обобществление и контроль» и есть, по Ленину явные, бесспорные преимущества государственного капитализма. Это советской власти необходимо взять на вооружение, поскольку «мелкая буржуазия» (то есть вообще все частные собственники, не обязательно владельцы предприятий, то бишь «средств производства») упорно сопротивляется «учету, обобществлению и контролю», держась за свою собственность, не желая расставаться с ней. А без «обобществления» «социализма» не построишь! Именно «государственный монопольный капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, – говорит Ленин, – есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет».

«К государственному крупному капитализму и к социализму ведет одна и та же дорога, ведет путь через одну и ту же промежуточную инстанцию, называемую “народный учет и контроль за производством и распределением продуктов”». Ну, положим, насчет «народного» вождь малость загнул. Субъектом «учета и контроля» всегда была партия, и только она. При этом деньги в руках мелких собственников – страшное зло.

«Мелкие буржуи имеют запас деньжонок в несколько тысяч, накопленных “правдами” и особенно “неправдами”…» «Деньги – это свидетельство на получение общественного богатства, и многомиллионный [!] слой мелких собственников крепко держит это свидетельство, прячет его от государства, ни в какой социализм и коммунизм не веря» (их можно понять… – В.С.). «Мелкий буржуа, хранящий тысчёнки, враг государственного капитализма, и эти тысчёнки он желает реализовать непременно для себя». Мечта Ленина – «переход к принудительным текущим счетам или принудительному держанию денег в банках…» – первый шаг на пути к будущей отмене денег при коммунизме. Ну прямо точно по Швабу! Задолго до рождения последнего…

Ну и как итог – апофеоз ленинизма: «Если вы будете называть трудовым крестьянином того, кто сотни пудов хлеба собрал своим трудом и даже без всякого наемного труда, а теперь видит, что может быть, что если он будет держать эти сотни пудов, то он может продать их не по шесть рублей, а дороже, такой крестьянин превращается в эксплуататора, хуже разбойника». Вывод – жесточайшая «продовольственная диктатура».

Иными словами, у всех надо всё отобрать, а потом распределять. В разумных объемах, разумеется.

Чем это отличается от швабовской «перезагрузки», при которой 99 процентов всего населения планеты уравниваются в фактической нищете, в идеале не имеют никакой частной собственности и кормятся с руки мирового хозяина, послушно выполняя все необходимые для этого условия, не очень понятно. Конкретные средства достижения не вполне идентичны (несколько разные формы насилия), а цели очень даже похожи.

Не может не броситься в глаза и еще одна крайне существенная деталь, делающая очень похожими большевистскую политику времен «военного коммунизма» и «великую перезагрузку» по Клаусу Швабу. (Отчасти мы уже вскользь ее коснулись.) В обоих случаях активно используется социалистический тезис о всеобщем благе. Как Ленин в своих, по сути, вполне глобалистских планах по кардинальному переустройству жизни в России, а затем – и во всем мире (в 1918 году, когда писались приведенные выше строки, у большевиков еще не угасла вера в мировую революцию) постоянно апеллирует к «сознательным рабочим», «трудящимся», так и Шваб со своими соавторами в своей теории «инклюзивного капитализма» говорит о «всеобщем участии». Понятно, что в обоих случаях реальным субъектом управления становится узкая группа «посвященных», а все разговоры о народном благе в итоге оказываются лишь приманкой для большинства. В связи с этой очевидной общностью глубоко не случайно, что некоторые исследователи сегодня уже прямо говорят[4] о «коммунистическом радикализме адептов инклюзивного капитализма».

Тоталитарный, погромный большевизм существенно опередил свое время, не сумев в эпоху «военного коммунизма» довести начатое до конца. Сегодня мы прекрасно понимаем, что одна из причин (наряду с массовым сопротивлением подавляющего большинства народа) – это отсутствие в руках большевиков тех средств тотального электронного, цифрового контроля, которые имеются у глобалистов XXI века.

Карл Маркс и Ротшильды: начало «всепобеждающего учения»

Немалое созвучие марксизма-ленинизма и глобалистского проекта «великой перезагрузки» по Клаусу Швабу – отнюдь не случайное идеологическое совпадение. Ибо за спиной того и другого стоят и стояли хозяева мировых денег, элитные кланы, контролирующие банковский, точнее финансовый капитал.

