Ледяной поход

15 марта. Рассвет. Низкие, серые, быстро несущиеся облака; пронизывающий ветер... Мелкий, холодный дождь. Тяжелый подъем бойцов. Верхом на лошади по расположению своих частей проскакал генерал Марков и "помог" подъему. Вся армия в движении; запрягаются лошади, грузятся на подводы раненые, которых накрывают чем возможно, чтобы хоть как-нибудь предохранить от дождя, ветра и холода.
В первый раз армия должна была разделиться: вся боевая ее часть пойдет в одном направлении, известном только начальству, а "главные силы" - походный лазарет и обоз в другом - в станицу Калужскую, где Кубанский отряд; прикрывать эти "силы" назначены части кавалерии за исключением одного дивизиона, который имел специальное задание: произвести демонстрацию в направлении станции Эйнем.
Роты Офицерского полка выходят из теплых домов; строятся. Не все идет гладко. Полковник Плохинский явно в прескверном настроении; шагает перед одним из выстроившихся взводов своей роты.
- Господин полковник! Ваше приказание исполнил! - докладывает ему подъехавший верхом офицер связи прапорщик Кедрин, "Хромышкин", как его называли в роте. Проходит несколько минут...
- Прапорщик Кедрин! Вы сказали: приказание исполнено! - вдруг громко, растягивая слова, обращается к "Хромышкину" полковник Плохинский.
- Так точно, господин полковник!
Проходит еще с минуту. Опять голос командира роты:
- Прапорщик Кедрин! Вы сказали, приказание исполнено! Где же оно … исполнено? - Прапорщик Кедрин немедленно исчезает в серой пелене дождя.
Подходят взводы. Следует нагоняй и рота по узкой, крутой дорожке спускается от аула и выходит на большую дорогу. Рота идет в авангарде полка; полк - в авангарде армии. Куда они идут - никто не знает; впрочем: "к чертовой матери... за синей птицей!" Все ясно.
Тяжело хлюпая по густой грязи, идут офицерские роты, а с ними 1-я батарея. Дорога ровная и вода под ногами не имеет стока. Около 9 часов выглянуло, было, солнце, но на короткое время, и небо снова покрылось тучами, снова пошел дождь; ветер усиливался.
Колонна прошла лес и остановилась на короткий отдых у каких-то строений с крышами, но без стен. Есть спасение от дождя, но нет от ветра. Людям становилось холоднее, чем в движении и под дождем. Дальше...
От головной 1-й роты отделяется влево боковая застава - 3-й взвод. Сотня шагов, и взвод уже не видит свой полк, и полк не видит заставу. Наткнувшись на канаву, застава идет вдоль нее, обросшей по краям старыми, низкорослыми, кривыми ивами.
Неожиданно на заставе появляется генерал Марков.

Сыровато! - говорит он, хотя сам и люди взвода промокли уже насквозь, не говоря про сапоги, полные воды, и меняет направление движения заставы. Надо переходить канаву шириной в 3-4 шага, наполненную до краев водой. К счастью, на краю канавы обнаруживается громадная коряга. Соединенными усилиями нескольких человек, ее бросают на середину канавы: теперь можно перепрыгнуть канаву двумя большими скачками, не задерживаясь на ней. Прыгает первый... коряга переворачивается, и скакун растягивается в воде. Он ничего не потерял, т. к. до прыжка уже был совершенно мокр. Он остается, выше, чем по колено, в воде, придает коряге устойчивое положение и придерживает ее. Скачут следующие. Несколько офицеров перескочили удачно, но корнет Пржевальский растягивается в воде. Оставшись в ней, он также придерживает корягу. Дальше все шло благополучно: все были на той стороне, и застава продолжала свой путь.
Вскоре боковая застава вышла на большую дорогу. На ней стоял полк, а в голове его генерал Корнилов, подполковник Нежинцев, подполковник Миончинский и два проводника. Остановка длилась, казалось, очень долго. Становилось холодно без движения, и к тому же все стали замечать, что дождь превращался в мелкую ледяную крупу, больно бьющую и колющую лицо; стали замечать, что мокрые шинели стали затвердевать, леденеть. Температура резко падала. Еще немного времени и мороз с ледяным ветром, и все еще сыплющейся крупой, окончательно превратит людей в обледеневшие фигуры, звенящие при движениях.
К счастью колонна двинулась вперед: на ходу согреваешься. Люди грели руки своим теплым дыханием, а тело всевозможными движениями туловища. Шли навстречу ветру. Температура падала все ниже и ниже и шла уже не крупа, а мелкий сухой снег. Часов в 14 вся местность покрылась белым саваном, а затем сильный ветер закрутил снежную пургу. Насыщенность ее снегом была такова, что с трудом уже можно было наблюдать спину впереди идущего соратника. Дороги не видно. Колонна полка идет в белую кружащую мглу.
