Возродить Россию может только новая идея: ее могут воссоздать только обновленные души.

Нет больше былой России. Нет ее и не будет. Будет новая Россия. По-прежнему Россия, но не прежняя. Ее дух жив и будет жить; мало того, — в невиданном крушении и в исторически небывалых страданиях дух русского народа очистится и углубится, закалится и расцветет. Но ее общественный и государственный уклад будет иной; и хозяйственный строй ее будет новый. Самый душевный материал, из которого будет строиться новая Россия, окажется не тем, что прежде. Все проблемы будут поставлены заново; все борозды и межи будут проведены иначе. Мы должны понимать это и предвидеть; мы обязаны готовиться к этому. Все, что было в нашем прошлом священного, мы должны понимать и хранить. Мы не смеем забыть ни одного из тех уроков, «нежданных и кровавых», которые послала нам история. Мы не отречемся ни от одной национальной святыни. И тем не менее мы должны готовить не реставрацию, а новую Россию.

Мы не должны пугаться этого: нас учит этому все наше историческое прошлое. Всю свою историю Россия провела в том, что строилась на пепелище. И то пепелище, которое останется нам в наследство от большевиков, будет не страшнее тех пепелищ, которые оставались нам от татар или от Смуты. Страшнее, опаснее будет то духовное пепелище, которое мы унаследуем после их крушения.

За прежними культурными, политическими и социальными лозунгами, увлекавшими русскую интеллигенцию (от «кантианства» до «толстовства», от «демократии» до «анархизма», от «народнической общины» до «марксизма») осталась некая духовная пустота; вся эта идеология повисла над бездною и все эти идеи стали беспочвенны и мертвы. Обновить их, наполнить их новым, зиждущим содержанием сможет только тот, что, отрешившись от всех доктрин и предрассудков, уйдет опытом и созерцанием в глубину, к последним истокам человеческого духа, к последним корням человеческого существа и человеческой веры.

Мы должны понять и усвоить эту суровую истину: безыдейная интеллигенция не нужна своему народу. Она не исполняет своего назначения; она не может никого вести; она есть мнимая реальность, историческая накипь, политический мираж.

Нет «всеисцеляющих средств» и рецептов; нет спасительных трафаретов. И заимствовать их нам не у кого. Никто не разведет руками нашу беду, никто не сумеет и ума приложить к ней. А если бы нашлись такие из иностранцев, то только с тем, чтобы использовать нашу беду и попытаться построить на ней свое собственное благополучие.

Россия спасется творчеством, — обновленной религиозной верой, новым пониманием человека, новым политическим строительством, новыми социальными идеями.

Так, западно-европейский разрыв между научным знанием и верою может привести культуру только в тупик и в разложение. Россия будет добывать себе новое знание и новую веру¹.

Безбожная мораль черствой порядочности — не удовлетворит русскую совесть.

Русское искусство вернется к своим собственным созерцаниям и глубинам, и западный модернизм перестанет быть для него соблазном².

Европейский разрыв между формальным правом и живым правосознанием — не поведет за собою Россию. Возникнет новая, русская культура права.

Россия создаст новую политическую форму, подходящую только для нее, но зато действительно соответствующую всем ее нуждам.

Возникнет новая русская, национальная культура, которая пойдет от прежних национальных корней, но по-новому и к новому расцвету.

То, что нам нужно, есть новая постановка и новое разрешение все тех же вечных проблем, но из нового, национально-трагического опыта истории. Мы повинны России новыми идеями и новыми ведущими словами; не отрицательными только, но и положительными; не отвлеченными выдумками, не рассудочными построениями, не демагогическими выкриками. Здесь спасительны только: чувство ответственности, почвенность духовного опыта, серьезность ищущей мысли. Ибо те новые идеи и новые слова, которые необходимы новой России, будут вероятно лишь вновь открытою, но зато по-новому постигнутою древнею мудростью.

Эта древняя и священная глубина духовного опыта не должна отпугивать нас. Наоборот. Увидеть сквозь завесу новых событий старую истину и ее верность, увидеть ее по-своему и по-новому, извлечь из нее умудрение для будущей России — будет для нас не разочарованием, а радостью. Ибо в конечном счете новое ценно не новизною своею, а целительной верностью.

Русский народ вернется к Богу и ко Христу, чтобы

по-новому заткать и создать новую христианскую культуру.