ПРИОБРЕСТИ КНИГУ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ:

http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15578/

Не имея быстроходных кораблей, Черно­морский флот вынужден был ограничить свои операции постановкой минных полей в заливах и на путях неприятеля и также блокадой уго­льных районов на побережье Турции, то есть на 120 милях анатолийского побережья на во­сток от Босфора, с портами Зунгулдак, Козлу, Инеболи и Парфени. Зунгулдакский порт был оборудован для погрузки угля, с молом и кра­нами. Остальные же были открытые рейды.

Командующий флотом адмирал Эбергард за последние дв_а месяца (ноябрь и декабрь 1914 г.) предпринял активную блокаду, насколько позволяли силы устаревших броненосцев, крей­серов и угольных миноносцев. Он был свободен в инициативе и получал от Ставки директивы только общего, главного характера. Поэтому не потребовалось много времени для организации блокады турецкого угольного района. Возвра­тившись из первого похода к Босфору (с 29 ок­тября по 1 ноября) и погрузив уголь, флот по­шел к турецким берегам для выполнения двух операций: 1) дивизион четырех новеньких не­фтяных миноносцев типа «Дерзкий» («Дерзкий», «Гневный», «Беспокойный» и «Пронзительный».), имея на борту по 60 мин, подошел к Босфору и в ночь на 6 ноября поставил поле мин в 12 милях и на север от входа. В то время, когда минонос­цы ставили мины, эскадра шла вдоль румелийского берега, охраняя их, и потом взяла курс на Зунгулдак, куда прибыла на рассвете 6 но­ября. 2) В 7 час. 30 мин. броненосец «Рости­слав» и крейсер «Кагул», в сопровождении шести миноносцев, по сигналу командующего отправились к Зунгулдаку уничтожить находившиеся на молу угольные склады, портовые заводы, тральщики и транспортные суда. По­года, — туман и мелкий дождь, — не особен­но благоприятствовала стрельбе. Ясно был ви­ден пожар, вспыхнувший в порту. Стрельба бы­ла прекращена в 9 час. 30 мин. «Ростислав» и «Кагул» вступили в строй эскадры, которая пошла в Севастополь. Во время бомбардировки Зунгулдака «Кагулом» и миноносцами были по­топлены стоявшие на рейде два турецких паро­хода.

Крейсером глубокой разведки были заме­чены вдруг появившиеся из тумана два, а по­том за ними еще один, третий, силуэта боль­ших кораблей. Эскадра вступила в линию бо­евого строя, открыла огонь своей крупной артиллерии, и в то же время миноносцы по­шли в атаку. Очень скоро, когда туман немно­го рассеялся, выяснилось, что это были турец­кие военные транспорты «Митхад-Паша», «Безми Ален» и «Вихри Ахмед», шедшие с войсками и амуницией в Требизунд. Солдаты и экипажи были посажены на суда эскадры, а все три транспорта потоплены. После этого эскадра взяла курс на «N». Ей пришлось вы­держать сильнейший шторм. Особенно жесто­ко были потрепаны угольные миноносцы типа «Ж» и «3». На их палубах лежал запас уг­ля! 7 ноября эскадра вошла на Севастопольс­кий рейд. В это же утро, в ответ на бом­бардировку Зунгулдака, крейсер «Бреслау» обстрелял Поти в продолжение 40 минут, не причинив больших повреждений. «Гебен» в море не появлялся.

Периодические обстрелы Зунгулдака не мо­гли прекратить окончательно транспорт угля, так как для этого потребовалась бы бесконеч­ная блокада берегов угольного района, что в конце 1914 года еще не было возможно из-за недостатка в военных кораблях. «Гебен» сво­им преимуществом артиллерии и в скорости хода вынуждал Черноморский флот быть скон­центрированным в «один кулак».