Орудийные кони едва тянут орудия. Верховные уносов от холода не в состоянии сидеть в седлах, спешиваются, но тогда останавливаются кони. С трудом, с помощью других, верховые влезают на седла. Падают от изнеможения лошади, их заменяют. Но при каждой остановке колеса орудий и зарядных ящиков вмерзают в землю; орудия сдвигают совместными усилиями лошадей и людей. У орудий уже не колеса, а какие-то сплошные ледяные диски. Неимоверно тяжело идти людям... Медленно тащится колонна.
Остановка. Генерал Марков подбегает ко 2-й роте.
- Не занесло еще вас? Ничего: бывает и хуже!
Предлагает курить, вынимая пачку папирос, которую моментально разбирают.
- Пустяки! Держитесь! Не впервые ведь! Все вы молодые, здоровые, сильные. Придет время, когда Родина оценит вашу службу.
Разговор перешел на черкесов покинутого аула, но... подъехал ординарец. Генерал Марков вскочил на подведенного коня и поскакал вперед. Дальнейший путь...
Вдруг, где-то очень близко впереди, раздалось несколько, заглушенных ветром, выстрелов. Колонна остановилась. Еще, еще! Через несколько минут, показавшихся вечностью, к колонне спереди подъехало несколько всадников с генералом Марковым и с ними несколько пеших: привели пленных. Это снята была красная застава, стоявшая в хуторе у дороги; часть из заставы погибла, а оставшиеся в живых стояли перед колонной полка, подведенные к генералу Корнилову. Затем верховые черкесы и текинцы и пленные с генералом Марковым ушли обратно, скрывшись в пурге. Жилье близко! Скорей туда, какие бы препятствия ни стояли на пути! - была одна мысль, и одно желание у всех.
Через короткое время колонна полка двинулась. Погода снова начала меняться: стихал ветер и падал уже снег густыми хлопьями; как будто стало теплее. Но кругом по-прежнему не видно ни зги. Вот какие-то строения, но колонна прошла мимо.
 

Бой за станицу Ново-Димитриевскую

Было, может быть, часов семнадцать.
Вдруг колонна остановилась на спуске в овраг: она уперлась в реку (река Черная). Но то, что преграждало путь армии, не было похоже на реку: это было нечто серое, месиво из воды и снега, быстро текущее.
Впереди слышен голос генерала Маркова: он кричит пленным, по пояс погруженным в текущую массу, торопя их найти мост, по которому они накануне шли в заставу.
Рядом с головой колонны Офицерского полка стоит генерал Корнилов со штабом. Не колышется на древке Национальный флаг; он весь побелел от снега и мороза, сжался от стихии природы. Генерал Корнилов молча смотрит на неожиданное препятствие для армии, для Дела в походе за Россией.

Наконец мост найден. Он посреди разлившейся реки, ставшей шириной шагов в пятьдесят. Конный текинец по приказанию генерала Маркова благополучно переезжает через мост на другую сторону реки и его не видно за пеленой снега. Генерал Марков быстро подходит к голове колонны своего полка и возбужденно говорит:

- Не подыхать же нам здесь в такую погоду! - и отдает приказание головной 1-й роте на крупах лошадей переезжать на ту сторону реки. Один за другим офицеры с общей помощью взбираются на крупы и лихие текинцы и черкесы, преодолевая упрямство своих коней, понуждают их войти в воду. Глубина доходит до брюха коней, на мосту - до колена, далее - снова до брюха. Несколько офицеров падают с коней; на мосту падает конь со своими всадниками. Для переправы пехоты мобилизованы все верховые.
На том берегу офицеры скатываются с коней; спешившиеся - помогают спуститься следующим. Переправа началась.
Когда головной (3-й) взвод весь был уже на том берегу, подъехал генерал Марков. Он отдает приказ командиру взвода:
- На станицу! Не стрелять - только колоть! Вперед! Быстро!
Взвод карабкается на крутой берег и, не имеющий никакого подобия строя, вытянувшейся толпой, идет к еще невидимой станице. Переходит низину, наполненную водой. До станицы, оказывается, было не менее двух верст. За головным взводом, получив то же приказание, идут остальные взводы 1-й роты.
Генерал Марков, оставив у переправы полковника Тимановского, вскочил на коня и поскакал к станице, обгоняя взводы и торопя их. Он догнал головной взвод, когда тот уже вошел в станицу, втянувшись в улицу гуськом по обе ее стороны. Вправо и влево в домах сквозь ставни виден был свет.
