 Теперь все радикально измѣнилось. Въ центрѣ вниманія — устроеніе нѣкой общей религіи, образующейся въ порядкѣ взаимнаго согласія — съ тѣмъ, чтобы, все чаще и больше, обращаться съ общей молитвой къ общему Богу, въ какой-то, все растущей, мѣрѣ сближая и свои исконные конфессіональные обычаи. Абсолютный свой характеръ вѣра теряетъ чуть не для всѣхъ. Соотвѣтственно, и общій интересъ перемѣщается изъ области спасенія, примѣнительно къ будущей жизни, неземной, въ область совмѣстнаго устроенія жизни земной, въ себѣ лишь отражающей, въ какой-то, все уменьшающейся, мѣрѣ и небесный міръ. Тѣмъ самымъ общая молитва принимаетъ все больше церемоніальный характеръ...
Надо ли говорить о томъ, какъ въ такихъ условіяхъ ослабѣваетъ въ своей дѣйственности, какъ утрачиваетъ свое значеніе, какъ просто упраздняется и даже опорачивается вся аппаратура спасенія! Но это еще было бы, относительно, полъ-бѣды! Пусть, съ одной стороны, усиливается дѣйствіе силъ зла, являющихъ себя открыто. Пусть, съ другой стороны, принимаетъ все большую опредѣлительностъ сближеніе органическое всѣхъ активныхъ силъ вселенной, независимо отъ ихъ идеологіи, вплоть до открыто сатанократическихъ, цинично пользующихся для своихъ цѣлей подвластными имъ и внутренно тѣмъ самымъ опустошенными церковными организаціями. Пусть самая задача «спасенія» перестаетъ существовать иначе, какъ въ своей видимости, лишающейся всякаго внутренняго содержанія. Нѣчто другое, неизмѣримо болѣе страшное, естественно и неотвратимо возникаетъ: прекращается въ своей цѣлостной обращенности къ человѣчеству, какъ дѣйствіе благодати Божіе, такъ и дѣйствіе Промысла Божія! Если, по милости Божіей, наблюдаются и нарочитыя проявленія этихъ формъ попеченія Божія въ отношеніи людей, не окончательно духовно опустошившихся, это уже въ совершенно новомъ планѣ. Міръ въ цѣломъ, уходя отъ Бога, покидается Богомъ! Мы уже находимся въ центрѣ этого страшнаго дѣйствія Апостасіи — повторяемъ, естественнаго и неотвратимаго.
Послѣднее слово еще не сказано: Антихристъ еще не пришелъ. Надежда остается еще на духовное воскрешеніе Россіи! Поскольку этого нѣтъ — процессъ оставленія Богомъ уходящаго отъ Него человѣчества можетъ только ускоряться. Попеченіе свыше, конечно, не ослабѣетъ, а будетъ лишь усиляться — но это лишь въ отношеніи тѣхъ, кто сохранятъ вѣрность Богу! Но это уже будетъ носить — поскольку и свободный міръ окажется во власти Апостасіи полностью — характеръ аналогичный тому, что являетъ собою въ Россіи катакомбная Церковь. Пока же существуетъ и даже укрѣпляется за предѣлами коммунистической сатанократіи нѣкая «свобода вѣры», то пріобрѣтаетъ она совершенно одіозный характеръ, опредѣляемый тѣмъ, что слово «анти» имѣетъ двоякій смыслъ и что пріятіе міромъ Антихриста облекается въ форму такую, когда нѣкой изнанкой явится систематическое насильственное искорененіе вѣрности Христу, тщательно прикрываемое, а все вовнѣ обрѣтетъ характеръ нѣкой благообразной видимости, всю аппаратуру церковности историческую приспособляющей къ служенію Антихристу. Экуменизмъ образуетъ ту форму, въ которой совершается, прикрытымъ образомъ, объединеніе всей церковности, а затѣмъ и вообще всего въ мірѣ религіозно-окрашеннаго общественнаго дѣланія, для служенія Антихристу. Что же, такимъ образомъ, съ возникновеніемъ Апостасіи — получилось? Все множество совершенно самостоятельныхъ проявленій духовной жизни, христіански окрашенныхъ, входившихъ въ составъ Богомъ устрояемой, ведомой и Его попеченіемъ дѣйствующей аппаратуры Спасенія, оказывается теперь формально объединяемымъ, но уже по признаку отъединенія отъ Бога, пусть и совершаемаго съ именемъ Бога на устахъ. Нѣчто предѣльно страшное и представимое только въ планѣ Вѣры въ Ложь, овладѣвающей человѣчествомъ.