Сегодня уже достаточно хорошо известна связь Маркса и клана Ротшильдов. Достаточно указать, что всю подготовительную работу для создания любимого детища Маркса – Первого Интернационала негласно профинансировал[5] один из лидеров английских иллюминатов, глава крупнейшего банкирского дома Натаниэль Ротшильд, в 1885 году возведенный в лорды.

Русский революционер М.А. Бакунин, противостоявший Марксу в Первом Интернационале, писал: «Я уверен, что Ротшильды, с одной стороны, ценят заслуги Маркса и что Маркс, с другой, чувствует инстинктивную привлекательность и большое уважение к Ротшильдам»[6]. Но дело было, конечно, отнюдь не только в простой симпатии. Профессор В.Ю. Катасонов[7] со ссылкой на известного американского исследователя Энтони Саттона напоминает, что тот в своих книгах аргументированно показал: «основоположник» получал от финансистов деньги под «социальные заказы» последних. Достаточно сослаться на знаменитый «Манифест Коммунистической партии» Маркса. (Касательно авторства здесь существуют разные предположения. Так, Саттон утверждает, что основные положения этого документа были заимствованы автором из «Принципов социализма» малоизвестного французского социалиста Виктора Консидерана[8]. Другие исследователи полагают[9], что «Манифест» есть не что иное, как доработанный вариант программного документа общества баварских иллюминатов, написанный Адамом Вейсгауптом). Так вот, в этом основополагающем документе, своего рода Библии марксистов и коммунистов, в пункте пятом по сути предлагается «схема резервной центральной банковской системы, которая напоминает структуру Первого банка Соединенных Штатов, общие принципы закона о Федеральной резервной системе, а также модель ранних европейских центральных банков»[10]. В этом пункте прямо говорится: «Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и исключительной монополией». С той только разницей, что сегодня ФРС (как и другие центральные банки) отнюдь не находится под контролем «своего» национального государства…

Говоря о глубинной общности, которая существует между марксизмом и глобальным финансовым капиталом, Энтони Саттон писал: «Маркс понимал, что если небольшая группа людей завладеет предложением денег и институтом кредитно-банковских учреждений государства (то есть центральным банком), то она единолично сможет управлять циклом «бум – спад» экономики этого государства... Для каких целей элита (то есть банкиры-ростовщики) финансировала Маркса? Цель одна – ...добиться господства элиты. Марксизм – это средство для упрочения власти элиты. Он не ставит своей задачей облегчить страдание бедных или способствовать прогрессу человечества. Это всего лишь план элиты...»[11]

В связи с этим Валентин Катасонов прямо указывает, что Маркс с большой вероятностью получил социальный заказ от банкиров «на создание такой теории, которая позволила бы энергию социальных и политических протестов отвести от банкиров и перенаправить ее в сторону фабрикантов, заводчиков и купцов», и продолжает, что «большевики в России действовали, основываясь именно на таких схемах Маркса»[12]. Так что там писал Ленин про «народный» учет и контроль? Быть может, это было «воспоминание о будущем» и в действительности речь шла об «учете и контроле» со стороны банков – идее, которая сейчас настолько актуальна, что обсуждается уже практически везде – от органов власти, вносящих соответствующие изменения в законы, до блогов и соцсетей?

Такая мысль кажется довольно экзотической, но в действительности есть совершенно конкретные факты, указывающие на то, что все именно так и было. Проанализировав финансовую политику первых лет советской власти, профессор Катасонов говорит, что Ленин, во-первых, «неоднократно повторял тезис, что банки в условиях нового общественного строя следует оставить в качестве институтов “контроля и учета”, а сам “контроль и учет” – неотъемлемое условие социалистической экономики. Во-вторых, Ленин был сторонником максимальной централизации банковской системы… Фактически Ленин выступал за то, чтобы консолидировать активы и пассивы всех частных банков в одном учреждении – центральном банке»[13]. В свете сегодняшних реалий данная констатация в комментариях не нуждается.

