Web Analytics
С нами тот, кто сердцем Русский! И с нами будет победа!

Категории раздела

История [4732]
Русская Мысль [477]
Духовность и Культура [850]
Архив [1656]
Курсы военного самообразования [101]

Поиск

Введите свой е-мэйл и подпишитесь на наш сайт!

Delivered by FeedBurner

ГОЛОС ЭПОХИ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

РУССКАЯ ИДЕЯ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

Статистика


Онлайн всего: 14
Гостей: 13
Пользователей: 1
Elena17

Информация провайдера

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • АРХИВ

    Главная » Статьи » Духовность и Культура

    Алла Новикова-Строганова. Педагогика христианской любви. Ч.1.
    https://news.mail.ru/prev670x400/pic/dc/2f/g14136455_228db6063e5156fbbd7cafdf3336b176.jpg
    Творчество Ф.М.Достоевского как религиозно-воспитательное учение …

    Главное - люби других как себя, вот что главное,

    и это всё, больше ровно ничего не надо...

    Ф. М. Достоевский

    Часть I

    Творчество Фёдора Михайловича Достоевского (1821 - 1881) - одно из вершинных достижений русской классической литературы, обладающей наиболее мощным созидательно-воспитательным потенциалом, благодатным для духовно-нравственного формирования личности и развития общества.

    Созданный писателем художественный мир справедливо уподобляют космосу. Творческое наследие Достоевского столь грандиозно по глубине духовных проникновений, масштабам мысли и чувства, что представляет собой своего рода вселенную. В орбиту внимания писателя включаются вопросы религии, философии, антропологии, социологии, юриспруденции, педагогики, психологии, этики, эстетики и многие другие - в их переплетении и взаимодействии. В центре этой «вселенной» - идеальный образ Христа: «Христос был вековечный, от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек» [1]. Идейно-художественная система Достоевского в целом вырабатывалась на почве его глубоко религиозного мировоззрения. Христианская духовность - доминанта сферы тем и идей русского писателя-классика.

    Интерес к его творчеству и личности во всём мире не только не угасает, но со временем всё более возрастает. Ведущие университеты Западной Европы, США, Японии и других стран давно и достаточно глубоко изучают творчество гениального русского классика не только на факультетах филологии, но и философии, психологии, юриспруденции, социологии, смежных дисциплин.

    Россия же в этом отношении выступает в парадоксальной трагикомической ситуации «сапожника без сапог», оставляя труды своего выдающегося соотечественника, равно как и многие другие духовные ценности, на периферии общественного сознания. С сожалением приходится признавать, что у нас вспоминают своих национальных гениев лишь от случая к случаю, только в годы «круглых дат». Насаждаемое пренебрежительно-циничное отношение к исконным идеалам и ценностям ведёт к потере нравственных ориентиров, моральному оскудению и духовному одичанию. Вот и теперь очередная «реформа» готова чуть ли не исключить русскую литературу из числа обязательных предметов, предварительно урезав до минимума часы на её изучение, тогда как литература даже и не «предмет», а прежде всего - воспитание души.

    Освоение открытий Достоевского в сферах души и Духа, человека и мира, государства и права, психологии и педагогики могло бы принести не умозрительные, а практически насущные результаты для создания прочного духовно-нравственного фундамента современной жизни. Актуализировать идеи писателя, дать ему высказаться, дабы он мог быть услышан и понят, - насущная потребность настоящего времени.

    Апеллируя к «Вечной Истине», Достоевский выражал твёрдую веру в победу доброго начала человеческой природы: «Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей» [2]. В новом тысячелетии человечество живёт всё теми же грядущими упованиями. «А между тем так это просто: в один бы день, в один бы час - всё бы сразу устроилось! - утверждает писатель устами героя своего «фантастического рассказа» «Сон смешного человека» (1877). - Главное - люби других как себя, вот что главное, и это всё, больше ровно ничего не надо: тотчас найдёшь, как устроиться. А между тем ведь это только - старая истина, которую биллион раз повторяли и читали, да ведь не ужилась же!» (14, 137).

    Выраженный в предельно простой и всякому доступной форме христианский идеал, заповеданный в Евангелии, к которому обращается классик: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. 12: 31), - по высоте духовного задания оказывается до сих пор не превзойдённым и недосягаемым. Так, Новый Завет вечно нов и всё так же принадлежит горизонту будущего, нездешнего бытия.

