Эту и другие книги можно заказать по издательской цене в нашей лавке: https://ozon.ru/t/poEdlXy

«Вопреки обещанию, данному в Москве на Государственном Совещании, -

«погубить душу, а Родину спасти», -

Керенский душу свою спас, а погубил Родину».

Проф. ген. Головин.

Смещенный Временным Правительством, согласно представления генерала Брусилова, с должности командующего армией за «несоответствие духу времени», донской казак генерал от кавалерии Каледин, по прибытии на родной Дон, был избран Войсковым Кругом Атаманом Войска.

Решительный, с хорошо развитым государственным чутьем, генерал Каледин в короткий срок приобретает авторитет не только среди родных донцов, но и у казаков других войск.

На созванном Керенским Государственном Совещании в Москве 26 - 28 августа 1317 года генерал Каледин участвует, как представитель всех казачьих войск. Его речь на этом совещании дает нам отчетливый облик генерала, как казака, болеющего душою за судьбы своего Отечества - России.

«Казачество не опьянело от свободы, - говорил генерал Каледин. - Оно не сойдет со своего пути служения Родине на полях битв и внутри, в борьбе с изменой и предательством...

«Понимая революционность не в смысле братания с врагом, не в смысле самовольного оставления назначенных постов, неисполнения приказов и предъявления к правительству неисполнимых требований преступного расхищения народного богатства, не в смысле полной необеспеченности личности и имущества граждан и грубого нарушения свободы слова, печати, собраний, - казачество отбрасывает упреки в контрреволюционности. Страну может спасти от окончательной гибели только действительно твердая власть, находящаяся в опытных, умелых руках лиц, не связанных узко-партийными групповыми программами, свободных от необходимости после каждого шага оглядываться на всевозможные советы, комитеты, и отдающих себе отчет, что источником суверенной государственной власти является воля всего народа, а не отдельных партий и групп. Расхищению государственной власти центральными и местными комитетами должен быть немедленно и резко поставлен предел. Время слов прошло, терпение народа истощается. Нужно делать великое дело спасения родины».

Если в умеренных кругах участников совещания эта речь Каледина послужила отрезвляющим началом от угара революции и вызвала тревогу за судьбу Отечества, то Керенским она была воспринята, как контрреволюционная, в ней он увидел несомненную связь и участие Каледина в «мятеже» Корнилова.

10-го сентября бюро печати Временного Правительства передает для газет сообщение: «От Атамана казачьих войск Каледина, по сообщению газет, Временным Правительством получена телеграмма о присоединении его к Корнилову. В случае, если Правительство не договорится с Корниловым, Каледин грозит прервать сообщение Москвы с Югом».

Это уже по своей форме не внушающее доверия сообщение дает повод Керенскому начать открытую борьбу против ген. Каледина. Не проверив истины этого сообщения, Керенский не допускающим возражений тоном требует от совета казачьих войск «заклеймить ген. Корнилова и ген. Каледина, как изменников и бунтовщиков».

Совет казачьих войск отклонил требования Керенского, мотивируя тем, что он не может осудить своих старших представителей, не имея уверенности в истине по этому поводу сообщений, заявив при этом, что «Совет не может работать под давлением и угрозой».

Командующий Московским Военным Округом полковник Верховский 12 сентября телеграфирует генералу Каледину:

«1) С фронта идут через Московский Округ в Область Войска Донского эшелоны казачьих войск в ту минуту, когда враг прорывает фронт и идет на Петроград.

2) Мною лично получены сведения о том, что станция Поворино занята казаками. Я не знаю, как это понимать. Если это - объявление казачеством войны России, то я должен предупредить, что братоубийственная борьба, которую начал ген. Корнилов, встретила единодушное сопротивление всей Армии, всей России. Поэтому появление в пределах Московского округа казачьих частей без моего разрешения я буду рассматривать, как восстание против Временного Правительства, и немедленно издам приказ о полном уничтожении всех, идущих на вооруженное восстание, а сил к тому, как вам известно, у меня достаточно».

Одновременно с этой телеграммой полковника Верховского, Керенский разослал телеграмму, в которой определенно называет ген. Каледина мятежником, отрешает его от должности Атамана и предлагает ему явиться в Могилев в Следственную комиссию, расследующую дело генерала Корнилова.

Полковник Верховский, к тому времени уже военный министр, отдает распоряжение частям, расположенным на Дону, об аресте ген. Каледина.

