Как-то раз, в начале июля, собирала я подосинники возле глухого деревянного забора, выходящего на соседнюю дачу. Из прошлогодней листвы выглядывали красные, бархатные шапочки грибов. Камушек упал ко мне сверху в корзинку, ударил в крепки подосинник. Откуда? Кто это может быть? Соседняя дача в этом году пустовала: та, что стояла за глухим забором. Там уже давно крокетная площадка поросла густой травой. Заглянула в щелку забора и увидела загорелого, темноволосого мальчика. Он высоко подбрасывал кругляки и ловил их в синий шелковый картузик. Вот несколько опять упало в наш сад. Мальчик вскарабкался на ветку осины и глянул за забор. Увидев меня, спросил:
- Как тебя зовут?
- Вера. А тебя?
- Меня? Александр или Шура Рюмин - это все равно.
- Где же ты живешь?
- Да через одну дачу от вашей. У меня есть кольца, трапеция, лестницы. Я хорошо делаю гимнастику. А мой папа охотник. У нас есть ружье и чудесный понтер. Тебе сколько лет?
- Семь.
- А мне через два месяца будет восемь. Видишь, какой я большой. Я часто прихожу сюда играть. В нашем заборе я отодвигаю одну доску и через щель пролезаю сюда. У меня есть велосипед на трех колесах. Бы-ыстрый. Я на нем катаюсь каждый день. А ты любишь кататься на велосипеде?
- Я бы любила, да у меня его нет. Мне ни папа, ни мама не дарят велосипеда.
- Ну, потому что ты девочка: вполне понятно. Приходи ко мне, и ты покатаешься всласть.
- Прощай, а то меня ждут к чаю. Я непременно попрошу маму, чтобы она отпустила меня к тебе в гости...
С этого дня мы стали друзьями, целые дни проводили вместе. Шура, или как его звали дома - Шурик, познакомил меня со своими приятелями: Колей, синеглазым красивым мальчиком, и Всеволодом, маленьким, худеньким шалуном. Мы играли в городки, в чижика, в крокет, в серсо. То изображали разносчиков зелени. Собирали корешки, заячью капусту, травку, похожую на укроп. Клали наш товар на доски-лотки и кричали: «Разная зелень, коренья, огурцы, капуста цветная».
«Заправские дачные разносчики», - говорили про нас взрослые.
А то собирали всевозможные коробки от конфет, лепили из глины крендели и предлагали: «Разные кондитерские товары: конфеты, шоколад, монпансье, пастила, крендели Выборские, наисвежайшие!».
Разыскивали жестянки, ржавые гвозди и, громыхая ими и подражая старику лудовщику, ходившему по дачам, кричали: «Чинить - паять ванны, умывальники, ведра, кастрюли починять!»
Катаясь на велосипеде, изображали паровоз: расставляли флажки - станции, дудели в железный рожок. Я не хуже мальчиков научилась вертеться на трапеции, изворачиваться на кольцах, лазить по морским узлам. Маме пришлось сшить для меня гимнастический костюм: матроску и синие штанишки.
Любо было изображать скачки и носиться дикими конями по пустующей полосе. А то выступали «тройкой князя Оболенского», которая иногда проезжала мимо нашей дачи на станции. Пристяжные отклоняли головы в сторону. Коренник выстукивал каблуками тяжелую рысь. Кучер, большей частью Шурик, только показывал кнут - и тройка неслась вихрем.
Высоко запускали бумажного змея, строили из песка замки, запруды, укрепления, рвы, куда напускали воду, устраивали сторожевые каменные башни, гроты, копали колодцы, обложенные глиной, насаживали аллеи из маленьких елочек, вырытых с корнем. Высокие мхи изображали леса непроходимые. Одним словом, радостям и удовольствиям не было границ.

Монахиня Варвара (Суханова)

(«Православная жизнь», 1960 г.)

К новой публикации текст подготовила М.А. Бирюкова