    В своих трудах Достоевский остро поставил ряд кардинальных для человечества тем и проблем. Какова природа добра и зла? Человек - «зверь» или «храм Божий»? Как уживаются в человеческой душе стремления к саморазрушению и самовосстановлению - «идеал содомский» с «идеалом Мадонны»? В чём сущность и назначение жизни? Как преобразовать мир на основах духовности, нравственности, уважения достоинства личности? Как соединить в нераздельное целое справедливость, законность, правосудие? Ответы на эти и многие другие «больные» вопросы, над которыми издревле бьётся человеческое сознание, выдающийся художник и мыслитель оставил в своих произведениях, которые сегодня воспринимаются как пророчество, провозвестие, как дар и задание.

    Не случайно известный русский юрист, литератор и общественный деятель Анатолий Фёдорович Кони, современник Достоевского, считал его подарком судьбы для России: «Судьба благоволила к нашему развитию в этом отношении. Она нашла человека, который сумел дать именно такой ответ, - она дала нам Фёдора Михайловича Достоевского»[3]. Это слова из речи «Достоевский как криминалист», которую Кони произнёс в Санкт-Петербургском юридическом обществе 14 (2) февраля 1881 года - спустя всего несколько дней после кончины писателя. Кони доказывал, что наследие Достоевского имеет громадное значение также применительно к сфере юридической, к развитию правовой науки и практики: «он является борцом за живого человека, <...> которого он нам так изобразил во всех его душевных движениях <...>. И в этом его великая заслуга пред русским судебным делом, пред русскими юристами» [4]. Глубочайшая психологическая разработка понятий преступления и наказания, слияние духовно-нравственных и социально-правовых категорий в трудах писателя позволяет трактовать его наследие и как «одухотворённую науку о праве» [5].

    Исследуя духовную природу человека, состояние общества, писатель-пророк в своих открытиях предвосхищал будущее. «По глубине замысла, по широте задач нравственного мира, разрабатываемых им, этот писатель стоит у нас совершенно особняком, - писал о Достоевском М.Е. Салтыков-Щедрин. - Он не только признаёт законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идёт далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдалённых исканий человечества» [6].

    Хаотическое состояние капиталистической России «в наше зыбучее время» (13, 13), когда традиционные ценности и сами понятия о добре и зле начали меряться «аршином близорукой выгоды», стали размытыми, относительными, охарактеризовано в романе «Бесы» (1871): «точно с корней соскочили, точно пол из-под ног у всех выскользнул» (7, 309).

    Прочную опору в этом шатком мире Достоевский обрёл в православной вере с её идеалами жертвенной любви к Богу и ближнему, «потому что Православие - всё». Эту отточенную формулу писатель заносит в свои записные книжки, хранящие столь же заветные мысли: «Нации живут великим чувством и великою, всё освещающей снаружи и внутри мыслью, а не одною лишь биржевой спекуляцией и ценою рубля»; «В Европе - выгода, у нас - жертва...»; «Русский народ весь в Православии и идее его».

    Писатель усматривал в Православии не одну только догматику, но главное - живое чувство, живую силу. «Вникните в Православие, - призывал Достоевский, - это вовсе не одна только церковность и обрядность, это живое чувство, обратившееся у народа нашего в одну из тех основных живых сил, без которых не живут нации. В русском христианстве по-настоящему и мистицизма-то нет вовсе, в нём есть одно человеколюбие, один Христов образ - по крайней мере это главное» [7].

    Формально-показная, официозная набожность, во многом принятая в настоящее время, ведёт к тому, что от Бога остаётся «мёртвый образ, которому поклоняются в церквах по праздникам, но которому нет места в жизни». Об этом размышлял писатель в своём последнем романе «Братья Карамазовы» (1881), герой которого - чистый сердцем и помыслами Алёша Карамазов - в отличие от псевдопоследователей Христа, стремится следовать евангельскому завету «раздай всё и иди за Мной»: «Не могу я отдать вместо «всего» два рубля, а вместо «иди за Мной» ходить лишь к обедне» (9, 31).

