В то время, когда Донской степной отряд готовился покинуть Новочеркасск и направиться в район восточных донских зимовников, ген. Корнилов отдал приказ о переходе Добровольческой Армии за Дон в станицу Ольгинскую. Здесь армия, насчитывавшая всего 4500 бойцов и 8 орудий, была реорганизована.

Ростов был оставлен 9 февраля 1918 года. Численность и боевые средства Армии были невелики. Мощь Армии восполнялась другими данными: доблестью воинов, мудростью и опытом вождей, безграничной любовью к Родине и верой в правоту своего дела. Полная неопределенность и неизвестность окружающей обстановки довершали тяжелые условия похода, подобного каковому военная история не знает. Шли плохо одетые, не имея ни базы, ни снабжения, ни средств и почти без патронов и снарядов, которые нужно было добывать с боем у красных. Армия шла, окруженная со всех сторон противником. Почти каждый день бои в авангарде, на флангах или в арьергарде.
Шли по проселочным дорогам черноземного Юга в самое трудное время года, то утопая в грязи, то замерзая от холода. Настроение и дух добровольцев просто и ясно выражен в словах ген. Алексеева:
«Мы уходим в степи. Можем вернуться только если будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы».

«Армия уходила,—как вспоминает генерал Деникин,—от духовного рабства в безвестные скитания. Малая числом, оборванная, затравленная, окруженная со всех сторон,—шла, как символ гонимой России и русской государственности. На всем необъятном просторе страны оставалось одно место, где открыто развевался трехцветный национальный флаг,—и этот флаг звал к борьбе тех, кто еще не проснулся—в этом был глубокий смысл первого Кубанского похода».

В станице Ольгинской Добровольческая Армия простояла несколько дней, приводя себя в порядок. Поход начался движением на Кубань,

в надежде поднять кубанских казаков, укомплектовать и снадбить армию в том краю, который всегда считался житницей.
Первый бой на походе был дан у ст. Хомутовской, где красная конница, пытавшаяся атаковать, была легко отогнана. Еголыцкая станица, на коей кончалась Донская область, встретила Добровольческую Армию сердечно и приветливо. Серьезный бой разыгрался 21 февраля, при переходе Армии в Ставропольскую губернию, у села Лежанка, где большевики сосредоточили крупные силы с артиллерией. Фронтальной атакой офицерского полка и во фланг — Корниловского — большевики были смяты и, оставив на месте около 500 трупов, бежали. Этот бой в первые дни Похода был как бы смотром доблести Армии и успех укрепил веру в ее силу. 23 февраля Добровольческая Армия вошла в пределы Кубанской области, у ст. Новокорсунской (Плоская).

В те дни Кубанский край был основательно взбаламучен. Главные железнодорожные магистрали были во власти местных большевистских банд, которые не подчинялись никаким центрам и творили повсюду разбой и насилия. Восточные станицы Кубани еще не испытали большевисткого нашествия, почему настроение было выжидательное. Если некоторые станицы (Брюховецкая, Назамаевская) не только радушно принимали, но и давали небольшое пополнение казакам добровольцам, то в других, где перевес был на стороне иногородних, добровольцы наталкивались на выступления против них (ст. Березанская). Добровольцам приходилось отбиваться от казаков- фронтовиков, которые в содружестве с местными большевиками из иногородних провожали Армию боем.

2 марта Добровольческая Армия подошла к Выселкам. Выбив красных из села и оставив там конный дивизион слабого состава, Армия расположилась в ст. Журавской на ночлег. Но большие силы красных вытеснили дивизион из Выселок, и генералу Богаевскому было приказано выбить ночной атакой противника из этого селения. Но в ту ночь был сильнейший холод; в маленькой станице не хватило крыш, и партизаны, голодные и усталые, оставались под открытым небом весь вечер и всю ночь, и поэтому ген. Богаевский отложил атаку до утра.
С рассветом цепи донских партизан, под артиллерийским огнем красных, развернувшись, повели наступление на Выселки. Противник за ночь окопался и встретил атакующих сильным ружейным и пулеметным огнем; партизаны бегом бросились в атаку. Падают убитые и раненые, редеют цепи. Из каменного здания мельницы в тыл и во фланг партизанам был открыт сильнейший пулеметный огонь.
Партизаны, понеся большие потери, залегли, но взвод полк. Краснянского, удачно пользуясь складками местности, продолжает наступать. Ген. Корнилов, видя серьезность положения, двигает в обход корниловцев и, прямо на село, марковцев. С грозным «ура» добровольцы и донские партизаны, охватившие левый фланг противника, неудержимо бросаются вперед; красные бегут. Их конная атака на левый фланг партизан отбита пулеметным огнем, приведены к молчанию 3 пулемета, прислуга коих перебита.
Начальник отряда полк. Краснянский руководил боем стоя в цепи, во весь рост, и на все уговоры подчиненных себя поберечь ответил отказом и погиб смертью храбрых.

