Эту и другие книги можно заказать по издательской цене в нашей лавке: http://www.golos-epohi.ru/eshop/

Никто из офицеров первой роты не выражал с такой ясностью свой личный облик и принадлежность свою к породившей его среде, со всеми ее понятиями, речью, внешним обликом, жестами и традициями, как прапорщик Быховец. Одного взгляда было достаточно для того, чтобы безошибочно распознать в нем бывшего семинариста, сына какого-нибудь захолустного священника или дьячка. Его крепкая, но будто грубо обтесанная топором фигура как нельзя лучше соответствовала известному определению: не ладно скроен, да крепко сшит. В нем не было ничего безобразного, что могло бы притягивать нездоровое любопытство, как это случается часто при встречах с людьми, отличающимися от других каким-либо физическим недостатком. Нет, совсем нет! Скорее всего его можно было бы назвать деревенским увальнем с медленными движениями его физически неразвитого тела, но с присущей таким увальням медвежьей ловкостью. Мне он почему-то напоминал Митьку из «Князя Серебряного» - впечатление, усилившееся после того, как я увидел его в бою под ст. Усть-Лабинской, где мы сошлись с красными почти в рукопашную и где он, плюнув в руки и ухватив свою винтовку за штык, начал приближаться к стоявшему против него «товарищу», скача как-то боком, видимо, приноравливаясь нанести удар. В моем представлении его сходство с Митькой увеличивалось еще больше благодаря необыкновенному благодушию, в котором он если и не превосходил Митьку, то, во всяком случае, и не уступал ему, и если не обладал сказочной силой последнего, все же недалеко отставал от нее.

Лицо его принадлежало к типу тех лиц, которые не поддаются описанию, и если вы встретите его на улице, то пройдете мимо, не обратив внимания: 13-й на дюжину! Но сели бы вам пришлось случайно присмотреться к нему попристальнее, то вас не может не поразить выражение его глаз. Как определить их? Если правда, что «глаза ость зеркало души», то я бы сказал: душа, стоящая перед Богом. В них есть что-то до того светлое, до того умиленное, до того покорное, что вы невольно остановитесь и еще долго потом будете вспоминать эти глаза.

Произведенный в прапорщики чуть ли не за 15 дней до захвата власти большевиками, по окончании какой-то школы, он или плохо, или совсем не усвоил даже самых зачатков военного искусства и признавал это и сам, ничуть не обижаясь за сыпавшиеся на него замечания и даже взыскания и не теряя своего благодушия.

Никогда не слышавший свиста пуль, не видавший фронта Великой войны, он сразу оказался в Армии ген. Корнилова среди офицеров, прошедших уже «огонь, воду и медные трубы». На мой вопрос, как он попал в Армию, ответил одним словом: - «А пришел».

Тогда еще многие офицеры приводили различные причины, побудившие из вступить в Армию, и хотя они были, конечно, одними и теми же, но высказывались весьма своеобразно: так, например, один из офицеров заявил, что он вступил в Армию потому, что ему «надоели семечки»! (подсолнечная шелуха: главное завоевание революции).

Быховец с поразительной ясностью объяснил свое пребывание в Армии:

- Защищать Веру Христову.

Еще до первого кубанского похода приобрел он довольно оригинальную известность в рядах своего взвода благодаря одной, неизвестно откуда взявшейся привычке, а может быть и не привычке (некогда было ей укорениться), заключавшейся в том, что при заряжении винтовки он неизменно, вставив пятый патрон в ствол, осторожно спускал курок, пренебрегая предохранительным взводом. Результат бывал всегда один и тот же: стукнутая прикладом об пол винтовка посылала пулю в небо, а находившиеся по соседству офицеры, после первого испуга и недоумения, посылали весь богатый лексикон известных им нецензурных слов по адресу прапорщика Быховца.

Начало этой серии случайных выстрелов относится еще ко времени, предшествовавшему походу. Обыск на Темиринке. По сведениям нашей контрразведки, прибывший из Петрограда большевистский комиссар находится в одном из домов, и для поимки его взвод первой роты, в полной ночной тишине, окружил какое-то здание. Приказано быть особенно внимательными и не производить никакого шума. И вот, в самый патетический момент, раздался оглушительный выстрел. Поймали?

Увы, этот выстрел не означал поимку: по еще неизвестной тогда причине выстрелила винтовка прап. Быховца!

Задонье. 1-ое отделение 3-го взвода несет караульную службу на электрической станции. Часовым в машинном отделении стоит прап. Быховец. Неожиданный выстрел часового взбудоражил весь караул. Нападение! Ничуть не бывало: выстрелила винтовка прап. Быховца! Однако, тогда же была выяснена причина столь странного поведения этого послушного и далеко не своенравного оружия.

Первый Кубанский поход. После очередного выстрела, вне всяких норм и понятий, взбесившийся кап. Згривец, после чудовищной угрозы поставить под винтовку (взыскание, не могшее быть примененным к офицеру), назначил прап. Быховца ночным дневальным вне очереди. Быховец покорно снес наказание и при возвращении из наряда, войдя в хату, поставил свою винтовку; в тот же момент раздался выстрел!

В другой раз, тоже возвратившись из внеочередного караула, он еще не успел поставить свою винтовку, как уже кап. Згривец овладел ею и открыл затвор: курок был спущен, из казенной части ствола выскочил вставленный туда патрон!

Таким необыкновенным постоянством в верности самому себе он приобрел во взводе прозвище: прапорщик Пульни, впервые данное ему Згривцем. Слово это, вероятно, происходило от простонародного слова «пулять» вместо «стрелять» и словно прилипло к Быховцу, на что он не только не обижался, но и сам находил его подходящим.

Я не думаю, чтобы он понимал хоть что-нибудь в боях, но никогда не отставал и добросовестно делал все то же, что и другие. Во время боя ни одного чувства не изображалось на его спокойном и благодушном лице: ни страха, ни беспокойства, ни озлобления. И мне всегда казалось, что его полное равнодушие к своей судьбе покоилось на его глубокой вере. Я неоднократно замечал, что перед началом боя он крестился, после чего бывал совершенно спокоен. По окончании боя опять крестился. В смысле боевого товарищества мы нашли в нем достойного и верного соратника, на которого можно было положиться даже в самой тяжелой обстановке.

………………………..

Станица и станция взяты. Бой кончен. Из списков наличного состава роты ротный писарь, прап. Полевин, вычеркнул 7 имен, поставил против них крест и своим четким почерком сделал надпись: 24-го марта 1918 года. Станица Георгие-Афипская.

Одним из семи имен было имя прап. Быховца.

Юрий Рейнгардт