Случайная встреча: из одного дома вышел красногвардеец и, не подозревая ничего, спросил проходившего офицера:
- Вы из Екатеринодара?
- С оттелева!
- Стало - пополнение?
Пополнение! - коротко ответил ему совершенно обессиленный и промокший офицер. Но, видимо, сообразив неладное, красный бросился на офицера, хотя и был без винтовки.
Офицер, имея винтовку на ремне, не смог сразу снять ее: у него руки, пальцы одеревенели. Но... в этот момент сзади оказался генерал Марков верхом на лошади, который из своего мелкокалиберного револьвера прикончил нападавшего.
- Вперед! Вперед! - прокричал генерал Марков - и сам поскакал назад, повторяя подходившим частям одно: - Вперед!
Второй роте он приказывает: - По станице влево! - третьей - по станице - вправо!
А между тем в станице, едва генерал Марков произвел свой выстрел, первый выстрел в этой атаке и ускакал назад, из домов стали выбегать люди. Один кричал:
- Товарищи! Не разводите панику!
- А ты - кто? - задает ему вопрос офицер.
- Я председатель военно-революционного комитета - и.. он немедленно падает мертвым.
- Что вы наделали с нашим председателем? - кричит другой.
-А ты кто?
- Я - секретарь! - и труп секретаря упал на труп председателя.
Спереди и сзади от идущих офицеров, выбегавшие из домов красногвардейцы, не отдавали себе отчета в положении и падали под штыками добровольцев без единого выстрела с той и другой стороны.
Где-то влево раздались глухие орудийные выстрелы. У красных определенно поднята тревога. Они с оружием выбегают из домов, но где противник, они не знают. Выскочившие из одного дома наталкиваются на поручика Топоркова. Они поняли движение его и поворачивают обратно в дом. Поручик Топорков следует за ними и падает убитым выстрелом из винтовки. Подбежавшие офицеры ворвались в дом...
Бегущие по улице красные встречают штык прапорщика Зиновьева, по прозвищу "Зиночка". Неудачный удар: враг ухватился за штык, и дергает "Зиночку" из стороны в сторону. Мимо борющихся пробегают другие красные, не оказывая своему помощи. "Зиночка" в отчаянии кричит:
- Да, помогите же! - Офицеры выручили.
Три офицерские роты распространяются по станице веером. Продвижение - сильно замедлившееся. 3-я рота, распространяясь по улицам вправо, проходит район, где у красных не поднята тревога. У одного дома стоят в нерешительности три офицера.
- В чем дело? - спросил проходивший командир роты, полковник Кутепов. Ему доложили, что в доме много красных. Полковник Кутепов немедленно входит в дом. За ним офицеры. Красные, человек 12-15, спокойно сидели за столом, и пили чай из самовара. Полковник Кутепов, заслонив собой стоявшие у стены винтовки, громко спросил:
- Какого полка?
- Мы варнавинские - был ответ, но тут же вдруг, все разными движениями и выражениями лиц выявили неописуемый ужас: они увидели на полковнике Кутепове блестящие погоны...
- А мы - Офицерского!
- Кадеты! - воскликнул один.
- Выходи по одному! Выходи в чем есть! - властно сказал полковник Кутепов.
Без всякой заминки выходили ошеломленные красные. Когда вышел последний, полковник Кутепов, улыбаясь, сошел со своего места у винтовок, стряхнул со своей бороды снег, подошел к столу, налил себе кипятку и, выпив его, вышел.
По станице раздавались редкие выстрелы. Действовали, главным образом, штыки.
Офицеры углубляются в станицу. Впереди видны силуэты. Их десятки. Вдруг группу офицеров человек в десять встречает ружейный огонь: первое организованное сопротивление противника. Падает убитым поручик Белокобыльский, двое ранено. Офицеры остановились и, в свою очередь, открыли огонь. Красные упорствуют, Но, вот, офицеры подтянули пулемет. Огонь! Очередь смела врага. Вперед! С ранеными задерживаются несколько офицеров: нельзя их оставить, т. к. по улице бегают люди - свои ли, красные ли? Подбегают трое. Доктор Ревякин! Ему сдают раненых, и освободившиеся офицеры идут вперед.
На одной из улиц влево. На идущих офицеров налетает красная 4-орудийная батарея. Ей кричат: - Стой! - в ответ последовали выстрелы. Результат: батарея остановлена, но весь ее человеческий состав уничтожен. Офицеры шли дальше...