Узнав, что Требизунд стал центром снаб­жения и сбора турецких войск, адмирал Эбер­гард вышел 15 ноября с эскадрой линейных ко­раблей и уже в пути к нему узнал, что непри­ятельская эскадра находится там. 17 ноября русская эскадра подошла к Требизунду и, не обнаружив неприятельских кораблей, адмирал послал «Ростислава» и дивизион миноносцев обстрелять порт и военные объекты в нем. За­тем эскадра прошла вдоль анатолийского по­бережья до Синопа, встретив только турецкие фелюги, на которые не стоило тратить снаряды В ночь с 17 на 18 ноября минные заградители «Бел. Кн. Ксения» и «Вел. Кн. Константин» поставили мины перед Синопом, Плата­на и Самсуном. Эта операция совершалась в глубокой темноте и была очень рискованной, так как минными заградителями были пассажирские пароходы с максимальной скоростью в 12 узлов, что в случае появления турецких крейсеров и миноносцев было бы гибелью для них. Операция была закончена благополучно, и эти минные поля оставались долгое время неизвестными туркам. «Вел. Кн. Ксения» и «Вел. Кн. Константин» благополучно возвра­тились в Севастополь, несмотря на то, что «Ге­бен» и «Бреслау» в это время крейсировали перед Крымом.

Адмирал Эбергард, не встретив неприятель­ских кораблей ни на пути из Севастополя в Требизунд, ни от Требизунда к Синопу, и прой­дя со своими старыми кораблями более 600 миль, был вынужден пополнить уголь, в осо­бенности у малых миноносцев, которые за три дня пребывания в море сожгли 3/4 своего за­паса. Оставалось пройти еще 200 миль до Се­вастополя, когда командующему было сообще­но, что неприятельский флот где-то в море!

Адмиралу Сушону, как начальствующему над турецким флотом, были уже, конечно, из­вестны бомбардировка русскими судами Тре­бизунда и поход эскадры Черноморского фло­та вдоль анатолийского побережья. Поэтому, если бы он пожелал сразиться с русской эскад­рой, он должен был поджидать ее на обратном пути в Севастополь. Преимущество крейсера-дредноута «Гебена» в скорости хода и дально­бойности орудий давало немецкому адмиралу возможность атаковать русскую эскадру в са­мых благоприятных для него тактических ус­ловиях. Вот именно поэтому адмирал Эбергард считал встречу возможной. Но если на Черно­морской эскадре считали сразиться как за сча­стливый случай, то со стороны немецкой зна­ли, что бой возможен, если адмирал Сушон то­го пожелает! Ночью был туман и настолько густой, что временами затруднял кораблям держаться в кильватере и видеть миноносцы, которые по ночному строю шли в хвосте эскад­ры. Только крейсера вышли в голову эскад­ры, приблизительно на три мили вперед. Около 10 час. утра маленький бриз с NW начал дуть порывами и разгонять частично туман; вре­менами эскадра проходила через густые «проб­ки» тумана, которые скрывали корабли один от другого. В 11 час. 30 мин. ветер установился и разогнал туман. Видимость — 4.000 метров. Но погода была сумрачной, с облачностью очень низкой и с дождем. Эскадра построилась в ки­льватерную колонну в следующем порядке: в авангарде, на дистанции, в зависимости от ви­димости, от 1.000 до 3.000 метров, вспомогатель­ный крейсер «Алмаз»; справа от него, в 3 или 4 морских милях крейсер «Память Меркурия», а слева — крейсер «Кагул». Линейные кораб­ли возглавлялись броненосцем «Евстафий» под флагом командующего флотом адмирала Эбергарда, а ему в кильватерной колонне шли «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон» (несший брейд-вымпел начальника бригады линейных кораблей), «Три Святителя» и «Ростислав». Крейсера держались на дистанции предельной видимости сигнализации прожекторами. В пол­день эскадра находилась на юго-восток от мы­са Сарыч, в 20 милях от него, курс N 45 W (350°).

В 12 час. 10 мин. с «Алмаза» были замече­ны в тумане, приблизительно в 5.000 метрах впереди его и слева по носу, силуэты неприя­тельских кораблей. «Гебен» шел малым ходом, курс NE, а «Бреслау» шел на левом его тра­верзе, параллельным курсом.

«Алмаз» сейчас же сигнализировал: «Ви­жу неприятеля!» и развернувшись, пошел полным ходом к эскадре, давая ей сигналы про­жектором.

Пять минут спустя на эскадре была пробита боевая тревога. Крейсера «Кагул» и «Память Меркурия» вступили в кильватер броненос­цам. Линейный корабль «Евстафий» обнару­жил «Гебена» слева и немного дальше его — «Бреслау». Адмирал Эбергард поднимает сиг­нал: «Склониться влево на 8 четвертей, дать полный ход!». Этот маневр нужен был, чтобы помешать неприятелю уйти и тем принудить его к бою.

