Пе́тръ Никола́евичъ Шабе́льскiй-Бо́ркъ (псевд. Кирибѣ́евичъ) офицеръ Руской Армiи, монархистъ, участникъ Первой Мiровой войны. Петръ Николаевичъ Шабе́льскiй-Боркъ (1896-1952 гг.) участвовалъ въ попыткѣ освобожденiя Царской Семьи изъ Екатеринбургскаго заточенiя. Въ многочисленныхъ историческихъ изслѣдованiяхъ, осно́ванныхъ на уникальныхъ документахъ, имъ со́бранныхъ, исчезнувшихъ во время Второй Мiровой войны въ Берлинѣ, гдѣ онъ въ то время жилъ, Шабельскiй-Боркъ основное вниманiе уделялъ эпохѣ Паνла Перваго.
_______________________________
Вѣ́щій и́нокъ.
(Историческое сказа́ніе).
I.
Въ за́лѣ былъ разли́тъ мягкій свѣтъ. Въ луча́хъ догоравшаго заката, казалось, оживали библейскіе мотивы на расшитыхъ зо́лотомъ и серебромъ гобеле́нахъ. Великолѣпный паркетъ Гваре́нги блестѣлъ своими изящными линіями. Вокругъ царили тишина и торжественность.
Пристальный взоръ Императора Паνла Петровича встрѣтился съ кроткими глазами стоя́вшаго предъ Нимъ монаха А́веля. Въ нихъ, какъ въ зеркалѣ, отражались любовь, миръ и отрада.
Императору сразу полюбился этотъ, весь овѣ́янный смиреніемъ, посто́мъ и молитвою, загадочный и́нокъ. О прозорли́вости его уже давно шла широкая молва. Къ его ке́ліи въ Александро-Невской Лаврѣ шелъ и простолюдинъ, и знатный вельможа, и никто не уходилъ отъ него безъ утѣшенія и пророческаго совѣта. Вѣ́домо было Императору Паνлу Петровичу и то, какъ А́вель точно предрекъ день кончины Его Аνгустѣйшей Роди́тельницы, нынѣ въ Бо́зѣ почива́ющей Государыни Императрицы Екатерины Алексѣевны. И вчера́шняго дня, когда рѣчь зашла о вѣ́щемъ А́велѣ, Его Величество повелѣ́ть соизво́лилъ – завтра же наро́чито доставить его въ Га́тчинскій Дворецъ, въ ко́емъ имѣлъ пребываніе Дворъ.
Ласково улыбнувшись, Императоръ Паνелъ Петровичъ милостиво обратился къ и́ноку А́велю съ вопросомъ, какъ давно онъ при́нялъ постригъ и въ какихъ монастыряхъ былъ.
– Честно́й Отецъ! – промолвилъ Императоръ: о тебѣ говорятъ, да Я и Самъ вижу, что на тебѣ я́вно почíетъ благодать Божія. Что скажешь ты о Моемъ Царствованіи и судьбѣ Моей? Что зришь ты прозорли́выми оча́ми о Родѣ Моемъ во мглѣ вѣко́въ и о Державѣ Російской? Назови поиме́нно прее́мниковъ Моихъ на Престолѣ Російскомъ, предреки и Ихъ судьбу.
– Эхъ, Батюшка-Царь! – покачалъ головой Авель. – Почто́ Себѣ печаль предре́чь меня принуждаешь? Ко́ротко будетъ Царствованіе Твое, и вижу я, грѣшный, лютый конецъ Твой. На Софро́нія Іерусали́мскаго отъ невѣрныхъ слугъ мученическую кончину пріе́млешь, въ опочива́льнѣ Своей уду́шенъ будешь злодѣями, ко́ихъ грѣ́ешь Ты на царственной груди Своей. Въ Страстну́ю Субботу погребу́тъ Тебя... Они же, злодѣи сіи́, стремясь оправдать свой великій грѣхъ цареубйства, возглася́тъ Тебя безумнымъ, будутъ поноси́ть добрую память Твою... Но народъ рускій правдивой душой своей пойметъ и оцѣнитъ Тебя и къ гробницѣ́ Твоей понесетъ ско́рби свои, прося́ Твоего заступничества и умягче́нія серде́цъ неправедныхъ и жестокихъ. Число лѣтъ Твоихъ подобно счету буквъ изрече́нія на фронто́нѣ Твоего Замка, въ ко́емъ воистину обѣтова́ніе и о Царственномъ Домѣ Твоемъ: «До́му сему́ подоба́етъ тверды́ня Госпо́дня въ долготу́ дней»...
