Родители читателя Анатолий Фадеев и Римма Заваринская.
История репрессий 30-50-х годов для многих читателей канала - это не главы из учебников истории или залы музеев. Это семейные альбомы, где порой нет снимков предков. Их не успели сделать или уничтожили, чтобы скрыть связь «врагами народа».
Архив читателя Александра Заваринского из Северодвинска начинается с фото его родителей. А вместо снимков дедов и бабушек - справки об их реабилитации. Александра натолкнула на воспоминания статья «Читатель поделился трагичной историей отца, прошедшего ГУЛАГ:«Он до последнего вспоминал Воркуту». И какие бы комментарии после той статьи не появлялись о том, что масштабы большого террора 1937-38 годов преувеличены, что «невиновных не было», хочется еще раз показать судьбу простой семьи из Архангельской области. Такой, в которой репрессии уничтожили все родственные корни и покорежили судьбы детей. Судите сами. Вот рассказ читателя из Северодвинска.
Быстрый приговор «тройки»
«Мой дед Василий Алексеевич Заваринский был из бедняков, поэтому с радостью принял cоветскую власть. Записался в отряд, бился в Гражданскую войну - за бедноту и власть справедливую, освобождал Север от английских интервентов вместе с революционером Павлином Виноградовым. Потом, вернувшись в родные края, стал поднимать колхоз в деревне Конецгорье. Это в Виноградовском районе Архангельской области. Сельчане доверили деду руководить колхозом. Хозяин он был справный, люди уважали его, шли за советом. К тому же дед знал грамоту, что было редкостью в тех краях.
Был у него тайный враг Филька - гармонист, пьяница и блудник. Была у Филька обида на моего деда. За то, что первая красавица тех мест отдала предпочтение не ему, его сопернику Василию и замуж за него вышла. За то что тот лихо воевал да еще председателем стал.
В 1938 году в семью деда пришла беда. В колхозной конюшне, где сторожем и конюхом был Филька, за ночь умерло сразу три лошади. Деда, как отвечающего за колхоз, арестовали на второй день и обвинили во вредительстве. Посчитали, что он специально уморил лошадей. Сначала увезли в район, а потом и в область. Мол, раз председатель - значит в ответе за всё. Дома остались жена Мария и четверо ребятишек.
В то время долго не разбирались, кто виноват, кто прав. По приговору «тройки» НКВД деда Василия приговорили к расстрелу. Спустя два месяца пришли и за его женой - моей бабушкой Марией Ивановной. Ее арестовали уже как жену врага народа и пособницу. Дали 10 лет лагерей и отправили в тот самый знаменитый А.Л.Ж.И.Р. - Акмолинский лагерь жён изменников Родины в Казахстане. Четверых детей забрали в интернат под Вельском, на юге Архангельской области.
Крысы бегут с корабля.
Так моя мама Римма в 8 лет оказалась в интернате для детей врагов народа. В тот же год к ним в интернат привезли мальчика Толю Фадеева из Архангельска, тоже 8 лет. Дети подружились, и история Толи оказалась не менее драматичной.
Его отец служил кочегаром на торговом судне. Когда семья провожала его в рейс на Мурманск на одном из причалов Соломбалы, что в Архангельске, отец вдруг стал ругаться со старпомом и отказался идти в рейс. Оказалось, он увидел, как от корпуса корабля к пирсу плывет стайка крыс. Примета верная – если крысы бегут с корабля, значит корабль в опасности. В рейс отец Толи не пошел - остался на берегу. За ним пришли через день.
Пароход тот действительно затонул вместе с экипажем и грузом. Отца Толи тоже арестовали - обвинили в диверсии, отправили в Ягринлаг на острове Ягры под Архангельском и там расстреляли. Мать мальчика к тому времени умерла от туберкулёза. И его вместе с братом и сестрой отправили в интернат. Так и повстречались мои родители в интернате – Римма и Толя.
Кормили в интернате плохо. Мама была очень худая и постоянно хотела есть. Отец, тогда ещё пацанчик, бегал в лес и собирал для неё грибы. Они вдвоем с мамой уходили на речку, и там в банке варили грибы и ели. Отец часто делился с ней своим хлебом. Так и выжили.
После войны их направили учиться в ФЗО (школа фабрично-заводского обучения - ред.) в Архангельск. Отец учился на плотника, мать - на сварщицу. Вместе устроились судостроительный завод «Красная кузница», потом завербовались в Молотовск (Северодвинск) на Севмашпредприятие. Там уже родились дети: я, старшая сестра и младший брат.
"Маму всю жизнь преследовало клеймо "дочь врача народа".
Бабушка Мария Ивановна так и не вышла на свободу. Она умерла в местах лишения свободы, но от чего и когда - неизвестно. Мамин брат четыре раза убегал из интерната, наконец его посадили за кражу тушенки. Так он и пошел по кривой дорожке. Сестра мамы тоже несколько раз была в местах не столь отдалённых и погибла там. Саму маму клеймо "девранар" - дочь врага народа - преследовало всю жизнь. О братьях и сестрах отца не осталось никаких сведений - они пропали во время войны.
Мой отец Анатолий всю жизнь проработал на Севмаше, был ударником. Хотели даже выдвинуть на Героя Социалистического труда, но для этого нужно было вступить в партию, а он отказался. Поэтому его кандидатуру отклонили да ещё припомнили, что его отец расстрелян. Мама тоже какое-то время работала на заводе. Но когда женщин стали убирать из сварщиц, она перевелась в детский сад там и работала до пенсии.
Спустя много лет родственники, оставшиеся в деревне Конецгорье, рассказывали: однажды тот самый Филька в пьяном угаре признался, что это он отравил лошадей. Взял у своей больной матери какую-то микстуру, которой она натирала ноги, и вылил в поилку в конюшне. Думал отравить лошадь, а умерло три. Бог наказал его он - замёрз пьяный в сугробе. К нему на похороны никто из сельчан не пришел.
Деревни Конецгорье уже нет. В 60-е колхоз укрупнили, и все жители переехали на центральную усадьбу. Недавно я был на том месте, где стояла деревня. Ничего не осталось - сейчас там сосны растут. А мама записала меня на свою фамилию - Заваринский. Не хотела, чтобы род прервался. Документы на восстановление доброго имени дедов подал мой тесть. Обоих реабилитировали. Посмертно»...
***
Источник |