    Основы христианского мировидения закладывались прежде всего в традициях семейного воспитания. Русская семья имела утраченный ныне статус «малой церкви», где дом - храм; очаг - алтарь; идеал - любовь к Богу и ближнему; семейный уклад - благочестие, дружелюбие и взаимопонимание между чадами и домочадцами. «Мы любим наши святыни, но потому лишь, что они в самом деле святы» (13, 82), - говорил Достоевский о святыне семьи.

    Писатель вспоминал: «я происходил из семейства русского и благочестивого... Мы в семействе нашем знали Евангелие, чуть ли не с первого года». Грамоте дети начинали обучаться уже с четырёхлетнего возраста, читать учились по одной книге - «Сто четыре священных истории, выбранных из Ветхого и Нового Завета, в пользу юношества». Впоследствии Достоевский не раз указывал на громадное универсально-воспитательное воздействие Священного Писания: «Библия принадлежит всем, атеистам и верующим равно. Это книга человечества».

    Самые ранние детские переживания религиозного характера писатель хранил всю жизнь. Он запомнил, как в полутёмной церкви маменька причащала его, двухлетнего, и как в луче света «голубок пролетел из одного окна в другое»; как около трёх лет отроду он прочёл при гостях молитву: «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим», - чем привёл всех в состояние радостного умиления. Возможно, эти первые сокровенные впечатления, вызванные Светом и Словом (то и другое - именования Христа в Новом Завете), способствовали пробуждению в ребёнке «нового, уже сознающего себя и мир человека» [8].

    Детская непосредственная религиозность, примиряющая веру с рассудком, впоследствии укрепилась осознанным убеждением. «Записная книжка» писателя содержит глубоко выстраданное признание: «Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла»[9].

    В собственной семье Достоевский был талантливым педагогом и воспитателем, внимательным ко всем проявлениям детской натуры. Он делал всё, «что можно бы сделать трудом и любовью, неустанной работой над детьми и с детьми, всё, чего можно было бы достигнуть рассудком, разъяснением, внушением, терпением, воспитанием и примером» (14, 223).

    «Главная педагогия - родительский дом», - убеждён писатель. Здоровые духовно-нравственные основания, заложенные в семье, подкрепляют и делают более плодотворным дальнейший процесс обучения и образования: «нанять учителя для преподавания детям наук не значит, конечно, сдать ему детей так сказать, с плеч долой, чтоб отвязаться от них и чтоб они больше уж вас не беспокоили. <...> Наука наукой, а отец перед детьми всегда должен быть как бы добрым, наглядным примером всего того нравственного вывода, который умы и сердца их могут почерпнуть из науки. Сердечная, всегда наглядная для них забота ваша о них, любовь ваша к ним согрели бы как тёплым лучом всё посеянное в их душах, и плод вышел бы, конечно, обильный и добрый» (14, 223).

    Достоверное представление о Достоевском в его семейном кругу даёт книга воспоминаний жены писателя, которая сумела стать для него и самоотверженным другом, и незаменимой помощницей, разделявшей его труды, горести и радости.

    Анна Григорьевна Достоевская, будучи намного моложе своего мужа, тем не менее отличалась основательностью и серьёзным отношением к жизни. Она была истинной православной христианкой, выполняя свои семейные обязанности в соответствии с евангельскими представлениями о долге замужней женщины. Никто не мог бы упрекнуть жену писателя в ветрености и легкомыслии. Наоборот - её укоряли за то, что мало внимания уделяет своей внешности, не одевается и не причёсывается «по моде». Но, сохраняя «старомодную внешность», Анна Григорьевна украшала себя добрыми делами, - по слову Апостола Павла: «Чтобы также и жёны, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично жёнам, посвящающим себя благочестию» (1-е Тим. 2: 9 - 10). Главное в семье оставалось неизменным: супруги смогли «срастись душой» [10], как говорил Достоевский.

    При появлении на свет Божий первенца - дочери Достоевских, вспоминает Анна Григорьевна, «Фёдор Михайлович благоговейно перекрестил Соню, поцеловал сморщенное личико и сказал: «Аня, погляди, какая она у нас хорошенькая!» Я тоже перекрестила и поцеловала девочку и порадовалась на моего дорогого мужа, видя на его восторженном и умилённом лице такую полноту счастья, какой доселе не приходилось видеть» (175).

