«Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, их бы опровергали».

Томас Гоббс

Активно интересуясь славной историей русской разведки, я с большим интересом ознакомился с книгой воспоминаний Михаила Любимова (в конце 70-х начальник 3-го «английского» отдела ПГУ КГБ) "Записки непутёвого резидента, или will-o’-the-wisp". И вот один абзац в тексте заставил меня задуматься о том противостоянии разных типов мышления внутри вида homo sapiens, которое известно человечеству ещё со времен Древнего Рима, где плебеи покидали город в знак протеста против власти патрициев. Вот этот отрывок –

«Я пытался глубже проникнуть в тайны английского характера, но все больше запутывался. Стереотипы разрушались на глазах: рантье, банкиры и трутни оказывались добрыми и симпатичными людьми, а выходцы из трудовых масс, профсоюзники и шахтеры, слишком часто были выжигами и амбициозными дураками, а совсем не прогрессивным человечеством».(1)

Мне кажется, что разница далеко не в имущественном положении – оно скорее производная от типа «прошивки» мозга. Если условно-рациональный тип мышления оперирует в первую очередь конкретными фактами и руководствуется логикой, способен к обобщениям и выводам, то условно-эмоциональный руководствуется исключительно субъективно-чувственным восприятием, для носителей такой модели разума важны в первую очередь собственные эмоции, а не объективные факты (как пример, диаметрально противоположное отношение к COVID-19). Академик Павлов в нобелевской лекции "О Русском уме" подробно разбирал данный феномен применительно к России. Материала для наблюдений у него было много, ведь как раз тогда носители 2-го типа возобладали в обществе и у нас произошла сперва февральская катастрофа 1917 г., а потом и её логическое завершение – октябрьский переворот. А сегодня уже в американском обществе есть серьёзная опасность их доминирования и, если им удастся закрепиться на политическом Олимпе, тогда уже на берегах Потомака вскоре будут распевать «кто был ничем, тот станет всем», а на площадях в этом новом мире вырастут чугунные памятники какому-нибудь Поли Фросту, сдавшему федералам отца и деда, которые просто заходили в Капитолий в поисках Нэнси «Покахонтас» Пэлоси. Неужели американцы действительно повторяют наш тернистый исторический путь? Давайте попробуем взглянуть на взаимоотношения двух стран в прошлом и нащупать ответ на этот вопрос.

Бой с тенью

Почти вся вторая половина ХХ века прошла под знаком противостояния России и США. Только ли в идейном антагонизме лежали корни противостояния? Думаю, что не только. Мы нужны друг другу так же, как добру нужно зло, а белому цвету нужен чёрный. Без одного невозможно второе. Отсутствие противоположности, контраста делает явление бессмысленным. Разумеется, знаки плюс и минус очень условны, каждая сторона считает именно себя представителем светлых сил, а оппонента исключительно агентом сил тёмных, но это, естественно, вопрос в местоположении точки, из которой ведётся наблюдение. Именно этот симбиоз удерживал в мире равновесие.

Для развития человеку, а тем более любой человеческой общности, тем более такой экстремально крупной, как Россия и США, нужен конкурент, антагонист, даже враг. Наличие такого оппонента подстёгивает, даёт смысл и цель, держит в тонусе. В нашем случае такой спарринг-партнёр объективно нужен обеим сторонам, такова уж человеческая природа. Это соперничество взаимовыгодно. Проиллюстрирую этот тезис обширнейшей цитатой из книги Джона Стейнбека "Путешествие Чарли в поисках Америки":

«- …Ну а бейсбол - "Уорлд Сириз"! Пожалуйста, спорьте с пеной у рта, какая команда сильнее, "Янки" или "Пираты". Но есть еще кое-что получше бейсбола - русские.

- Тут страсти разгораются?

- Еще бы! Дня не проходит, чтобы на них всех собак не вешали.

Не знаю почему, но он стал держаться свободнее, даже позволил себе легкий смешок, который можно было выдать за откашливание, если бы на моем лице выразилось недовольство.

Я спросил:

- А тут у вас кто-нибудь когда-нибудь знал русских?

Теперь он окончательно растаял и засмеялся.

- Да нет, конечно. Поэтому они так и пригождаются на все случаи жизни. Ругайте русских сколько влезет, никто вас за это не осудит.

- Не потому ли, что мы с ними не делаем никакого бизнеса?

Он взял с прилавка нож для сыра, осторожно провел по лезвию большим пальцем и положил его на место.

- Может, вы и правы. Черт возьми! Может, в самом деле так? Потому что мы не делаем с ними бизнеса!

- Значит, вы думаете, что мы пользуемся русскими по мере надобности, когда нет других отдушин?

- Я, сэр, ничего такого не думал, но теперь буду, конечно, думать. А помните, было время, когда все валили на мистера Рузвельта? Мой сосед Энди Ларсен просто на стену лез - такой-сякой Рузвельт! - когда у него куры заболели крупом. Да, сэр! - Он оживлялся все больше и больше, - этим русским нелегко приходится. Поссорился человек с женой и опять же клянет русских.

- Может быть, русские всем нужны? Даже в самой России. Только там их называют американцами!

Он отрезал ломоть сыра от целого круга и протянул его мне на лезвии ножа.

- Вот теперь будет над чем подумать. Хитро вы мне подсунули эти мысли.

