Посещение Государем Императором Николаем Александровичем Ленинской Женской Царской Первоклассной обители

(По рассказам монахинь этой обители)


1900 год. Август месяц. Леснинская обитель, находившаяся в  Холмской Губернии, с трепетом, воодушевлением готовилась к принятию высоких гостей: монастырь должен был посетить Сам Государь Император Николай Александрович с Августейшею Супругою Александрой Феодоровной, с дядею Своим, великим князем Николаем Николаевичем, и с братом Престолонаследником великим Князем Михаилом  Александровичем.
Назначен был день посещения - 30-го августа на праздник святого  князя Александра Невского. К встрече Помазанника Божия особенно готовился монастырский хор под управлением талантливой, тридцатилетней монахини Анатолии, которая недавно окончила курсы церковного пения в Москве.
Игумения Екатерина (в миру графиня Евгения Борисовна Ефимовская) старалась высоко поставить хор монастырский. Она особенно ценила и берегла певчих. Хор состоял из сорока сестёр, а пели они словно одна душа - ни один голос не выделялся. Пели плавно, гармонично, молитвенно - словно ангелы Божии.
Да, немало было забот у игумении Екатерины и её помощницы казначеи монах. Нины! В то время эта миссионерская обитель, положившая своё начало в 1885 году, была ещё бедна и не вполне устроена. Но в 1900 году всё же в ней были четыре церкви и одна кладбищенская часовня. А впоследствии в обители было семь церквей!
В главном Воздвиженском Соборе алтарь, солея, два клироса находились на возвышении. К ним вели 15 ступеней: по такому числу ступеней поднималась трёхлетняя Богоотроковица во Святая Святых.
Над горним местом помещалась великая святыня монастыря - явленный 14 сентября 1683 года на праздник Воздвижения Животворящего Креста Господня отроку пастушку Александру Стемельщуку, - чудотворный образ Царицы Небесной, именуемый Леснинский. Все благочестивые люди Полесья, оставив дома свои, стекались ко дню больших праздников в Лесну. Шли из Гродненской, Люблинской, Седлецкой губерний многотысячные толпы богомольцев. Иногда приходило в Лесну свыше десяти тысяч паломников! Шли Божии люди к своей любимой святыне, умилёнными сердцами пели, идя по тропам, по дорогам:

Прийдите вдовицы, прийдите хромые,
Царица Небесна усим вам поможе.
Прийдите вдовицы, прийдите хромые,
Прийдите калики и диты малые.

Громадный монастырский собор переполнялся народом. В нём было три придела: один в честь преп. Серия Радонежского, другой честь Афанасия, игумена Брестского, третий - в честь Святителя Леонтия.
На месте явления чудотворного образа была воздвигнута небольшая Троицкая церковь. В этом храме был святой колодезь. Дикая груша, на которой явилась икона, была выкопана, и на этом месте из земли брызнул источник холодной, прозрачной воды, за которою приходило множество паломников, и получали они по своей детской, крепкой вере исцеления от недугов.
В одном доме помещалась зимняя церковь в честь св. Софии и её дочерей: Веры, Надежды и Любви.
Игумения Екатерина при помощи своей казначеи матери Нины к 1900 году успела создать Сельскохозяйственную школу для девочек. При ней находился храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Церковный хор состоял из воспитанниц этой школы. Учительницей пения была мать Анатолия. Пели девочки необычайно стройно, мелодично.
Мать Игумения с м. казначеей матерински заботились о девочках. Приобрели для школы фисгармонии. Дортуары, классы, трапезная содержались в образцовой чистоте. В трёх верстах от монастыря находилась в деревне Бурзиловке ремесленная школа для мальчиков. К 1900 году там было 60 учеников. Ещё воспитывались при обители 30 малолеток. Впоследствии при помощи Государя Императора монастырь содержал 500 детей.
К 1900 году была уже небольшая больница при обители.
На кладбище была выстроена из дерева Воскресенская церковь, отличавшаяся красотою и изяществом своей архитектуры.
К 30-му августа вся обитель сияла особенною чистотою, порядком. Наконец, наступил долгожданный день. Утро выдалось туманное, сырое, но вскоре погода прояснилась, и засиял солнечный, тёплый, праздничный день.
К 10-ти часам утра должны были прибыть Высокие Гости. Возле святых врат сгруппировались сёстры обители во главе с игуменией Екатериной, казначеей, монахиней Ниной, и духовенством.