Ясно отсюда что для вѣрныхъ диктуется теперь абсолютная духовная «само-бытность» въ своей принадлежности къ истинной Церкви, поскольку она остается, по какимъ-то мотивамъ, еще претерпѣваемой. Богъ не оставитъ вѣрныхъ, въ какихъ бы формахъ эта вѣрность ни осуществлялась. Но надо ли говорить, что здѣсь рѣчь идетъ уже не о проявленіи тѣхъ общихъ могущественныхъ и всеобъемлющихъ формъ душепопеченія, которыя являемы были, пока стоялъ міръ, Богомъ покровительствуемый. Нѣчто совершенно новое должно быть явлено сейчасъ. Въ какихъ формахъ — объ этомъ безплодно было бы сейчасъ и помышлять. Одно можно сказать: отборъ спасающихся будетъ осуществляться въ самомъ широкомъ планѣ, ибо вездѣ могутъ находить себѣ мѣсто души, которыя, предъ лицомъ всеохватывающаго Зла, способны устремляться къ Истинному Богу.... И получитъ совершенно новый характеръ вытекающее отсюда душепопеченіе, — не грандіозно-массовое и въ глубоко-осмысленно организованномъ, общемъ порядкѣ совершаемое, а, напротивъ, по преимуществу индивидуальное и могущее принимать формы самыя неожиданныя, никакими уставами и обычаями не предусмотрѣнныя. Только одно явленіе можно припомнить, какъ нѣчто, из вѣстную аналогію представляющее. Это — тотъ образъ спасенія, который характеренъ бывалъ для спасающихся въ полномъ и постоянномъ отчужденіи отъ всякаго общенія съ людьми, даже принадлежащими къ своей вѣрѣ и въ ней высоко квалифицированными. Отшельничество, безмолвіе, пустынножительство — вотъ съ какими явленіями можно только сопоставить то положеніе, которое въ возникающемъ нынѣ климатѣ міровой жизни можетъ занять человѣкъ, имѣющій только одно заданіе, все его поведеніе опредѣляющее: остаться съ Христомъ истиннымъ! Всякія формы потаенности тутъ мыслимы, но это лишь до момента, когда совѣсть потребуетъ проявленія исповѣдничества, а съ нимъ и мученичества...
Подведемъ итоги.
Обычное, психологически естественное, представленіе о концѣ міра такъ или иначе принимаетъ характеръ ожиданія нѣкой катастрофы, стихійно возникающей и какъ бы захватывающей человѣчество, занимающее страдательное положеніе. Дѣло обстоитъ совершенно иначе. Совершенно изъ поля зрѣнія исчезаютъ нѣкія общія понятія: вселенная, какъ таковая, человѣчество, какъ таковое. Активной силой, все опредѣляющей, является одно только Христіанство, которое сливается съ Богомъ. Вселенная, какъ таковая, и человѣчество, какъ таковое, вообще исчезаютъ съ горизонта. Дѣйствующими лицами остаются Богъ и человѣкъ созданный Богомъ по образу Своему и подобію, а, слѣдовательно, обрѣтшій свободу воли, но имѣющій опредѣленное заданіе, выходящее за предѣлы существованія вселенной. То, что мы называемъ христіанствомъ не есть содержаніе нѣкоего вѣроисповѣданія, рядомъ съ которымъ могутъ быть и другія вѣроисповѣданія. Христіанство есть объективное существо мірозданія, исчерпывающее, почему можно безъ всякаго преувеличенія сказать, что между Богомъ, христіанствомъ и міромъ въ его исчерпывающей полнотѣ, обнимающей Вѣчность, существуетъ полное торжество. То, что открыто Богомъ христіанству, если, этимъ понятіемъ мы покроемъ и всю предъисторію явленія Христа, открытую намъ Богомъ, есть исчерпывающее Бытіе. И въ этомъ Бытіи дѣйствующими лицами являются Богъ и созданный Имъ Человѣкъ. Космосъ является чисто служебнымъ аппаратомъ, который выполнивъ то, что вызвало его созданіе, имѣетъ исчезнуть безъ всякаго слѣда. Что остается отъ видимаго міра? Человѣчество. Остается и невидимый міръ, съ которымъ и сливается человѣчество.