Дорого обошлась партизанам атака. Погибли доблестные начальники: полк. Краснянский, есаул Власов, ранен есаул Лазарев. Громадные потери понесли рядовые партизаны: ростовская и новечеркасская молодежь — кадеты, гимназисты. Корнилов был печален: велики потери. Подъехавшему с донесением от генерала Богаевского подъесаулу Рыковскому Корнилов сказал:
«Много доблести проявлено партизанами сего дня, но много потерь... Какие же они, никак не угомонятся, каждый спешит обогнать другого».
В Выселках узнали, что здесь был бой красных с кубанскими добровольцами полковника Покровского, шедшими навстречу генералу Корнилову. Но отряд Покровского потерпел неудачу и вынужден был отойти к Екатеринодару, а затем и оставить 1 марта город, сжатого со всех сторон красными.

Добровольческая Армия продолжала свое движение на юг, не имея никаких сведений о движении кубанцев, и подошла к станице Кореновской. В этой станице сосредоточилось до 10 тысяч большевиков с бронепоездами и сильной артиллерией. Красными командовал кубанский казак фельдшер Сорокин.
4 марта добровольцы атаковали Кореновскую. Начали атаку юнкера и кадеты Юнкерского батальона ген. Боровского. Главная атака по направлению на станицу велась Офицерским и Корниловским полками. Красные держались стойко и развивали бешеный артиллерийский и ружейный огонь.
Корниловцы залегли, дрогнули и стали медленно отходить; ген. Богаевский посылает ординарца подъесаула Рыковского за приказаниями к генералу Корнилову.
Перед ним весь бой, как на ладони. Простым глазом видны батареи и засевшие густые массы противника.
Вдоль железной дороги движутся то назад, то вперед бронепоезда. Неподалеку от цепей наступающего вдоль железной дороги Офицерского полка небольшой холм, за коим группа лошадей и трехцветный флаг.
На холме одинокая фигурка командующего армией. Рыковский подъезжает к нему. Не отрываясь от бинокля, генерал Корнилов говорит:
«Передайте генералу Богаевскому, что ему нужно двигаться... впрочем, попросите генерала ко мне». Подъезжает медленным, но размашистым галопом генерал Богаевский. Видно, как генерал Корнилов, отдавая приказание, показывает рукой вправо.
Быстро вперед и вправо выдвигаются партизаны, и как раз пора: густые цепи красных начали обходить наш фланг; Партизаны пошли в штыки; батарея полковника Третьякова движется в цепях. Снялась и прямой наводкой бьет по юго-западной окраине станицы. Молодежь Юнкерского батальона вместе с партизанами неудержимо бросается вперед, и через полчаса станица взята.
Противник бежит в беспорядке на Плантировскую станицу.

Добровольческая Армия значительно пополнила в Кореновской свои хозяйственные и боевые припасы: прибыло также около трех сотен казаков из станицы Брюховецкой. Успех достался дорогой ценой—около 400 человек убитыми и ранеными выбыло из строя.

В станице Кореновской уже выяснилось, что кубанские добровольцы и Кубанская войсковая власть (войсковой атаман и Рада) оставили Екатеринодар и направились за реку Кубань в горы.