– О семъ ты правъ, – изре́къ Императоръ Паνелъ Петровичъ. – Девизъ сей получилъ Я въ особомъ откровеніи, совмѣ́стно съ повелѣніемъ воздвигнуть Соборъ во имя Свята́го Архистрати́га Михаила, гдѣ нынѣ воздвигнутъ Миха́йловскій Замокъ. Вождю́ Небесныхъ Воинствъ посвятилъ Я и Замокъ, и Церковь...
– Зрю въ немъ преждевре́менную гробницу Твою, Благовѣ́рный Государь. И резиденціей потомковъ Твоихъ, какъ мыслишь, онъ не будетъ. О судьбѣ же Державы Російской было въ молитвѣ откровеніе мнѣ о трехъ лютыхъ и́гахъ: татарскомъ, польскомъ и гряду́щемъ еще – жидо́вскомъ...
– Что? Святая Русь подъ и́гомъ жидовскимъ? Не быть сему́ во вѣки! – гнѣвно нахмурился Императоръ Паνелъ Петровичъ. – Пустое болтаешь, чернори́зецъ...
– А гдѣ татары, Ваше Императорское Величество? Гдѣ поляки? И съ игомъ жидовскимъ то же будетъ. О томъ не печалься, Батюшка-Царь: хрiстоубійцы понесутъ свое...
– Что ждетъ Преемника Моего, Цесаре́вича Александра?
– Французъ Москву при Немъ спа́литъ, а Онъ Парижъ у него заберетъ и Благослове́ннымъ наречется. Но тя́жекъ покажется Ему Вѣне́цъ Царскій, и подвигъ Царскаго служенія замѣнитъ Онъ подвигомъ поста́ и молитвы, и пра́веднымъ будетъ въ оча́хъ Божіихъ...
– А кто наслѣдуетъ Императору Александру?
– Сынъ Твой Николай...
– Какъ? У Александра не будетъ сына? Тогда Цесаревичъ Константинъ...
– Константинъ Царствовать не восхо́четъ, па́мятуя судьбу Твою... Начало же Царствованія сына Твоего Николая бунтомъ вольтерья́нскимъ зачне́тся, и сіе́ будетъ сѣмя злотво́рное, сѣмя па́губное для Росіи, ка́бы не благодать Божія, Росію покрывающая. Черезъ сто лѣтъ послѣ того оскудѣетъ Домъ Пресвяты́я Богоро́дицы, въ мерзость запустѣнія Держава Російская обратится...
– Послѣ сына Моего Николая на Престолѣ Російскомъ кто будетъ?
— Внукъ Твой, Александръ Вторы́й, Царемъ-Освободителемъ преднарече́нный, Твой за́мыселъ исполнитъ – крестьянъ освободитъ, а потомъ ту́рокъ побьетъ и славя́намъ тоже свободу дастъ отъ ига невѣрнаго. Не простятъ жиды́ Ему великихъ дѣя́ній, охоту на Него начну́тъ, убьютъ среди дня я́снаго, въ столицѣ вѣрнопо́дданной, отщепе́нскими руками. Какъ и Ты, подвигъ Служенія Своего запечатлѣ́етъ Онъ кро́вью Царственною...
— Тогда-то и начнется тобою рече́нное иго жидовское?
– Нѣтъ еще. Царю-Освободителю наслѣдуетъ Царь-Миротворецъ, сынъ Его, а Твой правнукъ, Александръ Третій. Славно будетъ Царствованіе Его. Оса́дитъ крамо́лу окаянную, миръ и порядокъ наведетъ Онъ.
– Кому передастъ Онъ Наслѣдіе Царское?
– Николаю Второму – Святому Царю, Íову Многострадальному подобному. На Вѣнецъ терно́вый смѣ́нитъ Онъ Корону Царскую, пре́данъ будетъ народомъ Своимъ, какъ нѣ́когда Сынъ Божій. Война будетъ, Великая война, Міровая... По во́здуху люди, какъ птицы, летать будутъ, подъ водою, какъ рыбы, плавать, сѣ́рою злово́нной другъ друга истреблять начнутъ. Измѣна будетъ расти́ и умножаться. Наканунѣ побѣды рухнетъ Тронъ Царскій. Кровъ и слезы напоя́тъ сырую землю. Мужикъ съ топоромъ возьметъ въ безуміи власть, и наступитъ вои́стину казнь егν́петская...