Большевики и международные банкиры: малоизвестные страницы революции в России

Тайные связи революционеров и банкиров сполна проявились и в истории российской революции. Упомянутый выше Энтони Саттон в своей знаменитой книге «Уолл-Стрит и большевицкая революция» показал механизм этой связи, сказавшейся в финансировании большевиков крупным международным банковским капиталом. Исследователь прямо говорит (и доказывает это немалым числом конкретных примеров) о «партнерстве международного монополистического капитализма и международного революционного социализма, направленного к их взаимной выгоде»[14].

Опираясь на документы, автор указывает: что тогдашний президент США Вудро Вильсон прямо способствовал выдаче Троцкому паспорта для выезда в Россию, хотя того и пытались задержать на канадской границе; что друг и сторонник президента Чарльз Крейн ездил в Россию в середине 1917 года для установления контактов между большевиками и американским правительством, причем в компании с видным американским коммунистом Линкольном Стеффенсом, который служил связующим звеном между Троцким и Вильсоном (С. 21). Задержанный поначалу в Канаде при попытке выехать в Европу, Троцкий был освобожден «по просьбе посольства Великобритании в Вашингтоне… которое действовало по просьбе Госдепартамента США, который действовал для кого-то еще» (С. 30). Понятно, что этим «кем-то» и был президент Вильсон. Далее исследователь отмечает, что «прямая связь между Троцким и международными банкирами» осуществлялась через его дядю по материнской линии Абрама Животовского, который хотя и был по своим убеждениям вроде бы противником большевиков, тем не менее «в 1918 году в валютных сделках действовал фактически в интересах» их режима в России (С. 35).

Современные исследователи развивают и дополняют линию Э.Саттона, приводя новые интереснейшие подробности. Так, сюжет с временной задержкой Троцкого и его последующим отплытием в Россию подробно разобран в книге Елены Чавчавадзе и Валерия Шамбарова «Лев Троцкий. Тайны мировой революции»[15]. Авторы ссылаются на целый ряд новых исследований, в частности на книгу Ричарда Спенса «Уолл-стрит и русская революция. 1905–1928)[16]. Последний, со ссылками на источники, указывает, что упомянутый выше Абрам Животовский в самом начале Первой мировой войны нанял в качестве торгового агента известного бизнесмена и британского разведчика Сиднея Рейли, расстрелянного в 1925 году в результате известной операции «Трест». Последний, занимаясь во время войны контрабандной торговлей оружием, был также агентом банкира и шефа британской разведки в США Уильяма Джорджа Эдена Вайсмана. Офис Рейли располагался по известному адресу Бродвей, 120. Спенс, в частности, указывает, что по тому же адресу располагался офис некоего Бени (Вениамина) Свердлова, младшего брата будущей правой руки Ленина Якова Свердлова. Партнер Рейли Александр Вайнштейн был, в частности, организатором известного собрания революционеров в Нью-Йорке 14 февраля 1916 года, на котором тем было обещано практически неограниченное финансирование. Именно Вайсман, действовавший параллельно с Гельфандом-Парвусом (о котором речь у нас еще впереди) и совершенно независимо от него, разработал план «Управление штормом», представив его своему руководству, которое данный план и одобрило. Р.Спенс говорит: «Его (Вайсмана) идея заключалась в том, что революционный шторм, захлестнувший Россию, вряд ли можно остановить. Он хотел, чтобы его люди, прибыв в страну и завоевав признание в революционной среде, смогли направлять ее в нужном для союзников направлении». Спенс ссылается на отчет Вайсмана «Разведывательная и пропагандистская работа в России» и приводит слова автора отчета: «Один из наших американских агентов, известный интернациональный социалист, был сразу же принят большевиками и допущен на их собрания». По мнению Спенса, «существует очень большая вероятность того, что агент, про которого говорит Вайсман, не кто иной, как сам Троцкий»[17].

На свои цели Вайсман получил немалые средства, причем, по мнению Спенса, одним из американских спонсоров этого плана был Якоб Шифф.

По мнению исследователей, план «Управление штормом» был в целом вполне вписан в то, что литературе вопроса называется «стратегией Хауза»[18]. Полковник Хауз был, по сути, теневым правителем при президенте Вильсоне, своего рода серым кардиналом Вашингтона, и поддерживал весьма тесные связи с Вайсманом. Суть этой стратегии вкратце заключалась в том, чтобы способствовать победе Антанты над центральными державами, но без России (отсюда поддержка революции), хотя официально говорилось лишь о том, чтобы не допустить выхода России из войны. Конечной целью стратегии было добиться мирового господства для США и сделать доллар главной мировой валютой.

