Лермонтов в полном соответствии с Церковью считает: «Лишь в человеке встретиться могло/Священное с порочным. Все его/Мученья происходят оттого». Ангел не может подвигнуться на зло, а падший ангел, ставший бесом, не желает и уже не может быть добрым, и только в человек вследствие грехопадения произошло смешение добра и зла и борьба между ними внутри человека. Что выберет человек: Бога или дьявола? Однако с дьяволом не согласилось бы жить, пожалуй, 99,9 процентов людей, но очень много из них и с Богом не живут («трудно», «правила нужно соблюдать» и пр.) – такие души действительно находятся как бы между Небом и землей – «ни Богу свечка, ни черту кочерга». Это горестное и тяжкое положение. Святитель Филарет, который стихами ответил на стихотворение Пушкина пишет: «Жизнь человека идет и проходит. Человек покоится иногда телом, но его сокровенные помышления, его тайные желания непрестанно в движении. А потому если он не идет путем спасения, то верно идет путем погибели, или если не идет, то падает – ниспадает из жизни духовной в плотскую, из жизни человеческой – в скотскую. И не приметит, как обрушится в жизнь адскую, в смерть вечную – невозвратно».

Лермонтов не гадает в отношении своей земной участи и видит, как вокруг него постепенно сжимается кольцо: «Я предузнал мой жребий, мой конец,/И грусти ранняя на мне печать» И дальше страшное признание: «И, КАК Я МУЧУСЬ, ЗНАЕТ ЛИШЬ Т В О Р Е Ц». Мы не можем иметь полного представления о настоящем положении поэта в то время. Но Бог все рассудит по справедливости, если ее нет у людей. Равнодушный мир и не должен знать святых мук. Лермонтов уверен: «И НЕ ЗАБЫТ УМРУ Я» - не забыт, прежде всего, Богом, а потом людьми, так как настоящую славу дает только Бог.

«Смерть моя ужасна будет», - продолжает поэт, но не потому, что Лермонтов погибнет на дуэли, нет. Мало ли было дуэлей. Лермонтов убежден, что с ним покончат самым жестоким образом, что и случилось. Мстители придумают Лермонтову особую казнь – расправу, и придумают «дуэль». И сделает это сын Соломона Мартынова – Николай. Как и в убийстве поэта Н.М. Рубцова, все расследование строится на словах одного убийцы. На так называемую «ссору» между Лермонтовым и Мартыновым никто тогда и не обратил внимания, мало ли что скажут те, от кого слышали ранее и не такое. Можно ли верить Мартынову, что он тут же «вызвал», конечно, без свидетелей, Лермонтова на «дуэль»? Как не верим и презираем Дантеса, так и с Мартыновым. Свидетелей убийства, скорее всего, не было – Мартынов выстрелил в спину Лермонтову снизу, когда поэт сидел на лошади (об этом свидетельствуют результаты медицинского обследования – «пистолетная пуля, попав в правый бок, пробила правое и левое легкое и при выходе поразила мягкие части левого плеча»!?), а если и были, то потом договорились, что и как говорить, но от этого дело запуталось еще больше (что, в общем-то было выгодно следствию, проводимому под эгидой заказчиков убийства). ЛЕРМОНТОВ УМИРАЛ ДОЛГО И МУЧИТЕЛЬНО, ИСТЕКАЯ КРОВЬЮ. И об этом поэт написал совершенно пророчески: «В полдневный жар в долине Дагестана/С свинцом в груди лежал недвижим я;/Глубокая еще дымилась рана,/По капле кровь точилася моя…» («Сон»). Кстати, поэта Н.Рубцова тоже убьют так, чтобы он помучился (47 ран на горле и лице, полуоторванная мочка уха) – убийца только под утро заявит, что убила… «человека». Но «смерть моя будет ужасна» - это не только об исполнении убийства, но и исполнителях, всех причастных к гибели праведника. Разве не ужасна будет участь тех, кто без покаяния придет к Богу? Более чем ужасна! И именно это и имеет, прежде всего, ввиду Лермонтов – мало убили Пушкина, теперь принялись за меня, что ж, ужасов вам не избежать. Поэтому-то великий русский поэт Н.Рубцов и отмечает самое удивительное в личности Лермонтова – хладнокровие и презрение к смерти, которое готовило ему злоба.