18 сентября на Дону было созвано экстренное заседание Войскового Круга. Были приняты меры к благополучному возвращению в Новочеркасск ген. Каледина, находившегося в это время в поездке по Войску. Возвратившись в Новочеркасск, ген. Каледин по личному почину слагает с себя звание Войскового Атамана и, как частное лицо, отдает себя на суд Войсковому Кругу.

Девять дней заседал Войсковой Круг, исследуя дело о «мятеже» своего - уже бывшего - Атамана. На требование Керенского явиться ген. Каледину в Могилев и на распоряжение военного министра об аресте Каледина Войсковой Круг постановил:

1) «Временное Правительство не имеет власти гарантировать безопасность Каледину от самосудов разнузданной черни, натравленной Керенским против Корнилова и Каледина».

2) «С Дона выдачи, нет».

По существу же обвинений генерала Каледина в мятеже Войсковой Круг вынес решение, что «дело о мятеже» - провокация или плод расстроенного воображения.

«Признавая устранение народного избранника грубым нарушением начал народоправства, Войсковой Круг Требует удовлетворения: - немедленного восстановления Атамана по всех правах, срочного опровержения всех сообщений о мятеже на Дону и немедленного расследования при участии представителей Войска Донского виновников ложных и поспешных мероприятий, на них основанных».

Генералу Каледину предложить немедленно вступить в исполнение своих обязанностей Войскового Атамана.

Временное Правительство через Военного Министра телеграфировало Войсковому Кругу:

«От имени Временного Правительства счастлив засвидетельствовать, что недоразумения первых дней рассеяны. Казачество в его целом не дало втянуть себя в безумную попытку Корнилова. Клеветнические наветы на казачество должны умолкнуть, виновность отдельных лиц может быть установлена судебным разбирательством. Ген. Каледин во исполнение своего гражданского долга должен безотлагательно явиться в Могилев к Председателю Следственной Комиссии для дачи показаний».

Войсковой Круг, не доверяя Временному Правительству и боясь новой провокации, не разрешил ген. Каледину поездку в Могилев, а сообщил, что, если Следственная Комиссия нуждается в показаниях Каледина, она может пожаловать в Новочеркасск.

Кровоточиво-смертельную рану нанес Керенский этой провокацией Дону. Существовавший на Дону пришлый элемент, так называемые «иногородние», с момента революции пошли по пути крайне левых, и в большинстве своем представляли пробольшевистскую базу. Военные не-казачьи части, расположенные на Дону, количественно усиливали эти про- большевистские элементы.

К моменту захвата центральной власти большевиками, по свидетельству В. Харламова, «фронтовое казачество, распропагандированное углубителями революции, приходя домой, не могло найти общего языка со «стариками». Оно воевало, а эти жили дома и богатели. Молодые казаки не могли представить себе, чтобы солдат-крестьянин, солдат- рабочий, с которыми они провели три года на фронте, вернувшись домой, стали их врагами. Этот образ мыслей молодого казачества, подогреваемый пропагандой пробольшевистски настроенных иногородних, породил у казаков новую идею «нейтралитета».

«Зачем нам бороться против большевиков? Они нас, рядовых казаков, не тронут. Они будут распоряжаться промеж себя, рабочих и крестьян, а мы у себя».

С захватом большевиками всероссийской власти, Каледин по постановлению Круга провозглашает Донскую Область независимой впредь до образования всенародно признанной Российской власти.

В городах Ростов и Таганрог, с населением преимущественно иногородним, это решение Дона вызвало неприязнь к казакам и открытое вооруженное восстание пробольшевистски настроенных элементов населения. При поддержке армейских частей, стоявших в Ростове, и при участии призванных на помощь матросов Черноморского флота, 9-го декабря большевики Ростова выступили против Донского Войскового Правительства.

Во имя исполнения своего гражданского долга, но с тяжелым чувством необходимости междоусобия, ген. Каледин силами наспех сформированного добровольческого отряда (из офицеров, юнкеров, кадет и учащейся молодежи) в течение, семи дней подавляет это Ростовское восстание.

Как пережил ген. Каледин это событие, свидетельствует его речь к населению города Ростова, восторженно приветствовавшего его, как освободителя от зверств большевиков.

