 Как только Суворов вступал в командование войсками, он тотчас же разсылал им свою „Науку побеждать». Последняя, изложенная своеобразным Суворовским языком, понятным рядовому нижнему чину, представляла собой своего рода катехизис, который все генералы, офицеры и унтер-офицеры обязаны были знать наизусть, рядовым же соответствующія выдержки из этого катехизиса должны были читаться ежедневно.
Какое первостепенное значение придавал Суворов пониманию и усвоению своей „Науки побеждать», свидетельствуют следующиие заключительные слова этого катехизиса: „За немогузнайку офицеру арест, а штаб-офицеру арест квартирный. Учение свет. Неучение тьма. Дело мастера боится. И крестьянин, не умеет сохой владеть, — хлеб не родится. За ученого трех не ученых дают. Нам мало трех. Давай нам шесть, давай нам десять на одного. Всех повалим, побьем, в полон возьмем. В последнюю кампанию неприятель потерял счетных семьдесят пять тысяч, только что не сто: а мы и одной тысячи не потеряли. Вот, братцы, военное обучение. Господа офицеры, какой восторг!»
Суворовская „Наука побеждать» не есть устав: Сувоворовская „Наука побеждать» есть Суворовская доктрина.
Слова „военная доктрина» были очень долго не в почете у нас. Тут, конечно, имело некоторое значение иностранное происхождение слова „доктрина» и то, что понимание этого слова смешивялось с понятиемъ „доктринерства». Опасаемся, что и до сих пор в массах нашего офицерства слово „доктрина» пользуется таким же успехом, как слова „жупел» и „металл» в комедии Островского у замоскворецкой купчихи. Не любовь к методичной упорной и долгой работе, а наоборот, пристрастие к „авось», да „небось» прикрываемое ожиданием наития свыше, являются, к сожалению, нашими отрицательными национальными свойствами. Вследствие этого наше обычное отношение к вопросу „доктрины» является своего рода национальным предразсудком. Пример Суворова — этого величайшего русского полководца, не уступающего в своем гении другим великим полководцам мировой истории, тем более поучителен.
Доктрина представляет собой чисто практическое приложение отвлеченных выводов науки к условиям определенной войны. Военная доктрина создается для данной войны; если можно выразиться: для войны с маленькой буквы и предшествуемой каким либо прилагательным. Наука создается для войны вообще, для войны с большой буквы. Условиями, обусловливающими создание доктрины, являются: свойства войск своих и противника, сила и свойства находящегося на лицо вооружения, государственные, национальные и экономические условия, в которых приходится вести данную войну, условия театра войны: т. е. все, что можно обобщить в словах — „реальная обстановка войны». Вот почему, если военная наука не может различаться от того, преподается ли она в Военной Академии в Петрограде, в Париже или в Берлине, то доктрины русская, французская и немецкая неминуемо будут заключать в себе различные черты. Более того: доктрины одной и той же армии в различные войны должны между собой отличаться. В современную же эпоху, вследствие быстрого совершенствования техники, перед каждой кампанией должна вырабатываться новая или, по крайней мере, обновленная доктрина.
Противники доктрины указывают, что высшее военнонаучное образование должно обнимать собой понимание, как вести войну при всякой обстановке. В своем требовании к высшему военному образованию они правы. Но в своем выводе они грешат тем, что упускают из виду, что действительное усвоение военной науки в её высшем отвлечении удел немногих. Массы же людей нуждаются в более узко практических указаниях. Это требование получает особое значение в условиях современной войны, когда на борьбу выступают не прежние профессиональные армии, а вооруженные народы.
Военная наука создается по преимуществу путем анализа. Военная доктрина представляет собой результат синтеза. Среди всех многочисленных методов, на которые указывает военная наука, созидатели доктрины избирают комбинацию методов, которые, по их мнению, являются наиболее приложимым в обстановке данной или ожидаемой войны. Как всякая синтетическая работа, созидание военной доктрины требует наличия не только научно-аналитического ума, но и практически-созидательного таланта. Без этого военная доктрина превратится в трафарет, против чего боролись все великие полководцы, хотя каждый из них создавал свою собственную доктрину.
Разительный пример мы можем увидеть в военной истории, проследив, как доктрина Фридриха II Прусского в руках его наследников, по мере изменения условий войны, с пути громких побед короля-философа привела на путь разгрома у Іены и Ауэрштэдта. | 