Это не наши придумки. Проведены скурпулезные исследования всех обстоятельств дела об убийстве Лермонтова (например, таким специалистом, как Александр Карпенко – одним из руководителей УБОП по Тверской обл., который установил множество противоречий в деле и вынес решение – «дуэли» не было!). Лермонтова под предлогом заманили к месту казни и там расправились с ним. И именно о казни в отношении себя Лермонтов пишет до настоящей казни на Кавказе. Что ж, об этом многие догадывались и раньше, не веря ни единому слову из зловещего окружения поэта. Советское лермонтоведение, совершенно открестившееся от Лермонтова, как христианина, память о великом поэте-мученике обратило в забронзовевший истукан. Чего только стоят, к примеру, намеренные пропуски строк Лермонтова и все ради того, чтобы выставить поэта не тем, кем он был на самом деле.

В ответ на хуления русского царя в западной клеветнической прессе Лермонтов пишет

Да, хитрой зависти ехидна

Вас пожирает; вам обидна

Величья нашего заря;

Вам солнца Божьего не видно

За солнцем Русского Царя.

Давно привыкшие венцами

И уважением играть,

Вы мнили грязными руками

Венец блестящий запятнать.

Вам непонятно, вам несродно

Все, что высоко, благородно;

Не знали вы, что грозный щит

Любви и гордости народной

От вас венец тот сохранит

Не только в советских, но к стыду нашему и в современных либеральных изданиях дальше ставятся отточия. Но вот же оно продолжение!

Так нераздельны в деле славы

Народ и Царь его всегда.

Веленьям власти благотворной

Мы повинуемся покорно

И верим нашему Царю!

И будем все стоять упорно

За честь Его как за свою

Ясно, для чего эти строки злобно и намеренно опускаются до сих пор – Лермонтов должен предстать перед миром искаженным и даже демонизированным до последней степени, и тогда можно будет открыто продолжать унижать и хулить святую русскую словесность.

Поэтому, не смотря на то, что Лермонтов выражает Божественное гениальными стихами, его жизнь и творчество нуждаются в очистке от той грязи, которую на них ушатами выливают враги России и Церкви. Поэтому мужественно обратим вопрос Лермонтова: «Ты будешь ли моей защитой/ Перед безчувственной толпой?/О, будь!..» на себя и твердо скажем: «Есть еще сердце, лучший дней залог, где почтены и страдания великого поэта, где мир их очернить не мог». И помолимся о душе раба Божия Михаила, и закажем за него панихиду и обедню, чтобы и нам пришла милость поэта и помощь Божия.

Было бы, по меньшей мере, наивно разделять стихи Лермонтова на православные и прочие. Лермонтов религиозен во всем! Он может, «грубо пробуждая» нашу «безпечность», «насмешливо указывать на Вечность» (а вдруг опомнимся от нашего житейского веселья или уныния). Или, вымолвив насчет суеты человеческой привлечь наше внимание к духовному блаженству!

Блажен, кто верит счастью и любви,

Блажен, кто верит небу и пророкам, -

Он долголетен будет на земли

И для сынов останется уроком.

Блажен, кто думы гордые свои

Умел смирить пред гордою толпою,

И кто грехов тяжелою ценою

Не покупал пурпурных уст и глаз,

Живых, как жизнь, и светлых, как алмаз!

Блажен, кто не склонял чела младого,

Как бедный раб, пред идолом другого!

Блажен, кто вырос в сумраке лесов…

То есть, кто рос в уединении вдали от суеты

Блажен, кто посреди нагих степей

Меж дикими воспитан табунами…

Это о том, чтобы воспитание личности проходило в условиях свободы и вольности святой. А вот совершенно замечательное

Блажен!.. Его душа всегда полна

Поэзией природы, звуков чистых;

Он не успеет вычерпать до дна

Сосуд надежд…

Духовное блаженство состоит в том, чтобы воспринимать все Божие чистой душой. Такое дивное блаженство – источник вдохновенной Божественной поэзии. Один Бог знает в точности, когда и как падают с пера стихи.

Итак, у кого душа полна поэзией, то есть величественным, тот и поэт, хоть бы он и не писал стихи. Но дважды и трижды поэт тот, кто может передать Божественное в неповторимых стихах.

Андрей Башкиров

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/