Это была печальная весть для Добровольческой Армии и тяжелый удар, так как столица Края была магнитом для добровольцев и, являясь важным экономическим и военным центром, расценивалась как конечный этап Похода.
При создавшихся условиях и всего в расстоянии двух переходов от Екатеринодара рушились все надежды на приращение боевой силы и средств борьбы; предстоял неравный бой за овладение городом, хозяева которого его покинули. В столь тревожной и безотрадной обстановке командование решало вопрос о дальнейшем направлении Армии. Генерал Корнилов решил идти за Лабу и Кубань, в черкесские аулы, где рассчитывал дать Армии отдых.
В ночь на 6 марта Армия двинулась на Усть-Лабинскую переправу; движение Армии совершалось под напором противника. С Армией шел и обоз с ранеными (500 чел.). Почти каждый день длинный утомительный поход; в тряской телеге, в невылазной грязи, по кочкам, рытвинам, иногда рысью. Три четверти дня под открытым небом в поле, под проливным дождем или в жестокую стужу, от коей не спасала износившаяся шинель. Ночлег в только что взятой с боя станице, которая не могла дать в краткий срок ни достаточно крыш, ни продовольствия. Почти не было ни инструментов, ни медикаментов, ни перевязочных средств...

Раненые испытывали невероятные страдания, умирали от заражения крови даже легко раненые. Работа сестер милосердия совершалась в невероятных для лазарета условиях. Их было не так много, и тем более велика была их работа. Днем и ночью по невылазной грязи, они редко садились на подводу. Шли зачастую под артиллерийским и пулеметным огнем противника, вечером устраивали и укладывали своих раненых в только что отнятых у красных станице. Ночью, когда все спят, сестры сидят у раненых, ухаживают, дают им воду, кормят. Утром же будят, поят чаем, укладывают на подводы, ничем не показывая, что они почти 24 часа на ногах. (Так, преклоняясь перед подвигом сестер, рассказывал Б. Суворин).

Вопрос о раненых усугублял тревогу вождей, ибо ген. Корнилов требовал бережного отношения к ним. «Армия должна до последнего человека умереть, защищая каждого из своих раненых, иначе она не армия. Всякого от кого услышу предложения бросить раненых, я прикажу, не считаясь с чинами, положением и заслугами,—немедленно повесить».
Этот приказ вождя строго выполнялся всеми при его жизни, являясь составной частью цемента Армии.
При движении на Усть-Лабинскую переправу в арьергарде шли партизаны. С рассветом красные начали наседать на арьергард. Партизаны рассыпались в цепь и задержались до отхода всей длинной колонны обоза, огнем пулемета не подпуская противника. Начинается медленный отход партизан, цепи красных увеличиваются все больше и больше. Одновременно и в авангарде завязывается бой, ибо Усть-Лабинская занята красными. Снаряды красных, ведущих бой с авангардом, рвутся частью над арьергардом. Слева замаячила красная конница, то появляясь, то исчезая в тумане. Бьются на три фронта добровольцы, в центре же громадный обоз с ранеными и со всем снабжением армии. В арьергарде патроны на исходе. Нажим красных сорокинцев усиливается, и генерал Богаевский в первый раз посылает к Корнилову за помощью. Корнилов ускоряет наступление авангарда; в арьергард подвозят патроны, снова затрещал пулемет партизан.

Наконец, лихим ударом авангард врывается в Усть-Лабинскую; дорога свободна. Однако, получено донесение, что к Кавказской станции подошел и выгрузился большой эшелон красных, и скоро со стороны Кавказской начинают рваться по Усть-Лабинской тяжелые 6-дюймовые снаряды. Батальон корниловцев вместе с Офицерским полком бросается в новую сторону, и большевики бегут. Добровольческая армия не останавливаясь движется на ночлег в ст. Некрасовскую. За сутки, с боем на три стороны и совершив переправу через Кубань, прошли 46 верст.

Тяжелые бои вела Армия и в следующие дни, перейдя с боем на левый берег Лабы. Прокладывая путь на юг, Армия, сверх ожидания, попала в сплошной большевистский район. Каждую пядь земли приходилось добывать только с боя, двигаясь по местности, озаренной пожарищами. Задерживаться в хуторах и селах не было смысла, так как не хватало людей на охрану квартирного расположения. Путь движения преграждался селом Филипповским, военным центром всего закубанского района большевиков. Доблестью Корниловского полка путь был расчищен 10 марта, и Армия двинулась далее, изменив направление к западу. При выходе головных частей из с. Филипповского начался бой с раннего утра. Целый день Армия вела бой, находясь в долине реки Белой, и вынуждена была сосредоточить там же и все обозы, так как с севера теснил противник, и селение обстреливалось. Личное мужество генерала Корнилова, самообладание боевых начальников, храбрость и доблесть добровольцев исключили надвигавшуюся катастрофу. Путь был открыт, и очередная на пути движения станица Рязанская выразила покорность.

