«СЛАВЬСЯ, КЕСАРЬ» [2]
Никогда еще ни один Государь, за исключением Людовика XVI, не подвергался такой клевете и гонениям, как несчастный Царь Николай II. Тяжелая ноша, унаследованная от предков, была ему не по плечу. Хотя по существу своему то был добрый, умный и культурный человек, но он не обладал ни характером, ни обликом самодержца. Судьба не даровала ему ни одного сотрудника, действительно способного помочь и дать совет, Царю пришлось самому нести всю тяжесть ответственности и переносить все упреки.
Неизбежно было допущено множество ошибок. Но при каком режиме этого не случалось? Или какая форма правления может похвалиться совершенством. И кроме всего прочего, беспристрастную историческую оценку этому сложному царствованию можно будет составить лишь в отдаленном будущем.
Глубоко набожный, Император Всероссийский, последний монарх Божией милостию, принял свою неумолимую судьбу с поразительной покорностью. Отвергнутый, сосланный и заключенный в тюрьму, осыпанный оскорблениями, он никогда не переставал молить Бога о милости, о спасении своего восставшего народа, которому он простил все обиды и все предательства. Он сошел со ступеней трона, чтобы подняться по ступеням Голгофы, которые вели к месту его кровавого мученичества.
Вот так, убив Российского Императора, как некогда убили Короля Франции [3], потому что они были властители Божией милостию, люди в своей безумной гордыне полагали, что они навсегда убили самую идею существования Бога.
«ЖЕНА ЦЕЗАРЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ВНЕ ПОДОЗРЕНИЙ» [4]
Рядом с последним Царем появляется одна из самых пререкаемых фигур в истории. Императрица Александра. Образцовая жена, восхитительная мать. Но как Государыню ее несправедливо обвиняли в том, что она не смогла завоевать любовь своих подданных.
Казалось, ее преследовал фатум. Уже по своему образованию и англосаксонскому менталитету она не могла понравиться русским. Ее находили холодной и неприступной, приписывая в ней гордости то, что на самом деле было болезненной застенчивостью. А притом сама она так и не смогла постигнуть славянскую душу. Всего этого так ей и не простили.
Оскорбленная в своих чувствах постоянными свидетельствами своей непопулярности, Царица не предпринимала никаких усилий, чтобы очаровать и пленить своих подданных. А ведь в пору ее восшествия на престол она была молода и красива. В день коронации [5], находясь рядом с Царем, она представляла собой, ослепительное, неотмiрное зрелище. Облаченная в длинную золотую мантию, подбитую горностаями, на которой рельефно были вышиты Имперские орлы, убранная драгоценными камнями, с короной на белокурых волосах, – такой предстала Императрица Всероссийская перед взорами изумленного и восхищенного народа.
Л. Туксен (датский живописец). Коронация Николая II и Александры Федоровны (фрагмент картины 1898 г., Государственный Эрмитаж).
Весь ее внушительный облик дышал благородством. В профиль она напоминала камею, а ростом подобилась некой богине. Однако выражение ее лица всегда было серьезным и страдальческим, голубые глаза, устремленные вдаль, были погружены в глубокую меланхолию, как будто она уже предвидела тот трагический конец, который возведет ее в ранг мученичества. Но она была лишена того чарующего обаяния, которое опьяняет толпу, ломает все барьеры и заставляет прощать все [6].
Столкнувшись с растущей враждебностью общественного мнения, особенно высшего общества, она с тех пор редко появлялась в глазах своих подданных. Замкнувшись в своей частной жизни, она посвятила себя исключительно мужу и детям, которых обожала.
В результате, двери Зимнего дворца отныне были заперты для традиционных празднеств, знаменитых на весь мiр своим непревзойденным великолепием, где несравненная восточная пышность соперничала с изысканной роскошью Запада.
Вдали от недоброжелательных взглядов, Императрица вела простую жизнь среднего класса среди своей семьи. Пятеро детей были ее единственным утешением и смыслом существования.
Но предстояло еще, чтобы оружие прошло ей сердце и душу [7]. Единственный сын, наследник огромной Империи, раскинувшейся на двух континентах, с рождения был поражен неизлечимой болезнью, происхождение и лечение которой были неизвестны. Эта болезнь, гемофилия, была наследственной в семье матери Императрицы, и несколько ее членов умерли от нее в младенчестве или в раннем детстве. Все усилия, которые наука предпринимала для облегчения состояния императорского отпрыска, оставались безрезультатными.