В красочных сарафанах ожидали девочки - все весёлые, жизнерадостные, для которых приют монастырский заменял родной дом.
«Тогда было у нас больше двухсот сестёр, да девочек сто, мальчиков шестьдесят, - вспоминает теперь старица семидесяти семи лет мать К. - Мальчики выстроились яркою группою в красных, словно пасхальных, рубашках».
Особенно умилительно было видеть 30 малолеток на руках сестёр. Мать К. вспоминает с любовью: «Я держала ребёнка. А он-то малой меня ручонками всё шлёп да шлёп по лицу – такой резвенький, весёленький!».
Тянутся минуты напряжённого ожидания. Три послушницы зорко следили на колокольне монастырского собора, когда на дороге покажется царский выезд, чтобы мгновенно дать знать сестре звонарке о появлении Августейших Особ.
И вот дрогнули, загудели медным гулким звоном мощные, соборные колокола.
На дороге показались три экипажа. Впереди ехал Государь Император с Государыней Императрицею. Сзади - Великие Князья Николай Николаевич и Михаил Александрович, дальше - офицеры свиты Их Величеств. Проехали под аркою из живых цветов, которая была специально устроена перед святыми вратами для встречи Высоких Гостей.
Экипажи остановились возле святых врат обители, и Августейшие Особы вышли из них.
Игумения Екатерина со своей казначеей, сёстрами, духовенством, детьми - положили земной поклон Помазаннику Божию. Мать Игумения поднесла Императору Всероссийскому хлеб и соль. Монастырский прекрасный хор торжественно пропел: «Коль славен» и «Боже Царя храни». После хора обительского звонко повторили те же песни девочки и мальчики.
Государь был в простой зеленоватого цвета военной шинели.
Дядя Его и Престолонаследник были в чёрных шинелях. Сёстры заметили, что Великий Князь Николай Николаевич был в старой, поношенной шинели, Вел. Кн. Михаил Александрович - в новой.
«Печален был Царь Батюшка, - вспоминает Мать К. - Взгляд Его был грустный, озабоченный. Лицо бледное, измождённое».
Сёстры с участием, умилением, глубокою любовью смотрели на Помазанника Божия.
«Ох, жалко, так мне жалко было в то время Государя-Батюшку», - вспоминает монахиня К.
Государыня - стройная, очень красивая, была в скромном костюме сиреневого цвета и в простой шляпе того же цвета. Императрица была тихо-печальна. Малолетние Их дочки - великие княжны, Ольга, пяти лет, Татьяна, трёх лет, и годовалая Мария - по случаю утренней сырой погоды  остались со Вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной и с частью свиты на станции Бела, которая отстояла от монастыря в 14 верстах.
Грустна была Царская Чета. Зато Великий Князь Михаил Александрович имел вид весёлый и бодрый. Он с улыбкою осматривал монастырские здания. Высокие Гости направились в обительский Главный Воздвиженский Собор.
От святых ворот до церкви двумя рядами стояли белицы в чёрных сарафанах, в белоснежных рубашках, платках, фартуках. Монахини стояли на мосту, перекинутом через канаву.
С Государем Николаем Александровичем шла игумения Екатерина, а с Государыней Александрой Феодоровной казначея мать Нина.
«Я слышала, как Царь Батюшка спрашивал у матушки Екатерины, - вспоминает мать К., - о здоровье сестёр и детей, т.к. монастырь находился в болотистой местности. Игумения трогательно благодарила Государя за его усердные заботы о монастыре».
Впереди Августейших Особ шли певчие во главе с регентшею материю Анатолией. В церкви была отслужена встреча с многолетием. Батюшка о. Александр Субботин, который должен был служить вместе с диаконом Филимоном Корнелюк Божественную Литургию, произнёс Государю Императору вдохновенную речь».
Ликующе пели, заливались Соборные, мощные колокола. В окна храма глядело золотое праздничное солнце. У всех на душе сияла Пасхальная радость.
Августейшие Особы поднялись по 15-ти ступеням и встали на правом клиросе.
«Никогда не забуду этой литургии, - вспоминает мать К. – Как же за нею умилительно молились Царь Батюшка с Царицею, Матушкою. Стояли Они словно вкопанные! Словно душою были на небе! А уж пели в этот день сёстры наши - описать не могу, как хорошо! Царю Батюшке очень понравился хор наш. После благодарил Матушку нашу и назвал пение монастырское прекрасным». «Такого храма, с престолом на возвышении, я в жизни не видал», - после говорил Государь Наш Николай Александрович».