- А по-моему, вы сами меня на них навели.

- Я?

- Да, когда сказали насчет бизнеса и собственных мнений.

- Может быть. А знаете, что я теперь сделаю? В следующий раз, как только Энди Ларсен опять начнет бушевать, я поинтересуюсь, не русские ли донимают его кур. Для Энди была большая потеря, когда мистер Рузвельт умер».(2)

Зарисовка настолько яркая, что, на мой взгляд, не нуждается более ни в каких пояснениях и комментариях.

Но это что касается века ХХ, а наша история не обрезана секатором красных садовников на метке «1917 год», она насчитывает более тысячи лет. Как же в XIX веке складывались взаимоотношения России и Северо-Американских Соединённых Штатов, как их тогда называли, а в Сербии до сих пор продолжают именовать «Северо-Америчка Држава» (САД)? Тогда у нас был иной спарринг-партнёр – Британская империя, потому все её оппоненты были нам дружественными партнёрами. Но взаимная симпатия русских и американцев строилась не только на рациональном расчёте, но и на схожести как внешней, так и внутренней. Вот, например, что писал Марк Твен в книге "Простаки за границей", где описал паломническое путешествие в Святую Землю на пароходе «Квакер-сити» в 1867 г., который также заходил и в российские черноморские порты:

«Я потерял свой паспорт и отправился в Россию с паспортом своего соседа по каюте, который остался в Константинополе. <…> …Я прибыл в севастопольскую гавань, дрожа от страха, почти готовый к тому, что меня уличат и повесят. Но все время, пока мы были там, мой истинный паспорт величаво развевался над нашими головами — то был наш флаг. И у нас ни разу не спросили иного».(3)

«Сойдя на берег, я ступил на мостовые Одессы, и впервые после долгого-долгого перерыва наконец почувствовал себя совсем как дома. По виду Одесса точь-в-точь американский город: красивые широкие улицы, да к тому же прямые; невысокие дома (в два-три этажа) — просторные, опрятные, без всяких причудливых украшений; вдоль тротуаров наша белая акация; деловая суета на улицах и в лавках; торопливые пешеходы; дома и все вокруг новенькое с иголочки, что так привычно нашему глазу; и даже густое облако пыли окутало нас словно привет с милой нашему сердцу родины, — так что мы едва не пролили благодарную слезу, едва удержались от крепкого словца, как то освящено добрым американским обычаем. Куда ни погляди, вправо, влево, — везде перед нами Америка!»(4)

«Все сняли шляпы, и консул заставил царя выслушать наш адрес. Он стерпел это не поморщившись, затем взял нашу нескладную бумагу и передал ее одному из высших офицеров для отправки ее в архив, а может быть и в печку. Он поблагодарил нас за адрес и сказал, что ему очень приятно познакомиться с нами, особенно потому, что Россию и Соединенные Штаты связывают узы дружбы. Императрица сказала, что в России любят американцев, и она надеется, что в Америке тоже любят русских. Вот и все речи, какие были тут произнесены, и я рекомендую их как образец краткости и простоты…»(5)

В этом сборнике чрезвычайно метких, остроумных путевых заметок Марк Твен показывает себя как 100% WASP – достаётся от него католикам, индейцам, Италии и португальским землям, а в особенности Османской империи:

«Очень бы я хотел, чтобы Европа позволила России слегка потрепать турков, — не сильно, но настолько, чтобы нелегко было отыскать Турцию без помощи водолазов или магов с волшебной палочкой»,- пишет Марк Твен (6).

Тем ценнее то сердечное отношение, что он демонстрирует по отношению к России. Очевидно, что подобное ощущение близости мировоззрений было присуще множеству представителей просвещённого класса (сегодня особи с BLM головного мозга называют их эксплуататорами) по обе стороны океана. Это подтверждают и воспоминания русского дипломата Василия Николаевича Штрандтмана, который в июле 1914 г., перед самым началом Мировой войны совершенно неожиданно оказался и.о. русского посланника в Белграде. Вот что Василий Николаевич писал на склоне лет, вспоминая предвоенный дипломатический Белград:

«Северо-американский посланник в Бухаресте Джексон был аккредитован при сербском правительстве. Когда он изредка появлялся в Белграде, внимание его к Гартвигу (русский посланник Николай Генрихович Гартвиг скончался от сердечного приступа при загадочных обстоятельствах в здании Австро-Венгерской дипломатической миссии 10 июля 1914 г. – прим. автора) всем бросалось в глаза. Для нас это было легко понятно, ибо симпатии России к Северо-Американским Соединённым Штатам издавна укоренились в главных линиях российской иностранной политики»(7).

После крушения российской государственности в 1917 г. Василий Штрандтман поступил на службу в Сербскую армию, которая в тот момент храбро сражалась на Солоникском фронте вместе с союзниками по Антанте (до осени 1917 г. там же бок о бок с сербами сражались и две экспедиционных бригады Русской императорской армии под командованием генерала Дитерихса, впоследствии одного из руководителей Белого движения, который в конце 1922 г. эвакуировал из Владивостока последние части Русской армии под натиском превосходящих сил большевиков). Повествуя об этих днях, Василий Штрандтман в частности упоминал и заокеанских союзников по Антанте:

«…Не могу не вспомнить случайного знакомства в Салониках с г. Франком из американского Красного Креста, в прошлом корреспондента Associated Press. Видя как я бедно живу, не имея возможности столоваться в хорошем офицерском собрании, он предложил мне «уделить мне полученную им к жалованию прибавку, в котором он не нуждался». Конечно, я не мог принять его милого предложения, но рад отметить эту трогательную черту великодушия и доброты, общую для всего американского народа»(8).