Горько зарыдалъ вѣ́щій А́вель и сквозь слезы тихо продолжалъ: «А потомъ будетъ жидъ скорпіономъ бичевать Землю Рускую, грабить Святыни ея́, закрывать Церкви Божіи, казнить лучшихъ людей рускихъ. Сіе́ есть попущеніе Божіе, гнѣвъ Господень за отреченіе Росіи отъ Святого Царя. О Немъ свидѣтельствуетъ Писаніе. Псалмы девятнадцатый, двадцатый и девяностый открыли мнѣ всю судьбу Его...
– Ны́нѣ позна́хъ, я́ко спасе́ Госпо́дь Пома́занника Своего́: услы́шитъ Его́ съ Небесе́ свята́го Своего́: въ си́лахъ спасе́ніе десни́цы Его́ (Псал. 19:7).
– Ве́лія сла́ва Его́ спасе́ніемъ Твои́мъ, сла́ву и велелѣ́піе возложи́ши на Него́ (Псал. 20:6).
– Съ Нимъ Я въ ско́рби; изму́ Его́ и просла́влю Его́, долгото́ю дне́й испо́лню Его́ и явлю́ Ем́у спасе́ніе Мое́ (Псал. 90:15-16).
Живы́й въ по́мощи Вы́шняго, возсядетъ Онъ на Престолѣ Славы. А братъ Его Царственный – сей есть тотъ, о которомъ открыто Пророку Даніи́лу: ...И возста́нетъ тогда́ Михаи́лъ, Князь Вели́кій, на защи́ту наро́да Своего́ (Дан. 12:1).
Сверша́тся надежды рускія. На Софíи, въ Царьгра́дѣ, возсія́етъ Крестъ Православный, ды́момъ ѳиміа́ма и молитвъ наполнится Свята́я Русь и процвѣтетъ, а́ки кри́нъ Небе́сный...»
Въ глазахъ Авеля Вѣ́щаго горѣлъ пророческій огонь нездѣ́шней силы. Вотъ упалъ на него одинъ изъ зака́тныхъ лучей солнца, и въ дискѣ свѣта пророчество его вставало въ непреложной истинѣ. Императоръ Паνелъ Петровичъ глубоко задумался. Неподвижно стоялъ А́вель. Между Монархомъ и и́нокомъ протянулись молчали́выя незри́мыя ни́ти.
Императоръ Паνелъ Петровичъ по́днялъ голову, и въ глазахъ Его устремленныхъ вдаль, какъ бы черезъ завѣсу гряду́щаго, отразились глубокія Царскія переживанія.
– Ты говоришь, что иго жидовское нависнетъ надъ Моей Росіей лѣтъ черезъ сто. Прадѣдъ Мой, Петръ Великій, о судьбѣ Моей рекъ то же, что и ты. Почита́ю и Я за бла́го о всемъ, что нынѣ прорекъ Мнѣ о потомкѣ Моемъ, Николаѣ Второмъ, предвари́ть Его, да́бы предъ Нимъ открылась Книга Су́дебъ. Да вѣ́даетъ прапра́внукъ свой крестный путь, славу страсте́й и долготерпѣ́нія своего...
Запечатлѣ́й же, преподобный отецъ, рече́нное тобою, изложи все письменно, Я же вложу́ предсказаніе твое въ наро́читый ларе́цъ, положу Мою печать, и до прапра́внука Моего писаніе твое будетъ неруши́мо храниться здѣсь, въ кабинетѣ Га́тчинскаго Дворца Моего. Иди, А́вель, и молись неуста́нно въ ке́ліи своей о Мнѣ, Родѣ Моемъ и счастьѣ Нашей Державы...
И, вложи́въ предста́вленное писа́ніе А́велево въ конвертъ, на о́номъ собственноручно начерта́ть соизво́лилъ:
— «Вскрыть Потомку Нашему въ столѣтній день Моей кончины».
II.