11 марта разъезд полк. Барцевича вошел в связь с кубанскими добровольцами; представлялась уже реальная воможность соединения белых сил, оказавшихся за Кубанью. 14 марта в ауле Шенджий, где сосредоточилась добровольческая Армия, состоялось свидание вождей Армии с полк. Покровским. Было решено после соединения двигаться на Екатеринодар.

15 марта, т.е. до фактического еще соединения. Добровольческой Армии пришлось вынести тяжелый бой в последний день своего боевого одиночества. Всю ночь накануне лил дождь, продолжавшийся и утром 15 марта. Армия щла по сплошным пространствам воды в жидкой грязи. Люди вымокли до костей. К полудню повалил снег и задул холодный, пронизывающий ветер. Одежда обледенела, захватывало дыхание. Впереди слышалась перестрелка. Не доходя 2-х верст до станицы Ново-Дмитриевской, движение уперлось в реку, где мост оказался снесенным. Переправлялись вброд под артиллерийским огнем противника, через ледяную воду, покрытую у берегов тонким слоем льда. Переправа затянулась до ночи.
В голове переправился Марковский офицерский полк, подошедший уже в темноте к станице.
«В такую ночь все равно замерзнем в поле»,—сказал ген. Марков и кинулся с полком в станицу.
Полузамерзшие офицеры, падая, проваливаясь в снегу и месиве грязи, держа в окаменевших руках винтовки, бросились вперед и в темноте завязали рукопашный бой с выбегавшими из домов красными. Станица была взята.

Утром большевики пытались отобрать ее обратно, но были отброшены. Переход в Ново-Дмитриевскую был окрещен «Ледяным», откуда и пошло название 1-го Кубанского Похода.

Через несколько дней подошли кубанские добровольцы, и Армия была переформирована, получив, наконец, недостающую ей конницу, и увеличила свой состав до 6 тысяч бойцов.

В отличие от Дона, обстановка на Кубани была сложней из-за отсутствия единомыслия между слоями населения. Иногородние враждовали с казаками на почве земельного вопроса, а в самой казачьей среде шли несогласия из-за сепаратистских тенденций части казачества. Кубань, являясь тылом турецкого фронта, наводнялась солдатской массой, вкусившей большевистскую заразу, не только с юга, но и со стороны Новороссийска, где скоплялись эшелоны, перевозившиеся морем из Трапезунда. Под влиянием текущих событий, атаман и кубанское правительство уже к началу декабря (1917) определенно стали на позицию непризнания Советов. Для противодействия надвигавшейся опасности было приступлено к формированию добровольческих отрядов под командой войскового старшины Галаева, капитана Покровского и полк. Лисвицкого.
Революционный совет, организовавшийся в Новороссийске, двинул войска на Екатеринодар 20 января 1918 г. Сборный казачий отряд, силой 700 бойцов, под командой кап. Покровского, разбил и рассеял большевиков, несмотря на их численное превосходство. Большевистский командир Серадзе, разгневанный неудачей, решил раздавить чепокорных кубанцев и потребовал пополнений войсками и припасами.

Большие силы большевиков сосредоточились у ст. Георгие-Афинской; назревала серьезная операция для кубанских добровольцев, которыми снова командовал капитан Покровский. Он начал движение в полночь с 26 на 27 января вдоль железнодорожного полотна и внезапным ночным налетом решил исход боя. Большевики понесли огромные потери, потеряв своих командиров (Серадзе и Яковлева), 14 орудий, 60 пулеметов, огромное количество винтовок и боевого снаряжения. Они были отброшены к Новороссийску, но на кубанское казачество надвигалась беда с направления противоположного, где не имелось никаких заслонов, но столпились большие эшелоны с Кавказского фронта. Поэтому было принято решение выдвинуть в направление к узловой станции Тихорецкой отряд Покровского (уже в чине полковника), а в направлении к другой узловой станции Кавказской (куда стекались казаки восставших станиц),—отряд полковника Лисвицкого. Пронесся слух, что с Дону направляется на Кубань ген. Корнилов с Добровольческой Армией и ждали его с нетерпением.