Самые известные специалисты без всякого успеха применяли все свое искусство, чтобы остановить частые кровотечения, которые каждый раз ставили под угрозу жизнь Цесаревича.
Отчаявшаяся и измученная невыносимыми страданиями любимого сына, Императрица обратилась к человеку из народа, который, как говорится, «преуспел там, где наука безсильна».
Какая мать ее не поймет?
Такова была история появления на сцене Распутина, простого сибирского крестьянина, неграмотного, но одаренного большой оккультной силой и, как говорили, владеющего целебными секретами неких таинственных тибетских трав.
Враги режима воспользовались этим, развернув против императорской четы жестокую кампанию клеветы и гнусной лжи, которая должна была нанести последний удар по агонизирующей монархии; с объявлением Первой мiровой войны Царица немедленно вышла из своего убежища, чтобы облачиться в форму Российского Красного Креста, Высочайшей покровительницей которого она являлась. Затем она снова и снова являлась народу, неустанно организуя многочисленные госпитали и санитарные поезда. В сопровождении двух старших дочерей, окончивших курсы медсестер, Государыня постоянно посещала раненых и больных, как на фронте, так и в тылу. Была надежда, что наконец-то она нашла нужный тон, чтобы завоевать сердца своих подданных, и что, в этом ее новом светолучении, все старые обиды будут забыты.
Но почва уже горела под ее ногами. Она так нигде и не встретила благожелательности и понимания: ни в роскошной горностаевой мантии, ни в скромном одеянии сестры милосердия.
После драматических дней, последовавших за отречением от престола, Царь был сопровожден обратно в Царское Село, где воссоединившаяся императорская семья была немедленно объявлена Временным правительством пленниками народа и заключена в их собственном Дворце. Поначалу обращение с высокоименитыми узниками было довольно гуманным. Но это вызвало бурный протест коммунистической прессы, которая требовала предать Императора суду за преступления, которых он никогда не совершал. Министр юстиции Керенский, мелкий провинциальный юрист, лишенный политических способностей, но тщеславный и честолюбивый до крайности, желая польстить крайне левым, предложил допросить свергнутого Государя и Императрицу, которых общественное мнение обвиняло в государственной измене.
Думая, что сможет запугать строгую супругу последнего Царя, Керенский сначала расспрашивал ее о политической деятельности, а затем в упор спросил, не предала ли она Россию в пользу Германии. Но в присутствии этой лишенной короны Государыни, сохранившей весь свой олимпийский облик и величественную осанку, сам этот надутый демагог был запуган и сбит с толку. Женщина, около четверти века разделявшая трон могущественного Самодержца всея Руси, дала ему следующий ответ, столь же величественный, сколь и глубоко человечный:
«Как юрист по профессии, вы привыкли допрашивать людей простых и, соответственно, судить, виноваты они или нет. Меня обвиняют в государственной измене, на что я отвечаю следующее:
В Германии у меня был отец, а в России – муж, сын и трон. Неужели вы думаете, что при таких условиях женщина, которая прежде всего мать, может предать родину своего сына?» [7 а]
В позапрошлом веке, но в аналогичных условиях, другая несчастная Государыня, Королева Франции, столь же оклеветанная и глубоко уязвленная в своих самых возвышенных чувствах, воскликнула перед своими судьями и палачами: «Я призываю в свидетели всех матерей» [8].
«О, ВЕЧНОСТЬ»
«ВРАГИ ТВОИ БЕССЛАВЯТ СЛЕДЫ ПОМАЗАННИКА ТВОЕГО»
(Псалом 88) [9]
В конце лета I917 года императорской семье пришлось сделать первые шаги к своей Голгофе [10].
Понимая, что жизнь Царя находится в смертельной опасности, Английский Король Георг V [11], его двоюродный брат, через своего посла в России сэра Джорджа Бьюкенена [12] предложил Временному правительству направить в Белое море британский крейсер, который должен был принять на свой борт Николая II и его семью. За этим гуманным, к чести британского Государя, жестом продолжения не последовало, и на то были веские причины. Ллойд Джордж, тогдашний премьер-министр, немедленно приказал Бьюкенену, чтобы тот отозвал Королевское послание, заявив, что судьба Царя «является делом исключительно русских».