11-го Марта 1901 года, въ столѣтнюю годовщину мученической кончины Державнаго Прапрадѣда Своего, блаженной памяти Императора Паνла Петровича, послѣ заупокойной Литургіи въ Петропаνловскомъ Соборѣ, у Его гробницы, Государь Императоръ Николай Александровичъ, въ сопровожденіи министра Императорскаго Двора генералъ-адъютанта барона Фре́дерикса [Вскорѣ пожа́лованнаго графскимъ титуломъ] и другихъ лицъ Свиты, изво́лилъ прибы́ть въ Га́тчинскій Дворецъ для исполненія воли Своего въ Бозѣ почива́ющаго предка.
Умилительна была панихида. Петропаνловскій Соборъ былъ по́лонъ молящихся. Не только сверкало здѣсь шитье мундировъ, присутствовали не только сано́вныя лица. Тутъ были во множествѣ и мужи́цкія сермя́ги, и простые платки́, а гробница Императора Паνла Петровича была вся въ свѣча́хъ и живыхъ цвѣтахъ. Эти свѣчи, эти цвѣты были отъ вѣрующихъ въ чудесную помощь и предста́тельство почи́вшаго Царя за потомковъ Своихъ и весь Народъ Рускій. Воо́чію сбыло́сь предсказаніе вѣ́щаго А́веля, что народъ будетъ особо чтить память Царя-Мученика и притека́ть будетъ къ гробницѣ Его, прося́ заступничества, прося́ о смягченіи сердецъ неправедныхъ и жестокихъ.
Государь Императоръ вскрылъ ларецъ и нѣсколько разъ прочиталъ сказа́ніе А́веля Вѣ́щаго о судьбѣ Своей и Росіи. Онъ уже зналъ Свою терно́вую судьбу, зналъ, что не даромъ родился въ день Íова Многострада́льнаго. Зналъ, какъ много придется Ему вынести на Своихъ держа́вныхъ плечахъ, зналъ про близъ гряду́щія крова́выя во́йны, смуту и великія потрясенія Государства Російскаго. Его сердце чу́яло и тотъ проклятый черный годъ, когда Онъ будетъ обманутъ, преданъ и оставленъ всѣми...
Но вставала въ державной памяти Его другая, отра́дная картина. Въ убогой монашеской ке́ліи предъ Богосвѣ́тлымъ Старцемъ Саро́вскимъ сидитъ двоюродный Держа́вный Прадѣдъ Его, Александръ Благослове́нный. Передъ образа́ми ярко горятъ лампады и безчисленныя свѣчи. Среди образо́въ выдѣляется Икона Божіей Матери Умиле́нія. Благодать Божія почива́етъ на ке́ліи. Какъ никогда́, легко́ и отрадно на душѣ Благослове́нному Царю. Тихо, какъ лѣсной ручее́къ, льется пророческая рѣчь Свято́го Старца о гряду́щихъ су́дьбахъ Російскихъ...
– «Будетъ Царь, Который меня прославитъ, послѣ чего будетъ великая смута на Руси́, много кро́ви потечетъ за то, что возстанутъ противъ этого Царя и Его Самодержавія; всѣ возставшіе погибнутъ, а я Царя возвеличу»...
Еще не́ былъ прославленъ пока Преподобный Серафимъ Саровскій, но Сνнодомъ уже вели́сь подготовительныя къ тому работы, и горячее желаніе Благочести́вѣйшаго Государя было близко къ осуществленію...
Настало покушеніе 6-го Января 1905 года. Близко просвистѣла карте́чь, какъ топоромъ, срубило дре́вко церковной хору́гви надъ Царскою головой. Но крѣпкою рукой успѣваетъ протодіа́конъ подхватить падающую хору́гвь и могучимъ голосомъ запѣлъ онъ: Спаси́, Го́споди, лю́ди Твоя́...
Чудо Божіе хранило Государя для Росіи. Оглянулся Государь, ни одинъ мускулъ не дрогнулъ въ Его лицѣ, только въ лучистыхъ глазахъ отразилась безконечная грусть. Быть можетъ, вспомнились Ему тогда предсказанія Богосвѣ́тлаго Серафима и А́веля Вѣ́щаго объ ожидающемъ Его крестномъ пути.
О томъ же крестномъ пути Ему говоритъ въ своей ке́ліи и великій подвижникъ нашихъ дней, Старецъ Варна́ва Геѳсима́нскій, предрека́я небывалую еще славу Царскаго Имени Его...