Однако большевики с большими силами войск с Кавказского фронта (39-ая пехотная дивизия) повели наступление на кубанских добровольцев. Ими была занята станица Кавказская, где они учинили кровавую расправу с офицерами и казачьими старшинами, а у Выселок задержали и остановили отряд полк. Покровского. Оба отряда отошли к Екатеринодару, который постепенно стал окружаться противником со всех сторон. Возникла неизбежность его оставления, так как терялась надежда на скорый подход ген. Корнилова.

Закончив переформирование добровольческих сил в один отряд под командой полк. Покровского, кубанцы в ночь на 1 марта оставляют Екатеринодар. Отряд двинулся в общем направлении на Майкоп и 4 марта достиг ст. Пензенской, преследуемый красными со стороны Екатеринодара. Движение на Майкоп было также преграждено, и на совещании было решено двигаться на соединение с Армией ген. Корнилова. Отряд двинулся на север к аулу Шенджий 7 марта и в тот же день захватил переправу через Кубань у ст. Пашковской. Здесь отряд Покровского ведет бой с красными, движение преграждается, и снова теряется надежда на соединение с ген. Корниловым.
Военный Совет возвращается к первоначальному плану-движению на Майкоп. Отряд двинулся в направлении к аулам Гатлукай и Вегепший, и на переправе у аула Вегепший, 10 марта, бой затянулся до ночи. Полк. Покровский снова теряет веру в правильность действий.
Он докладывает Военному Совету обстановку, и в четвертый раз на протяжении десяти дней изменяется план действий. Решено направиться к черноморскому побережью, т.е. в обратном направлении от Майкопа; отряд круто поворачивает на запад и двигается к ст. Калужской. Неудача поисков Добровольческой Армии породили утомление, расстройство и недовольство руководством и дали достаточный срок большевикам разобраться в обстановке и принять меры противодействия.
Движение на ст. Калужскую они уже преградили и перешли в наступление. Кубанцы встретили сильного противника и влили в боевую цепь всех поголовно людей и даже неспособных к бою и остались победителями. Но сами были так изнемождены физически, что не могли довершить победу и преследовать большевиков. В самый решительный момент этого боя, ура на фронте слилось с ура в тылу. Там приветствовали долгожданный разъезд, прибывший из Добровольческой Армии; соединение Белых боевых сил было не за горами.
12 марта кубанцы заняли ст. Калужскую, 14 марта состоялось свидание вождей, а 17 марта фактическое соединение Добровольческой Армии с Кубанским правительственным отрядом. Кубань была вовлечена в общую Белую борьбу на юге России.
 

Численность Добровольческой 
Армии после соединения с Кубанцами:

1-ая Бригада................. командир: ген. Марков
Офицерский полк ............. командир: ген. Боровский
1-ый Кубанский стр. полк .... командир: ген. Тунеберг
1-ая инженерная рота
1-ая и 4-ая батареи
2-ая Бригада ................ командир: ген. Богаевский
Корниловский Ударный полк ... командир: полк. Неженцев 
Партизанский полк ........... командир: ген. Казанович
Пластунский батальон ........ командир: полк. Улагай
2-ая инженерная рота 2-ая, 3-я и 5-ая батареи
Конная бригада............... командир: ген. Эрдели
Кубанский дивизион 
Черкесский полк Конная батарея
Общая численность ............ 6000 бойцов и 14 орудий.

Теперь предстояла на очереди операция за обладание Екатеринодаром.

Было решено:
1) разбить отряды противника, действовавшие южнее Екатеринодара, для того, чтобы обеспечить возможность переправы и увеличить запас боевых припасов за счет большевистских складов,
2) внезапным ударом захватить паромную переправу у Елизаветинской и
3) переправиться через Кубань и взять Екатеринодар.

К 24 марта бригада ген. Богаевского захватила Григорьевскую и Смоленскую. В этот день ген. Марков после упорного боя занял Георге- Афинскую станицу, где был центр закубанских красных отрядов. Конница ген. Эрдели была брошена к Елизаветинской для захвата переправы. Форсированным 90-верстным переходом конница ген. Эрдели подошла к ст. Елизаветинской и захватила переправу. За конницей подошла бригада ген. Богаевского.