Однако на самом деле все было совершенно иначе: после краха императорской России, могущественного соперника Англии в Азии, Ллойд Джордж [13] уже вел тайные переговоры с коммунистической партией [14] которая имела значительное большинство в Думе, и медленно, но верно продвигалась к захвату власти.
Так Царь был принесен в жертву...
Жалкое Временное правительство, пришедшее на смену монархии, состояло из людей малозначительных, лишенных всяких политических талантов, у которых притом не было ни психологического чутья, ни авторитета, отсутствовала инициатива.
Они позволили коммунистическим левым полностью доминировать над собой. В этих жестких условиях было принято решение о переводе Царя в Сибирь.
После долгого, изнурительного и стесненного путешествия царскосельские узники наконец прибыли к месту назначения.
Их сразу же заключили в скромном буржуазном доме, реквизированном для этой цели [15]. Осенью жалкое Временное правительство было свергнуто захватившими власть коммунистами.
Приход большевиков стал сигналом к развязыванию красного террора во всем его ужасе, и это была настоящая бойня от берегов Балтийского моря до самого Тихого океана. Миллионы людей были уничтожены большевистским варварством... Голод и эпидемии окутали русский народ своим погребальным саваном.
Первым политическим актом зловещего правительства, возглавляемого Лениным, стала капитуляция. Война с Германией, продолжавшаяся после падения монархии, по мере возможности, при Временном правительстве, внезапно завершилась подписанием позорного Брест-Литовского договора, который также должен был назначен подорвать отношения между Россией и ее западными союзниками.
После заключения этого договора Вильгельм II, мнимый победитель в этой игре, потребовал от большевиков выдать Царя и его семью.
Император Германии, как и раньше Английский Король, предпринял последнюю попытку вырвать Императора России из рук палачей; но, узнав о намерениях Вильгельма II, своего двоюродного брата и противника на полях сражений, Николай II из недр своей сибирской тюрьмы дал вот такой резкий ответ:
«Я лучше буду убит русскими, чем освобожден немцами». Подобно капитану тонущего корабля, он отказался его покинуть, предпочитая умереть на своем капитанском мостике [15 а].
ЖРЕБИЙ БРОШЕН
Как только Ленин и Троцкий оказались у власти, положение императорской семьи резко ухудшилось.
После нескольких месяцев содержания в Тобольске, самом холодном сибирском городе, расположенном за Полярным кругом [15 б], узников народа перевезли в Екатеринбург на Урале. Это был последний этап перед их конечным испытанием. За четыре месяца заключения в этом недоброй памяти городе они в полной мере испытали страшные опасения за свою жизнь, которые возрастали с каждым днем.
Тем не менее, они до конца сохранили возвышенное спокойствие души и глубокую веру, благодаря которой мужественно и с достоинством переносили все моральные и физические страдания, ни разу не дрогнув. В роковую ночь с 16 на 17 июля 1918 года они были уничтожены с самой отвратительной жестокостью, которую когда-либо знала история.
Так были преданы огню на алтаре холокоста Святой Руси пятеро юных детей Царя, эти невинные жертвы искупления.
Небесные врата Божественной Обители закрылись за ними, ибо в этот момент совершилась «Высшая Жертва» [16].
СМЕРТЬ ЦАРЯ
[Нови живот [17]: В истории человечества была записана еще одна трагедия, и притом самая страшная… Россия была полностью разрушена, а ее Царь был зверски убит. Но для нас, верных, – как сказал бессмертный русский поэт, – разрушенный храм всегда будет храмом, и разбитый идол все также останется богом [18]…]
КОНЕЦ первой части.
ПОСТСКРИПТУМ
«НЕ УБИЙ»
(Пятая Заповедь)
Эта поистине шекспировская трагедия, это преступление, наиболее отвратительное из всех, всегда будет отягощать русскую революцию и персонально двадцатый век, как вечный укор. Права человека будут ущемляться и нарушаться до тех пор, пока мы безвозвратно не осудим отпущение грехов через политическое убийство, единичное или коллективное, которое само по себе является не более чем обыкновенным уголовным преступлением, преследуемым по закону. XX век, который гордится тем, что является веком высочайшей культуры и самой рафинированной цивилизации, французский писатель Леон Доде [19] назвал «глупым двадцатым веком» [20]. Глупым, нет, но преступным, потому что никогда не совершалось больших преступлений, чем в этом столетии.