Спенс пишет, что пребывание в США стало, по сути, ключевой ступенькой в политической карьере Троцкого. «Он побывал на “кухне”, где делалась мировая политика». (Шамбаров и Чавчавадзе. С. 93).

Возвращаясь к сюжету с задержанием Троцкого на канадской границе при попытке выехать из Америки в Европу, следует сказать, что в качестве предлога были использованы встречи будущего «демона революции» с немецкими агентами и получение от «немецких социалистов» $ 10 000. Инициатива задержания принадлежала британцам (Канада – страна Содружества). Как показывают документы, приказ об аресте поступил от адмирала военно-морской разведки Холла, получившего соответствующую информацию от британского морского атташе в Нью-Йорке Баунта. Спенс по этому поводу замечает: «Если бы британские власти хотели не пустить Троцкого в Россию, им достаточно было просто отказать ему в визе… Смысл ареста Троцкого состоял в том, чтобы скрыть любые следы, которые могли пролить свет на его связи с англичанами. Его представляют германским агентом с немецкими деньгами… Когда все смотрят на эти события под немецким углом зрения и видят 10 тысяч долларов, они могут не увидеть английского следа и потерять миллионы долларов… Арестовав революционного героя Троцкого и задержав его на месяц, Вайсман отвел от Троцкого любые подозрения, что он является английским агентом» (Шамбаров и Чавчавадзе. С. 110). Кроме того, по мнению Спенса, задержка Троцкого была необходима закулисным режиссерам процесса для того, чтобы первым в Россию приехал Ленин. Именно он был «назначен» вождем № 1. «На первое место пропускали Ленина – именно проехавшего через Германию! Тем самым маркированного в качестве германского агента. Да и сценарий с Троцким был разыгран таким образом, чтобы выпятить германский след и отмыть британо-американский. Вся вина за то, что произойдет, возлагалась сугубо на немцев!» (Там же).

Перейдем теперь к главному сюжету, связанному с глобальным финансированием большевиков и других левых партий в России банкирами Уолл-Стрит (вокруг чего существует немало всякого рода фейков и домыслов).

Когда сегодня некоторые представители левых взглядов говорят, что никакого заговора банкиров не было, что это все выдумки «антисоветчиков», для людей, которые хорошо ориентируются в реальной истории, это звучит более чем странно. Начнем с того, что о связях многих известных банкиров с революционерами было известно еще царским спецслужбам. В 1916 году, при содействии «начштаверха» генерала Алексеева (того самого, которому потом суждено было сыграть столь двусмысленную роль при так называемом отречении Государя), была учреждена особая следственная комиссия по борьбе с саботажем и экономическими диверсиями под началом генерала Батюшина. В результате ее работы были арестованы: Абрам Животовский с братом Давидом, банкир Дмитрий Рубинштейн, владелец самой популярной оппозиционной газеты «Новое время»… Также были арестованы промышленники и финансисты Шапиро, Раухенберг, Шполянский, Бабушкин, Гепнер, Добрый. Контрразведка произвела обыски в фирме Нобеля, Внешторгбанке, Международном банке. При этом нашли предвоенные циркуляры Германского генштаба, свежие инструкции Макса Варбурга, хранившиеся наряду с деловыми бумагами. Следующими объектами стали Соединенный банк, табачный синдикат Гордона, фабриканты Уитман и Лурье, глава Коммерческого банка Шкаф[19]. От арестованных нити вели к Михаилу Терещенко (будущий министр финансов во Временном правительстве), Бродским, Цейтлину, Гинцбургам, Манусу (Шамбаров и Чавчавадзе. С. 94). Однако после этого начался «гевалт» (информационный накат) либеральной прессы, впала в истерику либеральная «общественность», возмутились и западные державы, «союзники». Была организована провокация, когда одному из сотрудников контрразведки подсунули взятку. В итоге массированного давления на Государя со стороны банкиров и депутатов Думы заведенное дело было прекращено.

Обратимся теперь к последовательному изложению предыстории вопроса.

