Кончилась торжественная всенощная накануне Рождества. Тихо и радостно на душе в ожидании завтрашнего утра. Устали все - но усталость какая-то отрадная. Раньше ложишься в постель - как бы не проспать утро. Засыпаешь под носящиеся в голове звуки песни: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума».

Но проспать невозможно. «Спишь, а сердце чуткое не спит», и носится пред ним вид ярко освещенного храма, и молящийся народ, и широко разливающееся пение. Трепетное ожидание, точно улыбка дитяти навстречу издалека подходящей матери, и никогда еще это ожидание не обманывалось.

Пришел час, и что-то будит, точно шепчет в ухо: пора. Темно и тихо на улице - рано, «прежде денницы». Снег хрустит под ногами, мороз щиплет лицо; мимо смутные тени проходят туда же. Весело и бодро пробираешься к церкви; всюду «ударяют» к ранней обедне, и привычное ухо различает звук каждого колокола: вот у Николы, вот у Бориса и Глеба, вот у Феодора Студита, вот наш родной колокол. Входишь - церковь полна, и яркий свет льется во тьму из окон. Входят, крестятся - и вскоре - точно колосья в снопе - сплотилась в одно вся толпа народная. Рано поднялись они, и сколько в числе их таких, кому этот только ранний час можно урвать из своей непрерывной рабочей жизни - ради праздника Господня! Многие собрались из темных углов и тесных жилищ своих, от нужды и горького горя, от несносной работы. И вот, в этом доме Господнем каждый чувствует себя дома, на вольном месте: в этот ранний час все властители первых мест еще покоятся на ложах своих, уступая вольное место рабочему человеку.

Стоят они сплошною стеною, от входной двери до солеи, до самых икон местных - стоят и крестятся и молятся. Храм сияет огнями. Сборный хор на клиросах, из той же среды собранный, поет широкою праздничною песнью. Торжественные антифоны между ектениями потоком выливаются из души, а тропарь праздника, на малом входе, точно широкая, многоводная река, выносит душу на самое средоточие радости. Православному человеку отрадно - исчезать со своим я в этой массе молящегося народа, которая сливается в эти минуты в единую празднующую перед Богом душу, и волна народной веры и молитвы поднимает высоко и молитву и веру у каждого, кто, не мудрствуя лукаво, принесет с собою в церковь простоту верующего чувства. Тут почувствует православный человек, что значит для него Церковь, и какое хранилище веры в душе народной.

Кончилась обедня - народ разошелся. Но еще не опустела церковь: по темным углам, у лампад перед иконами стоят еще люди и в тишине молятся. Видно, что им еще не хочется выйти из церкви, где так хорошо было, что трудно им оторваться от тишины и молитвы, что больно им от праздничной радости возвращаться в свой угол, где, может быть, ждет их ежедневная нужда и горе, где обоймет их забота, или оглушит шум нестройного веселия.

На улицах брезжит свет. В окнах повсюду загорелись огни. Дома - все еще тихо, и человек, вернувшийся из церкви, приносит с собою в дом свой тихую радость. Неси ее, человек, бережно, как полный сосуд на неровной дороге, как горящий светильник на ветреном поле, покуда не разнес ее ветер всяческих ощущений, покуда не заглушил шум всяческой молвы человеческой!