На его счету: Наступление деспотического, разрушающего совесть коммунизма, установление беспринципных диктатур, навязывающих народам Европы унизительное рабство; две разрушительные и деморализующие войны, изобретение самого совершенного оружия и приспособлений для истребления человечества. Концентрационные лагеря, крематории, массовые убийства заложников и, наконец, – бактериологическая и ядерная война.
Что еще нужно, чтобы объявить двадцатый век вне закона?
Однако во второй половине этого аморального, нелогичного и неуравновешенного века для спасения человечества остается только одна надежда, одно решение, одно искупление:
Соединенные Штаты Европы [21].
Но когда...
Публикация, перевод и комментарии В.В. СЕРАФИМОВА
Примечания
[1] Перевод с французской машинописи из Архива Колумбийского университета (США). – USA. Columbia university library. Rare Book & Manuscript Library. Helene Romanoff Papers. BAR Gen Ms Coll/Hʹelène Romanoff, sheet №. 4-7.
[2] В оригинале: «Ave, Caesar». Ave, Caesar, morituri te salutant. Лат.: «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя» – латинское крылатое выражение, которым, согласно произведению римского историка Гая Светония Транквилла («Жизнь двенадцати цезарей», «Божественный Клавдий», гл. 21), при Императоре Клавдии приветствовали Императора гладиаторы, отправляющиеся на арену.
[3] Казнь Короля Людовика XVI на гильотине – одно из центральных событий Французской революции, которое состоялось 21 января 1793 г. на площади Революции (бывшей площади Людовика XV, переименованной в 1795 г. в площадь Согласия) в Париже.
[4] В 62 до н.э. в доме Гая Юлия Цезаря произошел инцидент с проникновением туда воздыхателя его супруги Помпеи Суллы – Публия Клодия Пульхра. Тут же поползли слухи о связи Помпеи с Клодием. Тогда Цезарь немедленно развёлся с женой (которую не любил), хотя и предполагал, что она может быть невиновна. Сказанная Цезарем в объяснение причины развода фраза «Жена Цезаря должна быть вне подозрений» стала крылатым выражением. Изначальный его смысл в том, что жена человека с высоким положением должна вести себя настолько безупречно, чтобы не давать повода не только для осуждения, но даже и для подозрения в чем-либо неблаговидном. Проще говоря, жена Цезаря не должна быть даже подозреваема.
[5] Священное Коронование Императора Николая II и Императрицы Александры состоялась 14 мая 1896 г. в Успенском соборе Московского Кремля, на третий день после Праздника Святой Животворящей Троицы.
[6] По-видимому, Елена Петровна была знакома с мемуарами последнего дворцового коменданта В.Н. Воейкова, где было отмечено, что «если бы Императрица Александра Федоровна при своей красоте и величественности имела дар обвораживать всех, кто к ней приближался, она… не встретила бы со стороны высшего общества того недоброжелательства, которое, разрастаясь все больше, заставило ее уйти в себя и искать общения с людьми менее родовитыми, но казавшимися ей более простыми, сердечными и естественными». – Воейков В.Н. С Царем и без Царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта. Минск: Харвест, 2002, с. 301. Наблюдение Г.И. Шевцовой. – Последний свидетель, 2023, с. 262 (прим. 58).
[7] Ср. пророчество св. Праведного Симеона Богоприимца, обращенное к Пресвятой Богородице при Сретении Господа нашего Иисуса Христа, принесенного Ею во Храм: «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:35).
[7 а] Ср. свидетельство баронессы С. Буксгевден, со слов Великой княжны Татианы Николаевны: «Третий визит Керенского [в Александровский Дворец] состоялся 25 апреля [1917 г.], когда он прибыл для проверки документов Императора /…/ Керенский попросил о беседе с Императрицей и подверг ее перекрестному опросу о политической роли, которую она играла, согласно обвинению. Он допрашивал ее тщательно, но точность и прямота ее ответов, казалось, вполне его удовлетворили. Во время допроса Император ходил взад и вперед в соседней комнате. [Великая княжна] Татиана Николаевна рассказывала мне, что, казалось, он готов был броситься на помощь жене, если бы какие-нибудь звуки возбужденного обсуждения донеслись из соседней комнаты. Время тянулось безконечно долго для отца и дочери, которые одинаково подсознательно боялись, что, если случайное слово не удовлетворит ее обвинителя, Императрица может быть арестована и увезена. Однако, когда Керенский вышел, он приветствовал Императора словами: “Ваша жена не лжет”. Император спокойно ответил, что он знал это всегда». – Буксгевден С., баронесса. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России. Воспоминания фрейлины в трех книгах / Пер. с англ. М.: Грифъ, 2012, Венценосная мученица. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы Всероссийской. М.: Русский хронограф, 2012, с. 286.