    Как глава семьи писатель был любящим, чутким, заботливым. «К моему большому счастию, - свидетельствует супруга Достоевского, - Фёдор Михайлович оказался нежнейшим отцом: он непременно присутствовал при купании девочки и помогал мне, сам завёртывал её в пикейное одеяльце и зашпиливал его английскими булавками, носил и укачивал её на руках и, бросая свои занятия, спешил к ней, чуть только заслышит её голосок. Первым вопросом при его пробуждении или по возвращении домой было: «Что Соня? Здорова? Хорошо ли спала, кушала?» Фёдор Михайлович целыми часами просиживал у её постельки, то напевая ей песенки, то разговаривая с нею» (177).

            Достоевский следил за религиозно-нравственным развитием своих детей, читал с ними Библию, вместе с ними молился. Жена писателя вспоминала: «В девять часов детей наших укладывали спать, и Фёдор Михайлович непременно приходил к ним «благословить на сон грядущий» и почитать вместе с ним «Отче наш», «Богородицу» и свою любимую молитву: «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под покровом Твоим!»« (273).

    Писатель постоянно заботился о том, чем бы порадовать своих детей, играл с ними, устраивал семейные чтения, домашние праздники. Особенно он беспокоился о рождественской ёлке, выбирал самую ветвистую, сам украшал её, «влезал на табуреты, вставляя верхние свечки и утверждая «звезду»« (242). Один из таких семейных рождественских праздников запечатлен в воспоминаниях А. Г. Достоевской: «Ёлку зажгли пораньше, и Фёдор Михайлович торжественно ввёл в гостиную своих двух птенцов. Дети, конечно, были поражены сияющими огнями, украшениями и игрушками, окружавшими ёлку. Им были розданы папою подарки: дочери - прелестная кукла и чайная кукольная посуда, сыну - большая труба, в которую он тотчас же и затрубил, и барабан. Но самый большой эффект на обоих детей произвели две гнедые из папки лошади, с великолепными гривами и хвостами. В них были впряжены лубочные санки, широкие, для двоих. Дети бросили игрушки и уселись в санки, а Федя <сын писателя - А.Н.-С.>, захватив вожжи, стал ими помахивать и погонять лошадей <...> Мы с Фёдором Михайловичем долго сидели и вспоминали подробности нашего маленького праздника, и Фёдор Михайлович был им доволен, пожалуй, больше своих детей» (242).

    Достоевский знал, как много значат воспоминания, вынесенные из детства, из родительского дома, поэтому так заботился о накоплении светлых благих впечатлений в своих детях. Писатель воспринимал пору детства как спасительную духовную ценность, способную повлиять на последующее развитие человека и даже определить его судьбу. «Без святого и драгоценного, унесённого в жизнь из воспоминаний детства, не может и жить человек», - утверждал Достоевский в «Дневнике писателя» за 1876 год.

    О том же говорит и его любимый герой Алёша Карамазов, обращаясь к мальчикам-гимназистам: «Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное ещё из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохранённое с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасён человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение» (10, 292).

    «Речь у камня» Алёши Карамазова - в финале последнего романа писателя - воспринимается как отцовский завет самого Достоевского. Этот «камень» в символическом смысле закладывает духовно-нравственный фундамент всей будущей жизни молодого поколения: «И хотя бы мы были заняты самыми важными делами, достигли почестей или впали бы в какое великое несчастье - всё равно не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, всем сообща, соединённым таким хорошим и добрым чувством, которое и нас сделало на это время любви нашей к бедному мальчику, может быть, лучшими, чем мы есть в самом деле. Голубчики мои, - дайте я вас так назову - голубчиками, потому что вы все очень похожи на них, на этих хорошеньких сизых птичек, теперь, в эту минуту, как я смотрю на ваши добрые, милые лица, - милые мои деточки, может быть, вы не поймёте, что я вам скажу, потому что я говорю часто очень непонятно, но вы всё-таки запомните и потом когда-нибудь согласитесь с моими словами. <...> Ах, деточки, ах, милые друзья, не бойтесь жизни! Как хороша жизнь, когда что-нибудь сделаешь хорошее и правдивое!» (10, 292 - 294).