Для чего былъ созданъ видимый міръ? Для того, чтобы въ немъ доведенъ былъ до конца весь созидательный процессъ человѣка, въ своемъ абсолютномъ совершенствѣ способнаго воплотить въ себѣ Бога, въ образѣ Второго Лица Святой Троицы, во всемъ своемъ составѣ новаго и завершительнаго блаженнаго состоянія, обнимающаго и ангельскій міръ.
Вся эра Новозавѣтная была періодомъ, когда совершался отборъ спасающихся, которые, взятіемъ на себя Креста Христова, извергали изъ себя этой искупительной жертвой осѣвшее въ нихъ зло и такимъ образомъ оказывались въ состояніе стать участниками блаженной Вѣчности, ради созданія которой и было Богомъ совершено все мірозданіе.
Намъ не извѣстно и, очевидно, и не можетъ стать доступнымъ нашему пониманію, существо Блаженной Вѣчности. Но что предъ нами раскрывается во всей наготѣ, это то, что представляетъ собою окружающій насъ міръ, въ періодъ Апостасіи. Попускается Богомъ массовое и въ своей массовости все растущее отверженіе Христа подъ двумя видами: явнаго восыновленія Сатанѣ, и обманнаго сохраненія христіанскаго облика съ полной подмѣной его существа. Съ появленіемъ фальсифицированнаго Христа, эта двойственность упразднится — онъ и подчинитъ себѣ весь міръ, чтобы, въ зенитѣ своихъ побѣдныхъ достиженій, быть низринутымъ въ Адъ со всѣми своими послѣдователями. Антихристъ есть завершеніе кратковременной Апостасіи, подготовка же его воцаренія является временемъ массоваго самоупраздненія христіанства, чѣмъ земля изъ вѣнца вселенной, сосредоточивающаго въ себѣ процессъ творенія Блаженной Вѣчности, превращается въ средоточіе зла, обреченнаго, въ своемъ агрессивномъ самоутвержденіи, на уничтоженіе, означающее и уничтоженіе всего, выполнившаго свое назначеніе, видимаго міра.
Это — самоупраздненіе христіанства, какъ въ образѣ грубаго совлеченія съ себя свѣтлыхъ ризъ христіанскихъ и открытаго восыновленія Сатанѣ, такъ и въ образѣ лживаго сохраненія христіанской видимости въ новомъ образѣ, по заданію перемѣщающемъ христіанство съ Неба на землю, имѣющей явить образъ земного блаженства съ единеніи всѣхъ и вся подъ водительствомъ нѣкоего лже-христа. Никакое ни умствующее разсужденіе ни мечтательное воображеніе не могутъ намъ ничего дать въ смыслѣ конкретнаго представленія о ходѣ дальнѣйшихъ событій. Ясно одно: этотъ ходъ не можетъ быть длительнымъ, тѣмъ болѣе, что онъ и наглядно уже ускоряется въ своемъ дѣйствіи. Повторяемъ, однако: послѣднее слово еще не сказано, и не исключена возможность временнаго подъема подлиннаго христіанства, съ паденіемъ сатанократіи и съ возстановленіемъ аппаратуры спасенія въ какомъ-то обновленномъ видѣ — въ чемъ и можно увидѣть единственный смыслъ такого поворота событій. При всѣхъ условіяхъ наше дѣло — спасать свои души въ вѣрности Христу истинному. Какъ? То можетъ подсказать только конкретная обстановка каждаго даннаго мѣста, примѣнительному къ каждому человѣку. Но въ одномъ можно быть увѣреннымъ: обѣтованіе Христа быть съ вѣрными чадами Церкви, Имъ созданной, до скончанія вѣка — остается въ полной силѣ.
Архимандритъ Константинъ. |