Точно установить численность красных, занимавших Екатеринодар, трудно. Впоследствии, в «Екатеринодарских Известиях» было указано, что оборона города обошлась большевикам в 15 000, из коих 10 тысяч раненых. Цифра эта, вероятно, преувеличена, но ранеными красными были забиты все лазареты, а санитарные поезда непрерывно шли на Тихорецкую. Повидимому, численность красных была между 25 и 40 тысячами, при 3 броневых поездах и двух десятках орудий, имевших громадный запас снарядов. Забаррикадировав все улицы, красные оказывали упорное сопротивление.

В это время конница ген. Эрдели совершила 100-верстный рейд в тыл противника. Ей было приказано: зайти в охват города с севера и северо-востока, взорвать железнодорожные пути, преградить большевикам пути по железным дорогам и поднять казаков станицы Пашковской.

За время этих двухдневных ожесточенных боев была закончена переправа 1-ой Бригады, были взяты с боя кирпичные и кожевенные заводы в непосредственной близости к южной околице города. Встретив самое упорное сопротивление, боевые линии добровольцев остановились и не могли продвинуться вперед— отсутствие снарядов не позволяло подготовить атаку огнем артиллерии.

29 марта бой не прерывался целый день. Части 1-ой Бригады завладевают артиллерийскими казармами. Красные проявляют небывалое упорство и вводят в бой все новые и новые силы. К вечеру наступление Партизанского полка на западную окраину города привело к успеху; большевики бежали и добровольцы, преследуя их, оказались в районе города и, не встречая сопротивления, достигли Сенной площади. Дальше партизаны не пошли, ожидая подхода частей 1-ой Бригады, чтобы передать ей захваченный район и только тогда продолжать наступление на городское кладбище. В глубокой тьме добровольцы ждали и не дождались подкреплений; разведка установила наличие красных цепей у них в тылу, и отход назад был проведен подделываясь под «своих». К рассвету, ген. Казанович привел свой отряд в 250 добровольцев на свои позиции. В эту ночь с 29 на 30 марта погиб во главе корниловцев полк. Неженцев, ряд других выдающихся военачальников, расстроился план движения и преемственность боевого командования ночью, в глубокой тьме. Эти роковые случайности оставили ген. Казановича в одиночестве, и развитие успеха не могло осуществиться.

День 30 марта прошел в перестрелке. Несмотря на понесенные громадные потери, особенно в командном составе, и несмотря на выяснившееся численное и техническое превосходство противника, ген. Корнилов не отказывался от конечного штурма города, но приняв во внимание крайнюю утомленность войск, перенес атаку на 1 апреля.

31 марта, с утра, противник открыл сильный артиллерийский огонь. Обстреливалась и ферма, где был расположен штаб ген. Корнилова. В 8 час. утра неприятельская граната, пробив стену, взорвалась под столом, у которого сидел Корнилов. Когда ген. Казанович и адьютант Долинский вошли первыми в комнату, она была наполнена дымом, а на полу лежал вождь. Кровь сочилась из небольшой ранки на виске.

Неумолимый, беспощадный рок сразил вождя и душу Армии в часы наибольшего ее напряжения... Вначале смерть Главнокомандующего хотели скрыть от Армии до вечера. Напрасные старания: весть разнеслась, как бы по внушению. Казалось, что самый воздух, напоен чем-то жутким и тревожным, и что на передовых линиях уже знают, почувствовали, что свершилось роковое. Скоро узнали все; впечатление потрясающее. Люди плакали, говорили между собою шепотом... В Корнилове, как в фокусе, сосредоточилось все: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение. И когда его не стало, в сердца, даже самых храбрых, начали закрадываться страх и мучительное сомнение. Так чувствовал и передавал настроение ген. Деникин, который и вступил в командование Армией.

В это время положение Армии ухудшилось в тактическом отношении: на фронте генерала Эрдели началось движение большой колонны красных в обхват левого фланга добровольцев. Ген. Эрдели бросил свою конницу в атаку. Непревзойденные конники, рассыпавшись в лаву, с лесом поднятых шашек понеслись в атаку. Остановилась колонна красных, из пулеметов и винтовок открыла беспорядочный огонь, но не остановила добровольцев. Несколько секунд, и толпы красных начали искать спасение в бегстве. К несчастью, правый фланг атакующей конницы попадает во впереди лежащее болото размякшего чернозема, и лошади и всадники на несколько мгновений загрузают в нем. Видя это, уходившие большевики почти в упор открывают пулеметный и винтовочный огонь. Падают гвардейцы, донские казаки: есаул Рыковский, подъесаул Плеве, полк. Рашпиль, все вместе со своими лошадьми.