«А я как сейчас помню, - добавляет мать Э., бывшая послушница Феня. - Вышла Апостола читать на солею девочка-воспитанница приюта нашего - лет десяти-одиннадцати - роста маленького. Вышла в сарафане и босиком, как у нас летом все дети ходили. Она два раза перекрестилась, потом низко поклонилась Государю и стала звучно, отчётливо читать Апостола. Я заметила, что Государь с умилением смотрел на нашу девочку, потом обернулся к Государыне и что-то, слегка улыбаясь, сказал Ей. Верно, Ему понравилось, что такая маленькая девочка так хорошо читает Апостола!».
«Я помню, что мы пели Херувимскую Львова, а вот какую «Милость мира» - совершенно позабыла», - добавляет мать И. - певчая!
После обедни Высокие Гости направились завтракать в Архиерейский дом. Там на очень большой, застеклённой веранде, великолепно украшенной цветами, был сервирован завтрак.
На веранду матушка Екатерина созвала всех сестёр обители. Монахини и рясофорные инокини были в белых апостольниках.
Сёстры были празднично, особенно чисто и аккуратно одеты. Все были радостные, торжественные. Великий Князь Михаил Александрович посмотрел на группу сестёр и спросил матушку Екатерину: «Неужели же эти сёстры - чернорабочие?».
«Да, это все мои труженицы!» - ответила мать Игумения.
«Чернорабочие, а все такие беленькие, светленькие, радостные», - заметил Престолонаследник. И с умилением Великий Князь смотрел на бодрых, весёлых сестёр игумении Екатерины, которая была для них, большею частью ещё очень юных, словно родною матерью.
Августейшие Особы сели за стол. Семнадцатилетняя послушница Дуня (теперь монахиня Н.) робко подавала блюда. Брат игумении, граф Андрей Борисович Ефимовский предупредил послушницу Дуню, чтобы она не боялась, если Великий Князь Николай Николаевич ей что-нибудь скажет, т.к. он любит пошутить.
«Не так подаёшь!» - грозно заметил послушнице Дуне дядя Госуда-ря. Она робко взглянула на матушку Екатерину. Последняя ей одобрительно покачала головой, словно успокаивала её: «Так, так, не робей!». Послушница Дуня нашлась: круглое блюдо обернула другой стороной. Великий Князь Николай Николаевич улыбнулся и весело сказал: «Вот теперь так!».
«Как же ловко надо было подавать! - вспоминает теперь мать Н. - бывшая послушница Дуня. – Ведь, отходя от Государя с блюдом, нельзя было к Нему спиной обернуться.
Удостоилась я, грешная, подавать будущим мученикам».
«А я не была на веранде вместе с сёстрами, - рассказывает мать Э. - бывшая послушница Феня - воспитанница монастырского приюта. - Только год в то время я прожила в числе сестёр обители. Была я глупой, совсем молоденькой девчонкой. Меня Матушка послала ещё с двумя сёстрами на колокольню следить, когда на дороге покажутся Государевы экипажи. От этого послушания я была в восторге и с радостью, с восхищением смотрела с колокольни, как встречала наша Обитель Батюшку-Царя. Потом спустилась с колокольни в собор, прослушала Божественную Литургию. По окончании службы я отделилась от сестёр и пошла гулять по саду. Когда вернулась в храм - там уже ни души не было. На погосте - никого. Во дворе - пусто. Я и не знала, что все сёстры собрались в Архиерейском доме. Пошла я на кухню - там одни-одинёшеньки кипят котлы на плите, и варево с шипением разливается по ней. Вдруг со двора донеслось громкое: «Ура!». Я мигом выбежала из кухни и - оказалась лицом к лицу с Царём-Батюшкой, Который после завтрака в Архиерейском доме направлялся в Введенскую школу. От смущения я, глупая, даже и не поклонилась, а, что было духу, побежала от Него, остановилась поодаль, возле калитки, и с благоговением стала смотреть на Помазанника Божия».
Когда Августейшие Гости направились в Сельскохозяйственную школу, игумения Екатерина попросила Государя, чтобы Его свита уступила место для её сестёр, так как для них неизреченным счастьем будет следовать непосредственно за Императором. Царь исполнил просьбу игумении Екатерины.