«Мне не нужно устраивать оваций. Я не герой, мой приход не праздник. Не счастливым победителем я въезжаю в ваш город. Была пролита братская кровь, и мне радоваться нечему. Мне тяжело. Я исполнил свой гражданский долг, овации мне не нужны», - говорил ген. Каледин жителям Ростова.

Помимо тяжелого чувства сознания необходимости братской междоусобной борьбы, Ростовское восстание породило в душе ген. Каледина чувство тревоги за участь Дона и казачества. Казачьи части, бывшие во время Ростовских событий на Дону, не исполнили приказа своего Атамана и в подавлении восстания участия не приняли. Пропаганда большевиков о «нейтралитете» в среде казаков в этот период возымела свою силу.

В поисках разрешения назревшего политического кризиса на Дону, ген. Каледин приходит к мысли призвать к участию в управлении Областью все слои населения, не только иногородних горожан и крестьян, но и иногородних рабочих.

В середине января на Дону было создано Правительство на паритетных началах. В нем было семь мест для представителей казаков и семь мест для иногородних.

Захватившие в свои руки Всероссийскую власть большевики своим смертельным врагом считали в первую голову казачество, возглавляемое ген. Калединым. Поэтому главные силы большевиков были направлены на Дон.

Крыленко, главнокомандующий вооруженными силами большевиков, призывал части, идущие на Дон, бороться «ожесточеннее, чем с врагом внешним».

Сосредоточив свои главные силы в районе станицы Каменской, большевики таким образом образовали и внешний фронт борьбы Каледина за Дон.

Донские казаки, под влиянием все той же большевистской пропаганды «нейтралитета», неохотно шли на призыв своего Атамана против надвигающихся на Дон красных орд.

Главную опору на внешнем фронте ген. Каледин имел в партизанском отряде есаула Чернецова, численный состав которого равнялся нескольким стам человек.

4-го Февраля есаул Чернецов был предательски убит казаками. Защита Дона от внешних большевиков со смертью Чернецова теряет свою душу и сопротивление в районе станицы Каменской падает. Большевики же, продвигаясь к центрам Дона, количественно усиливаются формированием из рабочих горно-заводского района красногвардейских частей.

В городах Таганроге и Ростове наступающие части большевиков нашли пособников себе в лице солдат и рабочих.

Добровольческие части ген. Корнилова, защищавшие Дон на Таганрогско-Ростовском направлении не могли противостоять силе надвигавшихся на них большевиков. Восстание рабочих Балтийского завода в Таганроге склоняет ген. Корнилова к решению оставить Дон и уйти на Кубань.

Это свое решение ген. Корнилов сообщает Каледину и вместе с тем просит две офицерских роты, прикрывающие Новочеркасск, направить на присоединение к Добровольческой армии.

Непонятый казачьими массами, оставленный ими, морально подавленный, ущемленный в своих возвышенных чувствах любви к родному краю и преданности Родине, ген. Каледин, обладавший исключительным для человека того времени качеством - трезво оценивать обстановку, понял безнадежность дальнейшего сопротивления надвигающимся ордам большевиков.

12-го февраля, как пишет об этом его ближайший сотрудник Н. Мельников, ген. Каледин созвал совещание членов Правительства, на котором, выслушав доклад Походного Атамана ген. Назарова о безнадежности дальнейшего сопротивления, так как Донское войско защищают всего лишь немного больше 150 человек казаков и две роты Добровольческой армии, ген. Каледин предложил «сложить полномочия членам Правительства и передать власть городскому самоуправлению».

Попытки некоторых членов Правительства обсудить создавшееся положение были прерваны ген. Калединым:

- Довольно говорить. От болтовни Россия погибла.

Было принято решение о передаче в этот же день власти городскому самоуправлению, для чего Правительство в полном своем составе должно было к 4-м часам собраться в городской Управе.

Атаман старейшего Казачьего войска ген. Каледин, верный своему слову, данному им Войску при принятии атаманства - «Прошу верить - долг свой исполню до конца» - предпочел личную смерть участию в похоронах Атаманства и самого казачества и до назначенной встречи покончил жизнь выстрелом в сердце.

***

Перечитывая эти трагические страницы истории Российского безвременья, невольно вспоминаешь строки из стихотворения А.С. Пушкина «Полководец»:

О люди! Жалкий род, достойный слез и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха.

Как часто мимо вас проходит человек,

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколеньи

Поэта приведет в восторг и умиленье.

А.П. Пенкин