Идея использования революционеров для подрыва России может быть прослежена с 1915 года, когда активный коммерсант и по совместительству «демон революции» Гельфанд-Парвус 14 августа изложил соответствующий план немецкому послу в Константинополе Брокдорфу-Рацлау, о чем тот и проинформировал свое руководство в Германии. Считается, что именно Парвусу принадлежала скандальная идея, суть которой заключалась в том, что без денег никакую революцию не совершишь, а поскольку сами революционеры их не зарабатывают, то, стало быть, деньги следует взять у тех, кто умеет их делать «из воздуха», то есть, как понятно, у банкиров. Приоритет Парвуса здесь довольно спорен, поскольку, как мы видели выше, сам Маркс был связан с тогдашними хозяевами мировых денег, в частности с кланом Ротшильдов (что является фактом, не оспариваемым никем из серьезных историков). Саттон осторожно замечает (С. 40), что идея Парвуса «соответствовала» (то есть фактически вполне могла быть заимствована им) подходу, которому давно уже следовали банкиры Уолл-Стрит и других финансовых центров тогдашнего мира, в частности, Дж. П. Морган и Макс Варбург. Так, например, британский историк чешского происхождения Збигнев Земан (которому принадлежит приоритет в обнаружении и публикации так называемого Меморандума Парвуса), составитель известного сборника «Германия и революция в России. 1915–1918»[20], говорит о роли М.Варбурга в создании некоего русского издательства и ссылается на соглашение от 12 августа 1916 года, по которому германский промышленник Стиннес согласился внести два миллиона рублей на его финансирование. При этом Земан, ссылаясь на известные ему документы, полагает, что часть этих денег пошла попросту на поддержку российской социал-демократической печати. (Саттон. С. 41).

В целом финансовая схема, использованная банкирами для поддержки российской революции, заключалась в том, что ведущими банками Уолл-Стрита давались беспроцентные кредиты Германии (и это при том, что дело происходило во время мировой войны, в которую США вскоре вступили на стороне Антанты, то есть главного противника Германии!). (Германия использовалась здесь в роли посредника, на что была готова, поскольку ослабление России с помощью революции полностью соответствовало ее интересам). Затем через сложную цепочку посредников, через сеть банков в Стокгольме деньги перегонялись на территорию Российской империи, конкретно – в Финляндию, где и происходил обнал. Таким образом, банкиры очевидным образом были прямыми участниками революции, а изначальный источник денег оказывался тщательно замаскирован. М.В. Назаров в послесловии к книге Саттона высказывает весьма уверенное предположение, что общее кураторство над процессом осуществлял Макс Варбург при посредстве Якоба Шиффа. (С. 320 и сл.). Данное мнение подтверждается и другими источниками.

Ключевые участники процесса (Якоб Шифф, Макс Варбург, Гельфанд-Парвус и др.) не были в чистом виде банкирами, политиками либо сотрудниками или агентами спецслужб. Они сочетали в себе много «ипостасей», ведя комплексную системную работу против России. Так, М.Варбург, будучи изначально германским банкиром еврейского происхождения, вместе со своими братьями разбогатевший в США, сохранял связи с Германией, причем не только по финансовой, но и по «специальной» линии, что делало его просто идеальным связующим звеном между банкирами Уолл-Стрит и Германией. В справке Секретной службы Соединенных Штатов от 12 декабря 1918 года, хранящейся в американских военных архивах и касающейся его брата Пола (бывшего вице-президентом ФРС), он прямо называется «лидером системы шпионажа Германии»[21].

Что же касается Якоба (Джейкоба) Шиффа, то, по словам генерала А.А. Гулевича, «“весной 1917 года Шифф открыто хвастался тем, что царский режим свергнут благодаря его финансовой поддержке”[22]. Его содействие революционерам упоминается в книге Сайруса Адлера, вышедшей после смерти банкира «Якоб Шифф. Жизнь и письма» (Лондон, 1929), его участие в подобных делах подтверждает сын финансиста Мортимер Шифф, написавший предисловие к ней. Русский военный историк и разведчик генерал А.Нечволодов, ссылаясь на данные французской разведки, указывает: “Двенадцать миллионов долларов было передано Шиффом на нужды русской революции, и этот факт подтверждают и дополняют другие источники”»[23]. Таким образом, хотя в нашем распоряжении и нет прямых улик (то есть банковских документов), доказывающих теснейшее и широкомасштабное участие крупнейших финансовых воротил Уолл-Стрит в финансировании революции в России, этот факт следует признать более чем вероятным.