Перед этой эволюцией линейные корабли держались интервала в 600 метров. Но вслед­ствие поворота и увеличения скорости хода дистанция между ними увеличилась, и линия кильватерного строя сильно удлинилась. Ми­ноносцам было приказано выйти на траверз линейных кораблей, и они вступили в киль­ватерном строе на левом траверзе «Евстафия», в 300 метрах от него. В этот момент горизонт на «NW» был закрыт туманом и скрывал не­приятельские крейсера. Ветер повернул на SW и понес дым русской эскадры в сторону не­приятеля, затрудняя видимость для дальноме­ров и наводчикам.

В 12 час. 18 мин дистанция с «Евстафия» до «Гебена» 7.000 метров. «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон» уже вступили на новый курс, но «Три Святителя» и «Ростислав» еще не начинали эволюции и были едва видны. По уже выработанному правилу концентрированной стрельбы с трех линейных кораблей первым должен был открыть огонь средний из них, то есть «Иоанн Златоуст». Адмирал Эбергард, видя, что он не стреляет, решил, что «Иоанн Златоуст», который был сзади «Евстафия» на 1.000 метров, не видит неприятеля и решил несмотря на правило открыть огонь первым (с «Евстафия»). Это решение адмирала делает ему большую честь, так как он использовал благоприятный момент, когда дистанция была невелика и цель достаточно видна.

В 12 час. 21 мин. «Евстафий» посылает пер­вый залп из двух башен и сразу же накрывает «Гебена». Простым глазом были видны разрывы снарядов на середине крейсера. 50 секунд спустя ответил «Гебен». Этот первый залп упал между линейными кораблями и ми­ноносцами, в 200 метрах от последних. Один из снарядов, зацепив среднюю трубу «Евста­фия», разорвался и осколками перебил антен­ну радио, служившую для управления стрель­бой всех трех броненосцев. Вот почему «Ев­стафий» не смог быстро передать на «Златоуст» дистанцию на «Гебен» (7.000). Из-за тумана на «Златоусте» взяли дистанцию слиш­ком большую (12.000), и его залп лег переле­том. «Гебен» сосредоточил свой огонь на «Ев­стафий». Второй его залп дал недолет, а тре­тий накрывает. Четыре 280-мм. снаряда попа­дают в казематы №№ 150 и 200: четыре офи­цера и 20 матросов были убиты на месте, а один офицер и 19 матросов умерли от ранений. Пятый снаряд, попавший в каземат № 200, не разорвался и не причинил никакого вреда. Несмотря на эти потери «Евстафий» продолжает свою стрельбу, метко и регулярно.

Что касается двух линейных кораблей, то «Пантелеймон» совсем не стрелял из башен, так как их наводчики не видели цели из-за ту­мана, «Три Святителя», следовавший за ним, давал залпы в моменты видимости «Гебена», а из орудий в 150-мм. регулярно обстреливал «Бреслау». Шедший последним «Ростислав» не видел «Гебена» и стрелял по «Бреслау». Бой длился 14 минут, курс 260°, предельная скорость «Евстафия» — 14 узлов. «Гебен», получив повреждения как от крупных, так и от более мелких орудий русских «стариков», прервал сражение, повернул в 12 час. 5 мин. на­право и полным ходом скрылся в тумане.

Адмирал Эбергард, в надежде, что «Гебен» вернется, шел тем же курсом еще 15 минут. В 12 час. 37 мин. эскадра повернула «вдруг» на 25° вправо, чтобы избежать столкновения с предметом, плавающим в волнах, приняв его за неприятельскую мину, но затем легла на прежний курс. Неприятель не показывался. Миноносцы, посланные в атаку, вернулись, не догнав и потеряв его в тумане. Адмирал решил идти в Севастополь. В 12 час. 50 мин. эскадра взяла курс 348° и миноносцы вступили в строй на траверзе линейных кораблей. В этом бою устаревшим броненосцам пришлось померяться силами с новым крейсером-дредноутом, во­оруженным и построенным по последнему сло­ву техники. И «старики» победили!

Успех этот явился исключительно резуль­татом решимости адмирала Эбергарда, а также инициативы командиров и дисциплины в веде­нии артиллерийского огня. Результатом боя бы­ло следующее: «Гебен» получил три снаряда в 305 мм. и 11 меньшего калибра, 12 офицеров и 103 матроса были убиты, 7 офицеров и 52 матроса ранены. Аварии на крейсере-дредноу­те были более значительны, чем на броненосце «Евстафий».

