События войны неизменно внесли изменения во внутреннюю жизнь школы и ее питомцев. Среди учащихся как старших классов, так и младших, наблюдается необыкновенный нервный подъем.
Школа не может быть отгорожена от жизни. Воспитанники старших классов считают себя достаточно созревшими для того, чтобы принять активное участие в общей работе. В тех учебных заведениях, где устроены лазареты, они ухаживают за ранеными и помогают медицинскому персоналу. Ученицы гимназий заняты шитьем белья и отправки его на передовые позиции.
В некоторых учебных заведениях установлены определенные дни для сборов. Пожертвования принимаются деньгами, разными продуктами, например, сахаром, и вещами. Введены товарищеские штрафы, в пользу раненых, за двойки, за проступки.
В жизнь школы вошли новые воспитательные элементы, – и она стала глубже, полнее и содержательнее. В школах имеются свои герои, – добровольцы из старших классов, отправившиеся на войну. Их имена окружаются ореолом, их письма читаются всеми и запоминаются чуть ли не наизусть.
При таких условиях обязанности школьных воспитателей стали сложнее и ответственнее.
Дети на уроках просят рассказать что-нибудь о войне. Приходя в класс, они в свою очередь делятся с товарищами и учителями слышанным или прочитанным. Выражают желание подробнее ознакомиться с событиями войны, просят порекомендовать для чтения какую-нибудь книгу по интересующему их вопросу, хотят устраивать экскурсии для осмотра трофеев, взятых у неприятеля, и т.д.
Как должен отвечать воспитатель на все подобные вопросы?
«Война ломится в двери школы, – пишет профессор Введенский. – Учитель, как старший, более опытный, более знающий, должен знакомить с ней учеников. В противном случае ученики ознакомятся с войной и помимо учителя, из весьма сомнительных источников. Из бульварных газет. Учитель должен быть посредником между школой и детьми, охраняя и оберегая детей от всяких крайностей и вредных увлечений, но в то же время и знакомя их с жизнью и не закрывая им глаза на действительность, как бы сурова она ни была».
Трудно в конкретных формах наметить правила для практического руководства воспитателей. Здесь большое значение имеют личность и индивидуальные особенности каждого. Что может удасться одному, то окажется мертвым и даже вредным в применении у другого. Вот почему в деле воспитания детей необходимо предоставление учащимся самой широкой инициативы и свободы действий.
Общую линию школьного воспитания наметило собрание петроградских педагогов, состоявшее из представителей средних и низших учебных заведений, просветительных организаций и редакций педагогических журналов. Постановление этого собрания представляется настолько интересным, что на нем следует остановиться подробнее.
Отмечая влияние войны на школу, педагоги признают необходимость согласованной и активной работы для воздействия на детей исключительно в гуманитарном направлении.
«Приветствуя честные и бодрые порывы детей к личному проявлению своего участия в текущих событиях, педагоги должны собрать все силы своего авторитета, чтобы направить эти порывы путями, наиболее соответствующими детским физическим и моральным силам».
Этот пункт постановления очень важен. Школа не должна сосредотачивать внимание детей на явлениях только одного порядка. При склонности детей к героическому, подобная односторонняя настроенность их может вызвать нежелательные эксцессы. Далее, под влиянием возбуждающих рассказов о войне, у детей может пробудиться желание самим отправиться на театр военных действий. Ниже мы подробнее коснемся этого явления «детской тяги» на войну, но сейчас только ограничимся общим замечанием, что поощрять подобные стремления непедагогично. От детей, от их хрупкой и нежной организации, нельзя требовать того, что по силам только взрослым, да и то не всем.
Не менее важно то место постановления, где говорится, что воспитание детей в школах не должно носить характера грубой исключительности и быть узко-шовинистическим:
«Нужно бороться против лубочных представлений о войне, против издевательства и унижения противников, против всяких активных выступлений в уличных демонстрациях, легко переходящих пределы допустимого, зорко следить за отношениями учащихся к товарищам нерусского происхождения и не допускать грубого отношения к ним».