Несмотря на большое превосходство в силах, обходная колонна красных была разбита и в беспорядке отступила, но потери конницы ген. Эрдели были так велики, что она должна была оставить Сады и отойти к главным силам.
Гвардейская сотня потеряла 3/4 своих лошадей и 1/4 состава своих людей.
Незаменимую потерю казаки-гвардейцы понесли в лице есаула Рыковского, о котором «Донская Волна» вспомнила такими словами:

«Их было много в Корниловской Армии — этих безумно-храбрых, сильных волей, громадного боевого таланта людей. Ими была жива Армия, их страшной отвагой творила она свои сказочные подвиги и благородными сердцами их она окружила себя ореолом величия и чистоты. Много их было, славных сподвижников Корнилова. Есаул Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка Яков Федорович Рыковский в Белой Армии командовал взводом спешенных казаков в отряде полк. Краснянского и только впоследствии, за несколько дней перед смертью, получил Гвардейский конный взвод. Но знали его все по поразительным делам его взвода. Это был не только лично герой, своим примером увлекавший других на ратном поле, это был герой-вождь, герой начальник, который всех своих бойцов делал героями силой своего необыкновенного авторитета и обаянием своей исключительной личности. В бою, под сильным орудийным огнем, идя вперед навстречу рою пуль, он совершенно спокойно и внимательно вглядывался в расположение противника и с поразительной точностью руководил действиями своего пулемета и взвода. В полный богатырский рост, размеренным шагом он шел в атаку, за укрытия во время атаки не позволял заходить ни себе, ни другим,—и все же потерь в его взводе почти что не было. Он горел в бою и жил в нем».

Не меньшей потерей для гвардейцев-казаков была и смерть убитого рядом с Рыковским подъесаула Плеве, сына одного из лучших боевых генералов Российской Армии. Он провел всю великую войну в рядах Лейб-Казачьего полка и был выдающимся офицером, ровным и спокойным в боевой обстановке, обладавший необыкновенной способностью в ориентировке.

Погибли известные военачальники, и их смерть оплакивали русские патриоты; погибли десятки и сотни безвестных добровольцев. Они оставили свои школы на заре своей юности по призыву Отечества на борьбу против зла и произвола и на защиту чести родной земли.

Отдали свою жизнь в боях за Екатеринодар два моих товарища- одноклассника, ученики 6-го класса Ростовcкой-на-Дону гимназии, Калинин и Новицкий. Им было по 16-17 лет; скромные и тихие, наразлучные друзья, они ушли 9 февраля, будучи в ночном наряде, когда большинство из нас спало по домам. Новицкий был очень похож на Пушкина, отрастив себе маленькие баки, и мы, в шутку, звали его Александром Сергеевичем. Нельзя не вспомнить их, первых жертв далекой, бурной юности и чистый порыв их светлых душ. Гибли молодые жизни, истинные сыны России, а народ российский не знал, кого он теряет. И узнает ли?

Смерть генерала Корнилова нанесла последний удар утомленной нравственно и физически пятидневными боями Армии, повергнув ее в отчаяние.
Поэтому, ставя главной целью спасение Армии, ген. Деникин решил, с наступлением темноты, снять осаду Екатеринодара и быстрым маршем, с большими переходами, вывести Армию из-под удара Екатеринодарской группы большевиков. Ночью 31 марта Армия выступила в направлении на колонию Гначбау. Конница ген. Эрдели прикрывала отход.

Под вечер Армия, выдерживая нажим большевиков со стороны Екатеринодара, двумя колоннами подошла к станице Медведковской. В авангарде шла бригада ген. Маркова, а конница ген. Эрдели была направлена севернее Медведковской для порчи пути и отвлечения внимания противника. Шли в полной ночной тишине; вдруг раздалось несколько выстрелов, а через несколько минут со стороны станции показалась движущаяся громада бронированного поезда, медленно, с потушенными огнями надвигавшегося на добровольцев...
Поезд подошел вплотную. Генерал Марков бросился к паровозу и бросил ручную гранату в машину, за ним кинулись марковцы... Полк. Миончинский, под градом большевистских пуль, подвел в упор орудие и огнем сбил паровоз... Несмотря на отчаянное сопротивление, бронепоезд был захвачен, а в нем артиллерийские снаряды и ружейные патроны,— все, в чем нуждалась так Армия. Офицерский полк ворвался в станицу.

