Господь свел меня с Кларой Лучко, народной артисткой СССР, в непростые для страны дни. СССР рухнул, шло самоопределение новой России. Это совпало с подобными же процессами в моей личной жизни: я был в поисках себя и ответа на вопрос, зачем же я живу. Россия тогда только приходила в себя от СССР-зависимости. Страна, не видящая еще новых горизонтов взамен тех, что ранее привычно указывала «правящая рука» партии, впала в уныние. Многие не работали и слонялись без дела. Был высокий градус преступности. Люди, привыкшие жить с уже готовыми рецептами жизни, пребывали в растерянности. Коснулось это и меня. Я только что честно отслужил три года на атомном флоте. «Открытое море» новой жизни пугало своей неясностью и неопределенностью. Интуитивно поступил в училище культуры. Кстати, там предоставляли общежитие. Осел в Петрозаводске, который после жизни в детском доме и на подводной лодке казался авианосцем: здесь можно было спрятаться от начальства и начать строить судьбу по-новому. Мог ли я тогда подумать, что мне, простому пареньку из детского дома, посчастливиться дружить с известным человеком, легендой кино – Кларой Степановной Лучко?!
Так получилось, что после окончания училища культуры я трудился в клубах разных населенных пунктов, подрабатывал тамадой, выступал в составе творческих групп в роли конферансье. Мы давали концерты прямо на заводах – такая была тогда мода: в обеденный перерыв развлекали рабочих своими выступлениями. Потом мне неожиданно предложили поработать выездным администратором в местной филармонии – заниматься составлением концертов для артистов в детских садах города Петрозаводска, да и всей Карельской республики. Это был так называемый «чес»: отчетностью обсчитывалось количество выступлений. Мы возили с собой спектакль про кота, который уважал пирата, и пирата, который уважал кота. Порой трудно было справиться с артистами, так как некоторые из них перед спектаклями напивались. Приходилось стеречь их в гостиницах, чтобы они «не перебрали». Но они все равно умудрялись напиться и выступали хорошо навеселе. Было стыдно. И вот когда я уже хотел уволиться от всего этого, меня попросили организовать концерт известной актрисы Клары Лучко. Если честно сказать, я перетрусил сильно. Потому что знал, кто такая Клара Степановна Лучко. И прежде всего, для меня. Образ, сыгранный ею в фильме «Цыган», который я смотрел в детском доме, сидел в моей голове так крепко, что я было подумал: может, кто-то заглянул в мою голову и увидел там эту замечательную актрису? Дело в том, что этот фильм во многом помог мне в моем детдомовском детстве, потому что созданный ею в фильме образ на сто процентов совпал с «образом матери», который был у меня. И вдруг надо пригласить «образ» для концерта!..
Несколько дней я не спал, все думал, что скажу, когда услышу ее голос на другом конце телефонного провода.
Мне дали ее домашний номер, и я позвонил. К телефону подошла она. Я дрожащим голосом начал что-то щебетать, она внимательно выслушала и попросила перезвонить позже. Весь потный, я положил трубку; я видел, как краснело лицо заместителя директора филармонии, которая была при переговорах. Она повертела пальцем у виска и сказала, что теперь Клара уж точно не приедет. В общем, полный провал. Дело в том, что тогдашний железнодорожный сервис был совсем никудышный, как порой и сейчас, и я честно рассказал Кларе Степановне об этом. Что вагоны не ахти и все остальное – тоже. В общем, не смог наврать, как надо было. Заместительница взялась сама вести переговоры, а я приготовился писать заявление об увольнении за неумение приглашать актеров. Уже потом я узнал, что главная задача администратора – сделать так, чтобы актер приехал. А приехав, отказаться от выступлений – и, следовательно, от гонорара – могут только те, кто обладает очень крутым нравом. Таких случаев было немного. Да и время было непростое, многие актеры сидели без работы и поэтому соглашались на те условия, что были, даже зная, что им врут про вагоны и гостиницы.