А потом в России случилась катастрофа – в феврале 1917-го безответственные мечтатели, используя плебс в качестве тарана, ударили в тыл сражающейся стране и погрузили её в пучину мракобесия, выбраться из которого более-менее удалось лишь спустя без малого столетие. На что похожа жизнь, где всех уравнивают по низам, по черни, где Швондер и Шариков – эталонные граждане, хорошо увидела и, творчески осмыслив и переработав, отразила в фундаментальном литературном труде "Атлант расправил плечи" коренная петербурженка, спасшаяся от кроваво-красного Молоха в Соединённых Штатах и ставшая там известной как Айн Рэнд:

«Вообразите только, на что это будет похоже, если вам придется жить и работать, связанной со всеми несчастьями и несуразностями в глобальном масштабе? Если где-то человек ошибся, вы должны исправить совершенное им. Работать, не имея шанса подняться, когда ваша пища, одежда, дом, удовольствия зависят от каждого обмана, голода, эпидемии, случившихся где-то в мире. Работать, не надеясь на добавочный паёк, пока всех камбоджийцев и патагонцев не накормят и не пошлют в колледж»(9).

Айн Рэнд блестящие описала мироощущение «дельного человека» (10), стремящегося к самореализации, которого давят равенством, например, крепкого крестьянина, внезапно оказавшегося в заложниках у Комбеда. Наш легендарный разведчик Николай Сергеевич Леонов так описал этот процесс: «Вся наша жизнь превращалась в страшное ситечко, сквозь которое фильтровалось в будущее все низкопробное человеческое отребье, а большая часть того материала, которое Библия называет «солью земли», выбрасывалась в виде исторического шлака»(11).

Главное из искусств

В начале XX века победа пролетариата (употребляя этот термин, я вкладываю в него тот смысл, что существовал в Древнем Риме, без той ментальной плесени, которой он оброс за годы советской власти) скорее была возможна в США, нежели в России, по крайней мере, так казалось, чего стоил один лишь анархистский террор, ведь их жертвой стал даже сам P.O.T.U.S.(12) – Уильям Мак-Кинли (1901 г.).Особенно учитывая ту мощь агитпропа, что была на стороне любителей солидарности трудящихся и антикапиталистических лозунгов.

Вплоть до конца 40-х гг. прошлого века Голливуд был фрондирующей розовато-левой и даже коммунистической «фабрикой грёз», а Чарли Чаплин отнюдь не был гонимым одиночкой, который страдал из-за своих социалистических взглядов, воплощавшихся на экране в череде образов маленьких людей, самым знаменитым из которых стал бродяжка, среда обитания была для него вполне комфортна, его окружали свои. Ситуация изменилась лишь после Второй мировой, когда началась «красная паника» и сенатор Маккарти объявил Голливуд «национальным штабом коммунистического заговора» (13), тогда многие леваки из числа селебритис/творческой интеллигенции даже покинули США, многие обосновались в Мексике, об их колонии там писательница Марта Геллхорн (в конце 30-х – начале 40-х она была замужем за Эрнестом Хемингуэем) в 1969 г. написала роман "Даже у самых маленьких деревьев есть кроны". Наибольшее впечатление на эту среду оказали меры в отношении так называемой «Голливудской десятки» (в основном сценаристов), которых в 1947 году вызвала Комиссия Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности для дачи показаний о коммунистическом влиянии в кино. За отказ давать показания они были подвергнуты штрафам, тюремным заключениям и внесены в чёрные списки (blacklist)*. Эти меры произвели должный психологический эффект и скорректировали поведение голливудских деятелей, хорошо понявших этот знак. Долгое время деятельность комиссии сенатора Маккарти и её результаты искажались и принижались, но сегодня , после публикации ряда документов, даже критически настроенные исследователи вынужденно признают, что некоторые обвинения комиссии Маккарти были справедливы**,

На наших глазах Голливуд вновь начинает играть роль пропагандистского штаба, но теперь уже в планетарном масштабе. При этом сквозь сверхтолстые слои политкорректности пробивается временами и серьёзная обеспокоенность процессами внутренней мутации, протекающими в Соединённых Штатах.

Первые признаки того, что что-то серьёзно не в порядке, мы могли почувствовать сквозь экран ТВ уже в середине 90-х в фильме "С меня хватит!" с Майклом Дугласом. Усталость, разочарование, гнев среднего американца, который вдруг перестал узнавать свою страну, свой город, были тогда совершенно непонятны нам, но местные уже чувствовали, что чужаки начинают вытеснять их, а привычный «американский образ жизни» утекает сквозь пальцы – плесень гетто захватывает города и выдавливает приличных людей всё дальше и дальше в пригороды.