Эти аварии и потери в личном составе вы­нудили адмирала Сушона прервать сражение. Убедившись в меткости огня старых русских броненосцев, немецкие «молодчики» «Гебен» и «Бреслау» в дальнейшем ходе войны на Чер­ном море всегда избегали встречи с нашими «стариками». Технически отсталые, но с бод­ростью духа черноморцев. Георгиевские лен­точки — тому порука!

Калиакрия, Фидониси, Хаджи-бей, Цериго, Занте и даже Рим, а также Синоп и Севасто­поль были их гордостью и традицией… Чтобы оценить меткость огня черноморцев в этом бою, достаточно вспомнить, что «Евстафием» было выпущено из башен 12 снарядов в 305 мм., «Златоустом» и «Тремя Святителями» вместе — 18, то есть всего 30 выстрелов, из которых попали в цель три, то есть 10%. По свидетель­ству артиллерийских офицеров всей эскадры только снаряды с «Евстафия» достигли цели, что увеличивает меткость до 25%. Перебитая радиосвязь не смутила командиров, и они в бою проявили личную инициативу. При этом густой туман очень мешал точности наводки.

После боя (18 ноября) эскадра 20 ноября уже стояла на Севастопольском рейде и вела уголь­ную погрузку. Этим воспользовался турецкий крейсер «Гамидие» и утром этого дня в течение часа обстреливал Туапсе.

2 декабря эскадра вышла в море, так как было сообщено, что опять появились неприя­тельские корабли. 5 декабря, никого не встре­тив, она возвратилась в Севастополь. 6 декабря «Бреслау» появился недалеко от Севастополя. Атакованный гидропланами, он ушел, предва­рительно обстреляв наших тральщиков. 10 де­кабря после полудня «Гебен» подошел к Батуму и с дистанции в 14.000 метров обстрелял порт. Транспорт «Березань» и несколько дру­гих мелких судов стояли на рейде, а в глубине порта находилось много цистерн с мазутом и бензином. Удачным попаданием «Гебен» мог бы причинить большие повреждения как в пор­ту, так и в крепости. После десятиминутного обстрела «Гебен» удалился, не достигнув ни­какого результата. Форты отвечали, но их сна­ряды не долетали до цели.

Из-за отсутствия быстроходных крейсеров для разведки напряженные и упорные попыт­ки русской эскадры поймать неприятеля Оста­вались безрезультатными. Может быть непри­ятельские крейсера, хорошо осведомленные о выходах в море русской эскадры, появлялись тогда, когда эскадра, возвратившись, стояла на рейде Севастополя?

В первой половине декабря было получено донесение, что в Турции готовится десант в Ба­тум. 11 декабря эскадра снялась с якоря. Это был уже шестой выход всей эскадры и ее ко­рабли, в особенности угольные миноносцы из­носились. Но время ремонта еще не пришло. Стало известно, что турецкий минный загради­тель «Нилуфер» взорвался на минах у входа в Босфор.

Подойдя к Батуму, адмирал Эбергард отпра­вил туда для защиты порта миноносец «Жар­кий». Затем эскадра пошла к Требизунду и, продлив курс до Синопа, обстреляла наиболее важные пункты на анатолийском побережье, потопив пароход «Деренти» в 3.500 тонн, на­груженный военным материалом. Пробыв в мо­ре четыре дня и никого не встретив, адмирал Эбергард вернулся с эскадрой в Севастополь 15 декабря.

