Россия должна прежде всего почувствовать сердцем и волею, а затем восстановить и организовать на деле — свое духовное единство.

Духовное единство России доказано той великой, — самобытной и глубокой, — культурой, которая была создана единым русским народом во всем сложном сочетании его национальностей. Эта культура создавалась в течение целого тысячелетия, на единой, все расширявшейся территории, в единой и общей равнинной природе, в едином сурово-континентальном климате, под единой государственной властью и системой управления, при едином государственном и культурном языке, в единой судьбе международных войн и социально-классового, хозяйственно-торгового сотрудничества. Все это выработало у народов России сходство душевного уклада, подобие характеров, близость в обычаях, и, наконец, то основное единство в восприятии мира, людей и государства, которым русские народы без различия племени отличаются от западно-европейских народов.

Из этого единого и общего «материала» жизни и быта, славяно-русское племя, исповедовавшее христианско-православную веру, создало и выносило тот самобытный духовно-творческий акт, которым творилась и создавалась русская национальная культура.

Славяно-русское племя исторически вело и государственно строило Россию. Оно никогда не угнетало других, численно меньших племен, но само вынуждено было то свергать их гнет (татарское иго), то обороняться всею силою от их завоевательных вторжений (крымские татары, литовцы, поляки, шведы). Русский народ не жесток и не воинствен; он от природы благодушен, гостеприимен и созерцателен. Но русские равнины были искони со всех сторон незащищены и открыты, и все народы рады были травить их безнаказанно. И потому России пришлось провоевать ровно две трети своей жизни. Издревле русский пахарь погибал без меча: а русский воин кормился сохою и косою. Замирение и колонизация шли тысячу лет рука об руку¹.

Славяно-русское племя, проведшее Россию через все эти испытания, не отгораживалось от замиренных и присоединенных им племен, даже тогда, когда они были совершенно чуждыми ему в расовом отношении, но принимало их постепенно — гражданственно, кровно, культурно и правительственно — в свой состав. Различия не исчезли, но равноправие и душевно-бытовое общение вызывали к жизни духовно-братское единение. Вследствие этого духовно-творческий акт славяно-русского племени, не изменяя своей природе, приобретал все новые горизонты и задания: чтобы вести Россию, он должен был становиться все более свободным, гибким, отзывчивым и глубоким. Его вели: славянская даровитость и вселенское дыхание русского Православия. И когда он окреп и развернул свое творчество, то оказалось, что Россия есть не пустое слово и не просто единое государство, — но система духовного единства, созидаемая единым, русско-национальным духовным актом.

Этот единый акт есть, по глубине и гибкости своей, национальный акт для всех племен России: все они найдут себе в нем творческий исход и родную стихию. Он собрал все их различные творческие струи и, впитав их, уместил, угнездил их в себе. Этим он их принял, освободил и оформил. И всякий сын России, владеющий русским языком, найдет себе в русской вере, в русской добродетели, в русской песне и музыке, в русской живописи и архитектуре, в русской науке и философии, в русском праве и правосознании — такие пути жизни и такие формы творчества, которых никогда не даст ему ни один чужой народ.

Это духовно-культурное единство России завершается ныне, как и встарь, ее территориально-политическим единством, ее общею международно-военною судьбою и ее хозяйственно-производительною и торговою сопринадлежностью. Россия не выдумана дерзким завоевателем, подобно империи Наполеона; она не есть недавно и наскоро построенная федерация, подобно Штатам Северной Америки. Она есть живой, духовно и исторически сложившийся организм, который при всякой попытке раздела и из всякого распада вновь восстановится таинственной, древней силой своего духовного бытия.

¹ См. мои «Три речи о России».
См. в «Русском Колоколе» статьи Б. А. Никольского: № 3 «Войны России», № 5 «Русская Колонизация».