Школа должна вообще быть свободна от политических страстей и насаждать в питомцах начала широкой терпимости к другим и общечеловечности.
Наконец, постановление педагогов обращает внимание на необходимость возможно более полного и свободного взаимодействия между семьей и школой. До сих пор связующим звеном между ними были родительские комитеты. Но в 1911 году, вседствие целого ряда причин, деятельность их во многих городах совершенно прекратилась. Вскоре после начала войны вопрос о комитетах был снова возбужден в обществе. Когда на совещании представителей Красного Креста с приглашенными общественными деятелями, под представительством М. В. Родзянко, зашла речь о привлечении к сборам учеников старших классов и родителей, то большинство собрания высказалось против проекта из опасения, как бы участие учебных заведений в благом деле не приняло принудительного характера.
Между тем избегнуть такой принудительности было бы легко. Для этой цели стоило бы только воссоздать родительские комитеты. В таком смысле и высказались в разных городах общественные организации. В таком же направлении предполагает, повидимому, действовать и вновь назначенный министр народного просвещения.
Мельком резолюция петроградских педагогов касается вопроса о воспитательном характере школьных развлечений. У нас придают развлечениям слишком ничтожную роль, смотрят на них, как на пустую, не имеющую значения вещь. Если ребенок во время игры допустит что-нибудь непозволительное, то часто родители оправдывают его, говоря: «Ничего, это шутка!..»
Между тем в играх формируется характер детей. В Англии на играх основана даже система воспитания. По мнению многих педагогов, игры для детей часто даже важнее, чем серьезные занятия, потому что во время игры организм приходит в напряженно-деятельное состояние, и усиливается способность к восприятию. Проводя в последовательности разумные педагогические принципы, не следует игнорировать вопроса об играх. В школах дети, например, играют в войну, причем те, кто играет роль немца, подвергаются нападкам и оскорблениям. Это непедагогично. Игры должны преследовать высокие облагораживающие цели.
В таком же гуманитарном духе должны быть организованы и внешкольные чтения. К сожалению, некоторые из детских журналов оказались далеко не на высоте назначения и вместо здоровой духовной пищи дают детям крикливые и вредные лубки. Самое лучше – за отсутствием подходящего материала для чтения – обращаться к русским и иностранным классикам. Русская литература очень богата и на все может дать ответ, – требуется только умение найти, что нужно, и умение использовать материал.
Для примера отметим, что «Общество дошкольного воспитания» включило в список рекомендуемых детям военных рассказов следующих авторов: Льва Толстого – Отрывки из «Войны и мира», «Севастопольские рассказы» и др. мелкие произведения; Станюковича – «Севастопольский мальчик»; Немировича-Данченко – «Матросы святого Константина», «Кавказские богатыри»; Гаршина; Короленко – «Рабби-Менахем»; Сенкевича – «Бартек победитель»; некоторые из рассказов Эркмана-Шатриана; Ги де Мопассана – «Воспоминания часового мастера» и др.

Детская тяга на войну. Дети-бойскауты.
С открытием военных действий у нас началась так называемая «детская тяга» на войну. Многие дети и подростки бросали родительские дома и часто без средств, не запасшись даже необходимым, уезжали. Тяга эта приняла в одно время настолько массовый характер, что, по газетным сообщениям, 20-го октября на одной станции Вильна было задержано свыше 30 детей-добровольцев.
Большинство их, покидания родной дом, удовлетворяло, конечно, детскую потребность к героическому. Кто из детей не изображает какого-нибудь героя из любимой прочитанной книги, – Робинзона, Следопыта, Львиного когтя, вождя индейцев или разбойника Чуркина? Вначале над душами властвуют Майн Рид и Фенимор Купер, потом их сменяет Конан Дойль, и Следопыты превращаются в Шерлоков Холмсов. Любовь к героическому, к приключениям, неотделима от детской души. Дети ищут деятельности, ищут живых и сменяющихся впечатлений.