Генерал Марков, после того момента, когда он на короткое время появился у головного взвода в станице - скакал обратно к переправе. В это время батарея красных, стоявшая значительно левее направления, по которому шли в станицу части Офицерского полка, открыла огонь. Ее снаряды рвались в районе переправы. Встретив 4-ю роту, генерал Марков направляет ее в пол-оборота влево, в направлении на стреляющую батарею и посылает приказание 1-й батарее немедленно переправиться через реку, встать на позицию и открыть огонь по стреляющей батарее красных, а сам спешит к переправе.
Там он встречает генерала Корнилова и докладывает о положении в станице, но через 2-3 минуты он уже мчится обратно.
В это время переправа частей была в полном разгаре, и не столько на крупах лошадей, сколько пешим образом. По пояс в воде шла и молоденькая сестра милосердия, лошадь которой остановилась, едва войдя в воду, и она не могла ее двинуть с места. Над своей головой сестра держала самое ценное для нее: сумку с перевязочными материалами.
4-я рота до батареи красных не дошла. Она уперлась в глубокий ров и остановилась, открыв ружейный огонь. Открыла огонь и пехота красных. Прошло какое-то время, когда за ротой встало на позицию одно орудие 1-й батареи. Другое орудие настолько вмерзло в землю, что все усилия лошадей и людей не смогли его сдвинуть с места. Вставшее же на позицию орудие открыло огонь. Первый выстрел и... оно остановилось в положении полного отката, и никакими усилиями его нельзя было подать вперед: замерзло масло в компрессоре. Произведенный выстрел был единственным за весь бой. Но, видимо, и он сделал свое дело, так как батарея красных прекратила свою стрельбу.
Генерал Марков снова в станице. Он в расположении 2-й роты. Слышится его короткое - Вперед! Но сам он с ординарцами обгоняет группы людей роты. Вот он на станичной площади. Там мечутся красные... Он подскакивает к большому дому, из которого выбегают красные. - Стой! - кричит он им. На площади поднялась стрельба. Ее открыли подбежавшие чины 2-й роты. Красные в панике. Бегут обратно в дом. - Выходи! - кричит генерал Марков, но те не выходят. Пулеметы сюда! - Угроза подействовала...
Генерал Марков - сплошной порыв без малейшего перерыва. Он заражает своих, но своих с ним мало, а красных много. Он видит, что там, на дальнем краю площади, на улицах красные, все же, пытаются привести себя в порядок. Нужно возможно скорей собрать своих. И... он куда-то скачет.
4-я рота лежала перед оврагом. Все окончательно окоченели от холода. Противник молчит, а может быть, бежал. Ротмистр Дударев решает послать разведку в станицу. Идет полковник Биркин с несколькими людьми.
Полковник Биркин, хотя и рядовой роты, но бросающийся всем в глаза своими серебряными погонами на плечах. Он и ротмистр Дударев полны друг к другу глубокого уважения и доверия. Задача, которая дана полковнику, конечно, не ответственная, но... кто знает, что в станице и какие могут быть неожиданности?
"Деревня (полковник Биркин еще не знал названия селения, которое атакуется) оказалась не так далеко, как казалось, и я скоро дошел до угловой избы. Заперта. Увидел мерцание света сквозь ставни в доме через улицу. Подошел к двери, слышу голоса. Раскрыл осторожно дверь и сразу же узнал генерал Деникина. Он, в своей польской шубе и папахе сидел за столом; вокруг стола сидели и другие: у одного блестели генеральские погоны. Сзади, снимая шинели, копошились кадеты 4-й роты и еще кто-то.
"Я еще и слова промолвить не собрался, как вдруг дверь с треском распахнулась, и на пороге появился генерал Марков с нагайкой в руке.
- Вы что тут делаете? - сразу набросился он на меня.
- Ротмистр Дударев послал меня узнать обстановку. Он с ротой лежит на берегу оврага, в лоб орудия. Я только что пришел - поспешил я доложить генералу Маркову, зная его вспыльчивый и несдержанный характер.
- Обстановка такая, что немедленно собирайте всех, кого найдете по хатам и чтобы через четверть часа были на площади. У меня нет ни одного человека в резерве. Живо! Собирайте моим именем и бегом ко мне: большевики опомнились и собираются атаковать. Живо! Скорей! - и оглушительно щелкнув нагайкой по голенищу, и, не взглянув даже на генералов, выскочил на крыльцо.
- Всем выходить строиться! - закричал я и поспешил за генералом Марковым.
- Кто? - кричал он кому-то, столкнувшемуся с ним у крыльца.
- Пулеметчики Офицерского полка, - ответил испуганный поручик Полянский, - начальник пулемета 4-й роты.