    Слова эти точно вылились из сокровенной глубины отцовского сердца как завещание писателя его собственным детям. Всего за несколько месяцев до кончины Достоевский писал своему брату Андрею Михайловичу 28 ноября 1880 года: «Если б я мог, как ты, дожить до счастья видеть деток моих взросшими, устроенными, ставших добрыми, хорошими, прекрасными людьми, то чего бы, кажется, более и требовать от земной жизни? Оставалось бы только благодарить Бога и на деток радоваться. Так теперь и ты: хоть и невозможно в жизни без каких-нибудь тех или других неприятностей, но всё же воображаю себе, как взглянешь ты на своё доброе, прекрасное, любящее тебя семейство, то как же не почувствовать отрады и умиления? Я же предвижу про себя, что деток оставлю после себя ещё подростками, и эта мысль мне очень подчас тяжела».

            На пороге инобытия, после совершения таинства последней исповеди и причастия Достоевский благословил жену и детей, просил их жить в мире, любить и беречь друг друга, читал Евангелие.

    Основой педагогической доктрины писателя явилась религиозно-философская идея о людях как чадах Отца Небесного; о человеке как венце творения, созданного по образу и подобию Божию; об уникальности и неповторимой ценности каждой человеческой личности.

    О своём первенце - дочери Соне - Достоевский писал её крёстному отцу А.Н. Майкову в мае 1868 года: «Это маленькое трёхмесячное создание, такое бедное, такое крошечное - для меня было уже и лицо, и характер. Она начинала меня знать, любить и улыбалась, когда я подходил. Когда я своим смешным голосом пел ей песни, она любила их слушать. Она не плакала и не морщилась, когда я её целовал; она останавливалась плакать, когда я подходил» (15, 370). После смерти его «первого дитяти» в младенческом возрасте горе писателя было безутешным: «И вот теперь мне говорят в утешение, что у меня ещё будут дети. А Соня где? Где эта маленькая личность, за которую я, смело говорю, крестную муку приму, только чтоб она была жива?» (15, 370 - 371).

    В очерке «Фантастическая речь председателя суда» (1877) читаем: «у ребёнка, даже у самого малого, есть тоже и уже сформировавшееся человеческое достоинство» (14, 222).

    Этот тезис получил глубокую нравственно-психологическую разработку в трудах Достоевского задолго до принятия Всеобщей декларации прав человека 1948 года, где в первой же статье утверждается право каждого на достоинство от рождения: «Все люди рождаются свободными и равными в своём достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства» [11]. Не случайно правовед А.Ф. Кони подметил о Достоевском: «На широком поприще творческой деятельности он делал то же, к чему стремимся мы в нашей узкой, специальной сфере. Он стоял всегда за нарушенное, за попранное право, ибо стоял за личность человека, за его достоинство, которые находят себе выражение в этом праве» [12].

    Защита достоинства и ценности человеческой личности - основной пафос произведений писателя. Его новаторство заключается в том, что «маленькие люди» (в современном словоупотреблении - так называемые «простые люди») изображены не просто в социальной ипостаси. Изнутри показано их самосознание, требующее признания их человеческой ценности, необходимого для самоуважения и уважения со стороны окружающих («Бедные люди», «Записки из Мёртвого дома», «Униженные и оскорблённые», «Записки из подполья», «Преступление и наказание», «Подросток» и др.).

    Если обратиться к этимологии слова «достоинство», можно глубже уяснить сущность этого понятия. Корень данной лексемы находим в древнерусском слове «достой». В Словаре живого великорусского языка В.И. Даля приведено следующее толкование: «Достой - приличие, приличность, сообразность; чего стоит человек или дело, по достоинству своему» [13]. (Заметим в скобках, что исконно русское слово «достой» - корневая основа фамилии «Достоевский»).

    Человеку необходимо, чтобы он был признан именно как человек, как неповторимая личность. Это одна из основных его нематериальных потребностей, закреплённая как абсолютное право в Конституции нашего государства; как нематериальное благо - в отраслевых нормах законодательства. Однако задача, «к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства», сформулированная в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, а именно: «признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их» как «основа свободы, справедливости и всеобщего мира»[14] - до настоящего времени остаётся не реализованной. Указанный декларативный призыв к мировому сообществу до сих пор является всего лишь благим намерением. Во многом потому, что во главу угла человеческих взаимосвязей ставятся товарно-денежные отношения, материальная выгода, расчёт, эгоистический интерес и жажда наживы, что в свою очередь ведёт к подмене Бога ложными кумирами и бездушными идолами. Служение «золотому тельцу» неизбежно приводит к звериным установкам типа «глотай других, пока тебя не проглотили», в итоге - к безверию, духовно-нравственному одичанию и вырождению.