«Вы ведь всегда имеете счастье быть с Его Величеством», - сказала свите игумения.
Ярко сиял золотой, августовский день. Государь с Государыней выражали сожаление, что не взяли с собою Великих Княжон. Маленькие царевны - Ольга и Татьяна, оставшись на станции, лепетали, обращаясь к Вдовствующей Императрице: «Хотим ехать к бабушке», - так называли они игумению Екатерину. Эта последняя по делам обители неоднократно бывала в Петербурге у Государя и близка была к Царской Семье. Побывав впоследствии во дворце, она и поведала сёстрам об этом детском лепете царевен.
По дороге в Введенскую школу, надо было проходить по мосту через канаву. Ввиду сырой, болотистой почвы вся местность вокруг монастыря была перекопана канавами для осушки почвы.
На другой стороне канавы стояли две еврейки - владелицы соседней корчмы: они прибежали приветствовать Августейших Особ, и, к веселью молодых послушниц, которые едва удерживались от смеха, стали кричать что есть мочи: «Урачки!». Так вспоминают этот эпизод теперь с улыбкою старицы-монахини. И ещё рассказывают сёстры, что Великий Князь Николай Николаевич через канавку не прошёл по мосту, а перепрыгнул её, но, поскользнувшись на илистом берегу, ступил в воду. Офицеры Свиты помогли ему встать на берег.
Отчасти благодаря этому случаю, а главным образом, конечно, ввиду сильных лихорадок, которыми болели сёстры и дети, Государь Император вскоре после посещения Обители прислал роту солдат в Леснинский монастырь. Воины произвели тщательные работы по осушке местности. Канавы были углублены, вычищены, обложены дёрном. Вода стала в них чистая, свежая. Выкопали пруды, устроили купальню.
В школе Высоких Гостей встретила мать Анатолия с прекрасным хором девочек, которые пропели: «Коль славен» и «Боже Царя храни».
К удивлению и восхищению Августейших Особ хором управлял четырёхлетний мальчуган. Он с весьма серьёзным видом, сосредоточенный, в такт совершенно правильно махал ручонками. Потом взглянул на Императора, засмотрелся на Него, забыл о своём деле, опустил ручки... Вдруг спохватился, вспомнил о своей обязанности, снова поднял ручонки и бойко, без тени замешательства продолжал свою работу.
Высокие Гости, Свита Их Величеств, все присутствующие не могли удержаться от смеха при виде этого маленького, серьёзного дирижёра. Не меньше, чем этот мальчик, поразила всех четырёхлетняя крошка Павлина. Вышла эта девочка из группы детей и стала совершенно самостоятельно, раздельно, ясно, канонаршить стихиру, которая поётся на праздник Пресвятой Троицы: «Приидите людие Триипостасному Божеству поклонимся».
Один Господь ведает, как мог ребёнок выучить такую сложную стихиру, выговорить такие трудные слова! Ребёнку вторил хор. Дети пели высоко, чисто. За их голосами и души взрослых устремлялись ввысь, к Престолу Триединого Божества. После короткой паузы Павлина запела: «От юности моея мнози борют мя страсти». Среди песнопения крошка закашлялась, остановилась, вздохнула - и с новыми силами бодро, звонко окончила своё пение.
Умилённо улыбаясь, все присутствующие смотрели на талантливого, Богом одарённого ребёнка. Императрица с нежною улыбкою погладила девочку по головке и похвалила её.
Воспитанницы сельскохозяйственной школы поднесли Императрице Александре Феодоровне, отсутствующим царевнам и Вдовствующей Государыне Марии Феодоровне домашние вязаные туфли своей работы, очень изящно сделанные.
Государю старший воспитанник ремесленной школы поднёс модель слесарной машины, им самим изготовленной.
Когда Высокие Гости осматривали дортуар, то Государь заинтересовался двухъярусными кроватями. Ввиду недостатка помещений девочки спали на полатях. Император одним коленом оперся на высоко набитый соломой матрас одной из постелей и заглянул на полати. В матрасе осталось углубление - след от царского колена. Когда Августейшие Особы покинули Введенскую Школу, владелица той кровати, до которой дотронулось Государево колено, воскликнула: «Не лягу я больше на эту кровать. Она теперь священна! Царь Батюшка коснулся её своим коленом!».
Девочки обступили кровать счастливицы и стали целовать место-углубление, след от колена Государя.