Под влиянием слышанного и прочитанного, воспламенившаяся детская фантазия толкнула детей на войну. Большинство детей ограничилось только попыткой к побегу. Но некоторые с поразительной настойчивостью добились своего и всякими правдами и неправдами попали в конце концов на театр военных действий. Интересно проследить социальные и другие условия жизни этих детей. К сожалению, в нашем распоряжении имеется пока лишь небольшой газетный материал. На основании его можно только приблизительно наметить ту бытовую обстановку, которая рождает бойскаутов.
Ефим Павлов, круглый сирота, 14 лет, жил у сестры.
Павел Гусарин, круглый сирота, воспитывался в сиротском доме, а потом был в услужении в магазине. От работы ему, по его собственному выражению, претило. Кантонист 12 лет.
Антон Власин, круглый сирота, 12 лет.
Антон Улащиков, круглый сирота, 12 лет.
Ильюша Корючкин – казак, 14 лет, отец на войне.
Антон из Минской губернии – из беспризорных детей, мать немая нищая.
Евгений Я.. – гимназист, живущий у тетки, оставшийся в четвертом классе на второй год за латынь.
Коля Петушков, 13 лет, имеет родителей.
За отсутствием серьезно-разработанных данных приходится воздерживаться от каких-либо категорических выводов, но характерны эти, роднящие всех бойскаутов, сиротство, беспризорность, вынужденная работа, неуспехи в учении.
На театр военных действий дети попадают только благодаря своей поразительной настойчивости. Они прячутся в поездах под скамьями, пускаются на всевозможные хитрости. Если не удается убежать в первый раз, повторяют свою попытку в другой и третий. Гусарин голодал три дня, ехал под поездом в ящике между тормозными цилиндрами. Коля Петушков, возвращенный начальством к родителям, затосковал, перестал пить и есть, и родители вынуждены были уступить желанию мальчика. Отец уже сам явился к военным властям с просьбой взять сына на войну.
Таким образом, жизнь берет неизбежную дань, и в ряды армии силою вещей приводится известный процент детей. У нас таких детей немного, и попадают они в армию более или менее случайно. Но у германцев существуют уже организованные кадры разведчиков-бойскаутов.
В сущности, бойскаутизм – явление не новое. Идея, лежащая в его основе, даже симпатична. Во Франции и Англии это своего рода рыцарский орден, члены которого имеют главною целью самовоспитание. В мирное время бойскауты оказывают обывателям массу незаменимых услуг, разыскивают потерянные вещи, исполняют разные поручения, и их зовут «золотыми мальчиками». В коротких штанишках, рубашках цвета хаки, войлочных шляпах, с палками и альпийскими мешками, они отправляются для исполнения обязанностей, как на спортивную прогулку. Достаточно привести несколько параграфов из их кодекса, чтобы видеть, насколько невинна и симпатична эта организация:
§ 1. Слово разведчик священно. Выше всего в жизни он ставит честь, даже выше жизни.
§ 5. Он благороден, прямодушен и любезен в обращении со всеми.
§ 7. Он великодушен и мужествен, всегда готов прийти на помощь к слабому, даже рискуя жизнью.
§ 8. Он обязан ежедневно совершать какой-нибудь добрый поступок, хотя бы самый скромный.
§ 9. Он любит животных и не позволяет быть жестоким с ними.
§ 10. Он всегда весел.
Война вложила в понятие бойскаутизма уже иной смысл, извращающий первоначальное назначение организации. Германцы наводняют свои войска детьми-бойскаутами. Там сформированы отряды юных воинов 12-14 лет. Согласно сообщениям М. Лурье («Русские ведомости»), еще в ноябре 1914 года число школьников старших классов, поступивших в отряды обучения военному делу, достигало в одном только Берлине 12 тысяч человек. По справедливости можно сказать, что «германцы сражаются детьми». В этой стране все – церковь, семья, школа, политика и даже подрастающие поколения – принесено в жертву милитаризму.