[8] 14 октября 1889 г. в ответ на дикие обвинения в инцесте в отношении ее 8-летнего сына, за день до вынесения ей смертного приговора, Королева Мария-Антуанетта воскликнула, обращаясь к женщинам, находящимся в зале суда: «Если я не ответила [на это обвинение], то только потому, что природа отказывается принимать подобные обвинения в адрес матери. /…/ Я призываю в свидетели всех женщин, которые здесь находятся!» – J. Chalon. Chère Marie-Antoinette: «J'en appelle à toutes les mères». Paris: Le Grand livre du mois, 1988.
[9] В машинописи, вероятно, опечатка: «Psalm 89». Настоящая цитата из 88-го псалма: Псалтирь 88:52. Блаженный Феодорит Кирский комментирует этот стих так: «Симмах и Феодотион перевели так: “/…/ поносили следы Христа Твоего”». А следами Христа назвал Царей того времени, при которых было слово о Царстве Христовом.
[10] Имеется в виду отправка Царской Семьи из Царского Села в Тобольск, состоявшаяся 1 августа 1917 г.
[11] Георг V (1865–1936) – Король Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии и Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии.
[12] Сэр Джордж Уильям Бьюке́нен (1854–1924) – британский дипломат, посол Великобритании в России перед началом и в годы Первой мiровой войны и Русской революции (в 1910–1918 гг.), активный участник заговора против Императора Николая II.
[13] Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед (1863–1945) – премьер-министр Великобритании (1916–1922). Пообещав действенную помощь Белому движению в 1918-1919 гг., впоследствии предал его. – Новикова Л. «Ллойд Джордж нас предал...»: белые и интервенты на Севере России. – Родина, 2008, № 3, с. 99–102. 22 августа 1920 г. Г.В. Чичерин телеграфировал в Лондон Л.Б .Каменеву: «Английское движение уперлось в тупик, ибо Ллойд Джордж заявил, что также заботится о мире с Россией и удерживает Англию от войны с ней /…/ Прежде всего нужно было бы, чтобы рабочие требовали уже не мира с Россией, а оказания помощи Советской России против Польши и против Врангеля /…/ Политбюро находит такое изменение желательным» (РЦХИДНИ, ф. 2, оп. 2, д. 396) – В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922. – М.: РОССПЭН, 2017, с. 427. https://docs.historyrussia.org/ru/nodes/30951-proekt-postanovleniya-politbyuro-tsk-rkp-b-21-avgusta-1920-g
[14] Утверждение, доселе не известное в историографии. Однако в свете новейших исследований оно выглядит правдоподобно. Ср.: «Документы и приведенные в немногих новых исследованиях [MacMillan. Paris 1919. N.-Y., 2012] – данные о переговорах между Д. Ллойд-Джорджем, Ж. Клемансо и В. Вильсоном на Версальской конференции [январь 1919 г.] показывают /…/ сложное и противоречивое отношение союзников по Антанте к ситуации в России. Весьма серьезные различия в понимании русской драмы имелись внутри самой британской делегации. Военный министр У. Черчилль громогласно конфликтовал с премьер-министром Д. Ллойд Джорджем /…/ Черчилль был почти единственным, кто решительно выступал за вооруженную борьбу с большевизмом и яростно требовал предпринять настоящую интервенцию. В этом у него были серьезные разногласия с Ллойд Джорджем, который, как иронично заметил Дж. Н. Керзон в беседе с А. Бальфуром, “сам был немножко большевиком”». – Н.А. Нарочницкая. Русская революция и мир в ХХ столетии: через призму «русского вопроса» на Парижской мирной конференции. file:///C:/Users/User/Downloads/russkaya-revolyutsiya-i-mir-v-hh-stoletii-cherez-prizmu-russkogo-voprosa-na-parizhskoy-mirnoy-konferentsii.pdf
[15] Императорскую семью разместили в бывшем Доме губернатора.