Въ уста́хъ ихъ нѣтъ лука́вства; они́ непоро́чны предъ Престо́ломъ Бо́жіимъ... (Откр. 14:5).
То, что не́ было видно куриному о́ку людско́му, было прозрѣва́емо Его Царскими оча́ми. И зналъ Онъ, проходя́ по за́ламъ Зимняго Дворца при объявленіи войны Германіи [«Манифестъ» см. нижѣ], что начинается крестный путь Его съ Семьей, что кровавый міровой паукъ расправляетъ уже на бѣдную Росію свои кровавые щу́пальцы. Возбужденные, всѣ кидаются къ Нему и Государынѣ, обступая Ихъ кольцо́мъ, цѣлуя руки Имъ Обоимъ и подо́лъ платья Императрицы, у которой по блѣдному, какъ мраморъ, лицу катятся крупные жемчуга́. Площадь Зимняго Дворца, запру́женная народомъ такъ, что нельзя дышать, оглаша́ется единодушнымъ, могучимъ «Боже, Царя храни». Какъ одинъ человѣкъ, всѣ на колѣняхъ. Такъ нѣ́когда встрѣчали Хрiста Спасителя при Входѣ въ Іерусалимъ, съ пальмовыми вѣтвя́ми сыны́ Израиля, постила́я свои одежды и восклицая: Оса́нна Сы́ну Дави́дову!, чтобы черезъ нѣ́сколько дней яростно кричать Понтíйскому Пила́ту: Распни́, распни́ Его́!
Это Его, Самоде́ржца Всеросійскаго, торжественный Входъ въ Іерусалимъ, преддве́ріе Его Ца́рственной Голго́ѳы.
Тихо на площади. Знаетъ Царь, чтó ждетъ Его и Росію, но вѣритъ Онъ, что Росія побѣдно пройдетъ бѣ́ды. Чу́дятся Ему въ ярко сіяющемъ лѣтнемъ солнцѣ лучи Его грядущей нетлѣнной славы, побѣда надъ темными силами и освобожденіе Народа Рускаго отъ ига жидовскаго. Страшный врагъ у воротъ Росіи, еще болѣе страшный, чѣмъ врагъ внѣшній. Къ Небу поднимаются ясныя о́чи Царскія и, широкимъ кресто́мъ осѣни́въ Себя, на удивленіе всѣмъ, твердо произноситъ Пресвѣтлый Свою Державную клятву:
– Не положу Моего оружія до тѣхъ поръ, пока хоть одинъ врагъ останется на Землѣ Руской... Кирибѣевичъ. г. Парижъ, 1931 г.
_________________________________
Въ 1930 г. Apxieпи́скопъ Ѳеофа́нь Полта́вскiй сумми́ровавъ пророчества, полу́ченныя имъ отъ Старцевъ, способныхъ прозира́ть будущее: «Вы меня спрашиваете о ближайшемъ будущемъ и о гряду́щихъ послѣднихъ времена́хъ. Я не говорю объ этомъ отъ себя, но то, что мнѣ было открыто Старцами. Приходъ антихрiста приближается и уже очень бли́зокъ. Время раздѣляющее насъ отъ его пришествiя можно измѣрить года́ми, самое бо́льшее десятилѣ́тiями. Но передъ его приходомъ ‒ Росiя должна возродиться, хотя и на короткiй срокъ. И Царь тамъ будетъ, и́збранный Однимъ Господомъ. И будетъ онъ человѣкомъ горячей Вѣры, глубокаго ума и желѣзной воли. Это то, что о немъ было намь открыто. И мы будемъ ждать исполненiя этого откровенiя. Судя по многимъ знаменiямъ, оно приближается; развѣ что изъ-за грѣховъ нашихъ Господь отмѣ́нитъ его, и измѣ́нитъ Свое обѣ́щанное. Согласно свидѣтельству слова Божiя, и это тоже можетъ случиться».
Итакъ мы видимъ, что всѣ пророчества этихъ Боговдохнове́нныхъ людей въ ра́ннiй перiодъ нашего столѣтiя говорятъ объ ожиданiи возстановленiя Свято́й Руси́ и даже Православнаго Царя, незадолго до пришествiя антихрiста и конца мipa. Но это событiе будетъ скорѣе носить характеръ необычайно-чудеснаго, а не обыкновеннаго историческаго событiя. И въ то же время оно будетъ въ какой-то мѣрѣ зависѣтъ и отъ самаго Рускаго Народа, т.к. Богъ здѣсь дѣйствуетъ черезъ свободную волю человѣка.