Всё это последствия Акта о гражданских правах 1964 г. (гибель J.F.K. – это как раз отсвет той жесточайшей подковёрной борьбы, что развернулась вокруг этих изменений в американском истеблишменте) и его порождения – поправки Харта-Селлера 1965 г. в Закон об иммиграции, который отменял национально-ориентированную иммиграционную политику – теперь ограничивалось лишь общее число иммигрантов в год без учета их происхождения. Так слом сегрегации/отмена т.н. «Расовых законов Джима Кроу» (14) привели к отмене иммиграционных квот и, как следствие, к тому, что спустя чуть более чем полвека США стремительно скатывается на уровень стран третьего мира, а то, что один из «великих зодчих» страны Джон Д. Рокфеллер называл «американским расовым характером», неумолимо размывается мощными волнами миграции, радикально изменяющими демографический облик Соединенных Штатов.

Набатным колоколом стал "Восход тёмного рыцаря" Кристофера Нолана 2011 г. Мастерски препарировал и разобрал этот фильм, словенский леворадикальный (некоторые определяют его взгляды более точно, как фрейдомарксистские) философ Славой Жижек. Не буду повторяться. Абсолютно согласен с его анализом, лишь замечу, что оценки у нас диаметрально противоположны, разумеется. Мои симпатии исключительно на стороне аристократа и промышленника Брюса Уэйна, видимо, как и сочувствие Кристофера Нолана, который наглядно показал, как будут выглядеть BLM-беснования, за 8 лет до их начала, и как полиция выступит передовым отрядом сопротивления Нормальных Людей разнообразному криминальному сброду (оффтоп. Наиболее актуальным и важным лозунгом для всех сознательных, коренных – в понимании Уильяма «Мясника» Каттинга из района Пяти Улиц – американцев сегодня является, конечно же, следующий – Support your local police department. Сейчас каждый американский полицейский – это Дерек Шовен, а все вместе они – вне зависимости от их этнического/расового происхождения – передовой отряд сопротивления, стоящий на страже Западной цивилизации и принимающий на себя удар сил мрака и хаоса(15). Сейчас именно они несут в полном объёме то бремя, о котором писал великий писатель Редьярд Киплинг).

В конце 90-х годов XX века американский консервативный мыслитель Патрик Бьюкенен в фундаментальном труде "Смерть Запада" с горечью писал: «Наши великие города приобретут облик современного Лос-Анджелеса, а сам Лос-Анджелес и другие города Юга и Запада станут подобиями Хуареса и Тихуаны» (16). Действительно, уже в 10-е годы ощущение потери своей страны стало заметно в целом ряде фильмов, перечислю лишь те, что вспоминаются сразу: "Жажда Смерти" ("Death Wish") с Брюсом Уиллисом, "3 дня на побег" ("The Next Three Days") с Расселом Кроу, "Короли улиц" ("Street kings") с Киану Ривзом, "Особо опасны" ("Savages") Оливера Стоуна, "Убийца" ("Sicario") с Эмили Блант и Бенисио Дель-Торо, "Стукач" ("Snitch") с Дуэйном «Скалой» Джонсоном. Пожалуй, хватит. Все эти ленты объединяет то чувство растерянности, которую испытывают персонажи – приличные американцы, понимая, что за порогом их дома теперь лежит враждебная и опасная улица, где они ощущают себя посторонними и беспомощными. Вся эта палитра чувств, подкрашенная грустью, пронизывает и режиссерские работы Клинта Иствуда. Наступающее будущее вызывает недоумение и тоску.

Исследователь-американист Виктор Титков отмечает, что уверенность в своём превосходстве – главная черта американского мироощущения. Она свойственна богатым и бедным, либералам и консерваторам, старым и молодым. На идее превосходства и личной свободы стоит американский патриотизм и консерватизм: Америка – лучшая страна в мире. Поэтому так болезненно, с отчаянием и недоумением, воспринимается 99% американцев погружение страны в многолетний кризис и гибель американской мечты (17).

В 2019 г. идейным манифестом леваков-уравнителей стал "Джокер". Блестящего мистера Брюса Уэйна низводят до уровня «кухаркиных детей», где ставят в зависимость от куцего внутреннего мирка обиженного ничтожества – Джокера, которого зрителю предлагается понять и принять. Напоминает стенания о судьбе «маленького человека» из тщательно подобранного советского школьного курса русской литературы XIX века, которая во многом и заложила эмоциональный фундамент катастрофы 1917 года.

Ритуальным признанием превосходства меньшинств выглядит передача стареющим Капитаном Америкой своего щита чернокожему, вслед за этим Тор оставляет Вальхаллу на попечение афро-американской валькирии, а символом торжества комфортной, укладывающейся в тесные рамки политкорректности, лжи, стала, конечно же, секретная высокотехнологичная африканская страна Ваканда. Апофеозом стала фраза – «Ваканда готова открыться миру и поделиться своими технологиями». Хочется воскликнуть – «Какими? Неужели африканские шаманы-учёные открыли дверь, окно и вплотную подошли к изобретению колеса?». Но сегодня именно эта искаженная реальность, мир идейной кривизны, становится нормой на Западе. Из последних встреченных примеров приведу следующий – научный журналист The New York Times Николас Уэйд с придыханием пишет о победе в 1879 г. в битве при Изандлване воинов-зулу, «вооружённых копьями и щитами из бычьей кожи», над «красными мундирами»(18), но забывает добавить, что это единственный случай и британцев была всего лишь рота, а зулу 20 тысяч, и когда у «томми» кончились патроны, они перед неизбежной гибелью успели изрядно проредить ряды дикарей штыками и саблями. Может возникнуть вопрос - зачем эта ложь? Всего лишь затем, чтобы потомкам рабов с IQ 8019 было лестно, чтобы они могли считать, что и у них была цивилизация и какие-то победы и всё в комплексе позволило бы выстроить такую искаженную картину мира, которая чуть меньше бы унижала жителей гетто, и неважно, что придется поступиться исторической правдой (как и в случае с историческими фильмами, всё гуще населенными неграми) и победами предков, лишь бы «дяди Томы» были довольны, ради этого можно пойти и на добровольное коллективное унижение, дабы, перефразируя Петра I, «разумением своим не смущать арапов».