[15 а]
Сравните сведения из допроса В.Л. Бурцева (1862–1942, Париж) от 11 августа 1920 г.
Предварительное следствие, произведенное Судебным Следователем по особо важным делам Н.А. Соколовым по делу отрекшегося от престола Российского Государя Императора Николая Александровича [членов Его Семьи и приближенных] (Том 9). Подлинник. – ГА РФ, ф. 1837, оп. 4, д. 2, л. 96, 97об., 98.
[15 б] Город Тобольск расположен в географических координатах: 58°11′43″ с. ш. 68°15′29″ в. д. Северный полярный круг имеет координату 66° северной широты. Тобольск довольно далеко от Полярного круга: между ними 931 км.
[16] Елена Петровна, подобно многим преданным Государю Николаю Александровичу русским монархистам, очевидно, считает добровольную жертву Царя и Его Семьи жертвой искупительной за грех предательства русского народа, жертвой Христо-подражательной, и под «Высшей Жертвой» имеется в виду, как ее Прообраз, Искупительная Жертва на Кресте за род человеческий Господа нашего Иисуса Христа.
[17] Нови живот, 1922, с. 40.
[18] [Так] храм оставленный – всё храм,
Кумир поверженный – всё бог!
Из стихотворения «Я не люблю тебя» (1831) М.Ю. Лермонтова.
[19] Безусловно, Леон Доде (1867–1942) – один из самых интересных французских критиков эпохи начала XX в. Доде, как патриот Франции, не мог без тревоги смотреть на распад своей страны в течение двух десятилетий, предшествовавших 1914 году. Его раздражало удручающее господство социализма, дилетантизма и космополитизма. В своем политическом романе «Le Pays des Parlementeurs» («Страна парламентариев») (1901) он осуждал евреев и масонов за их враждебность армии и церкви, а за несколько лет до начала Великой войны указал на их махинации на высоких постах при пацифистском режиме, который, казалось, намеренно отдавал Францию на милость Германии. В 1913 г. Доде опубликовал «L'Avant-Guerre» («Накануне Войны»), документальную работу, ставшую пророческой, в которой приводились доказательства немецкой угрозы. Книга была распродана тиражом 50 000 экземпляров в течение первых двух лет войны.
[20] На самом деле, Л. Доде принадлежит выражение «Глупый XIX век», которое было быстро подхвачено в прессе и вскоре преобразовано в «Глупый XX век».
[21] Французский писатель Виктор Гюго утверждал в 1849 г., что «настанет день, когда мы увидим /…/ Соединённые Штаты Америки и Соединённые Штаты Европы стоят лицом к лицу, протягивая друг другу руки через моря». Обладая консервативным видением Европы, австрийский граф Рихард фон Куденхове-Калерги в 1923 г. основал панъевропейское движение, цель которого состояла в том, чтобы создать специфически христианскую и, следовательно, католическую Европу. Панъевропейский союз, основанный Р. Куденхове-Калерги в Вене, заявил, что он является сторонником европейского патриотизма, торжества национальных идентичностей всех европейцев. Принимая во внимание взаимозависимость и общемировые вызовы, только сильная Европа, которая стала бы политически объединённой на демократической основе и на базе общих для европейцев христианских ценностей, сможет гарантировать будущее для её народов и этнических сообществ. В 1923 г. в Вене вышел манифест Р. Куденхове-Калерги «Пан-Европа», призывающий к объединению Европы перед лицом угроз, ее подстерегающих: новой мiровой войны, экономической гегемонии США, экспансии большевизма. Итогом деятельности Союза должно было стать создание федеративного образования «по образцу Соединенных Штатов Америки». При этом Европейская Федерация должна была предоставить «максимум свободы» своим государствам-членам. – Coudenhove-Kalergi R.N. Pan-Europa. 3. Aufl. Wien-Leipzig, 1924, s. 153.
Елене Петровне, детство которой прошло в т.ч. во Франции и Швейцарии, очевидно, были в чем-то близки подобные “экуменические” взгляды, недаром же она и напечатала свои «Мемуары» в прокатолическом лозаннском журнале «L’Illustré».
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/795043.html |