После посещения Введенской школы, Августейшие Особы побывали в очень красивой зимней Софийской церкви и в небольшой монастырской больнице, которая впоследствии при помощи Государя выросла в громадное здание, могущее вместить 500 больных.
Зашли и в общежитие к сёстрам. В то время за недостатком помещения все молодые сёстры жили в одной большой келлии. Царь впоследствии позаботился о них: отпустил средства для постройки большого дома, где сёстры уже могли просторно разместиться.
Перед отъездом Августейших Особ, из храма на погосте торжественно вынесли чудотворную Ленинскую икону Царицы Небесной. С благоговением приложились к образу Высокие Гости. Царь передал иг. Екатерине 1000 р. на нужды обители.
С пением «Боже Царя храни» провожали Августейших Особ сёстры и дети...
С грустью все смотрели, как за цветочною аркою скрылись экипажи. На всю жизнь сохранили сёстры память об этом радостном дне их любимой обители.
«Одарил нас всех вскоре после Своего отъезда Царь-Батюшка, - вспоминает мать К. - старица 77 лет. - Прислал каждой сестре по рубашке и по шкатулке с принадлежностями для рукоделия и по коробке конфет». Старушка монахиня достала из своих вещей шкатулочку рисунком синей птички, сидящей на цветущей ветке, и с любовью смотрела на Царский подарок.
«И я сохранила свою шкатулочку: на ней нарисованы лебеди, плывущие по воде, - говорит мать Э. - бывшая послушница Феня. - А уж как я обрадовалась царским конфетам: девочкой ведь была. Конфеты-то редко когда видела! Драгоценную коробку я положила под подушку на ночь. Попробовала одну. Вкус - замечательный. Ну, а какого вкуса другая? За второй третья пошла, так я, лакомка, скоро кончила всю коробку. Рано утром приходит к нам в келлию тётя моя, регентша, мать Анатолия, и говорит нам, послушницам: «Одной сестре не хватило коробки конфет - отделите ей каждая из своих конфет по две-три». Подходит ко мне, а у меня-то, у дурной, коробка пустёхонька! А вот другие сёстры долго, долго сохраняли на память царский подарок».
Девочки получили от Царя материи на нарядные, разноцветные сарафаны. Мальчики - на красные рубашки.
Матушке Екатерине Государь Николай Александрович прислал наперсный крест с самоцветными камнями. Отцу Александру золотой крест; мальчику, который сделал модель слесарной машины - золотые часы.
«Ах, много, много добра нам сделал Царь-Батюшка! - вспоминает с благодарностью монахиня Н., бывшая послушница Дуня. - Ведь солдаты, нарывши канавы, осушили местность, и сёстры и дети перестали болеть лихорадками. Государевы солдаты сделали дорожку от Воздвиженского собора до Введенской Школы, посыпали её жёлтым песочком. Эту дорожку в монастыре прозвали «Царскою». Государь раз в год отпускал для сестёр обители один вагон, чтобы они могли свободно ездить, куда хотели на поклонение святыням. Так Мы побывали на богомолье и в Киеве, и в Чернигове у святителя Феодосия, и в Белгороде у святителя Иоасафа, и в Сарове у преподобного батюшки Серафима. Матушке и её казначее давали казённые билеты для поездок по монастырским делам. А чтобы нас молодых послушниц немножко позабавить, Царь-Батюшка на Свой день рождения 6 мая, на св. Иова Многострадального, прислал 15 всадников, и мы тогда с детским веселием смотрели, как на зелёной лужайке танцевали (т.е. гарцевали) лошадки. Да я в жизни своей не забуду, как кони ловко проделывали ногами всякие фокусы! Вот как заботился о нас Царь-Батюшка: даже нас глупых, молодых конями потешил!».
«А покойная мать Афанасия, царство ей небесное, -  рассказывает мать М., - мне поведала, что она с другими белицами близко стояла от Государя при встрече Их Величеств, так послушниц поставила матушка Екатерина, что они могли хорошо видеть Помазанника Божия и на всю жизнь сохранить о Нём неизгладимую память». Вспоминала мать Афанасия с улыбкою умилённою, что по-детски чертила в воздухе пальцами, считая, сколько пуговиц было ни шинели у Государя. Мать-то Афанасия всегда благодарила Господа, что сподобилась в юных летах увидать Царя-мученика и Царицу-мученицу».