Когда мы вспоминаем Фермопилы (по выражению одного доброго человека, на замечание о культурном превосходстве Афин над Спартой сказавшего, что «оборона Фермопил – спартанское произведение искусства»), мы восхищаемся царем Леонидом и его воинами, а не полчищами Ксеркса. Козельск и Евпатий Коловрат наш эпос, а не орды кочевников Батыя. Для леваков всё иначе. Их симпатии исключительно на стороне масс (и фильм "300 спартанцев" был подвергнут кинжальной критике в американской прессе), желательно этнически/культурно чуждых коренному населению. Сегодня сложно представить появление на широких экранах чего-то схожего по уровню пафоса с речью Арагорна перед воинами у ворот Мордора, – там «Люди Запада» стояли насмерть, защищая свою цивилизацию, под натиском орд орков и прочей нечисти. В сегодняшней «политкорректной» логике Голливуда нам скорее предложат понять Саурона, углубиться в его внутренний мир и поискать детские травмы в его прошлом, а в орках рассмотреть человечность, ведь они всего лишь жертвы эксплуатации. А истинный корень зла будет диагностирован в агрессивности людей, прижимистости гномов, домовитости хоббитов и высокомерной надменности эльфов. Вот кто сделал Саурона с орками такими, вот на ком лежит подлинная ответственность за экзистенциальный кризис, накрывший Средиземье! Грязные буржуазные супрематисты, отвергающие разнообразие.

После того, как летом 2020 г. маски были сброшены, а необходимость прятаться за эвфемизмами и абстракциями отпала (хотя, например, режиссёр Спайк Ли никогда и не скрывал своего оголтелого чёрного расизма), появились и первые признаки открытой реконкисты и контрреволюции и в Голливуде. К таковым я отношу яркий, язвительный и иронически злой "The Hunt" 2020 года. Рекомендую к ознакомлению. Пока это лишь робкие ростки. Но лишь пока.

Человек так устроен, что принимает и любит лишь собственные отражения и проекции. Точку отсчёта нормы каждый ведёт от себя, постоянно посылая вовне сигналы свой – чужой, стараясь держаться своих и сторониться чужих, потому сегрегация – это наиболее комфортный вариант взаимососуществования. Но эта мысль приемлема лишь для тех, кто не стремится к бессмысленной борьбе с природой и Создателем, но абсолютно невозможна для бунтарей против естественного порядка вещей. Это борьба за понимание и трактовку нормы, за то, чья точка отсчёта будет признана единственно верной, и уступать в этой борьбе уравнителям нельзя ни на одном направлении, включая кинематограф. Сегодня Голливуд визуализирует чаяния манипуляторов, стоящих за спиной всевозможных меньшинств, апеллируя настойчиво и постоянно к чужим, посторонним, обычно крайне далеким страданиям, которым голливудские ломы настойчиво требует вопреки человеческой природе никем не ощущаемого, кроме крайне неуравновешенных экзальтированных персон, сострадания, сочувствия, жалости. Это укладывается в догмы так называемой теологии дискомфорта, в соответствии с которой люди должны общаться с теми, кто от них отличается.20 Мало у кого хватит смелости честно сказать то, что он думает на самом деле, условной Анджелине Джоли в ответ на ритуальные причитания о бедных уйгурах, голодающих негритятах и непонятых трансгендерах, что мне нет никакого дела до них и их, зачастую мнимых, страданиях (это их образ жизни), ведь у нас нет ничего общего. Значительно проще и безопаснее сымитировать требуемую эмоцию. Вспоминается профессор Преображенский: «– Хочу предложить вам, – тут женщина из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов, – взять несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука. – Нет, не возьму, – кратко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы. Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налётом. – Почему же вы отказываетесь? – Не хочу. – Вы не сочувствуете детям Германии? – Сочувствую. – Жалеете по полтиннику? – Нет. – Так почему же? – Не хочу» (21). Вот это правдивое «не хочу» сказать в современной западной атмосфере гуманитарного концлагеря всё сложнее. Джон Д. Рокфеллер обратил внимание на этот процесс ещё в начале XX века:

«Многие убедили себя, что можно обойти истину, избегая о ней думать. Закона природы не обойти, чем раньше узнать правду, тем лучше» (22).

Очень подходит к современной BLM-истерии по всему миру.

Отнять и поделить!

«Всем нам хотелось бы увидеть воочию более или менее справедливое распределение жизненных благ. Не мало порою довольно незрелых этого рода проектов было уже предложено, в большинстве доказав, что их составители имеют весьма слабое представление о сущности человеческой природы и, если бы провести один из таких планов в его полноте, вся наша цивилизация потерпела бы ужасную катастрофу» (23).