- Все к нему! - указал он Полянскому на меня, - и все бегом на площадь! - Вскочив на коня, генерал Марков поскакал по улице.
"Маркова так боялись, что сразу все высыпали из теплой хаты и, ничего не спрашивая, побежали за мной на площадь. Улицы до площади были пусты, в домах не видно было света, и только у самой площади ярко светились окна одного дома. У дома стояло два человека.
- Кто идет? - окликнули меня, но, увидев мои погоны и белую повязку на папахе, замолчали.
- Тут генерал Марков? - спросил я.
- А на что вам генерал Марков? - подозрительно спросил офицер.
- Явиться к нему с ротой - и я пошел к двери, но офицер последовал за мной. Я отрапортовал.
- Сколько?
- Около полуроты с пулеметом.
- Отлично! Займите крайний дом напротив.
- Слушаюсь!
"В указанном мне большом доме никого не было, кроме тяжело раненого большевика. Тут, по-видимому, делали перевязки: весь пол и стол были завалены окровавленными бинтами, на столе стояли бутылки с какими-то лекарствами. Значит, все-таки какой-то бой был, но не здесь, а на другом конце этого большого села. Да и сейчас там слышна стрельба". (Из рукописи "Корниловский поход" полковника Биркина).
Пробыв некоторое время на переправе, генерал Корнилов с группой верховых поехал в станицу. Группа ехала по пустынной улице. Лошади фыркали и шарахались в стороны от лежащих трупов, покрываемых падающим снегом. Впереди заметили двух человек.
- Какого полка? - спросили его.
- Офицерского.
- Где генерал Марков?
- Не знаем, - был ответ.
Группа остановилась у одного дома и вошла в него, но несколько верховых промчались в разных направлениях, все с тем же вопросом:
- Где генерал Марков?
Прошло некоторое время, когда вернулся один из них и сейчас же все вышли из дома, и поехали к станичному правлению. Здесь генерал Корнилов "нашел" генерала Маркова и здесь, как всегда, обосновал свой штаб.
Время - около полуночи.
Порыв офицеров слабел. Есть предел, как силам физическим, так и моральным. Пройдена и занята лишь незначительная часть станицы, но противник уже не оказывает никакого сопротивления. Невольная остановка перемешавшихся групп бойцов разных взводов и даже рот. Необычайно страдало тело от холода, от мокрой одежды и обуви... Тянуло к теплу, которое вот тут, рядом. Группы стали заходить в дома, и были уже не в силах оставить их.
16 марта. Чуть начало светать, как разбросанные по северным кварталам станицы группы Офицерского полка, уже несколько отдохнувшие и согревшиеся, были готовы ко всем неожиданностям. Первой их заботой - было соединиться со своими ротами, тем более что снова стали раздаваться ружейные выстрелы и по станице забегали красные.
Полковник Кутепов встал после трех-четырех часового отдыха и умывался, когда в дом вошел бравый солдат.
- Товарищи! Где 3-я рота? - был его вопрос.
Бывший с полковником Кутеповым офицер, сразу поняв, кто вошел, ответил:
- Здесь 3-я рота. Садись! - и взял винтовку у вошедшего.
- А тебе какую 3-ю роту нужно? Здесь - Офицерский полк.
Красного вывели из дома...
Полковник Кутепов быстро оделся, принял свой нормальный вид, которым всюду и всегда поражал своих офицеров: аккуратно подтянутый, в вычищенных, чуть ли не блестящих, сапогах, и вышел из дома.
Вскоре все роты полка были собраны своими командирами и разведены по указанным им районам квартирования. К полудню стрельба в станице прекратилась. Сообщили, что она окончательно очищена от красных. Офицерский полк сделал свое дело, и теперь мог спокойно отдыхать.
Поразительные картины наблюдались в домах: печи натоплены докрасна. Жарко. Люди раздеты почти догола. Обмундированием, бельем облеплены печи. Стоят, лежат сапоги... Воздух насыщен густым испарением от сохнувших, вещей. А бойцы? Они громко говорят о состоянии своей обуви, обмундирования, белья. Многие внимательно рассматривают свои набитые до крови ноги и как только возможно забинтовывают их. Принимаются за бритье и стрижку. А потом - разговоры о пережитом за минувшие ночь и день, и, прежде всего, о впервые в жизни испытанном явлении природы - норд-осте.
О походе и бое говорилось отрывисто, и все связывалось с двумя именами: генерала Корнилова и генерала Маркова, благодаря которым невозможное стало возможным. Генерал Марков представлялся как всесокрушающий "меч генерала Корнилова".

В.  Павлов

Главы из книги "Марковцы в боях и походах"