Эта победа, первая под начальством ген. Деникина, подняла дух Армии. После привала в Медведковской, Армия без всякого давления противника двинулась в мирную, дружественную станицу Дядьковскую, а оттуда в пределы Ставропольской губернии.

Во время остановки в Ильинской пришли хорошие вести с двух сторон: Лабинский и Баталпашинский отделы прислали гонцов просить добровольцев к себе, чтобы поднять восстание и захватить Армавир. С Дону пришли известия о поголовном восстании донцов и о захвате Донской столицы — Новочеркасска. Армия воспрянула духом. В станицу Егорлыцкую был послан с разъездом полк. Барцевич, который, сделав пробег в 200 верст, вернулся с сотней донских казаков и привез радостные известия:
Дон восстал, задонские станицы ополчились поголовно и ведут отчаянную борьбу с большевиками.

Оставив отряд ген. Покровского для поднятия восстания на Кубани, Добровольческая Армия двинулась на Дон. 19 апреля (1918) Конный полк полковника Глазенапа был двинут прямо в Егорлыкскую станицу, а Армия двинулась на Лежанку.
21 апреля, в Великую субботу, конница вступила в Егорлыкскую, где была встречена казаками с хоругвями и иконами. Встретив здесь под звон пасхальных колоколов Светлый праздник, конница Глазенапа наутро двинулась в восставшую против большевиков Мечетинскую станицу. Большевики держались под самой станицей, обстреливая ее из орудий. Полк полк. Глазенапа развернулся, конная батарея открыла огонь, и красные бежали. На следующий день таким же порядком была очищена и Кагальницкая станица.

Добровольческая Армия, совершив свой легендарный поход, прошла всю Кубань, но освободить ее от красных не смогла, лишь присоединив к себе верных России кубанских казаков. Армия вернулась, утратив Корнилова, ряд выдающихся начальников, пережив ряд критических положений, когда только высокий героизм состава — от рядового до начальника — спасал от полной и конечной гибели. Тяжелый и славный путь Добровольческой Армии, омытый кровью, не остался бесплодным — борьба продолжалась и ширилась.

К празднику св. Пасхи Добровольческая Армия сосредоточилась в южных станицах Донской области—Мечетинской и Егорлыцкой, имея в тылу восставший Дон. Одновременно, после почти 2-месячного похода с Румынского фронта, пришел на Дон отряд полк. Дроздовского, оказал помощь донцам освободить от красных Ростов и Новочеркасск и отправился на соединение с Добровольческой Армией в станицу Мечетинскую.

На 1-ый день Пасхи, по главной улице Ростова, все еще занятого красными, проскакал на лихом коне такой же всадник — одинокий офицер-дроздовец, сияя золотом погон, и исчез. Это был лучший подарок к Пасхе; буханье пушек на подступах к Ростову и несказанно дерзкое появление белого офицера возвещали изгнание красных.

Прибытие доблестных дроздовцев в числе 1100 человек (из которых 2/3 были офицеры) было радостным событием и подкреплением Добровольческой Армии.
Уже 3 мая (1918) в освобожденном от красных Новочеркасске собрались казачьи делегаты — «Круг спасения Дона». «Круг» взял на себя всю полноту верховной власти на территории Дона и выбрал атаманом генерала П. Краснова, вручив ему власть управлять войском. К тому времени на освобожденной территории были уже разрозненные, отдельные отряды с общей численностью около 17 тысяч. Была объявлена мобилизация десяти возрастов казаков, мелкие отряды сводились в полки, восстанавливалась регулярная армия донцов.

Новые формации Донской Армии незамедлительно двинулись на север, освобождая станицы от красных и в то же самое время обеспечивая тыл Добровольческой Армии. На Дону создалось к этому времени сложное положение в связи с появлением на Украине и в пределах Дона частей германской армии, о чем повествование впереди.