Это пишет Джон Д. Рокфеллер в самом начале XX века, более чем за десять лет до Февральской революции, переломившей хребет российской государственности. А ведь российская профессура чуть ли не поголовно зачитывалась в конце XIX века "Капиталом" Карла Маркса, и эти благодушные теоретики-мечтатели взращивали в головах молодёжи фантомные идейки всеобщего уравнения. Итог нам известен – большую часть века ХХ многие их потомки вынуждены были щеголять в ватниках и бушлатах. Но абстрактная, ложно понятая справедливость продолжает манить людей по обе стороны Атлантики. Шариковское «отнять и поделить» в яркой упаковке. Сегодня подавляющее большинство западных университетов являются рассадниками агрессивной левацкой идеологии тотального равенства. Более 90% голосов, отданных в американских университетах, идёт в копилку Демократической партии, и лишь около 6% достаётся Республиканцам и их кандидатам (24).

Создатель Сингапура и его многолетний бессменный руководитель, (что без сомнения пошло лишь на пользу этому крошечному, но экономически мощному государству и его жителям), Ли Куан Ю писал о Гарварде в 1968 году:

«Я познакомился со многими свежими идеями и взглядами других высокообразованных людей, которые не всегда были правы. Они были слишком политически корректными. Гарвардский университет твердо стоял на либеральных позициях, ни один ученый не был готов признать, что между различными расами, культурами или религиями существовали врожденные различия. Они придерживались того взгляда, что все люди были равны, и что общество нуждалось только в правильной экономической политике и правовых институтах, чтобы добиться успеха. Они были настолько яркими и способными людьми, что мне было сложно поверить, что они искренне придерживались этих взглядов и считали себя обязанными их подчёркивать» (25).

Айн Рэнд блестящие проиллюстрировала эти процессы на примере персонажа "Атланта..." - переродившегося учёного доктора Флойда Ферриса, который, оправдывая собственную научную деградацию, выпустил книгу новой философии – "Почему вы думаете, что вы думаете?":

«Учёный знает, что камень — вовсе не камень. Фактически он ничем не отличается от пуховой подушки. И то, и другое — объёмное образование невидимых, вращающихся частиц. Но, скажете вы, камень нельзя использовать как подушку? Что ж, сие лишь доказывает вашу беспомощность перед лицом истинной реальности»(26).

В этом шаржированном научном труде можно в равной степени увидеть как макулатуру по-научному марксизму-ленинизму/диалектическому материализму, так и современные западные исследования по социологии и антропологии. В качестве примера приведу антрополога Джареда Даймонда и его книгу "Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ", где лукавый конъюнктурный исследователь пишет:

«Новогвинейцы показались мне в среднем более интеллектуальными, чем средний европеец или американец» (27).

Тоталитарная среда (даже если это тоталитарный либерализм) диктует нормы мышления и поведения, жестоко карая забвением любого отступника – и это лишь слабейшее наказание первого уровня. Даже в науке. Особенно в науке. Вспомним печальную участь Вавилова, гильотинные казённые штампы «Генетика – продажная девка империализма» (28), «Кибернетика – реакционная лженаука» (29). Каток коммунизма оставил нам в наследство целые пантеоны мучеников, в том числе и из академической среды, которая, к её чести, так и не уступила (глобально), не позволила себя переформатировать и сохранила и преумножила наследие и традиции императорской Академии Наук. В этой связи любопытно впечатление Ли Куан Ю о Советском Союзе, который он неоднократно посещал:

«В отличие от коммунистической системы, русские — не те люди, которых можно выбросить на свалку истории» (30).

Сегодня Берни Сандерсы, захватившие разум части северо-американского истеблишмента/общества, отмобилизовали все возможные и невозможные меньшинства, взрастив в их головах мечту об уравнении, то есть попросту об узаконенном грабеже. Размышляя о беспорядках в честь криминального джанки из гетто Джорджа Флойда летом 2020 года, Юлия Латынина верно отметила, что ограбление перестало быть преступлением очень быстро (в том случае, если грабитель – представитель меньшинств), превратившись в «инструмент восстановления справедливости» во фразеологии формирующих массовое восприятие медиа, поражённых всё той же левацкой ментальной заразой.

Рассматривая механизмы медиаманипулирования в современном – информационном – обществе, профессор Валерий Соловей утверждает, что последнюю четверть века СМИ уверенно формируют у западного общества чувство вины по отношению к этническим, расовым и сексуальным меньшинствам, подвергавшимся реальной или мнимой дискриминации и преследованиям. Признание вины, как известно, ведёт к раскаянию. А раскаяние выражается в действиях, компенсирующих принесённые в прошлом вины и обиды – не важно, реальные или мнимые. Как правило, эти компенсаторные действия сводятся к той или иной политике «позитивной дискриминации» – предоставлению когда-то «угнетавшимся» меньшинствам социальных, материальных и символических преимуществ и преференций за счёт когда-то «угнетавшего» их большинства (31).