«Матушка Екатерина впоследствии, когда возвращалась из поездок в Петроград к Государю по делам обители, всегда нам рассказывала, что видела, что слышала в Царской Семье, - говорит мать Э. - бывшая послушница Феня. - Мы, бывало, обступим её и боимся пропустить каждое её слово. Однажды, к радости девочек, которые вязали туфли для Царевен, она поведала им, что видела эти изящные туфельки на крохотных ножках великих княжон. Они сидели в детской комнате на ковре и играли камушками. Государыня Императрица сказала своим дочкам: «Туфельки, что на вас, подарила вам бабушка - игумения Екатерина». Царевны подняли головки, взглянули на нашу Матушку, пролепетали: «Да-а-а», и продолжали интересную для них игру».
“А когда Государь ехал к нам в Лесну, с каким восторгом Его встречали рабочие на станции Ярцево. Там находилась большая текстильная фабрика, - рассказывает мать Д. - Она принадлежала вдове, Вере Александровне Хлудовой - известной благотворительнице. Она матерински заботилась о своих многотысячных рабочих. Очень она любила Царя-Батюшку и Российский народ. Вера Александровна перед приездом Царя распорядилась всю станцию украсить цветами. Из цветов живописно была сделана надпись: «Боже Царя храни». Станция была устлана богатыми коврами».
Когда подошёл к станции Царский поезд - Император вышел на платформу и милостиво подал руку Вере Александровне.
«Ваше Императорское Величество, я ручаюсь за свой народ», - сказала фабрикантша. Чудесный, мощный хор из 60-ти рабочих грянул: «Боже Царя храни». Вдова заплатила рабочим за прогульный день, а Царь Батюшка ей прислал после крест и медаль за её доброе отношение к рабочим».
«Да, когда вспоминаешь это золотое время, нашу милую Леснинскую обитель, то хочется плакать об этих чудных минувших днях», - говорит мать Н. - А матушка-то Екатерина какая была добрая, простая. Матерью родной была для нас сестёр. Я была трапезницею в гостинице, а возле монастыря полк солдат устраивал манёвры. Мне, тогда ещё почти девочке, так хотелось посмотреть на эти манёвры. И что же вы думаете? Свое детское желание решила высказать самой матушке Игумении. И что же? Матушка Екатерина ласково, просто, мне сказала: “Иди, иди, душа моя! Сейчас, все заняты. Некому тебя заменить, так я сама за тебя буду подавать в трапезной». Я очень смутилась, хотела отказаться от своего намерения, но добрая Матушка успокоила меня и послала дурную, молодую смотреть манёвры, а сама заменила меня в трапезной. Вот какая смиренная, простая была наша игумения. За то все сёстры в ней души не чаяли. Уж как любили! Сама жать ходила вместе с сёстрами!».
Большие испытания пришлось пережить впоследствии Леснинской обители. В 1915 году при наступлении немцев на Западном фронте, сёстры должны были покинуть свою любимую с юных лет обитель. Монастырь был эвакуирован в Петроград. Там сёстры разместились по разным обителям: на своём Леснинском подворье, в Новодевичьем и в Иоанновском монастырях. Потом переехали в Бессарабию, в Обитель Шайкинскую, оттуда в Югославию, в монастырь Хопово. Тосковали по своей прекрасной Лесне и пели песню о милой Обители, песню, которую трогательно, бесхитростно составила заведующая девичьей Введенской школой монахиня Анастасия.


ТОСКА ПО ЛЕСНЕ

Прощай наша Лесна родная!
Прощай наша мать навсегда.
Тебя нам обитель святая
Не видеть уже никогда.
Погасли лампады и свечи
Навеки во храмах Твоих...
Умолкли священные речи,
И звон колокольный затих...
И школа твоя опустела.
Не слышно там шума детей...
Веселье навек улетело,
И грусть воцарилася в ней.
Скажи нам, Лесна родная,
Где сёстры и дети твои?
Где те, что тебя создавая,
Все отдали силы свои?
Зачем ты пуста, одинока?
Зачем не зовёшь нас к себе?
Мы все на чужбине, далёко
Льём слёзы в тоске по тебе.
И нет уж надежды возврата,
Родная обитель, к тебе.
Горька для нас эта утрата...
Но кто ж не покорен судьбе?
Господь нам послал испытанье:
Враг отнял обитель у нас.
И вот мы толпимся в изгнанье.
О, Господи, вспомни о нас!


Записала М.В.


("Православная жизнь", № 7 за 1952 г.)