Предстояло срочно произвести две опера­ции: 1) поставить мины у Босфора и 2) закупорить Зунгулдак потопленными транспортами, груженными камнями, во входе в порт. 20 де­кабря адмирал Эбергард снялся с якоря для выполнения первой операции. Минные загра­дители «Вел. Кн. Ксения», «Вел. Кн. Кон­стантин и «Вел. Кн. Наследник Георгий», в со­провождении 3-го дивизиона миноносцев, в ночь на 22 декабря поставили два минных за­граждения у Карабуру (в трех милях от вхо­да в Босфор), общим числом в 600 донных мин. Несмотря на большой риск встречи с неприя­тельскими крейсерами постановка мин была произведена точно. Минные заградители (быв­шие пассажирские пароходы РОПИТ-а), верну­лись в Севастополь поодиночке. Вторая опера­ция, закупорка входа в порт Зунгулдака, окон­чилась неудачно из-за плохих атмосферных ус­ловий и из-за недостаточной подготовки ее. Все четыре транспорта, груженных камнями, в ночь 23 декабря разметало сильным штормом по морю у берега Анатолии. На заре весь отряд, во главе с броненосцем «Ростислав», вспомога­тельный крейсер «Алмаз», четыре груженых транспорта и миноносец, находился в большом «растрепанном» беспорядке. Русские радиоте­леграфисты стали слышать переговоры непри­ятельских кораблей и среди них «Бреслау». В отряде не досчитывались транспорта «Атос» и одного миноносца. В ночь с 23 на 24 декабря, в 3 часа утра, «Ростислав» повернул с курса, чтобы собрать разбросанные бурей транспорты. Он не предупредил об этом транспорт «Олег», следовавший за ним.

На «Олеге» находился капитан 2 ранга Евдокимов, командовавший дивизионом этих транспортов. Не видя никакого сигнала с «Ро­стислава», он решил продолжать идти на Зунгулдак. Около 4 час. утра с «Олега» в темноте заметили силуэты двух миноносцев, быстро идущих к нему и на расстоянии в 1.000 метров открывших прожектора. Их силуэты были схо­жи с силуэтами миноносцев 6-го дивизиона, сопровождавших отряд в Зунгулдак. Евдо­кимов им крикнул в рупор: «Я — транспорт «Олег»!». В ответ раздался смех и по-русски: «Вот тебе, «Олег», получай!», и миноносцы открыли огонь. Несколько снарядов попали в «Олег». Головной миноносец пустил мину, но командир «Олега» успел дать задний ход, и мина прошла впереди транспорта. Во время этого нападения «Олег» получил несколько надводных пробоин и несколько человек из ко­манды были убиты и ранены. Другие суда отряда ничего не знали о случившемся, будучи разбросанными в темноте штормом. Один рус­ский миноносец этого же отряда принял в ноч­ной темноте турецкие миноносцы за свои и вступил им в кильватер. Только через некото­рое время, увидя их сигналы ратьером, он по­нял ошибку и скрылся полным ходом… Это и был тот миноносец, которого не досчитывались. Он вступил в строй с значительным опозда­нием.

Транспорт «Атос», которого сильный шторм оторвал от отряда, на рассвете 24 декабря был игрушкой волн далеко в море. Крейсер «Бре­слау» его нашел и приказал сдаться. Но его командир, лейтенант Михаил Четверухин, от­казался сдать в плен свой транспорт и прика­зал открыть кингстоны и затопить корабль. «Бреслау» дал несколько залпов по «Атосу» и взял в плен командира и команду. Через не­которое время «Бреслау» пересадил их на «Гебен», возвращавшийся в Константинополь. Лейтенант Четверухин всего за два дня до это­го участвовал в постановке мин у Босфора 22 декабря и, смотря в иллюминатор каюты, в ко­торой был пленником, сразу же увидел, что «Гебен» идет по минному полю. Раздались два сильных взрыва! Крейсер набрал большое ко­личество воды и едва вошел в Босфор. Если бы «Гебен» не был так близко к Босфору, то весьма вероятно, что он затонул бы. Это слу­чилось 25 декабря по новому стилю, в день праздника Рождества у немцев.

Из плена лейтенанту Четверухину удалось переслать адмиралу Эбергарду эти сведения. Операция же закупорки входа в порт Зунгул­дак не удалась, так как из-за шторма пришлось затопить транспорты в море, против него, а не в самом входе в порт.

В то время как протекала операция у Зунгулдака, турецкий крейсер «Гамидие» появил­ся в ночь на 24 декабря у Батума и открыл огонь в час ночи. Но вместо порта и батарей он сосредоточил свой огонь на пустынном месте, у устья реки Чорох. «Гамидие» искал, наверное, миноносец «Жаркий». Этот малютка миноно­сец оказывал большую помощь русским вой­скам, продвигавшимся по турецкой территории. Он помогал им не столько своей 75-мм. пуш­кой, столько топя турецкие парусники, подво­зившие подкрепления отступавшим турецким войскам. Присутствие в море турецких крей­серов нисколько не помешало русским мино­носцам действовать вдоль анатолийского побе­режья и к концу 1914 года они потопили сотни парусников и 12 турецких транспортов.