Эта атмосфера формировалась десятилетиями, людей буквально программировали, объясняя, что, например, причина неуспеваемости/наркомании/криминального поведения у чёрных (32) – это PTSD («Посттравматическое расстройство рабства»), «раса – это всего лишь социальный конструкт»(33), но при этом «чёрная кожа – это квитанция для законного погашения долгов белых перед чёрными» (34). Это лишь жалкая капля из моря манипулятивного вербального бреда, захлестнувшего Запад. Вся эта терминология, напоминающая до степени смешения разнообразную «революционную законность», «организованное понижение культуры»(35) и остальной новояз родом из 1917 года, это кирпичики, из которых крайне опасные мечтатели-идеалисты выстраивают свой альтернативный социум, и чем больше он противоречит реальности, тем хуже для этой реальности. Отмечает это сходство и исследователь Энн Эпплбаум: «…и западные левые и советские идеологи считали себя последователями Маркса и Энгельса. Лексикон был тоже отчасти общий: народные массы, классовая борьба, пролетариат, эксплуататоры и эксплуатируемые, собственность на средства производства».***

Размышляя о причинах, приведших к краху коммунистического эксперимента в нашей стране, Николай Сергеевич Леонов писал, что есть одна общая причина, которая может вобрать в себя все иные, которая задушила Советский Союз. Этой причиной была ложь, она незаметно забила все поры бытия, превратилась в раковую болезнь нашей крови, убила нашу душу. Ложь живёт и в других обществах, у других народов, но там она дремлет, как туберкулёзная палочка в здоровом организме. У нас, особенно после 1917 года, ложь нашла чрезвычайно питательную среду в виде доверчивого, малограмотного населения с крайне низким уровнем гражданского сознания. Ложь пожаром охватила нашу общественную жизнь, стала почти неотъемлемой частью национального сознания, напрочь поразила литературу, искусство, погубила журналистику(36).

В 20-30-е годы ХХ века в подтсоветской России пышным цветом расцвела низовая, бытовая традиция чтения якобы скрытых изображений и знаков, граничащая с клиническим диагнозом, причём пронизала она советское общество до самого верха – 15 марта 1935 г. замнаркома НКВД Г.Е. Прокофьев отправил И.В. Сталину доклад о том, что на Московской пуговичной фабрике им. Балакирева производятся пуговицы «с изображением фашистской свастики» (всего лишь с дизайном «футбольный мяч», в котором бдительный глаз обнаружил зловещий символ), тов. Сталин лично начертал на донесении – «Ну и нечисть. И.Ст.» (37). Допускаю, конечно, что это аппаратное лукавство и «глубокий язык», но даже само использование подобных методов уже очень многое говорит о состоянии умов в тогдашнем зачищенном обществе, на всех парах стремившемся в свободное от «жажды наживы» коммунистическое общество.

Сегодня эстафетную палочку по «восхищению новым платьем короля» у Советского Союза переняли Соединённые Штаты и Евросоюз. Сейчас вирус лжи именно там чувствует себя наиболее комфортно.

Бдительные «комиссары по толерантности», выдавшие сами себе мандат, в неугомонном стремлении уравнять всех и во всём обнаруживают расизм, а значит и неравенство, абсолютно везде – в шахматах, где начинают белые фигуры и бьются с чёрными, в памятниках, включая Уинстона Черчилля, объявившего в сентябре 1939 г. войну нацистской Германии, в музыкальных нотах и классической музыке, ведь «Бетховен писал Пятую симфонию для сливок европейского общества как раз в то время, когда Европа готовилась к завоеванию Африки. В его симфонии отразились идеалы Просвещения, превозносившие высшие классы белого общества и оправдывавшие покорение Африки, в контексте романтического мифа о «бремени белых»(38).

Кажется, весь современный мир пронизан глубоко гуманистической идеей Полиграфа Полиграфовича – «отнять всё и поделить поровну, по справедливости!»

Любопытное объяснение данному феномену даёт антрополог Джордж Фостер. Исследуя экономическое поведение мексиканских крестьян, он вывел принцип «ограниченного блага» - в понимании замкнутых в себе аграрных сообществ - все резервы: богатство, урожай и даже здоровье – это ограниченный ресурс, который не может просто так восполняться извне. Соответственно, любое благо может перераспределяться, как пирог, между членами сообщества, но не может быть увеличено. Если некто берёт не предназначенный ему кусок пирога, он тем самым уменьшает долю других. ****

Сегодня это крестьянское мировосприятие вырвалось на глобальный уровень, а его носители, одержимые манией тотального уравнения всех и вся, стремятся навязать всему человечеству свою искажённую новую этику и новую норму.

Ровно те же процессы, что и в США сегодня, протекали и в России накануне революционной катастрофы 1917 года:

«Мы презирали грязь материальных похотей, банков, концессий, нам было душно в чаду акций, дивидендов, разных узаконенных мошенничеств, — писал молодой современник. Русская мечта — это поделить по справедливости, то есть поровну. Русская ментальность — антикапиталистична. «В России интересы распределения и уравнения всегда превалировали над интересами производства и творчества»,— писал Николай Бердяев о том времени уже в эмиграции (39).