Как видим, сам Парвус отнюдь не был главным источником денег для финансирования российской революции. Он, напротив, получал для этой цели крупные суммы от германского генерального штаба или (главным образом) – через его посредство.

Однако его роль не исчерпывается этим. Парвус создал коммерческую компанию со штаб-квартирой в Константинополе (которая во время войны была перенесена им в Швейцарию, а затем в Копенгаген), осуществлявшую легальные торговые операции, в том числе и в воюющих государствах. Здесь он вел социал-демократическую пропаганду и одновременно занимался крупными экспортно-импортными сделками. Исследователи, в частности Г.М. Катков[24] и др. указывают, что, по некоторым сведениям, этот «социалист-капиталист» поставлял на Балканы устаревшее немецкое вооружение и осуществил крупные поставки российского зерна в воевавшую с Россией Германию! А в 1916 году он также заключил в Дании огромную сделку, которая «закрыла доступ на датский рынок для английского угля и открыла его для немецкого угля» – и тем опять же сильно помог Германии.

Однако сам Парвус, возглавлявший некий Институт по изучению последствий Мировой войны (характерный аналог нынешних НКО с непрозрачным иностранным участием), формально даже не был сам причастен к этой коммерческой деятельности, везде расставляя зависимых от него своих сотрудников, своего рода зиц-председателей. Одним из таких сотрудников Парвуса был Карл Фюрстенберг-Ганецкий, осуществлявший связь между своим фактическим хозяином и Лениным. (Некоторые исследователи полагают, что Ганецкий был одновременно завербован германской разведкой и что его коммерческая деятельность была вписана в игру спецслужб центральных держав[25].) Он стал активным соучастником широкомасштабной деятельности на черном рынке в сфере торговли оружием, которую Гельфанд «развил в Дании с ведома и содействия германских властей». Ганецкий стал директором фирмы «Фабиан Кингслянд», созданной Парвусом в Дании еще в 1914 году. Представителем этой фирмы в России стала двоюродная сестра Ганецкого небезызвестная Е.М. Суменсон, о которой речь у нас еще впереди. (Шамбаров и Чавчавадзе. С. 65). Параллельно, под крышей у с виду невинного «института», Гельфанд-Парвус собирал оказавшихся не у дел в эмиграции русских революционеров, подкидывая им (разумеется, через посредников) мелкие суммы на повседневные расходы и тем сохраняя эту когорту для возможной в будущем революции.

Доктор Циммер, который по поручению германского МИДа инспектировал деятельность Парвуса, утверждал, что в распоряжении последнего имелись восемь агентов в Копенгагене и десять разъездных агентов в России, которые, в частности, по некоторым весьма вероятным предположениям, «курировали» вопросы финансирования и разжигания забастовочного движения на российских оборонных предприятиях[26]. Этими сотрудниками Парвуса, действовавшими под крышей его института, были тот же Ганецкий, Моисей Урицкий, Зурабов, Перазич, Чудновский, Громов (Шамбаров и Чавчавадзе. С. 65). Другой немецкий аудитор констатировал, что «созданные им (Парвусом) торговые компании развивались и процветали с поразительной быстротой. Деньги лились рекой в карманы Гельфанда и Фюрстенберга. Часть из них, поступавшая от незаконной торговли медикаментами, противозачаточными средствами и косметикой, оставалась в этой стране (России) ради необъявленных целей»[27]. Исследовав деятельность одного из филиалов Гельфанда, управлявшегося Георгом Склацем, аудитор был поражен «невероятными сделками», осуществленными Склацем в нарушение постановлений о правилах торговли в Германии во время войны, но с ведома и согласия немецкого МИДа.

Следует еще раз обратить внимание на то, что среди исследователей существует вполне обоснованное мнение, что, помимо посредничества Парвуса в передаче революционерам глобальных денег от международных банкиров, от торговых операций его компании также шли нелегальные отчисления для подпитки забастовочного движения в России, по своему размаху абсолютно беспрецедентного для воюющей страны.

Владимир Семенко

https://amin.su/content/analitika/9/7162/