Такъ же какъ, послѣ покаянiя людей, Нине́вiя была помилована, и пророчество Іо́нны о ея́ гибели оказалось, такимъ образомъ, ложнымъ, такъ и пророчества о возстановленiи Pociи могутъ оказаться ложными, если pycкie люди не раскаются. Іеромонахъ Серафимъ (Ро́узъ).
Источникъ: «Хлѣбъ Небесный». Духовно-нравственный Православный иллюстрированный журналъ. – Изданіе Каза́нско-Богоро́дицкаго мужского монастыря. – №5. – 1-31 Мая 1932 года. – Харби́нъ: Собственная Монастырская Тνпографія, 1932. – С. 28-31.
Высоча́йшій Манифестъ.
БОЖІЕЮ МИЛОСТІЮ,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОСІЙСКІЙ,
ЦАРЬ ПОЛЬСКІЙ, ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКІЙ,
и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляемъ всѣмъ вѣрнымъ Н а ш и м ъ по́дданнымъ:
Слѣ́дуя историческимъ своимъ завѣтамъ, Росія, единая по Вѣрѣ и кро́ви съ славянскими народами, никогда не взирала на ихъ судьбу безучастно. Съ полнымъ единодушіемъ и особою силою пробудились братскія чувства рускаго народа къ славянамъ въ послѣдніе дни, когда А́встро-Ве́нгрія предъявила Сербіи завѣ́домо непріе́млемыя для державнаго государства требованія.
Презрѣ́въ уступчивый и миролюбивый отвѣтъ Сербскаго правительства, отвергнувъ доброжелательное посредничество Росіи, Австрія поспѣшно перешла въ вооруженное нападеніе, открывъ бомбардировку беззащитнаго Бѣлграда.
Вынужденные, въ силу создавшихся условій, принять необходимыя мѣры предосторожности, М ы повелѣли привести Армію и Флотъ на военное положеніе, но, дорожа́ кровью и достояніемъ Н а ш и х ъ по́дданныхъ, прилагали всѣ усилія къ мирному исходу нача́вшихся переговоровъ.
Среди дружественныхъ сношеній, союзная Австріи Германія, вопреки Н а ш и м ъ надеждамъ на вѣково́е доброе сосѣдство и не вне́мля завѣре́нію Н а ш е м у, что при́нятыя мѣры отнюдь не имѣютъ враждебныхъ ей цѣ́лей, стала домогаться немедленной ихъ отмѣны, и встрѣтивъ отказъ въ этомъ требованіи, внезапно объявила Росіи войну.
Нынѣ предстоитъ уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Н а м ъ страну, но оградить честь, достоинство, цѣ́лость Росіи и положеніе ея́ среди Великихъ Держа́въ. М ы непоколебимо вѣримъ, что на защиту Руской Земли дружно и самоотверженно встанутъ всѣ вѣрные Н а ш и по́дданные.
Въ грозный часъ испытанія да будутъ забыты внутреннія распри. Да укрѣпится еще тѣснѣ́е единеніе Ц а р я съ Его народомъ и да отразитъ Росія, поднявшаяся какъ одинъ человѣкъ, дерзкій натискъ врага.
Съ глубокою вѣрою въ правоту Н а ш е г о дѣла и смиреннымъ упова́ніемъ на Всемогу́щій Про́мыселъ М ы молитвенно призываемъ на Святу́ю Русь и до́блестныя Войска́ Н а ш и Божіе благословеніе.
Данъ въ Санктъ-Петербургѣ, въ двадцатый день Іюля, въ лѣто отъ Рождества Хрiстова тысяча девятьсотъ четырнадцатое, Царствованія же Н а ш е г о въ двадцатое.
На по́длинномъ Собственною Е г о И м п е р а т о р с к а г о В е л и ч е с т в а рукою подписано: «НИКОЛАЙ».
Источникъ: Высоча́йшій Манифе́стъ. // «Церко́вныя Вѣ́домости», издаваемыя при Святѣ́йшемъ Прави́тельствующем Сνнодѣ. – Еженедѣльное изданіе съ прибавленіями. – СПб. – 26 Іюля 1914 года. – № 30. – С. 345-346. |