Через час меня вызвали в дирекцию и сообщили, что Клара Лучко согласилась приехать благодаря вранью заместителя. Но, как оказалось потом, совсем не поэтому, а потому, что Клара Степановна просто пожалела меня, так как, видимо, знала, что, если переговоры сорвутся, меня просто уволят за ненадобностью. Она потом сказала мне об этом. Кстати, гонорары были очень скромные, но Клара Степановна согласилась и на них, хотя могла просить и больше. Потом я узнал, что она могла просить, но только не для себя.
Мне пришлось ехать в Москву, чтобы оттуда сопровождать Клару Степановну до Петрозаводска. Хотите – верьте, хотите – нет, но от страха я даже не понял, как оказался в Москве на Котельнической набережной. И вот мы уже садились в такси. Я был ошеломлен просто самим фактом нахождения рядом с той, кого видел в фильмах «Кубанские казаки», «Ларец Марии Медичи», «Цыган». К поезду мы опоздали, и таксист хотел было везти Клару Степановну домой, но она ответила, что ее ждут зрители и надо ехать. Как это ни странно, но наш поезд еще стоял у перрона…
Мы разместились в купе: я – в одном, Клара Степановна – в другом. Уже через час у ее купе началась битва за автографы. Народ шел со всего поезда, и актриса стойко все писала и писала свою фамилию. Я предложил ей закрыть купе, но она сказала, что зрителю нельзя отказывать. Она давала автографы в течение нескольких часов, безропотно, с улыбкой, иногда спрашивая имя. Потом люди начали идти по второму кругу, неся подарки и сувениры. Пришлось встать у купе и не пускать: утром у Клары Степановны был первый концерт. Люди расходились с пониманием. Вот так наш первый разговор с Кларой Степановной… не состоялся.
Концертов должно было быть три: один в Петрозаводске и два в районах Карелии. В двух местах билеты смели за несколько дней до концертов, а в третьем произошел казус: сотрудница местного отдела культуры, видимо, не имевшая опыта такой работы, просто не стала ничего делать заранее, хотя я и привез ей плакаты и билеты. Она решила, что продаст билеты в день нашего приезда. Два концерта прошли с аншлагом и цветами. Люди не давали Кларе Степановне уйти со сцены, настолько тронуло их ее живое выступление. Я стоял за кулисами и ждал минуты, чтобы сказать, что концерт в последнем городе сорван. Она, узнав об этом, попросила все равно отвезти ее туда. И случилось чудо: местный директор завода, узнав, что билеты лежат в кабинете сотрудницы отдела культуры, выкупил их для работниц своего предприятия. По приезду нас ждал теплый прием. Мэр городка… подарил Кларе Степановне свой мятый портрет с автографом. Невежество это или дурость – не могу сказать. Но ни один мускул не дрогнул на лице Клары Степановны, хотя было ясно, зачем мэр проделал это перед видеокамерами. Она с благодарностью приняла его портрет, а я наблюдал, как корчатся от смеха сотрудницы администрации, наблюдя эту сцену.
Концерт прошел на ура. Люди с таким теплом встретили выступление Клары Степановны, что вся заминка с билетами была забыта. Подаренные ей цветы Клара Степановна раздала всем, кого мы встречали, возвращаясь с концерта в гостиницу. Правда, «народная любовь» имела и еще одно проявление: один известный местный бизнесмен ночью в пьяном дебоше выбил в гостинице дверь в комнату актрисы. Охране пришлось выносить его на руках. Утром мы ждали ее упреков, но кроме слов благодарности ничего не услышали. Я же кипятился и все хотел на кого-нибудь наорать, но, видя железно державшуюся актрису, не смог этого сделать. Я сообщил начальству о завершении концертов, и мне было велено посадить актрису в первый же поезд на Москву и возвращаться в Петрозаводск. Но этот «первый поезд» был такой чудовищный, без купейных вагонов, что мне пришлось взять такси и везти актрису в другой город, откуда отправлялись поезда получше. Таксист денег с нас не взял.