Английский историк XIX столетия Генри Томас Бокль блестяще аргументировал противоположную точку зрения:

«Всё чаще и чаще раздаются голоса о зле богатства и греховной любви к деньгам. И всё-таки, за исключением стремления к знанию, ни одна страсть не принесла человечеству столько добра, как страсть к накоплению денег. Ей мы обязаны всей торговлей и всеми ремеслами. Они доставили нам возможность ознакомиться с произведениями разнообразнейших стран; они ещё сильнее подняли в нас жажду знания, расширив кругозор идей знакомством с нациями разнообразных укладов, языков и идей, побудив людей к смелой предприимчивости, научив нас расчетливости и предусмотрительности, обогатив наш опыт, и дав нам бесконечное количество чрезвычайно ценных средств к спасению жизни и к облегчению страданий. Всем этим мы обязаны жажде приобретения денег. Если бы ревностным геологам удалось извести породу людей, стремящихся к деньгам, всё это должно было бы прекратиться, завянуть, и мы естественно вернулись бы, некоторым образом в состояние дикарей. Без богатства нет побудительной причины к работе, без этих побудительных причин нет ни знания, ни искусства» (40).

Ну а к чему приводит сознательный отказ от взаимовыгодной материальной системы взаимоотношений, а попросту денег?(41) Вновь обратимся к наглядному пособию в художественной форме от Айн Рэнд:

«Бегите прочь от человека, который скажет вам, что деньги – зло. Эта сентенция, как колокольчик прокаженного, предупреждает нас о приближении грабителя. Пока люди на земле живут вместе и у них есть причины взаимодействовать, их единственным доводом, если они отринут деньги, станет ружейный ствол» (42).

Напомню, что пишет это женщина, которая хорошо знакома с явлением, ведь Айн Рэнд пережила военный коммунизм в Петрограде. Сегодня внучок этого военного коммунизма с косой семимильными шагами вышагивает по американским городам и собирает свою жатву. Очевидно, что сегодня Соединённые Штаты идут по стопам Советского Союза. Есть все основания полагать, что в XXI веке США в значительной степени повторит крестный путь России в веке ХХ-м. А события 1921 г. в г. Талса, Оклахома, могут повториться теперь уже в значительно большем масштабе и по всем штатам. Американский футуролог Томас Читтам в 1996 г. издал книгу "Крах США. Вторая гражданская война. 2020 год", где дал прогноз, который уже начинает сбываться, причём с точностью до года. В частности, Читтам писал, что, вероятнее всего, Америка взорвётся в межплеменной войне ещё при жизни нынешнего поколения и распадётся на несколько национально-ориентированных государств. И поскольку Америка распадётся, само понятие многорасовой многонациональной демократии также навсегда исчезнет (43). Таким образом в XXI веке Россия и США просто поменяются ролями, есть у истории такое зеркальное свойство (44).

Образ будущего

Но что готовит будущее всем нам стратегически? В винтажной книге из советской эпохи – Народонаселение стран мира, М. 1978, под ред. проф. Б.Урланиса – я обнаружил то чётко сформулированное «светлое будущее», которым манили человечество профессиональные уравнители, – в соответствии с изложенным в этой книге в XXII веке на Земле должно было жить около 50 млрд. распределённых «рационально», «приятно-смуглявеньких» (выражение деда Щукаря из "Поднятой целины") голодранцев, не имеющих имущественных, лингвистических, культурных, этнических, расовых различий (45) (очевидно, что и гендерных тоже, только в 1978 г. до этого параметра ещё не додумались, но прогресс не стоит на месте – социальным конструктом можно объявить что угодно). Это правдивое описание того, что Владимир Маяковский воспевал в стихах – «Чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем»(46). Сегодня центр тяжести этих искусителей блаженством всесмешения сместился в Соединённые Штаты, но удастся ли им победить? Я в это не верю. Джон Д. Рокфеллер метко подметил: «Люди, достигшие успеха в жизни, обыкновенно держатся консервативных взглядов» (47).

Думаю, что верна и обратная зависимость – право-консервативная система взглядов залог капиталистической успешности. Знаю, какую злобу леваков-уравнителей вызывает одна лишь терминология, но это эволюционный механизм, что подтверждает и исследование вышеупомянутого Николаса Уэйда – научного журналиста и колумниста в The New York Times – одного из главных рупоров современных сторонников тотального равенства, тем ценнее это свидетельство: «Элиты, возникшие в первых оседлых обществах, получили возможность вырастить больше детей. У них появился острый интерес к передаче по наследству своих преимуществ: богатства и общественного положения. Но если у богатых становится больше детей, а численность населения остается такой же, значит, некоторые дети богачей должны понижаться в социальном статусе. Социальное поведение элит могло, таким образом, распространяться в остальном обществе генетическим путем. Способность богатых производить больше выживающих детей впервые создала мощный механизм — с ним естественный отбор мог поддерживать успешное поведение» (48).

Я верю в силу генов и в победу адептов генетики, а потому уверен, что никаким мракобесам-«селекционерам» не выполоть «дельных людей» из человечества. Потому что это наша природа, заложенная в нас Господом Богом.

*-В десятку входили : Элван Бесси, Герберт Биберман, Лестер Коул, Эдвард Дмитрук, Ринг Ларднер, Джон ХовардЛоусон, Альберт Мальц, Самуэль Орниц, Эдриан Скотт, Далтон Трамбо. – Жизнь и культура. США. Англо-русский лингвистический словарь. Волгоград. 2000.с.180.

**-Эпилбаум Энк. ГУЛАГ. М. 2016. С.19

***- Эпилбаум Энк. ГУЛАГ. М. 2016. С.18

****-Архипова А.С., Кирзюк А. Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР.М., 2020.с.194

источник