    Современное прочтение романа «Братья Карамазовы» - художественного и духовного завещания Достоевского - показывает, что его тревожные предчувствия сбываются с поразительной точностью. Вот одно из многих текстуальных подтверждений: «не исказился ли в нём <мире. - А. Н.-С.> лик Божий и правда Его? У них наука, а в науке лишь то, что подвержено чувствам. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с неким торжеством, даже с ненавистью. Провозгласил мир свободу, в последнее время особенно, и что же видим в этой свободе ихней: одно лишь рабство и самоубийство! Ибо мир говорит: «Имеешь потребности, а потому насыщай их, ибо имеешь права такие же, как у знатнейших и богатейших людей. Не бойся насыщать их, но даже приумножай» <...> И что же выходит из сего права на приумножение потребностей? У богатых уединение и духовное самоубийство, а у бедных - зависть и убийство, ибо права-то дали, а средств насытить потребности ещё не указали. <...> куда пойдёт сей невольник, если столь привык утолять бесчисленные потребности свои, которые сам же навыдумывал? В уединении он, и какое ему дело до целого. И достигли того, что вещей накопили больше, а радости стало меньше» (9, 352 - 353).

    (Продолжение следует)

    Алла Анатольевна Новикова-Строганова, доктор филологических наук, профессор Орловского государственного университета

    город Орёл

     

     

     


    ПРИМЕЧАНИЯ

     

    [1] ДОСТОЕВСКИЙ Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. - Л.: Наука, 1972 - 1990. - Т.  20. - С. 172. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с обозначением тома римской цифрой, страницы - арабской.

    [2] ДОСТОЕВСКИЙ Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. - Л.: Наука, 1988 - 1996. - Т. 14. - С. 137. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с обозначением тома и страницы арабскими цифрами.

    [3] КОНИ А.Ф. Фёдор Михайлович Достоевский // Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. - М.: Правда, 1989. - С. 216.

    [4] Там же. - С. 225. 

    [5] См.: КОРОЛЬКОВ А.А. Одухотворённая наука о праве // Русская философия права: Антология. - СПб.: Алетейя, 1999.

    [6] САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН М.Е. Собр. соч.: В 20 т. - М., 1970. - Т. 9. - С. 412.

    [7] ДОСТОЕВСКИЙ Ф.М. Дневник писателя за 1876 г. - СПб., 1879. - С. 242.

    [8] СЕЛЕЗНЕВ Ю.И. Достоевский. - М.: Мол. гвардия, 1985. - С. 13.

    [9] ДОСТОЕВСКИЙ Ф.М. Полн. собр. соч. - СПб., 1883. - Т. I. Биография, письма и заметки из записной книжки. - С. 375.

    [10] ДОСТОЕВСКАЯ А.Г. Воспоминания. -  М.: Худож. лит., 1971. - С.  202. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием номера страницы.

    [11] Всеобщая декларация прав человека. Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года. - С. 40.

    [12] КОНИ А.Ф. Фёдор Михайлович Достоевский // Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. - М.: Правда, 1989. - С. 229.

    [13] ДАЛЬ В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. - Т. 1. - СПб.; М., 1880.  - С. 479. 

    [14] Всеобщая декларация прав человека. Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года. - С. 39 - 40.

    Категория: Духовность и Культура | Добавил: Elena17 (11.11.2016)
    Просмотров: 776 | Теги: Русское Просвещение, Федор Достоевский, алла новикова-строганова, даты
    Всего комментариев: 0
    avatar

    Вход на сайт

    Главная | Мой профиль | Выход | RSS |
    Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
    | Регистрация | Вход

    Подписаться на нашу группу ВК

    Помощь сайту

    Карта ВТБ: 4893 4704 9797 7733

    Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689

    Яндекс-деньги: 41001639043436

    Наш опрос

    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 2031

    БИБЛИОТЕКА

    СОВРЕМЕННИКИ

    ГАЛЕРЕЯ

    Rambler's Top100 Top.Mail.Ru