У Клары Степановны было так много сувениров и подарков от поклонников, что я на свой страх и риск решил проводить ее… до Москвы. В дороге и состоялся первый наш настоящий разговор. Она, уставшая от поездки, посвятила это время мне. Оказалось, что она вглядывалась в меня, следила за мной с самой первой минуты нашего знакомства. Увидела что-то, заметное только ей. Она попросила рассказать о себе. Я отмямлил свою историю. Она внимательно выслушала, сказала, что я занимаюсь не своим делом. Что, когда я звонил ей, она поняла, что я не смог наврать, это и подкупило ее. И дала несколько ценных советов. Например, заняться помощью тем, кем был когда-то сам, – детям-сиротам. Которым она помогала уже несколько десятков лет. Она добавила, что хорошо помогать сиротам может и выпускник детского дома, то есть я. Я пытался объяснить ей, что не смогу по отсутствию знаний и материальных средств, на что она предложила начать с написания того, чем и как жил в детском доме. Так появилась моя книга «Соленое детство». Еще она говорила о том, что если начать отдавать добро другим, то оно стократ вернется обратно. Я слушал ее и понимал, что она каким-то образом смогла понять меня, ищущего свой путь. Заметила детдомовского парня и приняла. Таков был ее щедродушный характер.
Я помог ей доехать до дома. Таксист опять не взял с нас денег. Занеся ее вещи в квартиру, я уже собирался уходить, как вдруг Клара Лучко протянула мне листочек, на котором был ее домашний телефон, со словами: «Звоните».
В Петрозаводске меня ждало увольнение без гонорара за то, что я ослушался директора. Но мне уже было все равно: я уже знал, что буду делать в этой жизни.
Создав общественную организацию по оказанию помощи сиротам, я позвонил Кларе Степановне из отремонтированного офиса. Начал с обращения по имени-отчеству, но она прервала меня словами: «Саша, называйте меня просто Клара». Так началась наша дружба. Когда я бывал в Москве по работе, я останавливался на Котельнической набережной, и Клара Степановна и ее муж Дмитрий Федорович внимательно слушали мои «доклады» об успехах и неудачах, давая советы и подавая суп. У Клары Степановны был большой опыт помощи сиротам и нуждающимся – об этом я узнала уже после ее смерти. Она много помогала монастырям, входя в попечительские советы, давая благотворительные концерты. Еще она помогала престарелым актерам, собирая средства на их содержание, пенсии и операции. И похороны. Наград у нее было столько, особенно церковных, что когда я их увидел, то понял: помимо всего она была еще очень скромной женщиной. Никогда не говорила о регалиях и статусах. Хотя знала многих сильных мира сего, но была проста в общении. Знаки внимания оказывал ей даже… Сальвадор Дали.
Однажды мы заговорили с ней о вере, Боге. И она рассказала, что часто молится Николаю Угоднику, что для нее это очень важно: она выросла в верующей украинской семье. Я заметил, что иконы в ее доме были печатные, скромные. И, вернувшись в Петрозаводск, пошел к местному антикварщику и попросил отдать для Клары Лучко икону, которую тот и дал без колебаний – красивую икону в золотом окладе. Я видел, как засветились глаза актрисы, когда я привез икону ей домой. Она тут же повесила ее, осеняя себя крестами. Потом еще долго благодарила.
Наша дружба продлилась без малого почти десять лет. Все это время я знал, что в трудный час или час радости я наберу московский номер и на той стороне провода знакомый с детства голос скажет: «Слушаю Вас». Как это важно, когда тебя слушают и слышат!
Мне не хватает ее – просто Клары, доброй Клавдии из фильма «Цыган». |