К счастью нашему и к чести русского общества, у нас отношение к вовлечению детей в войну всюду отрицательное. С педагогической точки зрения двух мнений по этому вопросу быть не может. Участие детей в войне недопустимо. «Русский Инвалид», орган, который не ставит себе педагогических задач и не может быть заподозрен в пристрастном разрешении вопроса, высказался совершенно определенно:
«Нужно щадить молодые силы, эту будущность России.  Мы – не Германия, и запасы населения, пригодного для службы в войсках, далеко еще не израсходованы. Окончив школу, эти молодые силы будут полезны для России. И отнюдь нельзя поощрять тайного бегства юношей в армию, хотя в основе этого бегства лежит благородный порыв, и нет ничего позорного, ничего преступного».
В педагогической литературе всех оттенков и направлений не раздалось ни одного голоса, поощряющего бегство детей на войну. Наоборот, отовсюду шел общий тревожный клич – «оберегайте детей от чрезмерных эксцессов чувства!»

Привлечение детей к общественной работе.
Живой детский организм нуждается в постоянной деятельности. Следовательно, оберегая детей от «кровавой изнанки войны», надо умелой рукой направить их внимание в сторону, где может быть облагорожена их душа. Вот поучительный пример:
Костя С. – сын литератора. У него необыкновенно развито воображение. Раньше он представлял себя индейцем, Соколиным Когтем, вождем племени. Доставал откуда-то или устраивал сам бумеранги и луки, втыкал в шляпу разноцветные петушьи и павлиньи перья. Потом, насмотревшись в кинематографе разных картин, он стал уже изображать знаменитого сыщика Шерлока Холмса. За этой полосой увлечения последовала новая: он весь поглощен войной. Отец рассказывает о нем:
– Раньше все хотел сбежать на войну… Но теперь успокоился. Нашел себе дело – ходит по сборам с кружками. Проникнутый серьезностью своих обязанностей и подражая взрослым, он отказался от многих детских удовольствий, например, от елки, и подарил все игрушки знакомой трехлетней девочке. Надо видеть его за общественной работой.
– Папа, можно мне сегодня идти со сбором? – спрашивает он. Взгляд серьезный и озабоченный, в лице нервная бледность. Он весь полон сознания важности и ответственности своего дела.
– Сегодня тебе едва ли удастся… Завтра! – испытующе отвечает отец.
Голубые глаза Кости вспыхивают настойчивым и решительным огнем. В голосе слёзы:
– Но папа… Я не могу! Мои товарищи меня ждут!
– Ну, хорошо… - соглашается отец.
Через несколько минут Костя уже с товарищем, мальчиком из соседней квартиры. Оба одеты по форме, у одного в руках кружка, у другого – значки для прикалывания. У обоих счастливый торжествующий вид. Первую лепту должны внести родители. Костя делает попытку приколоть к груди отца значок.
– Не надо, – говорит тот.
– Нет, нельзя! – возражают сборщики. И настаивают на своем.
«Взяла с собой ребятишек и обошла с ними всю деревню, – пишет сельская учительница («Народный Учитель» №№ 22-23). Набрала и чулок, и перчаток, и шерсти пряденой и непряденой. Пришла на посиделки прясть, присоединились еще к нам мастерицы. Я и в школе на смену вяжу не переставая. Шьют и вяжут все дети целым классом…»
Дети могут стать серьезными и ценными сотрудниками взрослых. Уход за ранеными, шитье белья, записи на пунктах, заботы о семьях запасных, благотворительные сборы – все это может увлечь их. Важны не столько результаты работы, сколько воспитание в таких детях чувств ответственности и долга перед родиной. Война пройдет. Но весь опыт, все переживания, которые были вынесены во время войны, оставят глубокий след. После войны начнется громадная внутренняя работа, – новое строительство, и для него понадобятся свежие силы. Дети это будущее страны. И нужно приготовить не огрубевших диких людей, а культурных и полезных общественных работников.